Общая теория права учебник

предполагает причинение вреда личным или общественным инте­ресам и его социальную оценку. Как коммуникативно-правовые от­ношения воспринимаются обществом в качестве позитивной цен­ности, формы добра, так и их нарушение расценивается как причинение зла, т. е. как то, чему необходимо воспрепятствовать, а в определенных случаях — воздать должным образом за содеянное.

Отнесение обществом каких-либо деяний к проявлению зла имеет истори­чески изменчивый характер. Тем самым создается основание для трактовки пра-вонарушающих действий как зла относительного и даже явления, выполняющего в рамках общества важную социальную функцию. Наибольшую известность в связи с этим получили мысли Э. Дюркгейма. Знаменитый французский социолог отме­чал, что во всех исторически известных человеческих обществах существовала преступность. И хотя ее формы и содержание меняется, повсюду есть люди, кото­рые ведут себя таким образом, что это навлекает на них уголовное наказание. По­этому, полагал Э. Дюркгейм, нет никакого другого феномена, который обладал бы столь бесспорно всеми признаками нормального явления, ибо преступность тесно связана с условиями жизни любого коллектива. Э. Дюркгейм признает, что пре­ступность может принимать ненормальные формы, но это имеет место тогда, когда ее уровень необычно высок. Такого рода превышение нормы он и называет пато­логией. Сама же преступность неизбежна, поскольку не может быть общества, в котором индивидуумы не отличались бы в большей или в меньшей степени от среднего коллективного типа и, следовательно, не совершали бы деяний, характе­ризуемых большинством как преступные. При этом, «если достаточным авторите­том, чтобы подавить эти отклонения, оно само становится вместе с тем более чув­ствительным, более взыскательным и, выступая против малейших отклонений с энергией, проявляемой до этого только в отношении более значительных наруше­ний, это сознание придает им столь же серьезное значение, какое раньше придава­лось преступлениям. Другими словами, оно определяет их в качестве преступ­ных (выделено нами.— Авт.)». Э. Дюркгейм по-своему обыгрывает возможное противостояние морали и права. «Преступность не только предполагает наличие путей, открытых для необходимых перемен, но в некоторых случаях и прямо подго­тавливает эти изменения. [...] Действительно, сколь часто преступление является лишь предчувствием морали будущего, шагом к тому, что предстоит! Согласно законам Афин Сократ был преступник, и его осуждение имело бесспорное основа­ние. Однако вменяемое ему в вину преступление, а именно независимость мысли, послужило на благо не только человечеству, но и его собственной стране. Оно по­могло сложиться новой морали и вере, в которой нуждались жители Афин, ибо традиции, в соответствии с которыми они жили до этого, не соответствовали бо­лее существовавшим условиям жизни. Случай с Сократом не единственный; тако­го рода случаи периодически повторяются в истории. Свобода мысли, которой мы пользуемся ныне, была бы невозможна, если бы запрещавшие ее правила не нару­шались вплоть до того момента, когда они были торжественно отменены... С этой точки зрения основополагающие факты преступности предстают перед нами в совершенно ином свете. В отличие от ходячих представлений, преступник уже не