Специфика этических знаний. Этика и религия.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ТУЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Институт гуманитарных и социальных наук

Кафедра теологии

Кожаев М.М.

ассистент, кандидат философских наук

 

 

КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ

по дисциплине

 

ЭТИКА И АКСИОЛОГИЯ В РЕЛИГИИ

 

Уровень профессионального образования: бакалавриат

Направление подготовки: 48.03.01 Теология

Профиль (специализация) подготовки:

Классическая православная литература и авторы

Квалификация выпускника: академический бакалавр

Форма обучения: очная

 

Тула 2016 г.

Конспект лекций составлен ассистентом, кандидатом философских наук Кожаевым М.М. и обсужден на заседании кафедры теологии института гуманитарных и социальных наук

протокол №8 от «25» мая 2016 г.

 

Зав. кафедрой________________ протоиерей Л.П. Махно

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

Лекция 1. «О предмете этики. Этика и религия. Место этики в жизни человека и человечества» …………………………………..………………..… 4

Лекция 2. «Теоретические основы аксиологии. Принципы религиозной аксиологии» ………………………………………….……………..………... 12

Лекция 3. «Безрелигиозные нравственные учения в истории этики»…… 29

Лекция 4. «Нравственные учения конфунцианства, даосизма, индуизма, буддизма, иудаизма, зороастризма, ислама»…………………………….38

Лекция 5. «Естественный нравственный закон. Добро и зло» ………..    86

Лекция 6. «Свобода и ответственность. Справедливость» ….………..... 93

Лекция 7. «Милосердие. Совершенствование»..………………………..    100

Лекция 8. «Источники христианской этики:Новый и Ветхий Завет»....104

Лекция 9. «Понятие любви в системе христианского нравственного богословия»…………………………….……………………………..……. 115

 

 

Лекция №1

О предмете этики. Этика и религия.

Понятие этики

Прежде всего следует прояснить слова, составляющие название нашего курса «Этика и аксиология в религии». Слово «Этика» впервые появляется, рядом с «логикой» и «физикой», в шко­ле Платона. Эти дисциплины возникают в эпоху, позволившую мысли превратиться в «философию», философии — в науку, а на­уке — в дело школы и школьного обучения. Этика, логика и физика-три раздела античной философии.

Понятие «этика» было введено Аристотелем, который образовал его от греческого слова ηθος (этос), которое обозначало некогда обычное местопребывание, жилище людей, а затем уже привычки, нрав, обычай, характер. Словом «этика» Аристотель в «Никомаховой Этике» назвал особую сферу человеческой реальности – определенный разряд человеческих качеств, соотнесенных с определенными, привычными формами человеческого поведения – мужество, скромность, милосердие. Эти качества, которые Аристотель назвал этическими добродетелями, составляют, по его мнению, предметную область этики. Этические добродетели являются свойствами характера, темперамента человека, их называют также душевными качествами. Они отличаются, с одной стороны, от аффектов как свойств тела и, с другой стороны, от дианоэтических добродетелей как свойств ума. К примеру, страх- природный аффект, память-свойство ума, а умеренность, мужество, щедрость-свойства характера.

Важное замечание к значению термина «этика» сделал датский богослов епископ Ганс Мартенсен. Нравственность, говорит он, существует только в области свободы, как совершенно противоположной простому естественному бытию, и это обстоятельство уже древние выражали противоположными терминами, называя нравственно-свободные действия τά ήθη (этэ) (нравы, обычаи), а естественные несвободные действия и состояния τά πάθη (патэ) (т.е. страсти, влечения, вообще все неуправляемые волей душевные и нравственные состояния) (Г. Мартенсен. Христианское учение о нравственности. СПб., 1890, Т. 1, С. 1.). 

Поскольку этические качества и действия возможны лишь для свободного человека, следует спросить, чем руководствуется такой человек. В качестве руководства для него, очевидно, выступают ценности, составляющие определенную ценностную иерархию. Этика в принципе не может обойти понятия ценности. Между тем, существует особый раздел философского знания о ценностях, который называется «аксиология» (от греческого άξία (аксиа) – цена, ценность, «Аксиос!» в чине рукоположения – «Достоин!»). Таким образом, этика и аксиология – две рядоположенные области знания. Попробуем предварительно очертить понятие ценности. Известный специалист по аксиологии, профессор Тартусского ун-та Л. Н. Столович, произведя этимологический анализ понятия «ценность», утверждает, что «в нем соединились три значения:

1. характеристика внешних свойств вещей и предметов, выступающая как объект ценностного отношения, 2. качества человека, являющегося субъектом этого отношения, 3. отношения между людьми, их общение, в котором ценности приобретают общезначимость.» (с. 10)

Ценности имеют различную ценность и составляют определенную иерархию, но об этом подробнее на отдельной лекции.

Итак, мы раскрыли, в первом приближении, значения ключевых составляющих названия нашего курса – «этика» и «аксиология».

Наряду со словом «этика» используются два близких по значению слова: «мораль» и «нравственность». Каково их соотношение?

Слово «моральный» (moralis) было введено Цицероном, который употребил его в сочетании «моральная философия». При этом Цицерон действовал по аналогии с Аристотелем и прямо ссылаясь на него. Стремясь к обогащению латинского языка, Цицерон использовал слово mos – «нрав», «характер» для образования нового – латинского – слова. В последующем от прилагательного «моральный» было образовано существительное «мораль» (moralitas), которое и является латинским эквивалентом древнегреческого термина «этика».

В ряде европейских языков, в том числе и в русском, повторился аналогичный процесс, в результате чего появились свои эквиваленты греческого и латинского терминов. В русском языке это был переход от «нрава» к «нравственному», а затем уже к «нравственности».

Таким образом, сегодня мы имеем три слова с одним и тем же значением. Термины «мораль» и «нравственность» входят в названия соответствующих религиозных и богословских произведений почти так же часто, как и термин «этика». Для науки такое обилие синонимов представляет большие неудобства. Поэтому учебно-академическая традиция пытается развести эти термины: этика рассматривается как область знания, а мораль (или нравственность) как ее предмет. Причем под моралью могут пониматься внутренние мотивы поведения и соответствующие ценностные установки человека, а под нравственностью – внешние, общепринятые установки поведения. Такое разграничение восходит к Гегелю. Однако в общественном опыте и живом языке такое разграничение до настоящего времени не закрепилось.

 

Предмет этики

От рассмотрения этической терминологии (в отношении «заглавных» терминов) обратимся к вопросу о предмете этического знания. Вопрос этот непростой, и мы не можем сейчас дать его однозначное решение. При его рассмотрении следует учитывать следующее.

Выделение этики как особой сферы размышлений в европейской традиции связано с открытием софистов (V в. до н.э.), согласно которому установления в области общественной жизни человека существенно отличаются от законов природы. Софисты обнаружили, что законы, нравы, обычаи людей изменчивы и разнообразны. В отличие от необходимости природы, которая везде одна и та же, они являются случайными и произвольными. Иными словами, человек способен к свободным действиям (об этом уже говорилось со ссылкой на Г. Мартенсена). Но при этом возникает вопрос, каковы предпочтительные пути свободного действования, поступания человека и почему они должны быть признаны предпочтительными. Этот вопрос и был положен в основу этической рефлексии (рефлексия – (обращение назад) – процесс осмысления чего-либо при помощи изучения и сравнения).   

Таким образом, этика вобрала в себя круг проблем, касающихся поведения человека по отношению к другим людям и по отношению к самому себе. Уточняя далее предмет этики и учитывая, что наш курс касается этики в религии, мы обязаны принять во внимание две традиции понимания предмета этики, которые условно могут быть обозначены как философская и богословская. Сразу же следует заметить, что эти традиции нередко существенно различаются в видении проблемы.

Философы нередко уходят от дальнейшего (относительно того, что уже было сказано) уточнения предмета этики и предпочитают неявное его определение. Такое определение должно сложиться «само собой» в ходе философского осмысления собственно этической проблематики. Почему? Дело в том, что философская этика стремится обосновать естественную необходимость того или иного образа поведения человека. И прежде, чем эта необходимость будет обоснована, строго говоря, нельзя утверждать, что человек в принципе что-то должен, а какое-то поведение в принципе может быть признано надлежащим, должным. В целом, философское понимание предмета этики в своих деталях остается предметом непрекращающейся дискуссии и существенно колеблется от эпохи к эпохе, от одной философской школы к другой.

Богословы менее затрудняются в определении предмета этики. Например, проф. М.Олесницкий говорит: «Свободное или добровольное исполнение обязательств, налагаемых на нас законом или волею Бога, как Творца и как Искупителя нашего, называется нравственностью или нравственною жизнью, точнее – нравственностью христианскою. Эта нравственность или нравственная жизнь составляет предмет нравственного богословия (или христианской этики) (М. Олесницкий. Нравственное богословие. Киев, 1901. С. 1.). Однако богословское определение не универсально, поскольку оно обращено к посвященному, т.е. верующему слушателю, и, в данном случае, не просто верующему, а христианину.

Таким образом обе позиции разделяются по определению сферы должного-того, как должно быть, поступать. Богословская критерий нравственно-должного полагает в Божественном волеизъявлении, философская в природном, имманентном- счастье, пользе, удовольствии, сохранении социума.

Однако противоположность обеих подходов не абсолютна, иначе как расценивать тему «естественного закона» в христианской традиции и нравственного доказательства бытия Божия у агностика Канта. Современная этическая мысль: «Идея морали» Р.Г. Апресян. У самих истоков этики как области философского знания мы находим поразительную формулу соотношения этического и религиозного.

По М. Хайдеггеру «Письмо о гумманизме»

Одно изречение Гераклита, состоящее только из трех слов, говорит нечто настолько простое, что из него непосредствен­но выходит на свет существо этики.

Изречение Гераклита (фр. 119) в обще­принятом переводе гласит: «Свой особенный нрав(этос) — это для каж­дого человека его даймон». У такого перевода современный, не гречес­кий ход мысли: этос означает местопребывание, жилище. Словом «этос» именуется открытая область, в которой обитает человек. Открытое пространство его местопребывания позволяет явиться тому, что касает­ся человеческого существа и, захватывая его, пребывает в его близости. Местопребывание человека заключает в Себе и хранит явление того, чему человек принадлежит в своем существе. Это, по слову Гераклита, его «даймон»- Бог. Изречение говорит: человек обитает поскольку, он чело век вблизи_Бога. С этим изречением Гераклита согласуется одна история, о которой сообщает Аристотель («О частях животных» А 5, 645 а 17). Она гласит: «Рассказывают о слове Гераклита, которое он сказал чужеземцам, желавшим встретиться с ним. Придя, они увидели его греющимся у духовки. Они остановились в растерянности, и прежде всего потому, что он их, колеблющихся, еще и подбадривал, веля им войти со словами: „Здесь ведь тоже присутствуют боги!"»

Рассказ говорит сам за себя, но кое-что в нем стоило бы под­черкнуть.

Толпа чужеземных посетителей, с любопытствующей назойливо­стью желающих видеть мыслителя, при первом взгляде на его жилище разочарована и растеряна. Она ожидала застать мыслителя в обсто­ятельствах, несущих на себе в противоположность обыденной незадач­ливости человеческой жизни черты исключительности, незаурядности и потому волнующей остроты. Толпа надеется благодаря посещению мыслителя набраться известий, которые— хотя бы на некоторое вре­мя — дадут материю для занимательной болтовни. Чужеземцы, жела­ющие его посетить, думают увидеть его, возможно, как раз в тот самый момент, когда осмыслит, погруженный в глубокоумие. Посетители хотят «ощутить и пережить» это не для того, чтобы, скажем, самим заразиться мыслью, а просто для того, чтобы иметь возможность говорить, что они видели и слышали такого-то, о ком люди опять же всего лишь говорят, что он мыслитель.

Вместо этого любопытствующие находят Гераклита у печи. Это совершенно обыденное и неприглядное место. Вообще говоря, здесь пекут хлеб. Но Гераклит занят у очага даже не выпечкой хлеба. Он здесь находится только для того, чтобы согреться. Так в этом и без того уже обыденном месте он выдает всю скудость своей жизни. Вид продрог­шего, мыслителя являет собой мало что интересного. И любопытст­вующие тоже сразу теряют от этого разочаровывающего вида охотуподходить ближе. Что им тут делать? Обыденное и незаманчивое обстоя­тельство, что кто-то продрог и стоит у плиты, каждым может сколько угодно наблюдаться у себя дома. Зачем для этого надо было отыскивать мыслителя? Посетители собираются уходить обратно. Гераклит читает на их любопытствующих лицах разочарование. Он замечает, что для толпы уже одного отсутствия ожидавшейся сенсации достаточно, чтобы заставить только что прибывших сразу же повернуть обратно. Поэтому он заговаривает, чтобы их подбодрить. Он, собственно, приглашает их все-таки войти словами: «боги присутствуют и здесь тоже».

Эти слова показывают обитель («этос») мыслителя и его поведение в каком-то другом_свете. Сразу ли поняли его посетители и поняли ли они его вообще так, чтобы видеть потом все другим в этом другом свете, рассказ не говорит. Но то обстоятельство, что история эта рассказыва­лась и даже донесена преданием до нас, нынешних, коренится в том, что сообщаемое ею вырастает из атмосферы гераклитовской мысли и харак­теризует ее. «Здесь тоже», у духовки, в этом обыденном месте, где каждая вещь и каждое обстоятельство, любой поступок и помысел знакомы и примелькались, т. е. обычны, «здесь ведь тоже», в среде обычного  — дело обстоит так. что «боги присутству­ют».

 Поэтому говорит сам Гераклит: «Местопребывание (обычное) есть человеку открытый простор для присутствия Бога (Чрез­ вычайного)».

В согласии с основным значением слова «этос»название «этика» должно означать, что она осмысливает местопребывание чело­века, место человека в Бытии в связи с Божеством, т. е. религиозно.

 

Синтез двух этих позиций – философской и богословской, - по-видимому, невозможен. Возможны лишь компромиссы – adhoc, т.е. для данного случая. Один из таких компромиссов мы и попытаемся реализовать в нашем курсе.

Мы используем философский подход – как всеобщий, универсальный – по отношению к вопросу «Что я должен делать?» (И. Кант). Благодаря этому универсализму, мы попытаемся ответить на вопрос: «К чему, к каким действиям призывает человека данная религия?» (на основе изучения важнейших религиозных традиций). Но для того, чтобы религиозная этика не представлялась нам как доктринальная система дисциплинарных правил, манипулирующих человеком (это абсолютно неверное, хотя и активно внушаемое сейчас воззрение), мы обратимся к более подробному знакомству с православным нравственным богословием, - оно покажет нам христианскую нравственность как глубинную, тотальную захваченность человека ключевой идеей христианства, идеей Любви.     

Специфика этических знаний. Этика и религия.

Главная особенность этики состоит в том, что понимать ее как умственную конструкцию, или набор таких конструкций – такое отношение к ней было бы в корне не правильным. Этика – это нормативная наука (т.е. содержащая в себе некие нормы, установки поведения), причем она есть самая общая нормативная наука.

Аристотель – основатель этики как систематической науки – относил ее к сфере практических знаний. На самом деле, этику изучают не для того, чтобы узнать, что такое добродетель, а для того прежде всего, чтобы быть добродетельным. Цель этики – не знания, а поступки.

Как говорил тот же Аристотель, юноша – неподходящий слушатель для лекций по этике. При этом основным признаком «юноши» он считал не возраст, а незрелость характера, когда человека ведет по жизни слепая прихоть страстей, что может случиться и со взрослыми людьми. Чтобы от этики была польза, чтобы она имела какой-то смысл для нас, необходимы две предпосылки: умение владеть страстями и желание направить их на цели добра. 

Специфика религиозной этики, о которой мы должны говорить, еще более усложняет условия для ее правильного понимания. Религиозная этика требует от нас наличия минимального религиозного опыта, опыта духовной жизни, или хотя бы влечения к его обретению. И этот опыт, если мы им обладаем, дает нам ключи к пониманию этических систем не только своей, но и иных религий, тех, которые не являются нашим исповеданием.

Религиозная этика, оторванная от своей догматической и еще более сакраментальной, таинственной основы, превращается в набор несколько странных, а иногда и абсурдных наставлений, выполнение которых требует иногда сверхчеловеческих усилий.

Итак, религиозная этика предъявляет особые требования уже на стадии понимания и изучения ее. Эти требования вытекают главным образом из необходимости «трансцендирования», перехода в потустороннее, связывания (напомним, «религия», по одной из этимологических версий - от латинского religio – «связывать») «мира горнего» и «мира дольнего». Т.е. религиозная этика не может быть адекватно понята без элементарного предварительного понимания сущности религиозности и далее без связи с важнейшими компонентами религии-догматом и мистикой. См. М.А. Новоселова

Но если мы принимаем эти условия, наша позиция становится в некотором смысле более выигрышной, чем позиция морализирующего философа. Множественность философских этических доктрин нередко ведет к этическому релятивизму и нигилизму, а в конечном итоге – к ниспровержению морали. Между тем религия как исповедание веры – для человека всегда единственна. И ее принципы, в том числе нравственные, будучи сознательно принятыми, составляют в определенном смысле более надежный ориентир устроения жизни, чем философский плюрализм этических воззрений.

Литература

1. Архимандрит Платон (Игумнов). Православное нравственное богословие. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра: Круглый стол по религиозному образованию в Русской Православной Церкви. – 1994. – 240 С.

2. Игумен Филарет. Конспект по Закону Божию (По кн. «Христианская Жизнь» прот. Н. Вознесенского). - М., б.и. – 1990. – 140 С.

3. Прот. Владислав Свешников. Очерки христианской этики. – М.: Паломникъ, 2000. – 624 С.

4. Олесницкий М.А. Нравственное богословие или христианское учение о нравственности. Киев: Тип. Императорского Университ. Св. Владимира, 1901. – 486 С.

5. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г.. Этика. – М.: Гардарика, 1998. – 427 С.

6. Этика /Под общ. ред. А.А. Гусейнова и Е.Л. Дубко. – М.: Гардарики, 1999. – 496 С.  

7. Этика: Энциклопедический словарь/ Под ред. Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. – М.: Гарадарики, 2001. – 671 С.   

8. Л.Н. Столович Красота, Добро, Истина.-М.:Республика, 1994.

 

Лекция №2.