Глава 5

 

А потом наступил день, когда я узнал, что же такого особенного в Софии.

Однажды утром Юнатан сказал:

— Сегодня мы поедем к королеве голубей.

— Красивое прозвище, — ответил я. — А кто она, эта королева?

— София. Это я в шутку называю ее королевой голубей.

И вскоре я понял, в чем дело.

До Тюльпанной усадьбы, где жила София, было довольно далеко. Ее дом стоял на краю Долины Вишен, у подножия высокого горного хребта.

Мы прискакали туда ранним утром. София в саду кормила голубей. Голуби были белоснежные. Увидев их, я вспомнил ее, ту белую голубку, которая ворковала у меня на подоконнике. Это было, поди, тысячу лет назад.

— Ты помнишь? — шепнул я Юнатану. — Одна из этих голубок одолжила тебе свое оперенье, когда ты прилетал ко мне, верно?

— Да, — ответил Юнатан. — А как бы я мог иначе прилететь к тебе? Только голуби Софии могут летать по небу в любую даль.

Голуби окружали Софию белым облаком, обмахивая ее крыльями. «Так и должна выглядеть королева голубей», — подумал я.

Но вот София заметила нас. Она ласково поздоровалась с нами, хотя вид у нее был невеселый, даже очень печальный. Она тут же сказала Юнатану со слезами в голосе:

— Вчера вечером я нашла Виоланту мертвой, со стрелой в груди. Возле Волчьего ущелья. Теперь уж ее не пошлешь с весточкой.

Глаза у Юнатана потемнели. Я никогда не видел его таким огорченным.

— Так я и думал, — сказал он. — Среди нас, в Долине Вишен, есть предатель.

— Видно, так оно и есть, — ответила София. — Мне не хотелось этому верить, но теперь я понимаю, что это правда.

Хоть София и была сильно опечалена, она все же вспомнила обо мне и сказала:

— Идем, Карл, должна же я все-таки показать тебе свое жилище.

Она жила в Тюльпанной усадьбе одна со своими голубями, пчелами, овцами и садом, в котором было столько цветов, что по нему с трудом можно было пройти.

София стала показывать мне усадьбу, а Юнатан тем временем принялся копать землю и полоть грядки, как и положено в саду по весне.

Я смотрел во все глаза на хозяйство Софии, на ее ульи, которых было так много, на ее тюльпаны и нарциссы, на ее любопытных коз. И все же я не переставая думал о Виоланте. Кто бы это мог застрелить ее в горах?

Скоро мы вернулись к Юнатану, он полол клумбы, руки его были в земле.

София печально взглянула на него и сказала:

— Послушай, мой маленький садовник, думается мне, тебе скоро придется заняться другим делом.

— Я знаю, — ответил Юнатан.

Бедная София, она, верно, сильно горевала и не хотела нам этого показывать. Она стояла, пристально глядя на горы, и я тоже сильно разволновался. Куда это она смотрела? Кого ждала?

Скоро я это узнал, потому что София вдруг сказала:

— Вот она летит! Слава Богу, вот она, Палома! Это была одна из ее голубок. Вначале она казалась маленькой точкой в небе над горами, но вскоре она спустилась к нам и села Софии на плечо.

— Иди сюда, Юнатан, быстро! — сказала София.

— Позови и Сухарика, я хотел сказать — Карла, — попросил Юнатан. — Ведь ему, наверно, теперь можно знать все?

— Конечно, можно. Идите за мной оба!

С голубкой на плече София первой поспешила в дом. Она отвела нас в небольшую каморку рядом с кухней, заперла дверь на задвижку и закрыла ставни. Видно, она не хотела, чтобы кто-нибудь видел нас и слышал, о чем мы говорим.

— Палома, голубка моя, принесла ли ты нам добрую весть, не такую, как в прошлый раз?

Она сунула руку под крыло птицы, достала маленькую капсулу и вынула оттуда свернутую бумажку. Точно такую же, какую Юнатан вынул в тот раз из корзины и спрятал в буфет у нас дома.

— Прочитай ее скорей! — воскликнул Юнатан. — Быстрее, быстрее!

София прочла ее про себя и тихонько вскрикнула:

— Они схватили и Урвара! Теперь не осталось никого, кто мог бы помочь.

Она протянула записку Юнатану, и он, прочитав ее, еще больше помрачнел.

— Предатель у нас в Долине Вишен, — сказал он. — Кто же он, этот негодяй?

— Не знаю, — ответила София. — Пока не знаю. Но горе ему, кто бы он ни был, когда я узнаю, кто он.

Я сидел и слушал, ничего не понимая. Потом София вздохнула и сказала:

— Ты можешь все рассказать Карлу. А я покуда пойду приготовлю вам что-нибудь на завтрак.

И она скрылась в кухне.

Юнатан сел на пол, прислонясь к стенке. Он посидел так молча, глядя на свои черные от земли руки, и наконец сказал:

— Сейчас я тебе все расскажу, раз София позволила.

Он много рассказывал мне про Нангиялу и раньше, и потом. Но такого, что он рассказал мне в каморке у Софии, я больше никогда не слышал.

— Ты помнишь, что я говорил, — начал он, — что жизнь в Долине Вишен легка и проста. Такой она была, такой и могла бы быть, но только не сейчас. Потому что, если наступили мрачные и тяжелые времена в другой долине, станет жизнь тяжелой и у нас, в Долине Вишен. Понимаешь?

— А здесь есть и другие долины? — спросил я.

И тогда Юнатан рассказал мне, что в Нангияле есть две прекрасные зеленые долины, раскинувшиеся среди гор: Долина Вишен и Долина Терновника. Их окружают высокие дикие горы, перебраться через них трудно, если не знаешь извилистых опасных троп. Но людям, Живущим в долинах, эти тропы известны, и они могут свободно навещать друг друга.

— Вернее, могли раньше, — добавил Юнатан. — Теперь из Долины Терновника никого не выпускают, и туда никто не может попасть. Никто, кроме голубей Софии.

— А почему? — спросил я.

— Потому что Долина Терновника больше не свободная страна, — ответил брат. — Теперь она в руках врага.

Он посмотрел на меня так, словно ему было жаль, что приходится пугать меня:

— И никто не знает, что будет в Долине Вишен. Тут я испугался. А я-то думал, что в Нангияле не может быть ничего опасного, и разгуливал себе здесь преспокойно. Да, мне в самом деле стало страшно.

— А что это за враг? — спросил я.

— Его зовут Тенгиль.

Юнатан произнес это имя так, что оно прозвучало как название чего-то гадкого и опасного.

— А где живет этот Тенгиль?

И Юнатан рассказал мне про Карманьяку, страну на Горе Древних Гор за Рекой Древних Рек, которой правил коварный, как змея, Тенгиль.

Я испугался еще сильнее, но не хотел этого показывать.

— А почему он не может остаться в своих Древних Горах? — спросил я. — Для чего ему нужно приходить в Нангиялу и разбойничать здесь.

— Спрашиваешь! Найди такого умника, кто может ответить на этот вопрос! Я не знаю, почему ему надо разрушить все, что есть на свете. Таков уж он есть. Он не хочет, чтобы люди в долинах жили, как они хотят. И к тому же ему нужны рабы.

Потом он снова замолчал, посидел, уставясь на свои руки, и что-то тихонько пробормотал, но я услыхал его слова:

— И еще у этого зверюги есть Катла.

Катла! Это прозвучало еще страшнее, и я спросил его:

— А кто такая Катла?

Но Юнатан покачал головой:

— Нет, Сухарик, я знаю, что тебе уже и так страшно. Не хочу я говорить про Катлу, тогда ты не сможешь заснуть ночью.

Вместо этого он рассказал мне, почему все уважают Софию:

— Она руководит нашей тайной борьбой с Тенгилем. Понимаешь, мы сражаемся с ним, чтобы помочь Долине Терновника. Хотя нам приходится делать это тайно.

— А почему вы выбрали именно Софию? — спросил я.

— Потому что она сильная и мудрая. И потому что она никого ни капельки не боится.

— Так ведь и ты никого ни капельки не боишься!

Он подумал немного и сказал:

— Да, я тоже не боюсь.

Ах, как мне хотелось быть таким же храбрым, как София и Юнатан! Но я до того напугался, что даже плохо соображал.

— А что, все знают про Софию и ее голубей, которые летают через горы и доставляют тайные вести? — спросил я.

— Нет, это знают лишь те, кому мы вполне доверяем. Но среди этих людей есть один изменник. И этого достаточно!

Глаза у него снова потемнели, и он сказал:

— София послала тайную весть с Виолантой, а вчера вечером ее подстрелили. Если письмо попало в руки Тенгиля, многих в долине Терновника ждет смерть.

Мне казалось отвратительным, что кто-то посмел застрелить летящую голубку, такую белую и невинную, даже если она несла тайную весть.

И я вдруг вспомнил про то, что спрятано у нас дома в буфете. Я спросил Юнатана, зачем нам прятать тайные письма в кухонном буфете, раз это так опасно.

— Да, это опасно, — ответил Юнатан. — Но еще опаснее оставлять их у Софии. Ведь если люди Тенгиля придут в Долину Вишен, они станут в первую очередь обыскивать дом Софии, а не ее садовника.

Хорошо, что никто, кроме Софии, не знает, кто он на самом деле, сказал мне Юнатан. То, что он не просто ее садовник, а ближайший помощник в борьбе с Тенгилем.

— София сама так решила, — сказал он. — Она хочет, чтобы никто в Долине Вишен не знал об этом, и поэтому ты тоже должен поклясться молчать до того дня, когда София сама об этом скажет.

И я поклялся, что скорее умру, чем пророню хоть словечко о том, что мне сказано.

Мы позавтракали у Софии и поехали домой.

В это утро еще кое-кто прогуливался верхом на лошади. Мы встретили его, когда выехали из Тюльпанной усадьбы. Это был человек с рыжей бородой, ну как там его звали, ах да, Хуберт.

— Вот как, вы были у Софии? — спросил он. — А что вы там делали?

— Полол грядки у нее в саду, — ответил Юнатан и показал запачканные землей руки. — А ты что, охотишься? — спросил Юнатан в свою очередь, потому что на луке седла у Хуберта висел самострел.

— Да, хочу подстрелить парочку диких кроликов. Я подумал о наших крольчатах и обрадовался, что его конь потрусил дальше и исчез из виду.

— А что ты думаешь про этого Хуберта? — спросил я Юнатана.

Юнатан помедлил с ответом.

— Он самый ловкий стрелок из лука во всей Долине Вишен.

Больше он ничего не сказал. Потом он пришпорил коня, и мы поскакали дальше.

Записку, которую принесла Палома, Юнатан прихватил с собой, засунув ее в маленький кожаный мешочек, висевший у него на груди под рубашкой. Когда мы приехали домой, он положил эту бумажку в потайной ящик буфета. Но сначала прочитал, что там было написано: «Урвара схватили вчера. Он сидит в пещере Катлы. Кто-то в Долине Вишен выдал, где он скрывается. Среди вас есть предатель. Узнайте, кто он!»

— «Узнайте, кто он!» — воскликнул Юнатан. — Хотел бы я узнать!

В записке было еще что-то, написанное на незнакомом мне языке. И Юнатан сказал, что мне это знать ни к чему. Это было написано только для Софии.

Но он показал мне, как открывается потайной ящик. Я открыл и закрыл его несколько раз. Потом он сам закрыл его, запер буфет и снова положил ключ в ступку.

Весь день я думал о том, что узнал, а ночью спал плохо. Мне снился Тенгиль, мертвые голуби и узник в пещере Катлы. Я закричал во сне и проснулся.

И тут, хотите верьте, хотите нет, я увидел, что кто-то стоит в темном углу возле буфета, и этот кто-то испугался, когда я вскрикнул, и скользнул черной тенью за дверь, прежде чем я успел хорошенько проснуться.

Это произошло так быстро, что я подумал было, что мне это приснилось. Но когда я разбудил Юнатана и рассказал ему об этом, он решил иначе.

— Нет, Сухарик, это тебе не приснилось, — сказал он. — Этот вовсе не сон. Это был предатель!