Глава 3. Эпистемология без познающего 2 страница

содержание — это почти случайность. Человек, который

понимает книгу, — редкое создание. Если же взять

обыкновенного человека, то для него всегда характерно

в значительной степени неправильное понимание и не-

правильное истолкование книг. Превращение черных

пятен на белой бумаге в книгу, в знание в объективном

смысле представляет собой не результат реального и от-

части случайного уклонения от такого неправильного

понимания. Скорее здесь имеет место более абстракт-

ный процесс. Именно возможность или потенциальность

некоторой вещи быть понятой, ее диспозиционный ха-

рактер быть понятой и интерпретированной, или не-

правильно понятой и неправильно интерпретированной,

делает ее книгой. И эта потенциальная возможность

или диспозиция книг могут существовать, не будучи ког-

да-либо актуализированными или реализованными.

Чтобы понять это более четко, можно представить

себе следующую ситуацию. После того как человече-

ский род исчезнет, некоторые книги или библиотеки,

возможно, будут найдены некоторыми нашими цивили-

зованными потомками (не имеет значения, будут ли они

земными живыми существами, которые сделались ци-

вилизованными людьми, или некоторыми пришельцами

из космоса). Эти книги могут быть дешифрованы. Пред-

положим, что они могут оказаться теми логарифмиче-

скими таблицами, которые никогда не были ранее про-

читаны. Из этого совершенно ясно следует, что для

превращения некоторой вещи в книгу несущественно

ни ее составление мыслящими животными, ни тот факт,

что она в действительности не была прочитана или по-

нята; для этого достаточно лишь то, что она может

быть дешифрована.

Таким образом, я действительно признаю, что, для

Того чтобы принадлежать к третьему миру объективно-

го знания, книга должна (в принципе, в возможности)

обладать способностью быть постигнутой (дешифрован-

ной, понятой или «познанной») кем-то. Однако боль-

шего я не признаю.

29* 451

Итак, мы можем сказать, что существует некий вид

платоновского (или соответствующего идеям Больцано)

третьего мира книг самих по себе, теорий самих по

себе, проблем самих по себе, проблемных ситуаций

самих по себе, рассуждений самих по себе и т. д. Кро-

ме того, я полагаю, что, хотя этот третий мир есть че-

ловеческий продукт, существует много теорий самих по

себе, рассуждений самих по себе и проблемных ситуа-

ций самих по себе, которые никогда не были созданы

или поняты и, возможно, никогда не будут созданы

или поняты людьми.

Тезис о существовании такого третьего мира про-

блемных ситуаций обычно рассматривается многими

как исключительно метафизический и сомнительный.

Однако его можно защитить ссылкой на то, что у него

существует биологическая аналогия. Например, полную

аналогию ему можно найти в области создания птичьих

гнезд. Несколько лет назад я получил в качествепо-

дарка для моего сада ящик-гнездо для птиц. Этот ящик-

гнездо был, конечно, продуктом человеческой деятель-

ности, а не продуктом деятельности птиц, так же как

наши таблицы логарифмов были результатом работы

вычислительной машины, а не продуктом деятельности

человека. Однако в контексте птичьего мира это гнездо

было частью проблемной ситуации, объективной воз-

можностью. В течение нескольких лет птицы, кажется,

не замечали ящика-гнезда. Однако затем он был тща-

тельно осмотрен некоторыми синицами, которые даже

начали обустраиваться в нем, но очень скоро отказа-

лись от этого. Очевидно, здесь была некоторая схвачен-

ная возможность, хотя, конечно, и не особенно ценная.

Во всяком случае, здесь существовала проблемная си-

туация. И проблема, возможно, будет решена на сле-

дующий год другими птицами. Если этого не произой-

дет, то, может быть, иной ящик окажется более подхо^-

дящим. С другой стороны, самый удовлетворительный

ящик может быть удален, прежде чем он когда-либо

будет использован. Вопрос об адекватности ящика яв-

ляется явно объективным вопросом, а использовался он

когда-либо или нет, это до некоторой степени дело слу-

чая. Так обстоит дело со всеми экологическими нишами.

Они содержат потенциальные возможности и могут

быть исследованы как таковые объективным способом

в соответствии с существующей проблемой, независимо

452

от вопроса, будут ли когда-либо эти потенциальные

возможности реализованы каким-либо живым организ-

мом. Бактериолог знает, как подготовить такую эколо-

гическую нишу для культуры определенной бактерии

или плесени. Она может быть совершенно адекватной

для своей цели. Будет ли она когда-либо использована

или заселена — это другой вопрос.

Большая часть объективного третьего мира реаль-

ных и потенциальных теорий, книг и рассуждений воз-

никает в качестве непреднамеренного побочного про-

дукта реально созданных книг и рассуждений. Мы мо-

жем также сказать, что это есть побочный продукт че-

ловеческого языка. Сам язык, подобно гнезду птицы,

есть непреднамеренный побочный продукт действий, ко-

торые были направлены на другие цели.

Каким образом возникают в джунглях тропы живот-

ных? Некоторыеживотные прорываются через мелко-

лесье, чтобы достичь водопоя. Другие животные нахо-

дят, что легче всего использовать тот же самый путь.

Таким образом, посредством использования последний

может быть расширен и улучшен. Он не планируется, а

является непреднамеренным следствием потребности в

легком и быстром передвижении. Именно так первона-

чально создается какая-нибудь тропа — возможно, так-

же людьми — и именно так могут возникать язык и лю-

бые другие институты, оказывающиеся полезными. И

именно этому они обязаны своим существованием и раз-

витием своей полезности. Они не планируются и не пред-

полагаются, возможно, в них нет необходимости, преж-

де чем они возникнут. Однако они могут создавать но-

" вую потребность или новый ряд целей: целевые струк-

туры животных или людей не являются «данными», они

развиваются с помощью некоторого вида механизма об-

ратной связи из ранее поставленных целей и из тех ко-

нечных результатов, к которым они стремятся (см. [22,

гл. 6; 12, с. 89; 41, с. 65; 45, разд. XXIV]).

Таким образом, может возникнуть целый новый уни-

версум возможностей, или потенциальностей, — мир, ко-

торый в значительной степени является автономным.

Самый яркий пример в этом отношении представ-

ляет собой сад. Хотя он мог быть спланирован с чрез-

вычайной заботой, в дальнейшем он, как правило, при-

нимает частично неожиданные формы. Но даже если он

и потом оказывается четко спланированным, некоторые

453

неожиданные взаимоотношения между спланированны-

ми объектами в саду могут порождать целый универ-

сум возможностей, новых возможных целей и проблем.

Мир языка, предположений, теорий и рассуждений,

короче, универсум объективного знания, является одним

из самых важных созданных человеком универсумов,

которые, однако, в то же самое время в значительной

степени автономны.

Идея автономии является центральной в моей тео-

рии третьего мира: хотя третий мир есть человеческий

продукт, человеческое творение, он в свою очередь со-

здает свою собственную область автономии; то же самое

происходит и с продуктами деятельности других жи-

вотных. Примеры этого весьма многочисленны. Воз-

можно, самые поразительные из них могут быть обна-

ружены в теории натуральных чисел, в любом случае

именно они должны рассматриваться нами в качестве

стандартных примеров.

Не обижая Кронекера, я соглашаюсь с Брауэром,

что последовательность натуральных чисел есть челове-

ческая конструкция. Хотя эту последовательность со-

здаем мы, она в свою очередь создает свои собствен-

ные автономные проблемы. Различие между нечетны-

ми и четными числами не порождается нами: оно есть

непреднамеренное и неизбежное следствие нашего твор-

чества. Конечно, простые числа являются аналогичным

образом непреднамеренно автономными и объективны-

ми фактами; очевидно, что и в данной области суще-

ствует много фактов, которые мы можем обнаружить:

так возникают предположения, подобно догадке Гольд-

баха. И эти предположения, хотя и связаны косвенным

образом с результатами нашего творчества, непосред-

ственно касаются проблем и фактов, которые отчасти

возникают из нашего творчества; мы не можем управ-

лять этими проблемами и фактами или влиять на них:

они суть достоверные факты и истину о них очень часто

трудно обнаружить.

Все это является иллюстрацией того, что я имею в

виду, когда говорю, что третий мир является в значи-

тельной степени автономным, хотя и созданным нами.

Однако указанная автономия третьего мира лишь

частичная: новые проблемы приводят к новым творе-

ниям и конструкциям — таким, как рекурсивные функ-

ции или последовательности свободного выбора Брауэ-

454

ра; — добавляя тем самым новые объекты к третьему

•миру. И каждый такой шаг будет создавать новые не-

преднамеренные факты, новые неожиданные проблемы,

а часто также и новые опровержения 3.

Существует также обратная связь, направленная от

наших творений на нас, из третьего мира на второй

-мир. Это воздействие исключительно важно, ибо новые

неотложные проблемы стимулируют нас на новые тво-

рения.

Указанный процесс может быть описан следующей

сверхупрощенной схемой (см. [45, особенно с. 243]):

Р!—*7Т—>-..—*-Р2.

Другими словами, мы начинаем с некоторой про-

блемы Р\, переходим к предположительному, пробному

решению или предположительной, пробной теории Т Т,

которая может быть (частично или в целом) ошибоч-

ной; в любом случае она должна быть подвергнута

процессу устранения ошибки ЕЕ, который может со-

стоять из критического обсуждения или эксперименталь-

ных проверок; во всяком случае, новые проблемы Р 2

возникают из нашей собственной творческой деятель-

ности, но они не являются преднамеренно созданными

нами, они возникают автономно из области новых отно-

шений, появлению которых мы не в состоянии помешать

никакими действиями, как бы активно ни стремились

сделать это.

Автономия третьего мира и обратное воздействие

третьего мира на второй и даже на первый миры пред-

ставляют собой один из самых важных фактов роста

знания.

Развивая наши биологические соображения, легко

увидеть, что они имеют исключительное значение для

теории дарвиновской эволюции: они объясняют, как мы

можем поднять себя за волосы. Если использовать «вы-

сокую» терминологию, то можно сказать, что они помо-

гают объяснить процесс «эмерджентности».

4. Язык, критицизм и третий мир

Самыми важными творениями человеческой деятель-

ности являются высшие функции человеческого языка,

3 Примером последнего является «опровержение посредством

расширения понятия» Лакатоса [33].

455

главным образом дескриптивная и аргументативная.

При этом важнейшее значение имеет и обратное воз-

действие этих функций на. нас, особенно на наш ин-

теллект.

Человеческие языки, как и языки животных, имеют

две низшие функции: (1) самовыражения и (2) сигна-

лизации. Функция самовыражения, или симптоматиче-

ская функция, очевидна: язык всех животных есть симп-

томатическое состояние некоторого организма. Функ-

ция сигнализации, или функция высвобождения, очевидна

аналогичным же образом: мы не выражаем ка-

кой-либо симптом лингвистически, если не предпола-

гаем, что он может вызвать ответную реакцию в дру-

гом организме.

Этими двумя низшими функциями обладают языки

всех животных и все лингвистические феномены. Одна-

ко человеческий язык имеет много других функций4.

Как ни странно, самые важные из высших функций

языка были не замечены почти всеми философами. Объ-

яснить этот странный факт можно тем, что обе низшие

функции языка всегда присутствуют тогда, когда при-

сутствуют высшие функции, так что каждый лингвисти-

ческий феномен всегда можно «объяснить» на осно-

ве низших функций как «выражение» или «коммуника-

ция·».

Двумя самыми важными высшими функциями чело-

веческих языков являются (3) дескриптивная и (4) ар-

гументативная 5.

Вместе с дескриптивной функцией человеческого

языка возникает регулятивная идея истины, то есть

идея описания, которое упорядочивает факты6.

Дополнительными регулятивными, или оценочными.

4 Например, консультативную, наставническую, литературную

и т. д.

5 См. [44, в особенности гл. 4 и 12 и ссылки на с. 134, 293, 295

на Бюлера [10]]. Бюлер был первым, кто проанализировал главное-

различие между низшими функциями и дескриптивной функцией язы-

ка. Позже я установил на основе моей теории критицизма решающее

различие между дескриптивной и аргумептативной функциями языка.

См. также [45, разд. XIV и прим. 47].

6 Одним из величайших открытий современной логики была раз-

работка Тарским на новых основаниях объективной теории истины

как соответствия (истина = соответствие фактам). Идеям, высказан-

ным здесь, я обязан этой теории; однако я, конечно, не желаю впу-

тывать Тарского в какие-либо «криминалы», совершенные мной.

456

идеями являются содержание (истинное содержание) и

правдоподобие (см. прим. 5 и [43, с. 292; 44, гл. 10 и

приложение]).

Аргументативная функция человеческого языка пред-

полагает дескриптивную функцию: аргументы в своих

основных характеристиках имеют дело с описаниями,

они критикуют описания с точки зрения регулятивной

идеи истины, содержания и правдоподобия.

Теперь следует остановиться на двух очень важных

для данных рассуждений вопросах.

(1) Не имея экзосоматического дескриптивного язы-

ка— языка, который, подобно инструменту, развивается

вне тела, — мы не можем подвергнуть критическому об-

суждению ни один объект. Однако вместе с развитием

дескриптивного языка (и в дальнейшем — письменного

языка) может возникать лингвистический третий мир.

Лишь таким путем, лишь в этом третьем мире могут

развиваться проблемы и стандарты рационального кри-

тицизма.

(2) Именно это развитие высших функций языка и

привело к формированию нашей человеческой природы,

нашего разума, ибо наша способность рассуждать есть

не что иное, как сила критического рассуждения.

Этот второй пункт свидетельствует о поверхностном

характере всех тех теорий человеческого языка, инте-

рес которых фокусируется на функциях выражения и

коммуникации. Как мы увидим в дальнейшем, структу-

ра человеческого организма, который, как часто говорят,

предназначен выражать себя, зависит в очень значи-

тельной степени от возникновения двух высших функ-

ций языка.

В ходе эволюции аргумептативной функции языка

критицизм становится главным инструментом дальней-

шего роста этой функции. (Логика может рассматри-

ваться как органон критики, см. [44, с. 64].) Авто-

номный мир высших функций языка делается миром

науки. И схема, первоначально значимая как для жи-

вотного мира, так и для примитивного человека,

Рг- +ТТ— >..—^Р2,

становится схемой роста знания путем устранения оши-

бок посредством систематического рационального кри-

тицизма. Она делается схемой поиска истины и содер-

457

жания путем рационального обсуждения. Эта схема

описывает способ, которым мы поднимаем себя за во-

лосы. Она дает рациональное описание эволюционной

эмерджентности, описание нашей самотрансценденталь-

ности посредством отбора и рациональной критики.

Подытоживая сказанное, следует подчеркнуть, что,

хотя значение слова «знание» («knowledge»), подоб-

но вопросу о значениях всех других слов, несущест-

венно, важно различать разные смыслы данного

слова:

(1) субъективное знание, которое состоит из опре-

деленных врожденных диспозиций действовать и из их

приобретенных модификаций;

(2) объективное знание, например научное знание,

которое состоит из предположительных теорий, откры-

тых проблем, проблемных ситуаций и рассуждений.

Вся научная деятельность есть деятельность, на-

правленная на рост объективного знания. Мы являем-

ся работниками, которые способствуют росту объек-

тивного знания, подобно каменщикам, строящим со-

бор.

Наша деятельность в науке подвержена сшибкам,

подобно всей человеческой деятельности. Мы постоян-

но делаем ошибки. Мы не можем достичь объективных

стандартов — стандартов истины, содержания, обосно-

ванности и др.

Язык, формулирование проблем, появление новых

проблемных ситуаций, конкурирующие теории, взаим-

ная критика в процессе дискуссии — все это является

необходимыми средствами роста науки. Самыми важ-

ными функциями, или измерениями, человеческого язы-

ка (которыми язык животных не обладает) являются

дескриптивная и аргументативная. Эти функции, конеч-

но, развиваются благодаря нашей деятельности, хотя

они являются результатом непреднамеренных послед-

ствий наших действий. Лишь в границах языка, опре-

деленным образом обогащенного, становится возмож-

ным существование критического рассуждения и зна-

ния в объективном смысле.

Влияние эволюции третьего мира на нас (или послед-

ствия обратной связи)—на наш мозг, на наши тради-

ции (если бы кто-либо должен был начать с того мес-

та, с которого начал Адам, он не сумел бы пойти даль-

ше Адама), на наши диспозиции действовать (то есть

458

на нашу веру7) и наши действия — едва ли может быть

переоценено.

В противоположность всему этому традиционная

эпистемология интересуется лишь вторым миром: зна-

нием как определенным видом веры — оправданной ве-

ры, такой, как вера, основанная на восприятии. По этой

причине данный вид философии веры не может объяс-

нить (и даже не пытается объяснить) такое важнейшее

явление, как критика учеными своих теорий, которой

они убивают эти теории. Ученые пытаются устранить

свои ошибочные теории, они подвергают их испытанию,

чтобы позволить этим теориям умереть вместо себя.

Правоверный же сторонник своих убеждений, будь это

животное или человек, погибает вместе со своими оши-

бочными убеждениями.

5. Исторические замечания

5.1. Платонизм и неоплатонизм

Всем известно, что Платон был первооткрывателем

третьего мира. Как заметил Уайтхед, вся западная фи-

лософия состоит из примечаний к Платону.

Я сделаю только три кратких замечания о Платоне,

два из них — критические.

(1) Платон открыл не только третий мир, но и роль

влияния, или обратное воздействие, третьего мира на

нас самих. Он понимал, что мы попытаемся понять

идеи об его третьем мире, а также то, что мы исполь-

зуем их как объяснения.

(2) Третий мир Платона божествен, он был неизме-

няемым и, конечно, истинным. Таким образом, суще-

ствует огромнейшая пропасть между его и моим третьим

миром: мой третий мир созданчеловеком и изменяет-

ся. Он содержит не только истинные, но также и оши-

бочные теории, и особенно открытые проблемы, пред-

положения и опровержения.

И в то время как Платон, величайший мастер диа-

лектического рассуждения, видел в последнем просто

путь, ведущий к третьему миру, я рассматриваю рас-

суждения самыми важными обитателями третьего мира,

не говопя уже об открытых проблемах.

• Теория о том, что вера может быть оценена, измерена путем

готовности держать пари, была, как хорошо известно, рассмотрена

'еще Кантом в 1781 году (см. [31, с. 675]).

459

(3) Платон считал, что третий мир Форм и Идей

обеспечит нас окончательными объяснениями (то есть

объяснениями посредством сущностей — см. [44, гл. 3]).

Так, он, например, пишет: «Если существует что-либо

прекрасное помимо прекрасного самого по себе, оно,

мне кажется, не может быть прекрасным иначе, как че-

рез причастность прекрасному самому по себе. Так же я

рассуждаю и во всех остальных случаях» [38, с. 70—71].

Это есть теория окончательного объяснения, то есть

объяснения, чьи экспликанты не могут быть объяснен-

ными и не нуждаются в дальнейшем объяснении. Это

есть теория объяснения посредством сущностей, то есть

посредством гипостазированных слов.

В конечном счете Платон рассматривал объекты

третьего мира как нечто подобное нематериальным ве-

щам ил:и, возможно, подобное звездам или созвездиям,

которые наши умы могут пристально рассматривать и

интуитивно постигать, но с которыми они не в состоянии

соприкасаться. Вот почему обитателями третьего ми-

ра·— формы и идеи — становятся цбнятия о вещах, сущ-

ности или природы вещей, а не теории, рассуждения

или проблемы.

Это имеет самые далеко идущие последствия для

истории философии. От Платона до настоящего време-

ни большинство философов были или номиналистами

(см. [54, гл. VIII; 40, с. 420—422; 44, с. 18, 262, 297]),

или тем, что я называю эссенциалистами. Они интере-

суются больше (сущностным) значением слов, чем

истинностью или ошибочностью теорий.

Я часто изображаю данную проблему в виде таб-

лицы.

С моей точки зрения, левая сторона этой таблицы,

играет менее важную роль по сравнению с правой сто-

роной таблицы: нас должны интересовать теории, истин-

ность, аргументы. Если еще так много философов и

ученыхдумают, что понятия и системы понятий (и про-

блемы их значений или значений слов) сравнимы по

важности с теориями и теоретическими системами

(и проблемами их истинности или истинности их выска-

зываний), тогда для них все еще характерна главная

ошибка Платона8, ибо понятия являются частично

8 Традиционная ошибка известна как «проблема универсалий».

Эта проблема должна быть заменена «проблемой теорий» или «проб-

460

средствами формулирования теорий, частично сред-

ствами краткого изложения теорий. В любом случае

их значение прежде всего инструментальное и они всег-

да могут быть заменены другими понятиями.

ИДЕИ,

выступающие в виде

ОБОЗНАЧЕНИИ, ВЫСКАЗЫВАНИИ,

ТЕРМИНОВ, ПОНЯТИИ, СУЖДЕНИИ, ТЕОРИИ,

могут формулироваться в

СЛОВАХ, УТВЕРЖДЕНИЯХ,

которые могут быть

ОСМЫСЛЕННЫМИ, ИСТИННЫМИ,

и их

ЗНАЧЕНИЯ ИСТИННОСТЬ

могут редуцироваться посредством

ОПРЕДЕЛЕНИИ ДЕРИВАЦИИ

гс

ЗНАЧЕНИЯМ ИСТИННОСТИ

НЕОПРЕДЕЛЕННЫХ ИСХОДНЫХ СУЖДЕНИИ

понятии

Попытка установить (а не редуцировать),

используя эти средства,

их ЗНАЧЕНИЕ их ИСТИННОСТЬ,

ведет к бесконечному регрессу

лемой теоретического содержания всего человеческого языка» (см.

[40, разд. 4 и 25]).

Ясно в связи с этим, что из известных трех позиций — universale

ante rem, in re, post rem — последняя в своем обычном значении на-

правлена против концепции третьего мира, пытаясь объяснить язык

как «выражение», в то время как первая (платоновская позиция) от-

стаивает концепцию третьего мира. Довольно интересно, что (аристо-

телевская) средняя позиция (in re) или выступает против концепции

третьего мира, или игнорирует проблему третьего мира. Таким обра-

зом, она свидетельствует о путаном влиянии концептуализма.

461

: Содержание мышления и его объекты, по-видимому,

играли важную роль в стоицизме и неоплатонизме:

Плотин сохраняет платоновское разделение между эм-

пирическим миром и миром Форм и Идей. Однако, по-

добно Аристотелю [1, с. 315]9, Плотин разрушает

трансцендентность платоновского мира путем помеще-

ния его в сознание бога.

: Плотин критикует Аристотеля за неспособность про-

вести различение между Первым Гипостазисом (Еди-

ным) и Вторым Гипостазисом (божественным интеллек-

том). Однако он следует за Аристотелемв отождеств-

лении божественных актов мышления с их содержа-

нием или объектами; он развил этот взгляд в результате

рассмотрения Форм и Идей интеллигибельного ми-

ра Платона в качестве имманентных состояний созна-

ния божественного интеллекта (см. [39, II, 4. 4, III, 8.

II, V, 3. 2—5, 9, 5—8, VI, 5. 2, 6. 6—7]).

5.2. Гегель

Гегель был своего рода платоником (или скорее

неоплатоником), а также, как и Платон, своего рода

гераклитианцем. Он был таким платоником, чей мир

Идей изменялся, развивался. «Формы» лли «Идеи»

Платона были объективными и не имели ничего обще-

го с идеями сознания в субъективном мышлении; они

населяли божественный, неизменяемый, небесный мир

(надлунный в аристотелевском смысле слова). В про-

тивоположность этому гегелевские Идеи, подобно Идеям

Плотина, были явлениями сознания: мыслями, думаю-

щими сами и населяющими некоторый вид сознания, не-

который вид мышления или «Духа»; и вместе с этим

«Духом» они изменялись или развивались. То обстоя-

тельство, что гегелевские «Объективный дух» и «Абсо-

лютный дух» подвержены изменению, является един-

ственным пунктом, в котором его Дух более подобен

моему «третьему миру», чем мир Идей Платона (или

мир «утверждений самих по себе» Больцано).

9 Этот отрывок (который Росс резюмирует следующим образом:

«Божественная мысль должна иметь дело с самым божественным

объектом, который есть олицетворение себя») содержит имплицитную

критику Платона. Близость к платоновским идеям особенно ясно вид-

на в строчках: «...ум мыслит самое божественное и самое достойное

и не подвержен изменениям, ибо изменение его было бы изменением

к худшему...» [1, с, 315]. (См. также [2, с. 435].)

462

Самые важные различия между гегелевским «Объек-

тивным духом» и «Абсолютным духом» и моим «третьим

миром» состоят в следующем.

(1) Согласно Гегелю, хотя Объективный дух (вклю-

чая произведения искусства) и Абсолютный дух (вклю-

чая философию) состоят из продуктов деятельности че-

ловека, последний не является творческим существом.

По Гегелю, лишь гипостазированный Объективный дух,

лишь божественное самосознание Универсума двигает

человеком: «отдельные лица... суть орудия», орудия

Духа Эпохи, и их работа, «субстанциональное содержа-

ние их работы» подготавливается и выполняется неза-

висимо от них (см. [23, с. 370—371]). Таким образом,

то, что я называл автономией третьего мира, и его об-

ратное воздействие на человека становится у Гегеля

всемогущим: это есть лишь один из аспектов его систе-

мы, в котором проявляется его теологическая основа.

В противоположность этому я утверждаю, что индиви-

дуальный творческий элемент, отношение между чело-

веком и его работой, характеризуемое как «давать —

брать», взаимный обмен имеет огромнейшее значение.

У Гегеля же это вырождается в концепцию, что вели-

кий человек есть нечто, подобное медиуму, в котором

Дух Эпохи выражает себя.

(2) Несмотря на некоторое поверхностное сходство

между гегелевской диалектической и моей эволюцион-