Измерения структуры личности

В рамках биосферы существуют три основные измерения: вертикальное, прогрессивное и горизонтальное. Вертикальное измерение простирается от внешнего поведения на поверхности биосферы вниз, к ядру биосферы. Происходящее возле поверхности – конкретные или поведенческие проявления более глубоких процессов. Акт агрессии, например, выражение нижележащего отношения враждебности, а это отношение, в свою очередь, можно проследить в направлении более глубоких и генерализованных отношений. Поверхностное поведение изменяется легче, чем более глубокие процессы. Цель поверхностного поведения – создать такое состояние биосферы, которое представляет удовлетворение потребности в сердцевине личности. Как правило, удовлетворение не может быть достигнуто на основании одного поведенческого акта: требуется последовательность актов. Серия актов, приводящих человека ближе и ближе к финальной цели, составляет прогрессивное измерение. Точки вдоль этой линии определяются в терминах расстояния до цели. Горизонтальное измерение представляет координацию дискретных актов в большую, лучше интегрированную, более эффективную поведенческую единицу. Соответственно, любой поведенческий акт может быть описан как проявление нижележащих процессов. Фаза продвижения к цели и координация дискретных актов. Например, сдача экзамена, представляющая внешнюю активность на поверхности биосферы, выражает более глубокую потребность в доказательстве собственной интеллектуальной адекватности. В то же время, это шаг вдоль прогрессивного измерения в направлении итоговой цели – получить законченное образование. Она также представляет координацию многих дискретных фактов, о которых человек узнал в процессе обучения.

Символическое "Я"

Ангьял отмечает, что люди способны вырабатывать идеи о самих себе как организмах, поскольку многие органические процессы становятся сознательными. Общая сумма этих представлений о себе составляет символическое Я. Однако Ангьял предупреждает, что символическое Я – не всегда надежный представитель организма: то, что думает о себе человек, редко дает истинную картину реальности. Следовательно, если поведение управляется символическим Я, то есть люди ведут себя соответственно своему образу самого себя, поведение может не соответствовать реальным потребностям организма. "Относительная сегрегация символического Я внутри организма – быть может, наиболее уязвимый момент организации человеческой личности" (1941, с. 121), поскольку символическое Я может фальсифицировать и искажать реальность биосферы.

Динамика биосферы

Энергия биосферы обеспечивается напряжениями, возникающими между полюсом среды и полюсом организма. Эти напряжения возникают постольку, поскольку среда "тянет" в одном направлении, а организм в другом. Эти противоположно направленные тенденции организма и среды внутри биосферы называются соответственно автономией и гомономией. Тенденция автономии состоит в развитии организма за счет ассимиляции и овладения средой. Она аналогична эгоистическому стремлению, когда человек старается удовлетворить свои страстные побуждения и интересы, подчиняя среду своими потребностями. Тенденция к автономии проявляется несколькими путями, например, стремление к превосходству, приобретениям, исследованиям, достижениям. Тенденция гомономии мотивирует человека на то, чтобы соответствовать среде и участвовать в чем-либо большем, чем индивидуальное Я. Человек "топит" собственную индивидуальность, формируя гармоничный союз с социальной группой, природой или сверхъестественным, всемогущим существом. Гомономия выражается через такие специфические мотивы, как потребность в любви, межличностных отношениях, эстетических переживаниях, любовь к природе, религиозные чувства, патриотизм. Ангьял говорил, что в общем смысле "все понятие гомономии может быть приравнено к любви" (1965, с. 16).

Представляя свои взгляды по-другому, Ангьял (1951, 1952) обозначил эти направляющие тенденции биосферы как "самодетерминация против отказа от себя".

Хотя автономия, или самодетерминация, и гомономия, или отказ от себя, могут казаться противоположными, на самом деле это две фазы более объемлющей тенденции биосферы – тенденции саморазвития. Человек – открытая система, где есть фаза входа и фаза выхода. Фаза входа состоит в ассимиляции среды, что составляет базу для автономии, фаза выхода состоит в продуктивности, что составляет базу для гомономии. Обе фазы необходимы для полного развития индивида. Человек развивается, инкорпорируя предметы среды, и развивает среду, осуществляя личный вклад. Человек как берет, так и отдает, и таким образом развивает свою биосферу, которая, напомним, включает и организм, и среду. Тенденции к возрастанию автономии и гомономии составляют ведущий системный принцип биосферы.

Развитие личности

Ангьял рассматривает личность как "темпоральный гештальт" или рисунок, в котором твердо укоренены прошлое, настоящее и будущее. Личность – организованный процесс, простирающийся сквозь время. Прошлое не неизменно; оно меняется, когда прошлые события обретают новую позиционную ценность в биосфере. Переживание, ужасавшее нас в детстве, позже может вспоминаться как забавный эпизод. Следовательно, влияние прошлого на настоящее постоянно меняется. Будущее всегда активно в настоящем – как потенциальность или диспозиция. Оно также может меняться с реорганизацией биосферы. Человек становится старше, и старые надежды вытесняются новыми.

Течение жизни – не просто последовательность эпизодов, в которых возникает и разряжается напряжение; у него есть внутреннее предназначение или цель. С точки зрения Ангьяла, это центральное назначение жизни – стремление оформить существование человека в осмысленное, полностью развитое целое, что придаст жизни индивида совершенную связность и единство. Развитие состоит в формировании сильной, протяженной, интегрированной структуры.

Ангьял (1965) отмечает, однако, что на самом деле развивается не одна структура личности, а две. Одна структура здоровая, а другая – невротическая. Первая основана на чувстве уверенности в том, что возможно осуществлять стремления к автономии и гомономии; вторая вырастает из изоляции, чувствования себя несчастным, нелюбимым, из сомнений относительно собственных способностей совладать со средой. Оба эти структуры существуют в каждом их нас, но одна обычно доминирует. Более того, возможно весьма неожиданное замещение одной структуры другой, поскольку это не изменяющиеся элементы, а ведущий системный принцип здоровья или невроза.

"О здоровье и неврозе следует думать как о двух организованных процессах, двух динамических гештальтах, организующих один и тот же материал, так что каждый предмет имеет позицию внутри двух различных структур. Возможно передвижение между ними двумя, продолжительные или короткие, в любом направлении, но в любой данный момент человек либо здоров, либо невротичен, в зависимости от того, какая система доминирует" (1965, с. 103).

Ангьял уподобляет эту двойную реорганизацию личности двойственным изображениям, которые можно увидеть в одном из двух вариантов. Элементы фигуры остаются теми же; меняется их видение. Эта теория универсальной двойственности, как называет ее Ангьял, имеет далеко идущие приложения для лечения невротиков. "Она не дает представить невротика как гнилую половинку здорового яблока или отдельную опухоль внутри человека, как растение, которое можно вытащить с корнем, не нарушая и не изменяя остальной личности. Невротический человек невротичен во всем, в любой сфере жизни, во всех трещинах и трещинках своего существования" (1965, сс. 103-104).

Развитие протекает вдоль трех измерений личности. В плане вертикального измерения человек растет из медианной позиции на шкале как наружу так и внутрь. Он развивает более глубокие, глубинные потребности, как и более совершенные поведенческие схемы для удовлетворения своих потребностей. В плане прогрессивного измерения развитие означает возрастающую эффективность и продуктивность. Человек движется к своим целям более прямо и с меньшими затратами. В горизонтальном измерении рост выражается в лучшей координации и большей многогранности поведения. Гармоничный рост во всех трех измерениях обогащает и развивает личность.

Жизнь делится на фазы, каждая из которых формирует относительно самостоятельную часть целого темпорального паттерна. Фаза определяется конкретной жизненной проблемой, составляющей тему этого периода и придающей ему специфическое значение. Так, тема первой фазы жизни центрируется вокруг еды и сна. Позже открываются возможности и значение среды. В начале этой фазы ребенок не распознает независимой природы среды и относится к ней деспотично и нереалистично. Он пытается заставить среду быть такой, какой он хочет. Однако вскоре выясняется ограниченность такого подхода, и ребенок постепенно учится приспосабливаться к объективным свойствам среды. Единообразие развития людей на протяжении последовательных фаз связано с последовательностью созревания и культурными нормами. Тем не менее невозможно с абсолютной точностью предсказать дальнейшую жизнь человека в связи с тем, что не всегда возможно заранее знать влияние среды. События, происходящие в среде, во многом независимы и находятся вне контроля возможности предвидения; они случайны и непредсказуемы. Можно делать предсказания на основе законов личностного развития, но предсказания эти лишь приблизительны. Возможно с разумной точностью предсказать, что молодой человек будет заниматься каким-то профессиональным делом, но предсказание того, каким именно – во многом гадание. Однако, с возрастом человек становится более ригидным и устойчивым, менее подверженным влиянию среды, так что предсказать поведение проще.

Хотя Ангьял признает, что регрессия возможна и она существует, он, как и Юнг, полагает, что часто регрессия служит дальнейшему продвижению на пути личностного роста. То есть индивид на основе регрессии может узнать нечто, что позволит ему повернуться к проблемам настоящего и эффективнее с ними бороться.

Ангьял полагает также, что символическая функция организма, например, мышление, развивается с возрастом, и что "центр тяжести жизни все более сдвигается в направлении психологического царства" (1941, с. 77). С возрастом люди стремятся удовлетворить все больше и больше своих потребностей посредством инструментальных психических процессов. То есть они больше времени отдают размышлению, а не действию.

Ангьял не поддерживает и не создает никакой теории научения. Он удовлетворяется тем, что использует такие термины, как дифференциация, реорганизация, сдвиг, и тому подобное, большая часть которых заимствована из гештальтпсихологии.

АБРАХАМ МАСЛОУ

В своих многочисленных трудах (в особенности см. "Мотивация и личность", 1954, "На подступах к психологии бытия", 1968a, Абрахам Маслоу выразил холистико-динамическую точку зрения, во многом сходную с теми, что развивали Гольдштейн и Ангьял, его коллеги по университету Брандейса. Маслоу полагал, что его позиция – часть широкой области гуманистической психологии, которую он охарактеризовал как "третью силу" в американской психологии после бихевиоризма и психоанализа.

Маслоу родился 1 апреля 1908 года в Бруклине, Нью-Йорк. Всех своих степеней он был удостоен в Висконсинском университете, где изучал поведение приматов. В течение четырнадцати лет (1937-1951) он работал на факультете Бруклинского колледжа. В 1951 году Маслоу перешел в университет Брандейса, где он оставался до 1969 года, когда стал постоянным членом Лафлинского фонда в Менло Парк, Калифорния.

Для обсуждения мы выделим некоторые черты позиции Маслоу относительно личности. Важно иметь в виду, что Маслоу, в отличие от Гольдштейна и Ангьяла, основывающих свои позиции на изучении людей с мозговыми повреждениями и психологическими расстройствами, выводит свои представления о личности из исследований здоровых и творческих людей.

Маслоу упрекает психологию за ее "пессимистическое, негативное и ограниченное представление" о людях. Он полагает, что психология в большей мере имела дело с человеческими слабостями, а не силой, более тщательно исследовала грехи, а не добродетели. Психология смотрела на жизнь с точки зрения индивида, безнадежно пытающегося избежать боли, а не предпринимающего активные шаги в направлении радости и счастья. Где же, спрашивает Маслоу, психология, изучающая радость, здоровье, любовь, благополучие в той же мере, в которой она имеет дело с несчастьем, конфликтами, стыдом, враждебностью? Психология "волюнтаристски ограничила себя лишь половиной того, что относится к ее юрисдикции, причем половиной темной и низкой". Маслоу предпринял попытку восполнить картину целостной личности, обратившись к более светлой, лучшей половине. Вот что он пишет.

"Позвольте мне в общих чертах и для начала догматично представить сущность этой нарождающейся концепции психически здорового человека. Первое и самое главное – это твердая вера в то, что у человека есть собственная сущностная природа, некий скелет психологической структуры, которую можно обсуждать аналогично структуре физической; что он обладает врожденными потребностями, способностями и тенденциями, некоторые из которых характерны для человеческого рода в целом, пересекают все культурные линии, а некоторые – индивидуально уникальны. Эти потребности по своему типу не злы, а добры или нейтральны. Второе – это представление о том, что полностью здоровое, нормальное и желательное развитие состоит в актуализации этой природы, в осуществлении этих возможностей, в движении к зрелости по тем тропам, на которые указывает эта сокровенная, смутно видимая человеческая природа, скорее внутренняя, чем оформляющаяся под влиянием внешних сил. В-третьих, теперь уже ясно, что психопатология в целом является результатом отрицания, фрустрации или искажения сущностной природы человека. Что в этой концепции признается добром? Все, что ведет к этому желательному развитию в направлении актуализации внутренней природы человека. Что психопатологично? Все, что нарушает, фрустрирует или искажает само-актуализацию. Что есть психотерапия или же вообще всякая терапия в этой связи? Все, что помогает вернуть человека на путь само-актуализации и развития в том направлении, которые диктует его внутренняя природа" (1954, сс. 340-341).

В дальнейшем, определяя свои базовые допущения, Маслоу добавил еще одно – и важное:

"Эта внутренняя природа не столь сильна, сверхвлиятельна и безошибочна, как инстинкты животных. Она слаба, хрупка, тонка, легко одолевается привычкой, давлением культуры, неправильным к ней отношением. Но, даже будучи слабой, она вряд ли исчезает у здорового человека – а быть может и у больного. Даже отвергаясь, она продолжает подпольное существование, вечно стремясь к актуализации" (1968а, с. 4).

Далее Маслоу пишет:

"Все данные, которыми мы располагаем (в основном клинические, но уже есть и некоторые данные исследований) указывают, что вполне разумно допустить практически в каждом человеческом существе и, разумеется, почти в каждом новорожденном, активную волю к здоровью, импульс к росту – или воплощению возможностей человека" (1967b).

В этих красноречивых показательных фрагментах Маслоу сделал ряд замечательных допущений относительно человеческой природы. У людей есть врожденная природа, по сути своей добрая или по крайней мере нейтральная. Нет врожденного зла. Это новая концепция, так как многие теоретики полагают некоторые инстинкты плохими или антисоциальными, считая, что их нужно "приручать" на основе обучения или социализации.

Если личность созревает в благоприятном окружении, на основе активных усилий со стороны человека в направлении осуществления своей природы, творческие силы проявляются ярче. Когда люди несчастливы или невротичны, то это оттого, что окружение сделало их таковыми, будучи невежественным или социально патологичным, или же потому, что их мышление искажено. Маслоу полагает также, что многие люди боятся стать полностью людьми (само-актуализировавшимися) и прячутся от этого. К примеру, деструктивность и насилие не являются врожденными качествами. Люди становятся деструктивными в случае искажения, отвержения или фрустрации их внутренней природы. Маслоу (1968b) проводит различие между патологическим насилием и здоровой агрессией, противостоящей несправедливости, предубежденности и другим социальным болезням.

Маслоу (1967а) предложил теорию человеческой мотивации, в которой различает базовые потребности и метапотребности. Базовые потребности – это потребности в пище, привязанности, безопасности, самоуважении и т.п. Метапотребности – это потребности в справедливости, доброте, красоте, порядке, единстве и т.п. Базовые потребности – это потребности дефициентные, тогда как метапотребности – это потребности роста. Базовые потребности в большинстве случаев сильнее метапотребностей и организованы иерархически. Метапотребности не имеют иерархии – они одинаково сильны – и могут легко замещаться одна другой. Метапотребности также инстинктивны или врождены, как и базовые, и, когда они не удовлетворяются, человек заболевает. Эта метапатология представлена такими состояниями, как отчужденность, страдание, апатия, цинизм.

Маслоу полагает, что если психологи изучают исключительно искалеченных, ущербных невротических людей, они обречены на создание искалеченной психологии. Чтобы создать более полную и объемлющую науку о человеке, психологи обязаны также изучать людей, в полной мере осуществивших свои потенциальные возможности. Маслоу сделал именно это: он провел интенсивное и далеко идущее исследование группы само-актуализирующихся людей. Определяя состав этой группы, Маслоу обнаружил, что такие люди весьма редки. После того, как соответствующие субъекты были найдены – некоторые среди исторических персонажей, например, Линкольн, Джефферсон, Уолт Уитмен, Торо, Бетховен, а другие были живы во время исследования – Элеонор Рузвельт, Эйнштейн, друзья и знакомые ученого, – было осуществлено клиническое исследование, имеющее целью обнаружить, какие характеристики отличают их от большинства людей. Этими отличительными чертами оказались следующие: 1) Они ориентированы на реальность; 2) они принимают себя, других людей, природный мир такими, как есть; 3) они очень спонтанны; 4) они центрированы на проблеме, а не на себе; 5) в них есть некоторая отстраненность и потребность в уединенности; 6) они самостоятельны и независимы; 7) их оценка людей и вещей свежая, не стереотипная; 8) большая их часть имела глубокие мистические или духовные переживания, но не обязательно религиозные; 9) они отождествляют себя с человечеством; 10) их близкие отношения с некоторыми особенно любимыми людьми не поверхностны, а глубоки и эмоциональны; II) их ценности и отношения демократичны; 12) они не смешивают средства и цели; 13) их чувство юмора не агрессивно, а философично; 14) они обладают большими творческими ресурсами; 15) они сопротивляются подчинению культуре; 16) они не смиряются со средой, а трансцендируют, превосходят ее.

Маслоу также исследовал природу того, что назвал "пиковые переживания". Отчеты были получены в ответ на просьбу подумать о самых замечательных переживаниях жизни. Было обнаружено, что люди, подверженные пиковым переживаниям, чувствуют большую интеграцию, единство с миром, владение собой, спонтанность, более восприимчивы и т.д. (1968а, главы 5 и 6).

Маслоу (1966) критически относился к науке. Он полагал, что классическая механистическая наука, представителем которой является бихевиоризм, не соответствует цели изучения целостной личности. Он отстаивает гуманистическую науку не как альтернативу механической, но как дополнение к ней. Такая гуманистическая наука имеет дело с вопросами ценности, индивидуальности, сознания, целеполагания, этики и "высших достижений человеческой природы".

Выясняется, что уникальный вклад Маслоу в организмический подход связан с тем, что внимание его отдано здоровым, а не больным людям, и с его убеждением в том, что исследование этих двух групп порождает разные типы теории. Гольдштейн и Ангьял, как специалисты в области медицины и психотерапии, взаимодействовали с дефектными и дезорганизованными людьми, хотя, несмотря на этот уклон, каждый разработал теорию, охватывающую весь организм и применимую как к больным, так и к здоровым. Маслоу избрал более прямой путь изучения здоровых людей, чья целостность и единство личности уже очевидны. Как например, само-актуализирующиеся люди, которых наблюдал Маслоу, являются воплощением организмической теории.