Урок русского языка на Красной площади

Коробка с рождественским печеньем… Дракон, присевший на задние ноги… Корзинка грибов… И это все о нем. Так необычно характеризуют его иностранцы, увидевшие его первый и, скорее всего, единственный раз. Храме Покрова на Рву. Где это? На Красной площади, в Москве. Народное название храма более популярно – Собор Василия Блаженного. А нам, тем, кто видел его неоднократно, если не воочию, то на фото или по телевизору, он не кажется необычным. Что в нем такого особенного? А уж написать сочинение по русскому языку об этом архитектурном памятнике проще простого. Открыл учебник – там на цветной вкладке линялая фотография, смотри и пиши. Да и Интернет поможет;)

А что если потратить всего час своей долгой и счастливой жизни на поездку в центр Москвы и увидеть храм ещё раз? У тех, кто живет не в столице, такой возможности нет. А нам - лишь руку протянуть! Едем.

Оказывается, Красная площадь не плоская, а выпуклая, как лоб человека (отсюда и Лобное место, не потому что там головы рубили, а потому что на «взлобье»), и наш храм стоит уже ниже самой высокой точки, на спуске к Москве-реке. Поэтому получается так, что, идя по Красной площади от Иверских ворот к храму, мы видим, как постепенно храм поднимается в полный рост. Чудо…

Подходим ближе. Пёстрые главки собора кажутся расположенными хаотично. Присмотревшись, видим новогодний серпантин, экзотические цветы, эмалевые шары, каменное кружево, гульбища, шатры… Это просто праздник какой-то… Китеж-град… Нет – Рай. И узорчатых глав над этим чудом одиннадцать. Девять из них расположены в форме цветка – восемь цветных лепестков вокруг золотой центральной главки. Чудо.

У каждого здания есть главный фасад. И он не может быть обращён в сторону шумного многоголосого торга, где «и тать, и опричник», коим была Красная площадь в XVI веке. Обойдем храм вокруг. Оказывается, он повёрнут своим симметричным «лицом» к Кремлю, к царю, к главе Ивана Великого. Совсем другой облик – официальный, строгий. Чудо!

А еще теперь мы знаем точку, с которой видны все одиннадцать глав собора. Не может быть? Может. Встаньте на углу Ильинки и Красной площади по правой стороне улицы и смотрите! Все видны! Чудо так чудо!

А теперь можно читать Википедию про Ивана Грозного, взятие Казани, Барму и Постника и святого Василия Блаженного. И писать сочинение. Вот такое.

 

СОЧИНЕНИЕ МЕЛЬНИКОВА ВИКТОРА 8Г

 

Чудо-храм

Я уже даже не помню, когда увидел храм Василия Блаженного в первый раз. А какое впечатление произвёл на меня храм, мне и вспоминать не нужно. Оно практически не менялось с нашей первой встречи. Просто рос я, и росло моё впечатление, если можно так сказать.

В раннем детстве храм – нечто сказочное, пушкинское, что-то царь-салтановское и князь-гвидоновское. Волшебное, одним словом. Одно время я даже побаивался, что из-за какой-нибудь «луковки-маковки» может в любой момент Черномор со своей дружиной затопать. Следствие парадов на Красной площади, наверное. Ощущение волшебства, нерукотворности не пропало, дополнившись со временем историческими познаниями. Наоборот! Стало глубже, серьёзнее. Стало мистическим волшебством. Стало затрагивать не только чувства, но и душу, ум. И ведь буквально всё работало на это! Глубокая, почти нереальная древность постройки – середина шестнадцатого века. Правитель, при котором шло строительство – Иван Грозный, одна из самых зловещих и мистических фигур нашей истории. А жуткая учесть архитекторов! Чтобы никогда и нигде не было такой красоты, им выкололи глаза по приказу Грозного. И слово «блаженный» в названии храма. Оно тоже не от нашего мира, а откуда-то оттуда, из «горних высей».

Я думаю, что впечатление от храма Василия Блаженного как от сказки, осуществившейся наяву, не пройдёт у меня никогда, потому что я не могу объяснить себе кое-что. Почему меня вдруг охватывают радость и счастье, когда, бывало, я смотрю на храм? Так бывает, когда долго ищешь что-то очень нужное. И находишь.

 

 

Мы привыкли, что есть «Зимнее утро» Пушкина, «Вальс цветов» Чайковского, «Богатыри» Васнецова… Вчитайтесь, вслушайтесь, всмотритесь! Чудо? Наша долгая жизнь может стать еще счастливей - стоит остановиться и осмотреться по сторонам.

 

Петрухина Ю.Б.,

учитель русского языка и литературы

 

А.В. Лентулов «Василий Блаженный»

 

(нужно ли? Слишком длинное)

Д.Б. Кедрин «Зодчие»

Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье своё
Приходить мастерам.
И велел благодетель, -
Гласит летописца сказанье, -
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.

И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.

Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спёртый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар и жара.
И в посконных рубахах
Перед Иоанном Четвёртым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.

- Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю? -
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
- Можем!
Прикажи, государь! -
И ударились в ноги царю.

Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестясь на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.

Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.

И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились учёные люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!

Был диковинный храм
Богомазами весь размалёван,
В алтаре, и при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублёва
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...

А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
- Покажи, чем живёшь! -
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правёж.

Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очёсок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Перемётчики Чёрной Орды.

А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту, -
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...

А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошёл его царь -
От подвалов и служб до креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
- Лепота! - молвил царь.
И ответили все: - Лепота!

И спросил благодетель:
- А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю? -
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
- Можем!
Прикажи, государь! -
И ударились в ноги царю.

И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!

Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Тёмных,
На стылое лоно земли.

И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
- Государево слово и дело! -
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.

И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.