Освоение пространства. Реальность и миф

 

В планировочном решении протогородов ведущую роль играют геометрические фигуры: овал (яйцо), круг и квадрат (прямоугольник).

Наиболее ранняя традиция воплотилась в сооружении овальных поселений, несколько позднее появляются круги и квадраты. За планами «городов», безусловно, стоят различия в мифологическом восприятии мира. Очевидно, что в аркаимских сообществах геометрическая символика определяла все смыслы ритуального и бытового существования. С ведущим геометрическим символом, вероятно, были связаны и выбор места для строительства поселения, и форма всего земельного округа, контур его границ.

Круги Аркаима и Синташты, квадраты Устья и Чекотая – это, безусловно, модели вселенной. Вселенная в представлении индоиранцев повторяла магическую фигуру Мандалы – круг, вписанный в квадрат. Круг – небесное и женское начало, квадрат – земное и мужское. Борьба и единство этих начал отражены не только в планиграфии поселений, но и в погребальной практике аркаимцев.

Жесткая планиграфическая сетка в организации внутреннего пространства «города», его архитектура и коммуникации как бы замкнуты на себя. Сущность «города» отгорожена от всего мира. Однако одновременно она обращена и во внешнее пространство. Аркаимцы помещают свой «город» в ландшафт, организованный самой природой, добиваясь согласия с человеческими представлениями о соотношении среды обитания и Вселенной.

Все укрепленные центры занимают ровные сухие площадки по берегам небольших степных рек, редко озер. Эти участки обязательно вписаны в какие-то границы, обозначенные природой. Обычно они окружены водными протоками или прогибами старых русел, которые вода заполняет во время весенних паводков. В случае, если прогибы русел не полностью оконтуривали жилую площадку поселка, вырывался специальный канал, который соединял русла и создавал замкнутую водную систему. И в наше время в период весенних половодий многие площадки аркаимских поселений возвышаются как острова над водной стихией.

Островное положение укрепленных центров связано скорее с ритуальной организацией пространства, чем с потребностями обороны. Судя по материалам палеоклиматологии, и в глубокой древности наши малые степные реки не могли быть серьезным препятствием в плане ведения военных действий.

Поселения аркаимского типа отличаются друг от друга планировочным решением на основе ведущих геометрических символов. Также они отличаются количеством одновременно функционировавших стен и рвов, наличием или отсутствием замкнутых внутренних укреплений («цитадели», «акрополя») или сооружений на центральной площади.

Планировочные решения «городского» пространства диктовали свои особенности в сооружении входов, фланкирующих и привратных башен, в расположении жилищ относительно оборонительных стен, создавали свою специфику в системе коммуникаций (организация ливневых потоков, перемещение людей и т.д.).

Однако независимо от того, какой план содержит в себе «город», в архитектуре и строительной практике различных укрепленных центров содержится столько общих черт, что не возникает никаких сомнений, что «Страна городов» отражает единый этнокультурный мир. На археологических данных это единство можно наблюдать в строительных материалах (кирпичах, блоках), в строительных технологиях (глиняных заливках, каменных кладках), в развитой традиции планировки жилого пространства аркаимского дома, в деталях бытовых сооружений, архитектурных модулях и, вероятно, в системе мер.

 

Фортификация

 

Оборонительные укрепления «Страны городов» поражают своей монументальностью и сложностью. Толщина главных стен по основанию составляет 5–5,5 м. Толщина дополнительных стен или стен цитадели – 2–3 м. Стены сооружали из крупных глинобитных блоков и частично облицовывали камнем (Аландское, Ольгинское). Обычно в основе стеновых конструкций находятся бревенчатые срубы или две продольные деревянные стены, связанные поперечными бревнами. Промежутки между стенами заполняли жидким грунтом (заливкой), либо сырцовыми блоками (Аркаим). Снаружи деревянные стены-срубы обмазывали глиной, облицовывали сырцовыми блоками, иногда в сочетании с камнем.

Реконструируемая высота бревенчато-грунтовых сооружений составляет около 3,5 м. Судя по сохранившимся откосам оснований стен, ширина верхних платформ оборонительных стеновых конструкций была равна 3–4 м. На платформе располагалась деревянная стенка (ее сгоревшие остатки фиксируются на дне рвов), которая играла роль бруствера или парапета, и служила, вероятно, в качестве щита для людей, обороняющих крепость. Бруствер позволял с удобных позиций вести обстрел впередилежащей местности.

Перед оборонительной стеной проходил ров, стенки которого закреплялись деревом, сырцовой кладкой и плетнем, обмазанным глиной. Глубина рва составляла 2–3 м при ширине 4–6,5 м. Ров предназначался для усиления защитной мощи стены и как бы увеличивал ее высоту (вертикальную составляющую). Ров содержался сухим. На его дне часто фиксируются водосливные колодцы и следы пребывания людей в виде каменных выкладок, очагов и вещевых находок.

Между подошвой стены и рвом прослеживаются уступы шириной от 0,5 до 2 метров. На этих уступах иногда встречаются выкладки из колотых костей домашних животных (Куйсак). В более поздних крепостных сооружениях расстояние между рвом и подошвой оборонительной стены называется бермой. Ширина бермы в русских средневековых крепостях – от 2 до 14 метров. Замечено, что чем выше стена, тем более удален от нее ров. Берма-уступ создается для того, чтобы иметь возможность обстрелять ров с высоты стены.

За пределами рва с его внешней стороны может располагаться еще одна стена, сложенная из сырца (Аландское) или обваловка из грунта с деревянным бруствером-частоколом (Берсуат, Синташта). Перед обваловкой обычно прослеживается неширокое канавообразное углубление для отвода паводковых и ливневых вод.

Таким образом, глубина внешней оборонительной системы (глубина обороны) вместе с ливневыми сооружениями аркаимских «городов» составляла 16–20 метров!

 

Аркаим. Планировочное решение и жилое пространство

 

Планировочную структуру Аркаима составляли центральная площадь, два кольца оборонительных сооружений, два круга жилищ и одна кольцевая улица, совмещенная с ливневой канализацией.

Сердцевиной планировочной структуры являлась площадь. Форма ее подпрямоугольная, размеры 25´27 м, углы обращены по сторонам света. Это ровная, хорошо утрамбованная площадка с центральным кострищем. Вероятно, здесь собирались горожане для решения насущных проблем, здесь проходили какие-то ритуальные действа. Наверняка зрители этого действа сидели на крышах домов, окружающих площадь. И тогда кровли жилищ цитадели превращались в огромный амфитеатр, куда могли вместиться все обитатели поселка.

Внутреннее кольцо фортификационных сооружений (стена цитадели) имело диаметр 85 м. Оно было, вероятно, приспособлено для палеоастрономических наблюдений. По своим параметрам стена цитадели близка кольцу менгиров Стоунхенджа (Англия) – древнейшей обсерватории Старого Света.

Вторая оборонительная стена имела диаметр 145 м. Она состояла из бревенчато-грунтовой части и деревянного бруствера. На входах возвышались привратные башни, у основания стены проходил обводной ров глубиной до 2 м.

Внутри оборонительных стен зафиксированы остатки помещений и ниш. В эти помещения можно было попасть из жилых домов. Детали внутренних помещений на Аркаиме фиксируются нечетко из-за плохой сохранности сырцовых стен, сложенных из песчаного грунта.

Раскопки на поселении Аландское – ближайшем соседе Аркаима – где в строительных материалах преобладает глина, значительно дополняют картину. Здесь во внутристенных помещениях обнаружены открытые водоводы в желобах и небольшие бассейны для воды. На этом же поселении исследованы отрезки труб, сделанных из дерева и бересты и обмазанных глиной. Судя по зафиксированному отрезку вертикальной разводки, трубы предназначались для сбора дождевой воды с кровель и транспортировки ее в какие-то особые водоемы.

Во внешнем круге поселка Аркаим хорошо выделяются четыре радиальные стены. Они делят внешнее кольцо на четыре сектора и соответствуют четырем входам в поселок. Входы ориентированы почти по сторонам света, главный обращен на запад. Конструкции входов отличались особой сложностью. Только левые «ворота» главного входа напрямую выходили на круговую улицу поселка и имели ширину 5–6 м. Остальные входы представляли собой лабиринты, сооруженные внутри массивных радиальных стен. Длина лабиринтов – до 20 м, они начинались за пределами поселка и выводили к круговой магистрали внешнего жилого кольца. Проникать в поселок через тайные лабиринты входов, преодолевая значительное расстояние в сплошной темноте, безусловно, было опасным предприятием для чужака.

На аэрофотоснимках просматривается также третья линия защитных сооружений. Она представляла собой простую грунтовую обваловку и охватывала значительную территорию, которая предназначалась, вероятно, для содержания и охраны скота.

На поселении Аркаим с помощью геофизических методов и археологических раскопок выявлено всего 66–67 жилищ, из которых раскопано 29. Во внешнем кольце было 39–40 жилых сооружений, во внутреннем – 27. Жилища располагались по кругу, имели в плане трапециевидную форму и площадь от 110 до 180 м². Ширина жилых сооружений 6–8 м, длина – до 20 м. Дома пристраивались вплотную друг к другу и имели общие длинные стены. Окон у таких домов быть не могло. Свет проникал через специально сделанные в потолке проемы; источником света служил также «фонарь», который возвышался над кровлей над хозяйственным отсеком. Интересно, что при раскопках не было обнаружено ни одного проема в длинных смежных стенах – двери к соседу отсутствовали. Жилища имели только два выхода – один наземный в короткой торцовой стене, другой вел по лестнице на кровлю со стороны противоположного торца, в котором иногда фиксируются проемы из жилища во внутренние помещения оборонительной стены.

По функциональному назначению в каждом жилом доме можно выделить несколько территорий. Почти все жилища начинались с небольших двориков, где размещались печь и яма со стоком в ливневую канализацию. Далее, через две-три ступеньки начинался коридор, по обе стороны которого располагались небольшие помещения для отдыха малых семей. В этих помещениях могли находиться только нары (сохранились обугленные фрагменты столбов с пазами, в которые, вероятно, вставляли жерди настилов), здесь полностью отсутствуют очаги и какие-либо хозяйственные сооружения.

Примерно одну треть дома занимало помещение для общих сборов семьи и хозяйственной деятельности. В общем отсеке располагались колодец, колодец-холодильник (хозяйственная яма, погреб), металлургические печи, печи общего назначения. В одном углу этой площадки находился камин, в противоположном – лестница на кровлю – верховой выход. У торцовой стенки фиксируются скопления керамики, часто археологически целые сосуды. Вероятно, именно это место было особенно значимым при ритуальных церемониях.

В основании каждого камина обязательны жертвенники из черепов и других костей домашних животных. Интересны жертвенники, которые сооружались на дне колодцев. Они состояли из тщательно прожаренных на огне нижних челюстей коров и баранов и копыт крупного рогатого скота. Стенки колодцев закреплялись деревянными клиньями и плетнем.

Работая лопатой на поселениях «Страны городов», вскрывая тонкими пластами культурный слой, постоянно ощущаешь некое смысловое значение каждой археологической детали аркаимского дома. Иногда это значение угадывается легко, иногда оно совершенно непонятно и, вероятно, недоступно нашему сознанию. Что стоит за погребением грудных детей в полах некоторых жилищ, за грудой палеолитических изделий из кварцита, положенных на возвышении у очага, за кусочками медной руды, лежащих именно у левой стены дома и всегда в одном и том же месте? Что стоит за многочисленными сожжениями поселков и столь же многочисленными возвращениями, вероятно, одних и тех же людей, во всяком случае, их соплеменников, которые прекрасно знают планировку дома и заново, безошибочно восстанавливают его до мельчайших деталей? Вопросы, вопросы…

Я не имею возможности в небольшой статье остановиться на столь же значительном и сложном погребальном обряде населения аркаимско-синташтинской культуры. Отмечу только, что центральные могильные ямы (их обычно две), представляли собой значительные по размерам склепы, в которые подхоранивали умерших в течение достаточно длительного промежутка времени. Рядовые погребения располагались в небольших одиночных ямах вокруг центральных склепов.

В могилы клали керамические сосуды, бронзовые топоры-тесла, серпы, иглы и шилья, гарпуны. Среди предметов вооружения – каменные и бронзовые наконечники стрел, копья, боевые топоры. Интересно, что наряду с предметами власти – каменными булавами – в могилах иногда встречаются предметы, связанные с деятельностью металлурга – песты для дробления руды, наковальни, литейные формы.

В центральных склепах можно обнаружить остатки двухколесных колесниц, иногда с погребениями лошадей и предметами конской сбруи. По общему признанию ученых – это древнейшие в мире боевые колесницы с конской тягой. В исторической науке хорошо известно, что все детали, связанные с колесницами, имеют индоиранское происхождение.

Синташтинско-аркаимские могильники считаются одними из самых богатых погребальных комплексов в степной-лесостепной Евразии в эпоху бронзы. Однако они поражают не наборами вещей, а архитектурной сложностью могильных сооружений и многочисленными жертвоприношениями домашних животных. Без преувеличения можно сказать, что на одном могильном поле в ритуальных целях захоранивалось целое стадо, состоящее из лошадей, коров, мелкого рогатого скота. Иногда в жертвенниках встречаются кости диких животных – бобра, сурка, лисицы, кабана.

 

Хозяйство и общество

 

В «Стране городов» с момента ее возникновения формируется степное многоотраслевое хозяйство. Оно базировалось на отгонно-придомном скотоводстве при некотором внимании к земледелию, почти полном забвении охоты, но с сохранением традиций рыболовства. Крайне гибкий состав стада, зафиксированный на материалах поселений, отражает глубокую приспособленность культуры к микроландшафтам. Особая роль в функционировании стада принадлежала лошади. Благодаря способности к тебеневке, лошадь обеспечивала круглогодичное использование достаточно ограниченной кормовой территории.

Мощная медно-рудная база Зауральского пенеплена и достижения в области металлургии создали основу для стремительного хозяйственного освоения края и развития военного дела. Изобретение колесницы и жесткой узды с использованием костяных псалиев с шипами определили военные успехи аркаимцев, их способность к миграциям, престижность «касты» воинов-колесничих и их лидеров. В территориальных рамках «Страны городов» колесничество обеспечивало оперативную охрану пастбищных угодий и защиту скота.

Для боевых колесниц были необходимы специально обученные лошади с высокими эксплуатационными качествами, что стимулировало степняков к накоплению навыков коневодства и целенаправленному разведению нужных пород. Анализы костных остатков показывают, что в степях Южного Урала в синташтинское время разводили лошадей, пригодных к запряжке, а также под верх и под вьюк. Не исключено, что коневодство «Страны городов» носило товарный характер (Л.Л. Гайдученко).

В обменной торговле в качестве экспорта широко использовался металл и изделия из него, возможно – колесницы и конская упряжь. Импортировался прежде всего крупный рогатый скот.

Ряд отраслей хозяйства – архитектура, строительство и ремонт «городских» сооружений, водоснабжение, горное дело и металлургия, изготовление колесниц, коневодство, выезд лошадей и другие – требовали специализации целых групп или отдельных членов коллектива.

Экономика «Страны городов» давала возможность получать значительный прибавочный продукт, который вкладывался в строительство фортификационных систем, плотин, водотоков, в храмово-погребальные сооружения и культовую деятельность.

Антропологические материалы фиксируют хорошее питание и здоровье людей синташтинской культуры. Опираясь на демографические подсчеты, в основу которых положены площади полов жилых сооружений, можно констатировать достаточно высокую плотность населения «Страны городов».

Концентрация значительного количества людей в протогородских центрах (от 2.5 до 4 тысяч человек), тесная связь между отдельными «городами» и людьми в пределах «Страны…», где одновременно могло функционировать до 30 укрепленных центров, создали условия для информационного взрыва.

Интенсивности информационного обмена способствовали хорошие степные дороги, незначительные расстояния между протогородами (40–70 км), надежные средства сообщения – лошадь и колесный транспорт.

Культурные и этногенетические потоки, сконцентрированные на малой и плотно населенной площади “Страны городов”, дали тот необычайный взлет мифологического мышления и ритуальной деятельности, которые зафиксированы археологически в поселенческой архитектуре, фортификации и погребальных сооружениях.

Вероятно, в этих условиях были рождены и устно зафиксированы древнейшие сюжеты «Авесты» и «Ригведы». Синташтинское общество носит эголитарный характер. Возможно, оно не имеет прямых аналогов. Условно его можно определить как среднемасштабное, которое, однако, продвинулось в своем развитии и подошло к порогу цивилизации. Не исключено, что общество «Страны городов» отражает альтернативный вариант пути цивилизованного развития, пути безгосударственного.

«Страна городов» представляет собой принципиально новый тип археологического источника огромной интеллектуальной привлекательности. Изучение таких источников потребует напряженного труда специалистов различных направлений, осознающих важность преодоления междисциплинарных барьеров.

Разработка проблем Синташты и Аркаима открывает перед исследователями путь к более широкой проблематике истории культуры – истории ментальности (А. Гуревич).

Однако перед специалистами встаетет острый вопрос – как может историк-археолог, пользуясь проверяемыми научными процедурами, осуществить эту задачу?

Музейный комплекс

 

Аркаимская проблематика сегодня широко представлена в специальной научной литературе, она находит отражение в материалах представительных международных конференций в Европе и Америке. Об аркаиме сегодня пишут политики. Физически развалив единое евразийское пространство, они, наконец, пытаются понять корни его исторической общности. Надо ли говорить о том, что разрубить эти корни невозможно. Они погружены в тысячелетия и наполнены их соком. На всем протяжении человеческой истории они формировали уникальную по своему смыслу вневременную крону евразийского древа. Упоминание об Аркаиме можно найти в статьях философов, языковедов, специалистов по истории религии. Веяние современности отражено, к сожалению, и в многочисленных паломничествах экстрасенсов, биоэнергетиков и мистиков.

Сюда со всей России едут просто хорошие люди, едут искать встречи с собой, с природой, а возможно, и с Богом.

Что бы ни говорили сегодня об Аркаиме – хорошее или плохое – здесь реализована главная идея – в сердцевине степного региона де факто существует заповедная зона, где достойно оберегаются памятники культурного и природного наследия России. Здесь подняты не только пласты археологии и этнографии, но проведены на высоком профессиональном уровне комплексные исследования в области природоведения – палеоэкологии, ботаники и почвоведения, климатологии и географии, геологии, орнитологии, энтомологии…

Базовая территория музея-заповедника составляет 3,7 тыс. га. Кроме того, в музей-заповедник входят еще 14 историко-культурных и природных территорий размерами от 25 до 100 га. Каждая территория включает одно укрепленное поселение средней бронзы и ближайшую археологическую округу. На охраняемых заповедником территориях расположено около 400 археологических комплексов разных эпох. Это великолепный резерват археологических памятников и «генофонд» древней мировой истории.

Музей-заповедник «Аркаим» – единственный в стране крупный комплексный заповедник, охраняющий и исследующий природные системы и исторические памятники в их взаимосвязи. За последние годы на территории заповедника начал функционировать музей археологии и этнографии, создан исторический парк под открытым небом, завершается строительство здания будущего музея «Человека и Природы».

Построение всех экспозиций основано на идее диалога культур. Среди объектов исторического парка есть восстановленные древние памятники, спасенные от разрушения и перевезенные из разных районов Южного Урала, а также научно достоверные реконструкции древних хозяйственных и культовых сооружений. Здесь можно зайти в реконструированное жилище каменного века и модель аркаимского дома в натуральную величину, осмотреть уникальные погребальные сооружения эпохи бронзы, пройти в реконструированную погребальную камеру «царского» кургана скифо-сарматской эпохи, увидеть средневековые курганы и каменные изваяния. Особое внимание уделяется реконструкции древних технологий – металлургии, гончарства, ткачества, обработки камня и кости. Здесь в историческом парке каждый посетитель может принять участие в живом процессе рождения вещей.

В планах музея-заповедника – восстановление быта поздних кочевников и казачьих станиц эпохи русской колонизации края: реконструкция казахских и башкирских зимовок и летовок, восстановление казачьей усадьбы. Сюда уже перевезены ветряная мельница и дом горнозаводского промышленника XIX века.

На территории заповедника расположены уникальные природные объекты, к числу которых относятся геологические разрезы и палеовулкан Огненный. Научные сотрудники осуществляют постоянный мониторинг природных систем. По наиболее интересным местам проложена экологическая тропа, по которой проходят экскурсии.

Сотрудники музея-заповедника разработали десятки программ по древней и традиционной культуре народов Урала, геологии, почвоведению, ботанике, орнитологии. Главное достоинство всех программ, предлагаемых вниманию туристов, заключается в их научной достоверности. Через научные разработки на примерах исторического опыта древних народов, музей-заповедник «Аркаим» стремится сформировать в обществе новое экологическое мышление.

Прошлое, настоящее, будущее…

 

Сегодня аркаимская долина по праву считается одной из наиболее изученных на территории России. Для естественников особенно важно, что самые разнообразные специальные работы проведены на небольшом участке земли и вся совокупность биоценозов не просто теоретически, а ощутимо реально читается здесь как некое противоречивое диалектическое единство, овеянное глубоким смыслом.

Для историков древности евразийских степей памятники аркаимско-синташтинского типа представляют принципиально новое явление в археологии. Их особые возможности для раскрытия исторического содержания заключаются, как это ни парадоксально звучит, в ограниченности пространства «Страны городов». В отличие от других степных культур и культурно-исторических общностей (древнеямной, андроновской, скифо-сарматской…), занимающих огромные территории от Подунавья до Южной Сибири и Китая, «Страна городов» имеет четкие границы в пределах небольшого региона Южного Зауралья. Это значительно конкретизирует и повышает результативность исследований. В пределах «Страны городов» можно вести детальные наблюдения по системе расселения в эпоху средней бронзы, делать расчеты по палеодемографии, емкости охотничьих угодий и емкости древних пастбищ. Особая информативность «Страны городов» связана также с необычайно ярким характером культовой деятельности ее населения. Традиционное деление культуры на материальную и духовную здесь утрачивает свою значимость. Сакрализация памяти и ее тесная связь с ритуалом достигает на Аркаиме своего апогея. Вероятно, перед нами «бесписьменный» вариант древней цивилизации, возможность открытия которого предсказывал Ю.М. Лотман.

На каком-то этапе развития человеческих обществ появляется необходимость в передаче информации. Накопленный опыт может фиксироваться и распространяться с помощью письменности. И большая часть человечества, как мы видим сегодня, пошла по пути совершенствования письма. Однако на ранних стадиях развития практиковался и другой, бесписьменный путь развития культуры. В этом случае в качестве коллективной памяти на первый план выступали не письменные тексты, а архитектурные сооружения, курганы, урочища с местами отправления религиозного культа. Передача информации с помощью образов нашла отражение в геометрии планировочных схем и многочисленных остатках культовой деятельности на поселениях и могильниках «Страны городов». Сложная семиотическая структура мышления древнего аркаимца, зафиксированная в археологических материалах, открывает перед исследователями новые возможности и ставит новые задачи.

Важно сказать еще об одной особенности в исследовании аркаимско-синташтинской культуры.

Изучая вещественные остатки рубежа III–II – начала II тыс. до н.э., специалисты-археологи, историки, языковеды – все активно обращаются к древнейшим пластам «Ригведы» и «Авесты», а также к общим истокам индоевропейской мифологической традиции. Это редкий счастливый случай для исследователей степных древностей, когда есть возможность соотносить письменные и вещественные источники.

География «Страны городов», планиграфия поселений, фортификация – «загороженное место», домостроительство, колесницы, структура общества и многое другое находят соответствие в религиозных гимнах индоариев и индоиранцев.

Я убежден, что первичные тексты «Ригведы» и «Авесты» в устной традиции создавались в Южном Зауралье в синташтинско-аркаимскую эпоху. Это было время, еще овеянное общим индоевропейским единством, но уже отмеченное чертами рождения и размежевания протоиндийского и протоиранского миров.

Для нас важно, что этот древнейший индоевропейский культурный горизонт имеет отношение не только ко многим современным индоевропейским народам, но своими корнями тесно связан с более поздней историей формирования башкир, казахов и многих других тюркских и угорских народов.

Мир на рубеже II–III тыс. н.э. называют постиндустриальным, постсовременным (постмодерновым) и даже… постчеловеческим.

Все стороны человеческого бытия охвачены кризисными явлениями – наука, религия, взаимоотношения между этносами и государствами, между обществом и природой…

Все, что нам предложила греческая цивилизация, лежащая в истоках современной европейской культуры, кажется, исчерпано.

Лучшие умы нашего времени в поисках выходов из тупиков постмодернового мира обращаются к самым древним пластам человеческой культуры. Еще в неолите и бронзе люди накопили большой и разнообразный опыт общественного развития. И, вероятно, наша цивилизация не самая лучшая из тех возможных, что намечала история. Были и другие пути.

Аркаим будоражит наше воображение. Он предлагает обратиться к альтернативным путям исторического развития. Он заставляет посмотреть из глубины веков на достижения и промахи человеческого мира начала III тыс. н.э. И, возможно, если хватит сил, внести в него необходимые коррективы.

Литература

Стеблин-Каменский И.М., 1995. Арийско-уральские связи мифа об Йиме // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Материалы конференции. Книга 1, часть V. Челябинск.

Пьянков И.В., 1999. Аркаим и авестийская вара // Комплексные общества Центральной Евразии. Челябинск–Аркаим.

Иванов Вяч.Вс., 1999. К возможности лингвистической интерпретации открытия Аркаима и Синташты // Комплексные общества Центральной Евразии. Челябинск–Аркаим.

Зданович Г.Б.., Батанина И.М., 1995. «Страна городов» – укрепленное поселение эпохи бронзы XVIII–XVI в в. до н.э. на Южном Урале // Аркаим. Исследования. Поиски. Открытия. Челябинск.

Зданович Д.Г., 1999. Аркаим: древность, модерн, постмодерн // Аркаим. 1987–1997. Библиографический указатель. Челябинск.

Кузьмина Е.Е., 2000. Первая волна миграции индоиранцев на юг // Вестник древней истории. № 4.

Д.Г. Зданович

А.К. Кириллов