Как (не) правильно идти на поводу. Мини, R, чернуха

Бегать со сломанной ногой всегда было сложно. Бегать со сломанной ногой и анальной пробкой в том месте, для которого она предназначена, невероятно бесило.

Но ради Загадочника, в чью светлую голову пришла эта удобная— исключительно для него — идея, можно было потерпеть. В конце концов, это он, Освальд, предположил, что с излишним возбуждением Загадочника от убийств можно справиться более законным способом. Конечно, за секс в общественных местах тоже можно было отхватить, но, во-первых, это Загадочнику и понравилось, а во-вторых, Освальд выучил все удобные закоулки Готэма: он же не настолько эксцентричен, чтобы допустить собственную поимку с членом во рту. Особенно каким-нибудь злословным Харви.

Нет, сначала Загадочник терпел до дома. Но после особенно зажигательной вечеринки с очередными желающими свергнуть Короля Готэма с престола он схватил злющего Освальда за рукав, затащил в какую-то подсобку для рабочих и зажал в углу. Слава богу, это был родной Айсберг Лаунж, куда Освальд лично заказал прекрасную шумоизоляцию. Шушуканье и внимательные, всё понимающие взгляды третьесортных головорезов Освальд не терпел. Загадочник сказал, что куда приятнее, когда Освальд проходит путь от яростной готовности убивать до послеоргазменной разрядки вместе с ним — и началось. Освальд ненавидел себя за то, с каким энтузиазмом соглашался с любыми идеями после особо бурной ночи.

Ну, с Эдом всё же было проще. Он скорее предпочёл бы отсидеться дома и придумать безопасную многоходовочку в главной роли сшестёрками Освальда, чем исполнить полную программу развлечений своего альтера. Как и Освальд: не королевское это дело — пешком бегать за всякими мелкими сошками, но Загадочник лучился бесконечной радостью, вырезая на груди жертвы знак вопроса, почти как когда пылко прижимал Освальда к стене в ближайшем тёмном переулке. Ну как тут откажешь-то?

В ходе одной из оживлённых бесед Эда с самим собой Освальду удалось разобрать, что Эд ненавидит излишнюю эмоциональность Загадочника и потакание таким низменным желаниям, а Загадочник считает Эда скучным бревном. На всякий случай Освальд аккуратно намекнул, что он-то бревном никого не считает и согласен на что угодно с обоими.

В общем, зря это он всё. Эд был в чём-то прав: бездумно идти на поводу низменных эмоций иногда оборачивалось полным кошмаром. Например, пробкой в заднице, которая то просто мешала, то грозила выскользнуть и потеряться (вот было бы позорище!), то давила куда ненужно, когда Освальд должен был быть максимально осторожным, точным и сосредоточенным на негодяе, осмелившемся не подчиниться и взорвавшем его людей, когда те ненавязчиво пришли выяснить, в чём же дело.

А получалось сосредоточиться лишь на Загадочнике, и вовсе не так, как им хотелось бы. Освальд проклял его тысячу раз и уже был готов развернуться и пойти обратно, как тот, наигравшись в догонялки, выстрелил жертве по коленям и уронил пинком на спину.

— …что я? — услышал Освальд ехидный голос, когда доковылял до места преступления.

— Ты — хуй! — решительно ответил негодяй, хватаясь за ноги и постанывая.

— Неправильно! — радостно воскликнул Загадочник.

Элегантным движением вытащив нож, он опустился на колени, разорвал на негодяе рубашку — Освальд неизменно чувствовал укол ревности и, дабы выпустить пар, изо всех сил наступал на руку бедолаги (ну и чтобы тот поменьше дёргался) — и вонзил нож в податливую кожу.

— Если мы заговорили обо мне, — мурлыкнул Загадочник, легко выводя ровный знак вопроса,— то придётся намекнуть на моё имя несколько прозрачнее. 

— Ты — хуй! — упрямо повторил негодяй, срываясь в стон, отчего улыбка Загадочника лишь стала шире.

Освальд мысленно поаплодировал выдержке и почти его зауважал: обычно на этом моменте жертвы могли только бессвязно мычать.

Негодяй же таких тёплых чувств не разделял. Он посмотрел на Освальда с презрением и выдавил:

— А если он хуй, то ты…

Всё восхищение как рукой сняло. Не дожидаясь ни логических выводов, ни завершения первого этапа пытки жирной точкой в животе, Освальд вытащил собственный нож из трости и метнул в горло негодяя. Тот захрипел, напоследок сверкнул глазами и отошёл в мир иной.

Освальд от всей души пнул его в челюсть и, забрав нож, грубо воткнул его на место. Ишь ты, мамкин гомофоб!

Выдохнув, онпосмотрел на Загадочника. В этом закоулке было темно и узко, да ещё и луна скрылась за облаками, но Освальд был уверен: тот взирал на него с укоризной.

— Я всё испортил, признаю, — сказал он, поднимая руки. — Пойдём домой.

Загадочник шумно вздохнул, поднялся и, подойдя к нему, констатировал:

— Тебе не понравилось моё нововведение.

— Полный отстой, — согласился Освальд, щурясь и следя за плавными движениями Загадочника.

Он смотрел недовольно, однако если бы он разозлился или расстроился на самом деле, то сообщил бы об этом немедленно и не стесняясь в выражениях. Значит, он всего лишь намерен получить побольше удовольствия от завершающей части преступления. Освальд закрыл глаза, прикидывая, сколько у него шансов заболтать Загадочника, и решил, что они стремятся к нулю. В их тандеме тем, кто забалтывал, был вовсе не Освальд. Хотя технически другое слово подошло бы больше.

Наверное, когда-нибудь Освальда отпустит, и он станет чуть менее чувствительным. А пока что, стоило Загадочнику провести пальцами по щеке, Освальд прильнул к руке и замер.

— Только давай не как тогда, — взмолился он.

С тех самых пор он всегда носил с собой салфетки. Отмывшись от расплескавшейся спермы, Освальд весь вечер сидел и распихивал их по карманам под смех пришедшего в себя Эда.

— Давай, — согласился Загадочник.

Такая лёгкость настораживала, но всё начиналось как обычно, если не считать того, что труп был ещё не спрятан. Но если поначалу мысль о сексе рядом с только что приконченной жертвой вызывала некоторые сомнения, то потом Освальд привык, а вот этому ханже даже захотелось закатить прощальную вечеринку.

Суть мести за испорченное удовольствие открылась, когда Загадочник, кончив, аккуратно вставил анальную пробку обратно и пояснил:

— Чтоб не вытекло!

— Что? — уточнил Освальд, холодея. — Что чтоб не вытекло?

Загадочник фыркнул. Освальд закрыл лицо руками и покачал головой.

— Ты понесёшь меня на руках! — громким демонстративным шёпотом простонал он и аккуратно развернулся, опасаясь сделать лишнее движение.

От скандала останавливало только понимание того, что иначе Загадочник не простит ему очередную вспышку гнева и порчу удовольствия.

— Я его понесу на руках, — Загадочник ткнул пальцем в негодяя и очаровательно улыбнулся. — Подожди в машине. А то выглядишь так, будто тебе что-то мешает.

 

Примечание: альтер – более-менее общепринятое название альтернативных личностей у людей с диссоциативным расстройством идентичности.