Культура западноевропейского христианского

Средневековья. Образ Божий и пространственная картина мира.

1.  Картина мира и культовый центр средневекового человека: крестьянин и его мир.

А /Отступление о храме как средоточии культурной жизни; и символическом языке архитектуры соборов.

2. Этос и образ священнослужителя, рыцаря и горожанина.

3. Герои и поэтика средневековой литературы и искусства.

4. Карнавальная культура средневековья

Основные понятия:

крест, собор, двунадесятые праздники, икона, алтарь, иконостас, литургия, литургическая драма, таинство, неф, хоры, портал, закомары, жонглёры, скоморохи, трубадуры, минизингеры, ваганты, труверы, канон, теология, орган, григорианский хорал, полифония, теоцентризм, карнавал, агиография, бестиарий, миракль, моралите, трансепт, романский стиль, готический стиль, апокрифы.

Литература

1. Культурология. История мировой культуры. Под ред. А.Н. Марковой. М. 2001. С.159-248

2. Драч Г.В., Штомпель О.М., Штомпель Л.А., Королёв В.К. Культурология: кредитно-модульный вариант. М. –Спб. 2010. С.122-146

3. Мареева Е.В. Культурология. Теория и история культуры. М. 2008. С.284-309

4. Теорія та історія світової і вітчизняної культури. Курс лекцій. Автори: А.К. Бичко та ін. К., 1993. - С.113-129.

5. Лобас В.Х., Легенький Ю.Г. Українська і зарубіжна культура. К., 1997. - С. 183-198.

6. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. Издание 2-е. М., 1984. - С. 7-33.

7. Его же. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990. - С. 7-101.

8. Даркевич В.П. Народная культура средневековья: светская праздничная жизнь в искусстве 11-XVIвеков. М., 1988. - С. 6-23.

9. Тяжелов В.. Сопоцинский О. Искусство Средних веков (Малая история искусств). М. 1975. С. 31-117, 192-254

10. Самарин Р.М. Зарубежная литература. М., 1986. - С. 17-23.

11. Художественный язык средневековья. Ответственный редактор В.А. Карпушин. М., 1982. - С. 11-77.

12. Рабинович В.Л. Ученый человек в средневековой культуре. / В сб. Наука и культура. Отв. Редактор В.Ж. Келле. М., 1984. - С. 199-233.

13. История всемирной литературы. В 9-ти т. М., 1984. Т.2. - С. 530-570.

14. Михайлов. Средневековый роман и повесть //Библиотека всемирной литературы. М., 1974. Серия 1. Т. 22. - С.5-18.

15. Хёйзенга Й. Очень средневековья. М., 1978. - С.13-84.

16. Пушнова Н. Мистерия //Музыкальная жизнь. 1990. №14. - С.20-21

17. Пуришев Б. Лирическая поэзия средних веков //Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров, поэзия вагантов. М., 1974. - С.5-28.

18. Ле Гофф Ж. С небес на землю //Одиссей. Человек в истории. Культурно-антропологическая история сегодня. Вып. 1991. М., 1991. - С. 25-47.

 

Средние века (476-1640) - слишком большой отрезок истории, чтобы о нём можно было говорить как о единой эпохе. Скорее это несколько исторических эпох связанных единой установкой на то, что истина, которую искали в античности уже найдена. Истина есть Бог и в нём соединяются Добро, Красота, Справедливость и все великие Сущности, малые же, включая и самого человека, тем или иным способом причастны к ним. Рискнём определить средневекового человека как существо, верящее в то, что истину знает только бог, а та часть её, что бог сподобил знать человека, есть для него нерушимое целое, которое и составляет его способность правильно жить. Нет иной возможности жить правильно кроме как осуществлять волю божью в соответствии с верой. Знаешь ли ты, чтобы верить или веришь, чтобы знать, но истина существует и ей следует руководствоваться не потому, что она тебе дана, а потому, что она сверхличностна. Истиной нельзя овладеть, к ней можно стать причастным и не своей волей, а милостью Творца. Строго говоря не только философ-язычник, но и иноверец, и атеист, и даже протестант не являются средневековыми людьми в том смысле, в каком был европейский христианин. Может мусульманин ближе к этому типу познающего, но тоже с ограничениями.

Средневековый человек возможен и сегодня, но изъятый из контекста своей эпохи он выглядит архаичной субличностью, в которой целое поглощено частью и часть отождествляет себя с целым. Так тотальность средневекового человека суживается до авторитарности частичной фигуры фанатика.

Средние века(476-1640) между античностью и Новым временем. Считались «тёмными». Культура была теоцентрична. Основное культовое сооружение –храм. Культура средних веков – авторитарна, безличностна(часто и неслучайно памятники остаются без без авторства).

Универсалия – это то, всеобщее, что отражает природу, социум, мышление человека и «потусторонние реальности» посредствам символов, образов, понятий, функций или сюжетов тем или иным конкретным способом. В этом смысле универсалии присущи любому обществу(образ, цвет, вкус, время, верование могут быть примерами универсалий культуры).

Средневековое мышление:

Вера – В      Знание – З    ® порождает    () поглощает

Варианты: 1) В (З)  2) В ® З   3) З®В  4) З (В)

Мышление реалиста В®З (чтобы знать, надо верить). Их противники –номиналисты – считали универсалии знаками речи (нет самих по себе Справедливости, Красоты, Законов, ноесть конкретные предметы).

Феодальный способ хозяйствования многолик. Но в экономической культуре господствуют внеэкономические агенты и их ценностные ориентации. Богатство ценно настолько, насколько оно позволяет вести образ жизни, соответствующий положению лица в группе. Временами богатство действительно не только осуждалось, но и изымалось на общие нужды. Случаи эти редки, но показательны. Церковь, община, цех, коммуна, семья и другие естественные и принудительно организованные общности ревниво следили за границами обогащения своих членов. Богатство почиталось, но не как высшая ценность. Частную собственность рассматривали не столь как желанную, сколь как терпимую человеческую слабость, ей полагалось в сознании времени быть законной в своём источнике, принадлежащей не индивиду, а группе и наделяющей не только правом, но и обязанностью давать средства на помощь бедным, говорят современные культурологи, но данную мысль всё же следует уточнять в отношении различных периодов средневековья и локализаций в пространстве, ибо отдельные богатые центры были даже в эпохи всеобщего фанатичного аскетизма и ожидания близкого конца света. Е. В Тарле, исследуя средневековые социальные движения внутри христианской церкви, описывая обители бегинов и бегардов, выводит ранние и робкие ростки общности имуществ и антисобственнические тенденции, предвещавшие будущие поиски уравнителей из истоков влияния христианства на социум. Среди обязанностей собственников числилось больше, чем в реальности осуществлялось, а потому энтузиасты веры пытались превзойти тщету мирского не только индивидуальным, но и групповым способом. Нельзя не обратить внимание на корпоративный характер самой частной собственности средневековья. Именно принадлежность к группе давала статус собственника, а не собственность статус принадлежности. Конечно, пираты становились купцами и наоборот, но принадлежность к группе идентификация с ней давала возможность легально пользоваться богатствами и привилегиями. Даже у крепостного были свои "привилегии", которыми не могли пользоваться люди других сословий. Если Вебер видел ограничения жизненного уклада как препятствия для увеличения работ, Маркс – для накопления капитала. То Зомбарт обратил внимание на исходную точку средневекового производства, увиденную в "расходной" хозяйственной деятельности: производить столько, сколько следует из ограниченных потребностей, хотя в целом, это хозяйство позволяло феодалу жить полной чашей и жить давать многим, иначе его потребление лишилось бы гарантий минимальной безопасности и такой же производительности но не более. Натуральное хозяйство – определённо разрушалось с течением времени, но его принципы переносились на другие уклады.

Относительная гарантия существования закреплялась и в цеховом ремесле, сосредоточенном на сочетании монополизма с гарантиями для членов цеха. Трудовая мотивация не позволяла выходить за пределы текущих потребностей, расширять торговую экспансию вне политических пределов традиции. Впрочем, нет правил без исключения, экспансия торговых городов – очевидность многих веков.

В Средние века храм олицетворял всё и стоял над всем (замком, хижиной, площадью). Такому времени соответствовал и такой же герой, поэтика иерархии (лучше тот, кто выше). Самый положительный герой –благочестивый человек (монах). Агнография – жития святых – прославляла иные пути жизни кроме рыцарских и трудовых. Это отражалось на героях тогдашней культуры. Главная задача святых людей – заставить грешных раскаяться. Второй герой – рыцарь, третий герой – горожанин (хитер, плутоват, «лисоват» от слова лис) ® «Роман о лисе», «Роман о Розе» ХIII в. Менялись уставы орденов и отдельных обителей. Если на ранних этапах главными обязанностями монахов были умеренный труд и евангелизация крестьянского населения, то в эпоху роста орденов – другие задачи выходят на первый план. Так бенедиктинцы олицетворяют практическое милосердие, доминиканцы – борьбу с еретиками, францисканцы нищенствуют, подражая Христу в страннической жизни, госпитальеры проявляют милосердие иными способами. Особо интересна судьба могущественных тамплиеров, накопивших богатства, не дававшие покоя французским королям. Те в конце концов увидели в лидерах ордена еретиков, ибо жаждали их богатств. Но есть и другой мотив, обыгрываемый современными конспирологами. Связь ордена с будущим масонством, эзотерические и антихристианские мотивы борьбы с основами христианской цивилизации (новый мифологический комплекс можно видеть в "Тамплиерах пролетариата" Александра Дугина, хотя это и антиисторично, но и у антиистории есть своя традиция). Верхушка орденов несомненно входила в корпорацию собственников, несмотря на все христовы заповеди и ограничения церковного начальства. Церковь нуждалась в рыцарских орденах, они были не только проводниками её воли, но и источником её богатств. Церковь возвышалась рыцарством. Священник и рыцарь дополняли друг друга, нередко рыцарь в итоге уходил в монастырь, но и сидельцы монастырей из лучших семей иногда возвращались в мир, хотя значительно реже.

Этос рыцаря – совокупность предписаний не совсем церковного свойства. Прежде всего он требовал куртуазности. Куртуазный (букв. «вежливый») часто переводят как "любезный". 

Четыре черты связаны между собой, куртуазность рыцаря на первом плане (четыре добродетели как устойчивая повторяющаяся фигура восходят по-видимому к Платону):

* вежливость;

* храбрость;

* любовь к прекрасной даме (кроме жены); вообще любовь понималась как страдание, данное для очищения души, её возвышения, но несомненно в реальной жизни как попытка найти земному место среди священных обязанностей как более важных, освящение телесной любви не допускалось и отношения полов мистифицировались;

* щедрость.(рыцарь грабит и раздаёт, кто ничего не раздаёт, тот вовсе не рыцарь, "скупой рыцарь" – противоречие в определении, знак иных времён, бедный же рыцарь – скорее норма).

Благородность и куртуазность выращивается в рыцаре. Служение сеньору не означало культа государственности. Более того, государственностью пренебрегали, ибо небесный град стоял высоко над земным. В средние века патриотизм не выражался в верности исключительно государству и его символам. Это вообще – ложное представление о патриотизме. Плох патриот, если его патриотизм не идёт дальше символов единства. но у рыцарей его часто не было вообще: долг служения сеньору санкционировался и церковью, извлекавшей веками выгоду из раздробленности отечеств.

Индивидуальной личности как понятия не существовало. Культурные формы часто обретали черты сословности. Не гоже рыцарю восхищаться тем, чем мужику, и наоборот. Но христианство стимулировало и сближение культурных ценностей вплоть до отождествления. Так мистерии превращались в светские праздники. Тенденция, правда. заняла много времени. Народные формы культуры многое заимствовали из официально разрешённых, но не без деформации. Так рождается средневековый карнавал – кладезь идей для будущих поколений исследователей, художников, организаторов и публики зрелищ.

Карнавал (по Бахтину: «шут – это король, король – это шут») – всё переворачивается вверх ногами, все переодеваются. Но не забывают о литургии ® возникновение мистерии (театрализованные представления).

Вообще подражание образцам широко представлено в высоких и низких жанров. Так из "Истории моих бедствий" Абеляра мы узнаём, что Абеляр в построении своей жизни подражал святому Иерониму. Сочиняя апаологию самому себе автор обязан был порицать в себе гордыню. Исповедальный характер отступал на второй план. Какие бы муки не претепел человек, муки Христовы всегда символизировали большее страдание. Использование фрагментов жизни других людей, подобно использованию фрагментов чужих текстов (а плагиат долгое время не считался греховным, если избранные тексты не были дурны или не принадлежали еретикам) предназначалось для опознания себя и своей идентичности в культуре

В XIIв. В Париже композитор Леонинус открывает явление двухголосья. Начинается ценностный сдвиг в музыке.

Этот сдвиг, венчающий готику.

Готический стиль – устремлённость вверх. Готический храм –это мистика, где основное место занимают высшие слои общества, а народ на паперти Þ народ увлекается праздниками. Карнавал(мин. 14 дней – мах. 8 недель).

Культура была в общей сложности аскетичной (чтобы подчеркнуть духовное, нужно уничизить плоть, уменьшить телесное) Þ Культура Средних веков направлена на мистически очищенное и тем ослабленное страдание. Но формы ослабления страдания часто изуверские и переносятся легче, чем само страдание только в результате усиленных тренировок.

    

Канонические типы личности (как групповой идентификации, то есть данной ограниченным образом) пришли в столкновение с требованиями новых реальностей очень рано. Противоречие между культивируемыми образцами добродетели инужными для выполнения обязанностей качествами создавали напряжение в социуме, заставляли творцов культуры и публику приглядываться друг к другу. Культура городов проявляла настойчивость в изживании некоторых архаических форм и норм христианской жизни. В ней всё чаще слышался вызов прежним феодальным хозяевам.

Жак Ле Гофф, описывая ценностные сдвиги, видит особое время не в раннем средневековье и не в период коммун. Его привлекло именно зрелое, внутренее средневековье, частью забывшее прошлое, безусловно, далёкое от будущих потрясений, но в тот период, без самоценности которого невозможно оценить величие Ренессанса как культурной эпохи.

Между 1000 г. н. э. и срединой 12 века историки отмечают заметный подъём в западном феодальном обществе, выразившийся в различных областях: в росте городов, "аграрной революции" (достаточно вспомнить, что с 4 по средину 11 века производительность труда средневековой Европы не превышала этого показателя в Римской империи не лучших времён), демографическом "взрыве," "революции времени" (изобретение механических часов и переход части населения к жизни по иному ритму, чем задаваемый церковными колоколами), появлении нищенствующих орденов, сильного государства, трансформации крестьянства в зависимое сословие, рождении схоластики. К этому, несколько отредактированному перечню Жака Ле Гоффа можно добавить роскошь, вывезенную из Крестовых походов, массовые ереси, включая альбигойцев и катаров, рождение университета (в 1158 году статус университета получила Болонская правовая школа, 1209-м годом датируют университет Кембриджа, 1215 годом Парижа), отделение светского начала от священного в книжной культуре и как следствие бурное развитие нецерковной книжности и многое другое.

Жак Ле Гофф увидел в этом процесс низведения высших небесных ценностей на землю. В глубине этого он рассмотрел изменение отношения к труду. Труд уже не рассматривали лишь как наказание божье, а новшества как исходящие обязательно от дьявола. Христианское презрение к миру ослабло. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что процессы эти шли медленно и бурный рост - категория сравнительная - рост этих новых явлений растягивается на века, а прежние установки и ценностные ориентации сменятся действительно новыми лишь за рамками средних веков или к их концу. Со времени низведения с престола четырнадцатилетнего Ромула Августула варварами в 476 году и до покушения на королевские прерогативы Карла Первого Стюарта со стороны революционеров-пуритан в 1640-м некоторое единство ценностных ориентаций может быть принято доказательно. Что же касается кульминации или так называемого высокого средневековья, то его обособление в истории важно для генезиса городской культуры, ибо именно в ней родятся интенции, что обеспечат вызревание капитализма. Потребности производительных сил по Марксу и смена ценностных мотиваций социального действия по Веберу в каком бы порядке мы эти явления не рассматривали свидетельствуют, что в недрах средневекового общества зародилось общество Нового времени, переходным звеном к которому станет неслыханно богатая культурой эпоха европейского Ренессанса.

Завоевания высокого средневековья значимы не только в свете последующей истории, но и культуротворящими последствиями для современников. Осознание возможностей экономического роста и появления умения считать "экономически" (вплоть до появления в Италии бухгалтерского учёта), изменение ценностного отношения к земле, телу, всему земному, к истории, разграничение духовного и светского, профанного и сакрального происходило не вдруг и не сразу, не везде и не всеми). Новое первоначально было достоянием узких групп, но его влияние начинало сказываться и на тех, кто не хотел этого признавать. Поведение церкви и духовенства отражало и сопротивление новшествам и желание быть их руководящей и направляющей силой, что вызывало колебания и регрессивные обвалы в истории различных народов, особенно болезненые в повседневной и культурной жизни, хотя подчас вызывавшие нарушения государственной жизни и хозяйственный упадок.

Тема 5:

Культура Ренессанса: