Zrínyi Gyorgy / Juraj Zrinski Csáktornya / Čakovec, nov. 1566

Разверзлись хляби, все дороги в кашу.

И я, и лошадь – по уши в грязи.

Стервятники не сеют и не пашут.

Небесным птицам голод не грозит.

К весне земля свои залечит раны,

А до людей Творцу и дела нет.

Домой уходит войско Сулеймана.

И снова заселяется Сигет.

 

Проклятье мне, что был послушным сыном

И не посмел приказом пренебречь!

Но вы где были, ангельские силы?

Наверно, тоже охраняли Беч?..

Ни помощи, ни чуда. Ни отмщенья.

Как ни молись, пуста Его ладонь.

Не стоит утешать меня, священник:

Ведь стыд – не дым... не греческий огонь.

Я не был там.

Я крепко сплю ночами.

Мне восемнадцать.

Жизнь берет свое.

За старшего в роду.

Не до печали.

Вот только дождь... и это воронье!..

Cserenko Ferenc / Franjo Črnko, Csáktornya/ Čakovec, nov. 1566

СВИДЕТЕЛЬ. Этим, в общем-то, все сказано.

Что помню – напишу, как Вы велите,

Ни словом, ни полсловом не приврав.

В свой час Вы тоже станете великим.

А я

Привыкну

Говорить Вам

Граф».

 

...

– Постойте, ваша светлость! Там опасно!

– Мне что – зарыться в пепел в очаге?!

(С трудом, но удержался от соблазна

Дать оплеуху верному слуге.)

...

Весь день в седле. Вечерняя поверка.

Беседа с пленным... Дома он другой:

– Не плачь по волосам, дружище Ферко!

И чтоб без шлема в город – ни ногой!

...

Он ждет гонцов. Клянет сухое лето.

Все чаще ищет крестик на груди.

– Вздремнуть бы вам...

Придвинул пистолеты.

– Кончай скулить. Почисть и заряди.

...

– Какое сентября у нас?

– Седьмое.

– Итак, султан не выиграл войну.

Даст бог, сынок – прорвемся! Кровью смоем

С лица страны турецкую луну!

А пушки в стену бьют, как адский молот.

Пожар – и ни дождинки, как назло.

– Стакан вина?

– Глоток.

(Уже не молод.

Поблажка телу, чтоб не подвело.)

...

Он не подарок, граф Никола Шубич.

Молись, мулла! Бледнеет горизонт.

На мост, на смерть (на жизнь – чем черт не шутит?)

Выходит поредевший гарнизон.

 

КОНТЕКСТ

Имена и названия даны латиницей для облегчения поисков, в двух вариантах, где они имеются. В венгерском алфавите означает очень мягкое «д», «cs» – «ч», и весьма непривычно: «s» – «ш», «sz» – «c».

Гласный «ö» звучит как «ё» в Кёльн (а не как в «ёлка»). Хорватское Č соответствует Ч в кириллице, Š – Ш, а С – букве Ц.

 

В сентябре 1520 г. на трон Порты сел Сулейман I – «Законник» или «Великолепный», хотя «Завоеватель» было б точней. Меньше года понадобилось, чтобы собрать армию и взять Нандофехервар (он же Белград). Пять лет спустя, 29 августа 1526 г., произошла битва под Мохачем, трагичная для Венгрии и по потерям, и по последствиям: кусок территории оказался под властью османов, а два выбранных по всем правилам короля, Фердинанд I и трансильванский воевода Szapolyai János, долго делили остальное.

 

Для Тёрёка Балинта осада Белграда стала боевым крещением, а под Мохачем он был телохранителем Лайоша II (наряду с Kállay János и Ráskay Gáspár). Потом служил Запольи, а после его вдове Изабелле. 29 (опять!) августа 1541 г. он сопровождал королеву с маленьким сыном в ставку Сулеймана, пришедшего «защитить права» Яноша Жигмунда Запольи. Отказался от весьма «жирного» предложения – принять мусульманство и стать пашой Буды, захвачен (какая такая дипломатическая неприкосновенность?!), и только в 1550 г. смерть освободила его из плена. А армия султана без боя вошла в Буду...

 

Керечини Ласло и Зрини Миклош защищали Вену в 1529 г. Может, даже встречались там – я не нашел упоминаний. В 1566 Керечиньи был комендантом крепости Дюла (девять недель в осаде, при более чем десятикратном численном превосходстве противника – это не абсолютный рекорд, но очень долго); Зрини защищал Сигетвар (36 дней, при еще худшем раскладе). Имперские войска стояли около города Györ, –неделя для конницы, даже с обозом – но осажденные крепости так и не дождались помощи. Тем обиднее: шанс выстоять был. В 1532 г. маленький Кёсег затормозил наступление на Вену, и осаду сняли как раз из-за приближения австрийской армии; в 1552 османы ни с чем ушли от стен Эгера; Дюла выдержала удар в 1556. Керечини и его преемник Марк Хорват получили баронские титулы за оборону Сигетвара в 1554-1556 гг.

 

В 1566 г. Сулейман, уже старый и очень больной, сам повел армию в последний свой поход. Эта часть истории стала популярна после турецкого сериала «Великолепный век» со всеми вытекающими из популярности последствиями;)

 

Граф Зрини пережил султана на два дня*. А Керечини договорился с осаждающими, что горожанам и остатку гарнизона Дюлы (около 400 солдат) позволят уйти. «Общество», разумеется, тут же осудило «предателя». Фольклорное предание справедливее: турки пощадили их на условии, что сам капитан сдастся на милость Ибрагиму-паше. И Керечини подставляет руки под кандалы, зная, что будет казнен...

 

Алапи Гашпар – еще более неоднозначная персона. Вице-капитан Сигетвара. Уцелел, попал в плен, отпущен за выкуп, выбран баном Хорватии; «прославился», жестоко подавляя крестьянский бунт...

Зато Дёрдя, Юрая, сына Зрини Миклоша и Катарины Франкопан, не в чем упрекнуть. Поспособствовал организации первой на севере Хорватии типографии, дал Чаковцу права вольного города, брался за оружие, когда это было неизбежно; в свой срок продолжил род...

 

Кечкиш Дёрдь – вероятно, потомственный военный. В справочнике Magyarorság családai упоминается Kecskés Pál, командир крепости Варош, но без указания степени родства. В пьесе Моравца Левенте (исторически достоверной, насколько вообще возможно для пьесы) Дёрдь – хорват по матери и венгр по отцу. Привез в Сигет послание от имперского штаба, и выбрал – остаться...

 

Книга Черенко Ференца, Historia Sigethi totius Sclavoniae fortissimi propugnaculi, написана по просьбе Дёрдя Зрини (напечатана в 1568), и является не самым непредвзятым, зато самым полным описанием осады: Ференц, в качестве дворецкого графа Зрини, видел и знал много больше остальных.

 

-----------------------------------------------

* 5 и 7 сентября, в других источниках – 6 и 8, необъяснимый сдвиг.