Сознание и сфера бессознательного

Уровни ясности сознания. Термины “бессознательное”, “подсознательное”, “неосознанное” часто встречаются в научной и художественной литературе, в обыденной жизни. Говорят: “Он сделал это неосознанно”, “Он не хотел этого, но так получилось” и проч.

Анализируя в своем романе состояние духа Ивана Карамазова, Ф.М. Достоевский настойчиво подчеркивает, что Иван сам не знал о причине своего скверного настроения, подобно тому, как люди часто раздражаются по поводу какого-нибудь пустяка — уроненного на пол платка или не поставленной в шкаф книги, не сознавая этой причины.

Как уже отмечалось, понятие психического значительно шире понятия сознания, которое обладает не поддающимся практическому учету градациям уровней, начиная от высшей степени ясности, доходящей до удивительной силы прозорливости и глубины понимания сути вещей, и кончая полусознательным состоянием. Один ученый насчитал около двадцати ступеней сознания. Это число, видимо, можно свободно удвоить или даже утроить.

Наша обычная деятельность — практическая и теоретическая — сознательна в отношении тех результатов, которые сначала существовали в замысле, намерении как цель. Но наши поступки могут сопровождаться и такими последствиями, которые не вытекают из сути самих действий и намерений. Каждому ясно, что далеко не все последствия своих поступков мы осознаем[274]. Утверждают, например, что знаменитый ученый Д.И. Ивановский, открывший неведомый мир вирусов и положивший начало вирусологии, не понял всего громадного перспективного значения того, что он сделал.

Человеку может быть вменено в вину лишь то, что он осознает в своем поведении, что составляет наличное бытие его собственного воления. Бессознательное выражается и в существовании большого пласта жизненного опыта, информации, которая накапливается в течение всей жизни и оседает в памяти. Из всей сумму имеющихся знаний в каждый данный момент в фокусе сознания светится лишь небольшая их доля. О некоторых хранящихся | мозгу сведениях люди даже и не подозревают[275].

Ни одно произвольное действие человека не бывает на всех эта пах своего осуществления одинаково ясно осознанным. В поле со знания находится прежде всего цель. Бессознательное проявляете? и в так называемых импульсивных действиях, когда человек не дает себе отчета в последствиях своих поступков. Известно, что загипнотизированный человек какое-то время удерживает под порогом своего сознания весьма сложные инструкции и реализует их, если наступают те объективные условия, при которых они должны быть, по указанию гипнотизера, выполнены. Во время нормального сна, при отсутствии контроля сознания, в голове человека проносятся картины действительности. Известны опыты, в которых прослеживалась способность к пробуждению от нормального сна в заранее, перед засыпанием, заданные точные сроки.

О бессознательном. Следует различать два вида неосознанных действий. К первому виду относятся действия, никогда не осознававшиеся, а ко второму — ранее осознававшиеся действия. Так, многие наши действия, находясь в процессе формирования под контролем сознания, автоматизируются и затем совершаются уже неосознанно. Сама сознательная деятельность человека возможна лишь при условии, что максимальное число элементов этой деятельности осуществляется именно автоматически..

По мере развития ребенка происходит постепенная автоматизация многих функций. И сознание освобождается от “забот” о них. Когда же неосознанное или уже автоматизированное насильственно вторгается в сознание, последнее борется с этим потоком “непрошеных гостей” и нередко оказывается бессильным справиться с ними. Это проявляется при наличии разного рода психических расстройств — навязчивых и бредовых идей, состояний тревоги, непреодолимого, немотивированного страха и др. Привычка как нечто машинальное распространяется на все виды деятельности, в том числе и на мышление по принципу: мне не хотелось думать, но думалось само собой. Парадокс заключается в том, что сознание присутствует и в бессознательных формах духовной активности, не уделяя, однако, пристального внимания всему, что совершается в глубинах духа, а наблюдая лишь за общей картиной. При этом сознание в большинстве случаев может взять под контроль привычные действия и ускорить, замедлить или даже остановить их.

Глубинные пласты бессознательного: история взглядов. Однако не все в бессознательном, как уже было сказано, является ранее автоматизированным: определенная часть бессознательного так и не вступает в светлое поле сознания. Именно за счет этих неподвластных сознанию психических явлений общее поле психики оказывается шире сознания как такового.

Общая идея о бессознательном встречается еще в древнеиндийском учении Потанджали, в котором бессознательное трактовалось как высший уровень познания, как интуиция и даже как движущая сила Вселенной. Оно восходит к демонии Сократа, утверждавшего, что он постоянно прислушивается к своему внутреннему голосу, как к своего рода велению совести и непререкаемому авторитету. Проблема бессознательного нашла отражение в учении Платона о познании как воспоминании, тесно связанном с идеей о наличии в душе скрытых, неосознанных знаний, о которых сам субъект может даже и не подозревать. Платон полагал, что человек не искал бы того, что ему еще не известно, если бы он предварительно не имел его бессознательно в своей душе. Августин анализировал бессознательное в “Исповеди”, где он сравнивал сферу воспоминаний с необозримым, скрытым от сознания внутренним помещением. То, что находится за пределами обозримого для субъекта в сфере его душевной деятельности, составляет неосознанное.

Иное освещение вопрос о бессознательном приобрел в концепции Р. Декарта, который исходил из тождества психики и сознания. Отсюда идея о том, что за пределами сознания протекают лишь чисто физиологические, а не психические процессы. Б. Спиноза утверждал, что люди осознают свои желания, но не причины, которые их определяют. Само существование бессознательных мо“ тиваций составляет человеческое бремя. Достижение же свободы основано на осознании человеком реальности внутри и вне себя.

В истории философской и психологической мысли впервые лишь Г. Лейбницу удалось вполне отчетливо сформулировать концепцию бессознательного как низшей формы духовной деятельности. Лейбниц полагал, что все явления сознания возникают в бессознательной жизни и что в бодрствующем состоянии наряду с наиболее ярко выступающими сознательными представлениями существуют как бы спящие или угасшие представления — малые перцепции. По Лейбницу, в уме нет ничего, что уже не дремало бы в виде представления в темной душе.

И. К.ант связывал понятие бессознательного с чувственным познанием, с интуицией. Он указывал на наличие сферы восприятии и чувств, которые не осознаются, хотя и можно прийти к выводу об их существовании. Бессознательное — это темные представления в человеке, число которых безгранично. На огромной карте нашего духа “освещены только немногие пункты, — это обстоятельство может возбуждать у нас удивление перед нашим собственным существом; ведь если бы некая высшая сила сказала: да будет свет!, та без малейшего содействия с нашей стороны перед нашими глазами открылось бы как бы полмира (если, например, мы возьмем писателя со всем тем, что он имеет в своей памяти)”[276].

В противоположность принципам рационализма представители теории романтизма развивали идею бессознательного как глубинного источника прежде всего художественного творчества. А. Шопенгауэр, например, выдвинул иррационалистическую концепцию бессознательного, рассматривая его как волю в природе, источник жизни, стихийное жизненное начало, которому противостоит беспомощное сознание. Продолжателем иррационалистических идеи выступил Э. Гартман, который придерживался панпсихизма, признавая основой всего сущего бессознательное духовное начало, образующее абсолютное единство воли и идеи. Жизнь мира — не разумный, но целенаправленный процесс, в котором сознание — лишь орудие слепой мировой воли как движущей силы развития.

Гартман положил в основу своей философии биологизированное понятие бессознательного, трактуемое им как “жизненная сила”, проявляющаяся в инстинкте, в рефлекторных движениях как целительное начало природы, открывающаяся в чувствах, характере, в нравственности, одаряющая человека всеми совершенствами и ведущая его к красоте и счастью, создающая язык и религию, вдохновляющая поэтов и художников, совершающая великие открытия в науке и направляющая всемирно-исторический процесс. Бессознательное незаметно управляет человеческим разумом.

В нашей душе содержится огромное богатство испытанных нами ощущений, впечатлений, представлений и мыслей. И тем не менее Я представляет собой нечто совершенно простое, лишенное всех определений вместилище, в котором все это сохраняется, но не существует в фокусе сознания. Лишь в том случае, если мы припоминаем какое-либо представление или мысль, мы выносим их из этой тьмы бессознательного и поднимаем до уровня существования в сознании. Во время определенных болезней, отмечал Г. Гегель, случается, что в сознании всплывают некоторые такого рода представления и знания, которые много лет считались напрочь забытыми, потому что в течение всего этого долгого времени они не доходили до фокуса сознания. Человек никогда не может знать, сколько знаний и впечатлений он в действительности имеет внутри себя, хотя бы тотчас же и забывал о них; они не принадлежат действительности его сознания, его субъективности как таковой, но только его бытию, как оно есть. Таково внутреннее духовное существо человека, оно есть и останется индивидуальностью во всей своей полноте.

На необходимость самого скрупулезного исследования сферы бессознательного, его места и роли в поведении человека, особенно в протекании различного рода душевных отклонений и заболеваний, больше всех настаивал и, пожалуй, больше всех в истории науки сделал знаменитый венский психиатр, психолог и мыслитель 3. Фрейд. Он считал, что большая часть психики человека бессознательна, что человек находится в постоянном стремлении к удовлетворению своих влечений, желаний, а общество составляет враждебное окружение, стремящееся ограничить или полностью лишить человека удовлетворения его страстей. По Фрейду, личность разделена на Оно, Я (Эго) и Сверх-Я (Супер-эго). Под Оно имеется в виду сфера бессознательного, подчиненная лишь принципу наслаждения. Она лишена сомнений, противоречий и отрицания. Все инстинкты и связанные с ними влечения Фрейд разделяет на две противоположные группы: первая охватывает влечения Эго, инстинкты смерти, агрессии, разрушения, а вторая — половые инстинкты, инстинкты жизни. Последние, по мнению Фрейда, являются инстинктами “эроса”. Для первой группы характерны тенденции, толкающие человеческий организм к возврату в животное состояние. Конкретным проявлением инстинкта смерти является, например, садизм. Садисту приятно видеть страдание, а причинять его еще приятнее. Проявлением инстинкта жизни является эротическая любовь. Фрейд рассматривает сознание личности как систему внешних запретов и правил (Супер-эго), а истинное содержание индивидуального (Эго) составляет нечто “надсознательное” (Оно), содержащее импульсивные влечения и страсти. Между ними существует постоянный конфликт, причем разум враждебен индивидуальности, он подобен “всаднику, который должен обуздать превосходящую силу лошади, опираясь на заимствованные из внешнего мира силы”. Господствующими мотивами поведения являются сексуальные, и лишь через неудачи в любви возможна творческая трансформация. Сознание создает различного рода нормы, законы, заповеди, правила, которые подавляют подсознательную сферу, являясь для нее цензурой духа. Подсознательная сфера может проявлять себя только в областях анормальных (сновидения, случайные оговорки, описки, забывания и др.) или прямо ненормальных (неврозы, психозы и др.).

Заслуга Фрейда в том, что он выделил сферу бессознательного и подверг ее профессиональному анализу. Но он явно преувеличил ее роль в поведении нормального, здорового человека, который, как правило, в своем поведении руководствуется разумом, адекватно отражающим логику вещей и событий. Человек — это прежде всего сознательное, разумное существо. Не только мышление, но и эмоции пронизаны сознанием. Конечно, когда человек спасает утопающего, вытаскивает ребенка из огня, рискуя собственной жизнью, он в этот момент не думает о значимости своего поступка, не рассчитывает, не обобщает, не размышляет — он действует мгновенно, под влиянием интуитивно-эмоционального порыва. Но ведь сама эта эмоция сформировалась на почве нравственно-воспитанных навыков, разумных стремлений, трудовой и иной взаимопомощи. Под этим порывом, казалось бы безотчетным, лежат глубокие пласты “снятой” сознательной жизни. Но при всем этом, признаемся сами себе: разум далеко не всегда господствует над остальными силами нашей души.