Глава 1. OCR: Dinny; Spellcheck: Margo

Кэрры – 2

OCR: Dinny; Spellcheck: Margo

Сьюзен Джонсон «Понравиться леди»: АСТ, Астрель, ВКТ; Москва, Владимир; 2010

Оригинальное название: Susan Johnson «То Please A Lady», 1999

ISBN 978-5-17-070567-2, 978-5-271-31838-2, 978-5-226-03402-2

Перевод: Т.А. Перцевой

 

В Шотландии всем управляют мужчины – а женщинам надлежит быть женами и матерями. Однако прекрасную Роксану Форрестер, графиню Килмарнок, подобное положение не устраивает.

Она в равной степени успешно отвергает и выгодных женихов, и просто поклонников, желающих завоевать ее расположение. Но кто же полюбит саму Роксану, а не ее богатство? Неужели Робби Карр, граф Гринло? Он сам в смертельной опасности, так может ли страсть к женщине, давшей ему приют, стать смыслом его жизни? Готов ли он совершать безрассудства и рисковать собой во имя возлюбленной?

Глава 1

Эдинбург

Конец апреля, 1705 год

 

– Говорят, Робби Карр вернулся.

– Я тоже слышал. Вопрос – куда?

Мужчины говорили вполголоса. Их слова терялись за звуками музыки, оживленной беседы и смеха. Почетные гости званого вечера, они улучили редкие минуты уединения в укромном уголке переполненного бального зала, но при этом поминутно оглядывались: у Робби Карра повсюду были друзья.

– Он явился за леди Роксаной. В этом нет ни малейшего сомнения, – пробормотал герцог Куинсберри, худой смуглый джентльмен с внешностью прирожденного заговорщика.

– Она несравненна.

Голос хриплый, тихий, с ощутимо похотливыми нотками принадлежал герцогу Аргайллу, новому королевскому комиссару, приехавшему из Лондона, чтобы поставить Шотландию на колени.

Куинсберри мысленно задался вопросом, сможет ли хозяйка этого дома противиться хищническим инстинктам графа Гринло?

– Я слышал, она влюблена, – злорадно заметил он вслух.

– И что? – бросил Аргайлл, глядя в упор на собеседника.

– Может, вам тоже захочется отточить свое искусство обольстителя? Графиню Килмарнок трудно назвать воплощенной невинностью – дважды вдова, окруженная толпой поклонников, она может оказаться грозным противником.

– Тем слаще будет награда! – отрезал Аргайлл, не отрывая пристального взгляда от плывущей по залу Роксаны Форрестер.

– Пусть вся злополучная семейка Килмарноков сгниет в аду!

Захлопнув за собой дверь спальни с такой силой, что на обтянутых шелком стенах задрожали картины, Роксана на ходу сорвала бриллиантовую диадему и яростно швырнула через всю комнату.

– И они еще имеют наглость...

– Могу я чем-то помочь? – дерзко осведомился мужской голос.

Развернувшись, Роксана всмотрелась в полумрак просторного помещения. Эти ленивые интонации ей знакомы... Роксану охватил внезапный страх.

– Господи милостивый, как ты здесь оказался?! – потрясенно воскликнула она, уставясь на молодого человека, развалившегося в ее позолоченном кресле.

От сознания того, какой страшной опасности подвергается Робби Карр, появившись в Эдинбурге, ее раздражение и гнев мигом испарились.

–Дом буквально кишит твоими врагами!

Словно в подтверждение ее слов снизу донеслись мелодичные звуки скрипки и хор гостей запел знакомую шотландскую балладу о Мьюирленде Уилли.

– Я пришел за тобой, подобно Мьюирланду Уилли, – объявил Робби, не двигаясь с места. Взгляд его темных глаз жадно скользил по затянутой в модное платье фигуре графини. – Знаешь, сколько времени мы не виделись?

– Не так уж долго. Ты сумасшедший, Робби, – пожала она плечами. – Тебя повесят, если найдут здесь! – Роксана закрыла окно и сдвинула зеленые бархатные шторы. – Тебе придется уйти.

– А я хотел составить тебе компанию сегодня вечером.

Робби грациозным, почти кошачьим движением поднялся на ноги.

– Нет! Даже не думай! – воскликнула Роксана, но тут же осеклась, взглянув на высокого, гибкого красавца с разметавшимися по плечам рыжеватыми локонами, цвет которых составлял разительный контраст с черным кожаным камзолом.

– Я не могу этого сделать, Робби, – прошептала она, отступая и словно стремясь оказаться от него как можно дальше.

Может, так он не услышит, как сильно бьется ее сердце? Робби ослепителен в этой черной коже, словно языческий воин! Он стал выше, шире в плечах, неужели вырос за месяц их разлуки?

– Не было минуты, чтобы я не думал о тебе. – Робби надвигался на Роксану, его не волновала опасность, которая так пугала ее. – Я считал часы...

– Нет, Робби! – охнула Роксана, отступая.

Доносившаяся снизу музыка напоминала о десятках гостей, веселившихся в бальном зале, – многие из них были врагами Робби.

– Не говори так. Не нужно делать вид, будто все хорошо, когда на самом деле это не так. – Она со страхом воззрилась на закрытые шторами окна, словно опасалась, что их увидят через плотную ткань. – Ты должен немедленно уйти!

Робби еле заметно покачал головой и подошел еще ближе.

– Прости, но я не уйду.

– Хотя бы один из нас должен быть благоразумным, – резко заметила Роксана. – Так или иначе, мне нужно спуститься вниз, иначе меня хватятся. Сегодня у меня званый вечер для политиков.

Роксана пыталась сохранять самообладание, несмотря на неумолимое наступление Робби.

– Эта рептилия Куинсберри, как всегда, обаятелен? – небрежно осведомился он с таким видом, словно от смертельного врага его отделяли многие мили, а не один этаж.

– Да, то есть нет... – Она снова попятилась. – Господи, Робби, ты знаешь, какой он!

– Полон вкрадчивого зла? Улыбается, вонзая кинжал в твое сердце? – Робби мысленно отметил, что спина Роксаны почти прижата к стене. – Нам нужно подумать, как сбить с него спесь.

– Не нам, Робби, – поправила она и, осознав, что дальше идти некуда, остановилась.

Роксана старалась унять безумный стук сердца, но близость Робби воскрешала нежеланные воспоминания, невольно заставляя ее трепетать.

– Пожалуйста, Робби, уйди, – взмолилась она.

– Не могу. Хотел бы, но не могу. – Он стоял неподвижно, с мрачным застывшим лицом. – Последний месяц был самым длинным в моей жизни.

– Прошу тебя, Робби, будь рассудительным. Через несколько лет ты вообще забудешь все, что случилось.

– То есть забуду о том, что было между нами? Забуду о нас?

– «Нас» больше нет, Робби. Хочешь, чтобы я стала перечислять все причины? Первая заключается в том, что, если нас увидят вместе, моим детям грозит смерть, – взволнованно пояснила Роксана. – А остальные причины особого значения не имеют.

– В таком случае иди к гостям, – вкрадчиво позволил Робби, слегка отступая в сторону. – Поговорим об этом позже.

– «Позже» не будет, Робби. Неужели не понимаешь?

Свекор и свекровь по первому ее браку, с Джонни Лоу, предупредили Роксану, что намерены защитить своих четверых внуков от дурного влияния Карров. Эрскины, родственники ее второго мужа Килмарнока, практически пригрозили, что отправят ее в Толбут, едва до них дойдут слухи о ком-то из семьи Карров. Они не желали лишить Ангуса, единственного сына Килмарнока, шансов на получение английского пэрства.

– Мы сделаем все, чтобы нас не видели вместе.

– Это не забава, Робби. Эрскины – преданные сторонники Куинсберри. Они будут счастливы, когда членов всей твоей семьи четвертуют и колесуют во дворе их замка.

– Но как они узнают, что я вернулся?

– Ты слишком опрометчивый, Карр.

– Скорее уж пылкий, – ухмыльнулся он. – Как быстро ты сможешь избавиться от своих гостей?

– Робби! – едва не заплакала Роксана. – Да выслушай же меня!

– Дорогая, дорогая, – он легонько коснулся ее губ кончиком пальца, – я слышал каждое твое слово. А теперь будь гостеприимной хозяйкой для всех двуличных головорезов там, внизу, – иди к ним, а я останусь здесь и буду ждать, когда ты вернешься. Никто не знает, что я приехал в страну. – Он подался вперед и нежно коснулся своими губами ее губ. – Ты в безопасности и твои дети – тоже. – Бронзовые от загара пальцы сжали прикрытые шелком плечи. – Вот так-то лучше.

Возбужденная плоть Робби упиралась ей в живот. Черная кожа и сиреневый шелк платья терлись друг о друга. Едва слышный шорох подогревал страсть. Робби то ли застонал, то ли вздохнул, словно обретя счастье и покой после нескольких месяцев в забытой Богом глуши. Когда он прижался к ее мягкому роскошному телу, поцелуй стал крепче, жарче; Робби вынудил Роксану приоткрыть губы и обвел их языком, пробуя на вкус, скользя внутрь.

Иссушающий жар распространился по ее телу. Реакция была такой мгновенной и такой яростной, что Роксана тоже застонала: из ее груди исторгся тихий, низкий, животный звук, свидетельствующий о безумном желании, захлестнувшем все ее существо.

– Месяц – чересчур долгий срок, – прошептал Робби, потершись об нее телом.

Роксана не успела оглянуться, как он смял и рывком задрал подол ее юбки. Ощутив дуновение воздуха, леденившего бедра, она в ужасе отшатнулась и оттолкнула Робби:

– Нет! Пожалуйста, не надо!

Глухой к ее мольбам, не обращая внимания на сопротивление, Робби снова завладел ее ртом. Как человек, вознамерившийся предъявить права на то, что считал своим, он запечатал ее рот требовательным, властным поцелуем, поцелуем, изгнавшим все доводы благоразумия и сделавшим пульсацию между бедер воистину лихорадочной.

Они оба задыхались, когда Робби наконец разжал руки.

– Иди, – пробормотал он. – Но не задерживайся слишком долго.

Роксана, трепеща, все еще жалась к нему. Мысли беспорядочно метались. Она не могла устоять перед соблазном. И, зная, как Робби ненасытен, как может любить, чувствовала, что не в силах его покинуть.

И все же она редко позволяла голосу сердца заглушать голос разума. Иначе как бы она выжила в мире мужчин?

Глубоко вдохнув, чтобы опомниться, Роксана подняла голову и заглянула в темные глаза любовника.

– Дорогой, позволив тебе все, я подвергну опасности своих детей. И как бы я ни хотела провести с тобой ночь, это невозможно.

– Думаешь, я прибыл из Голландии, чтобы услышать такой ответ? Поверь, не стоило предпринимать столь долгое путешествие, чтобы услышать нечто подобное! В Голландии тоже полно женщин!

– Понимаю, – спокойно кивнула Роксана. – Но что же прикажешь делать мне? И тебе не следовало писать, поскольку у Куинсберри повсюду шпионы.

Робби отступил, впиваясь взглядом в ее лицо.

– Письмо было прислано с Роксбургом. Или ты считаешь, что и он попал под подозрение? Что и он готов меня предать? На самом деле все гораздо проще: ты завела нового любовника. По крайней мере я так думаю, – сказал он.

– Ошибаешься! – холодно отрезала Роксана. – Теперь подозреваются все подряд, с тех пор как раскрылись истории с подкупом и взятками так называемых патриотов лондонскими политиками. И если хочешь знать, весь прошлый месяц я спала одна.

Лицо Робби моментально озарилось теплой улыбкой.

– Одна? Ради меня? Какая честь!

– Не будь таким самоуверенным, – парировала Роксана. – С того дня, как ты отправился в Голландию, я всеми силами старалась вырвать детей из лап родственников. У меня совершенно не было времени приглашать мужчин в свою постель.

– Я только что прибыл в Эдинбург, и шпионы еще не успели прислать свои отчеты. – Снисходительный к ее гневу теперь, когда его ревность утихомирилась, он едва сдержал довольную улыбку. – Значит, твоим детям ничего не грозит.

– Надолго ли?

Исполненная решимости противиться опасному обольщению Робби, Роксана отошла. Он мог бы остановить ее, но лишь опустил руки и проводил ее взглядом.

– Когда я вернусь, чтобы тебя здесь не было, – спокойно сказала она сдержанным, властным тоном. – Я не могу с тобой видеться.

В ответ Робби едва заметно наклонил голову, но при этом почувствовал то, что чувствовала она, когда они целовались.

Словно прочитав его мысли, Роксана повернулась и сжала кулаки.

– Черт бы тебя побрал, Робби. Не всегда можно получить то, что пожелаешь!

– Но я вовсе не желаю всего, – пробормотал он. – Мне нужна только ты.

Подняв с ковра диадему, Роксана повертела ее в руках, расстроенная своими противоречивыми эмоциями, и посмотрела на Робби.

– Это не игра, – проговорила она. – Отныне я недоступна, по множеству причин, которых ты все равно не поймешь.

– Я все прекрасно понимаю. И обо всем позабочусь.

– Если раньше тебя не повесят.

– К осени мы получим назад все свои владения, – невозмутимо заявил Робби, ничуть не тронутый ее зловещими словами. – Ты слишком много волнуешься.

– А ты, наоборот, слишком мало.

Надев диадему, Роксана посмотрелась в зеркало над туалетным столиком.

– Мне нужно думать о детях, а не только о своих плотских потребностях, – сухо добавила она, словно укрепляя этим собственную решимость. – Я не могу тебе принадлежать.

Отвернувшись от зеркала, она расправила юбку, бросила сожалеющий взгляд на молодого графа Гринло и вышла за порог.