Понятие и теории модернизации

 

Прежде всего следует уяснить сущность понятия «модернизация». Оно имеет несколько основных смыслов. В первом, наиболее общем, смысле модернизация –  это синоним всех прогрессивных социальных изменений, когда общество движется вперед соответственно принятой шкале улучшений. Подобное толкование применимо к любому историческому периоду. Такое понимание модернизации политическую науку не интересует.

Второй смысл тождественен понятию «современность», т. е. означает комплекс социальных, политических, экономических, культурных и интеллектуальных трансформаций, происходивших на Западе с XVI в. и достигших своего апогея в XIX–XX вв. Сюда включаются процессы индустриализации, урбанизации, рационализации, бюрократизации, демократизации, доминирующего влияния капитализма, распространение индивидуализма и мотивации успеха, утверждение разума и науки и т. д. Модернизация в этом смысле означает изменение общества с помощью достижений современности, процесс превращения традиционного, или дотехнологического, общества по мере его трансформации в общество, для которого характерны машинная технология, рациональные и секулярные отношения, а также высоко дифференцированные социальные структуры.

Наконец, третий смысл понятия «модернизация» относится только к отсталым или слаборазвитым обществам и описывает их усилия, направленные на то, чтобы догнать ведущие, наиболее развитые страны, которые сосуществуют с ними в одном историческом времени в рамках единого глобального общества.

По словам одного из видных теоретиков Ш. Айзенштадта, под модернизацией понимается процесс, ведущий к созданию социальных, экономических и политических систем, сложившихся в Западной Европе и Северной Америке в период между XVII и XIX вв. и распространившихся затем на другие страны и континенты. Иными словами, модернизация – это переход от традиционного аграрного общества к современному, индустриальному, а в последние десятилетия – и к постиндустриальному обществу.

Следует понимать, что теория модернизации является продуктом эпохи, начавшейся после завершения Второй мировой войны. Эта теория отразила сложившееся разделение человечества на три «мира»: развитые индустриальные страны, социалистические страны и «третий мир», представленный полуколониальными обществами, многие из которых задержались на доиндустриальной стадии.

В методологическом плане теория модернизации представляет собой применение принципов эволюционизма к анализу современных социально‑политических процессов и выражает одно из направлений теорий социальных изменений.  Существенной чертой этих теорий был универсализм, т. е. видение развития общества как всеобщего (универсального) процесса, имеющего одни и те же закономерности и этапы (стадии), характерные для всех стран и народов. В этих теориях, конечно, признавались особенности эволюции разных народов, но считали их либо несущественными, второстепенными, либо разными стадиями, «участками» на одном и том же магистральном пути развития общества. Другой важной отличительной чертой этих теорий был технологический детерминизм, который выводил развитие человечества из прогресса технологии и экономики, ведущего к всемирному благоденствию и решению социальных проблем. «В экономическом и социальном плане на всех широтах все страны всех рас претендуют на то, чтобы видеть одну и ту же цель под именем сходных в своей основе ценностей, никто более не решается провозглашать враждебность индустрии и городу… никто более не осмелился бы отрицать призвание человека к универсальности… Индустриализация неизбежна, она стремится к всеобщности», – писал французский социолог Р. Арон [185].

Стремление обобщить ход истории и выделить универсальные стадии технического прогресса привели ученых к созданию теории социально‑экономического развития. У. Ростоу в книге «Стадии экономического роста» определил пять универсальных ступеней (стадий) экономического роста, через которые проходят все страны, хотя каждая делает это по‑своему.

Первая стадия – традиционное общество с примитивной технологией, в нем преобладают земледелие и огромную роль играют семейные, клановые связи.

Вторая стадия – переходное общество, в котором создаются предпосылки для подъема, появляется новая элита, национализм возникает как реакция на влияние более развитых стран и становится движущей силой перемен.

Третья стадия – взлет, когда возрастает доля национального дохода, которая направляется на инвестирование и сбережение, полученные прибыли вновь используются в качестве капитала, быстро развиваются новые отрасли производства, стремительно растут города. Фактически эта стадия начинается с индустриализации.

Четвертая стадия – зрелость, когда в экономике формируется многоотраслевая структура, появляются автомобильная, химическая, электротехническая промышленность.

Пятая стадия – стадия создания общества массового потребления. Структура экономики изменяется: преимущество получают сфера услуг и производство технически сложных потребительских товаров длительного пользования. Происходят изменения в структуре рабочей силы, увеличивается доля наемного труда, занятого в сфере обслуживания, управления и сокращается доля наемного труда, занятого непосредственно в производстве.

Последней стадии достигли в своем развитии прежде всего США и некоторые западноевропейские страны. Но теоретики модернизации считали, что для большинства стран мира эта стадия пока недостижима, это далекая перспектива, хотя и неизбежная [186].

Теория политической модернизации начала формироваться в 1950‑1960‑е гг. Особый вклад в разработку теории модернизации внесли работы Г. Алмонда и Д. Пауэлла «Сравнительная политология. Подходы с позиций “концепции развития”» (1966), Д. Аптера «Политика модернизации» (1965), С. Липсета «Политический человек» (1960), Д. Растоу «Мир наций» (1967), Ш. Эйзенштадта «Модернизция: протест и изменение» (1666), С. Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обществах» (1968).

Теория модернизации прошла сложный и противоречивый путь. На первом этапе развития теории, в 1960‑е гг., многие западные ученые рассматривали модернизацию как вестернизацию, простое механическое заимствование западного опыта и западных институтов, не учитывая фактор социокультурной самобытности отдельных стран. Позднее такая односторонность была преодолена. В конце 1970‑х гг. в исследованиях в области теории модернизации начинается глубокий кризис. Накопленные данные эмпирического анализа целого ряда модернизационных программ Юго‑Восточной Азии показали наличие в ней существенных просчетов. В результате модернизационные теории подверглись концептуальной критике. Сначала казалось, что идеи «азиатского чуда» (экономическое развитие впереди демократизации) и специфическая конфигурация азиатских ценностей (достижительство, высокая дисциплина при низком индивидуализме) могут проложить дорогу в будущее. Однако последующие экономические кризисы быстро положили конец первоначальной эйфории. Стало очевидно, что самомнение архитекторов «азиатского чуда» привело к переоценке возможностей дирижизма, к недостаточной эффективности создаваемых при поддержке государства гигантских экономических конгломератов (прежде всего дзайбацу в Японии и чеболей в Южной Корее и т. п.).

Позже на формировании теории модернизации сказались разочарования, которые испытали граждане посткоммунистических стран в силу того, что их лидеры не справились с одновременным развитием экономики и демократии в условиях либерализации рынка. Они не смогли предотвратить рост бедности и неравенства среди своих граждан одновременно с созданием институтов и установлением государства благосостояния. Наступил этап теоретического переосмысления накопленного материала и концептуальных подходов.

В настоящее время теория модернизации подвергается критике с нескольких позиций. Одним из ее противников является И. Валлерстайн. Он указывает на отсутствие перспектив современного капитализма и предсказывает приход «глобальной анархии», темный период борьбы между основными акторами мировой системы, исход которой неизвестен и неопределен. Ш. Эйзеншадт рисует картину «множественной модерности», не имеющей видимой тенденции к конвергенции. Его воззрения созвучны известной концепции «конфликта цивилизаций», но вывод Эйзенштадта более масштабен. Он предвидит несколько «современных цивилизаций», которые могут базироваться на идеях фундаментализма и движениях национал‑коммунализма.

Некоторое время назад теоретики политического развития предложили схемы, согласно которым, в соответствии с представлениями М. Вебера и Т. Парсонса, появление и консолидация демократических режимов в решающей степени зависят от появления и консолидации определенных индивидуалистических ценностей.

Параллельно с этим формировалось и другое направление критики модернизации. Некоторые постмодернистские теории предлагают «деконструировать» как либеральные теории, так и марксистские концепции «зависимого развития» и «мирового порядка». Постмодернисты пытаются определить все эти теории как «великий нарратив», точно описывающий все этапы движения общества и, поэтому, требующий выверенного руководства, которое неизбежно чревато тоталитарными поползновениями современного государства, и заменить их теориями «мультикультурализма» и «случайности», т. е. принципиально отказываются от проектного, наперед заданного представления путей развития.

Результаты широкого переосмысления теоретических основ модернизационного процесса связывают со стадией неомодернизационного анализа. Э. Тиракьян суммирует представления о процессах модернизации таким образом.

1. Модернизация – результат действий индивидов и коллективов, а не продукт автоматического развития системы.

2. Модернизация требует новых путей достижения целей в соответствие с новыми ценностями, но будут ли эти цели достигнуты, зависит от имеющихся ресурсов.

3. Модернизация – не консенсусный процесс, но конкуренция между модернистами, консерваторами и наблюдателями.

4. Наука – главная движущая сила модернизации, но религия и традиции не должны недооцениваться.

5. Общий критерий модернизации заключается в повышении благосостояния населения и снижении мотивации к дальнейшим реформам.

6. Центры модернизации могут изменяться и сдвигаться.

7. Модернизация – нелинейный процесс, она включает в себя циклы и кризисы [187].

 

Понятие и содержание политической модернизации

 

Политическую модернизацию мы можем определить как процесс формирования, развития и распространения современных политических институтов, политических практик, моделей политического участия и поведения. Следует особо отметить тот факт, что речь идет не о слепом подражании или копировании политических институтов и практик стран развитой демократии, а о создании таких институтов и развитии таких практик, которые в максимальной степени способны обеспечить адекватное реагирование политической системы на вызовы и требования современности. Эти политические институты и практики могут как соответствовать моделям современных демократических институтов, так и отличаться от них в силу различных причин, в частности, в силу национальных или социокультурных традиций и норм.

Политическая модернизация, по мнению большинства исследователей, предполагает расширение территорий и упорядочение административно‑политических границ, образование национальных или федеративных государств, усиление центральной (законодательной и исполнительной) власти, реализацию принципа разделения властей; способность государства к структурным изменениям в экономике, политике, социальной сфере при сохранении стабильности и внутренней сплоченности общества; возникновение и увеличение роли политической бюрократии, превращение рациональной деперсонифицированной бюрократической организации в доминирующую систему управления и контроля; включение все более широких масс населения в политический процесс; установление политической демократии или хотя бы популистского правления, изменение способов легитимации власти (вместо ссылок на волю бога или природу вещей легитимация власти осуществляется на основе идеологических и политических предпочтений общественных групп).

В зависимости от механизма модернизации в политической науке выделяют два типа этого процесса:

• «органическую», или «первичную», модернизацию, которая началась с эпохой первой промышленной революции и осуществлялась эволюционным путем на основе собственных культурных традиций и норм. Она присуща таким странам, как Великобритания, США, Канада, Франция;

• «неорганическая», или «вторичная», модернизация (догоняющая модернизация), которая началась под влиянием процессов модернизации первой группы стран и которая была вызвана социокультурными и политическими контактами с ними. Она характерна для таких стран, как Россия, Германия, Бразилия, Турция и т. д. Догоняющая модернизация отличается неравномерностью, несистемностью изменений, когда одни элементы общества уже соответствуют требованиям современности, а другие отстают.

В условиях неорганической модернизации особая роль принадлежит политической элите. Исследователи выделяют четыре основных типа модернизационных элит: традиционную, либеральную, авторитарную и леворадикальную. Каждая из них по‑своему понимает цели и задачи модернизации, имеет различное представление о последовательности ее этапов, по‑разному относится к демократии западного образца. Так, если для либеральных элит такая демократия служит естественным ориентиром политического развития, то у других она вызывает типично сдержанное и даже откровенно негативное отношение.

В процессе изучения механизмов и закономерностей модернизации в западной политологии сформировалось два основных направления – либеральное и консервативное.

По мнению политологов либерального направления (Г. Алмонд, Р. Даль, Л. Пай и др.), успешное осуществление политической модернизации предполагает широкое вовлечение народа в деятельность институтов представительной демократии и создание условий для свободной конкуренции политических элит. Если такая конкуренция имеет приоритет перед политическим участием рядовых граждан, но уровень участия достаточно высок, складываются оптимальные условия для успеха демократических реформ.

По мнению политологов консервативного направления, серьезную опасность модернизации несет в себе рост политического участия масс, который может обогнать реальный уровень их подготовленности к такому участию. Поэтому политологи считают необходимым обращать внимание прежде всего на создание прочных политических институтов, гарантирующих стабильность общества. Вместе с тем ученые консервативной ориентации вовсе не отрицают демократические ценности и придерживаются схожих с либералами взглядов на конечные цели процесса политической модернизации. Об этом свидетельствует, например, теоретическая концепция наиболее известного представителя консервативного крыла американской политологии С. Хантингтона. По его мнению, стимулом для начала модернизации традиционного общества может послужить некоторая совокупность внутренних и внешних факторов, побуждающих политическую элиту решиться начать реформы, т. е. осуществить социально‑экономические преобразования «сверху», в рамках старых политических институтов и под руководством традиционной элиты.