Мост между двумя берегами. 1 страница

 

Магика как наука.

 

Магия. Сколь разные ассоциации вызывает это слово. И, увы, чаще всего эти ассоциации далеки от того, чем на самом деле является магия. Серьезный разговор о магии, как правило, воспринимается как нечто странное и даже нелепое. В самом деле, какая может быть магия в мире, где человек полетел в Космос, а ученые активно работают над возможностью неограниченного продления жизни. Для разумного человека единственным критерием действенности системы является её научная обоснованность, а наука, вроде бы, отрицает магию.

Но так ли это? Магию отрицает наука или все-таки только отдельные её представители, которые берут на себя смелость говорить от лица всей науки? Последние научные модели голографической вселенной всё более похожи на традиционные представления о реальности как о «зеркальной комнате», где бессчетное количество отражений отражает одну единственную данность. На грани науки и магии проводятся многие парапсихологические эксперименты, а трансперсональная психология убедительно доказывает связь материи и сознания. Многие ли знают, что Лауреат Нобелевской премии по физике Вольфган Паули работал совместно с психологом Карлом Юнгом над доказательством существования акаузального связующего принципа? В переводе на простой язык это означает, что в этом мире вообще не существует случайных совпадений. Всё происходящее есть различные грани одного процесса.

Так ли ненаучна магия, как об этом принято говорить? Если это действительно так, то почему физики с одной стороны и психологи с другой потихоньку подходят к совершенно новому взгляду на мир, вне материалистических предрассудков, и уже на новом, более высоком витке спирали, открывают древние истины, в том числе истины магии?

Где же искать связь науки и магии? Познав все тайны внешнего мира, наука до сих пор не приблизилась к пониманию человеческой психологии, до сих пор изучая не сущность, а её проявление, принимая тень шпаги за саму шпагу. Те же из психологов, кто имеют мужество отбросить материалистические предрассудки и идут вглубь естественным образом встречаются с оккультизмом.

Главный метод науки – эксперимент – является, как это ни странно для непосвященного, и главным методом магии. Не надо верить мне – лучше проверьте, это говорили Будда, Юнг и Кроули. Чтобы подчеркнуть родство Магии и Науки, Алистер Кроули ввел специальный термин – «Магика».

Казалось бы, самое разумное – это посоветовать сомневающемуся провести собственный эксперимент, например, попытаться сделать ритуал планетарных сил, который мы излагали в предыдущей главе. Логика здесь совершенно проста – если магии не существует, то вы ничего не почувствуете, но и ничего не потеряете, кроме нескольких часов, если же магия существует, то получите колоссальный прорыв в мировоззрении и ключ к духовному развитию.

Логика очевидна: если бы вам предложили бесплатно сыграть в лотерею, где один билет выигрывал тысячу рублей, а другой без выигрыша (но и без проигрыша, поскольку лотерея бесплатна), вы бы согласились на это, не задумываясь. Тем не менее, в отношении магии скептицизм, часто оказывается иррациональным, и скептики выступают по принципу «этого не может быть, потому что не может быть, и проверять это мы не будем».

Проблема осложняется тем, что даже если мы и готовы экспериментировать, слишком сильные сомнения могут блокировать творческие энергии подсознания, которые и работают в магии и, тем самым, значительно ослабить эффект. Глупо думать, что магия – это механический набор определенных действий, имеющих смысл сами по себе, вне психики. Увы, как бы ни сильна была мантра «ОМ», но если научить ей попугая, то вряд ли попугай станет просветленным. Увы, но добрая половина практикующих часто уподобляется попугаям. Истина в том, что в магии последовательность действий должна сочетаться с определенным психологическим настроем, освобождающим творческие энергии, и отсутствие такого настроя, или, скажем, неудачная астрологическая констелляция, может существенно ослабить, а то и уничтожить результат, что обернется для экспериментирующего полным разочарованием в магии.

Магия находится в особом положении. Никто не будет сомневаться в юриспруденции, если конкретный адвокат проиграл несколько дел, и никто не будет сомневаться в медицине, если конкретный врач не смог вылечить пациентов. В отношении же к магии часто преобладает именно такой иррациональный подход. С другой стороны, именно эта сложность в установлении факта действенности усилий того или другого мага, часто становится причиной злоупотреблений со стороны шарлатанов, что портит репутацию самой магии. Поэтому, вместо того, чтобы обращаться к кому-либо со стороны, лучше попытаться начать практиковать самому, и очень скоро вы безошибочно отличите результат вашей практики от обычного совпадения.

Магия и Магика. В чем разница? Когда мы логически обосновываем действие архетипов и просчитываем условия магического эксперимента – это магика, то есть магия как наука. Но когда мы проводим сам эксперимент, взывая к божеству, то единственный язык, который возможен для магии – это язык образа, язык символа, язык поэзии, и это уже магия как искусство.

Но чтобы поверить в необходимость войти в такой настрой, получить силу, хотя бы на время ритуала отбросить защитный скептицизм, нам нужна интеллектуальная система доказательств, которая позволит свести сомнения к минимуму. И здесь нам неожиданно помогает психология, точнее, аналитическая психология Карла Юнга.

Большинству из нас известно имя Карла Густава Юнга. Но даже если это имя вам не знакомо, вы наверняка используете те психологические определения, которые ввел Юнг в науку. Юнг - великий швейцарский психолог, бывший ученик Фрейда, а потом создатель своего уникального направления в психологии. Именно он ввёл в психологию множество терминов, ныне широко используемых, такие как «экстраверсия», «интроверсия», «комплекс», «бессознательное» (Фрейд употреблял только термин «подсознание»), «архетип», и еще множество важных понятий и концептов. Трудно недооценить то влияние, которое учение Юнга оказало на культуру. Аналитическая психология Юнга показала себя как одна из самых глубоких систем работы с психикой, и на данный момент считается своего рода элитой среди психологических школ.

Но, изучая работы Юнга, я неожиданно обнаружил огромное количество параллелей и даже прямых пересечений с трудами великого оккультиста и мага Алистера Кроули. Символы, знаки, вехи жизненного пути, этическая парадигма оказалась на удивление схожей у этих двух таких не похожих друг на друга людей. И именно эти параллели мы рассмотрим чуть позже, выстроив на их основе новую парадигму мировоззрения.

Позволю себе сказать несколько слов о своем духовном пути. Начав с изучения самых простых психологических книг, в надежде освободиться от влияния матери, я, постепенно углубляясь в психологию, пришел к психоанализу, от психоанализа – к аналитической психологии Юнга, а уже от Юнга к миру оккультизма, но именно к оккультизму Алистера Кроули. И именно поэтому, перед тем, как знакомить читателя с мировоззрением и практикой Телемы, я желаю дать ему своеобразную лестницу смыслов и доказательств, которая свяжет научное и оккультное. Можете считать эту часть своего рода подготовительной стадией к прыжку в теорию и практику оккультизма.

Но, прежде чем начинать, я считаю своим долгом четко определить, чем магия не является. Это необходимо сделать заранее, потому что термин «Магия» понимается в современной культуре в несколько превратном смысле.

К подлинной магии не имеет отношения всяческие манипуляции – сродни привороту, порче, магическим войнам, притягиванию денег и прочим, о чем вы можете прочитать в популярных книгах по так называемой «магии». Для подобных действий существует более точная характеристика – колдовство.

И, как ни странно, в психологии существуют вполне конкретные параллели и колдовству тоже. Например, различные манипулятивные технологии сродни НЛП, психология успеха, или психология ПИКАПа. По сути дела, между пикапером и колдуном, использующим приворотные техники, нет принципиальной разницы – как в системе ценностей, так даже и в методах. Существуют так же различные энергетские школы, которые в системе понятий находятся между колдовством и психологией; я, конечно, имею здесь в виду популярную психологию, которая ни в коей мере не ведет к духовному изменению.

Подлинная магия, как уже было сказано, имеет своей целью только одно – трансформацию индивидуальности. Это можно называть самыми разными словами, можно использовать алхимический язык, и тогда мы говорим о превращении свинца в философский камень, или, иначе говоря, это – великое делание. Можно использовать язык гностиков, и тогда правильным будет сказать, что речь идет об очищении души от иллюзорных оболочек планет. На языке глубинной психологии то же самое будет называться путем индивидуации или созданием оси Эго-Самость. Любители научной фантастики могут сказать о переходе на иной эволюционный уровень и вспомнить Хризалид Джона Уиндема или Люденов братьев Стругацких. Наконец, в системе Телемы это определяется как пересечение завесы парокет, установление знания и собеседование со Святым Ангелом Хранителем и последующее пересечение пропасти.

Мы видим, что общим между самыми разными понятиями является то, что речь идет исключительно о внутреннем процессе, но, изменяя внутреннюю реальность, Маг, в соответствии с законом синхронистичности, изменяет пространство вокруг себя. Уже сделав первые шаги на пути, вы без труда заметите, как пространство реагирует на ваши изменения и даже косвенно направляет вас на дальнейшие шаги. Вы заметите, как к вам приходят нужные книги и нужные знакомства, как сны, страхи и комплексы материализуются в вашей жизни, так, что вам будет казаться, что вы словно оказались на Солярисе, и всё, что было глубоко внутри, начинает проявляться в жизни – хорошее и плохое, и всякую чашу придется испить до дна.

Но, противопоставляя магию и колдовство, спросим себя, допустимо ли вообще колдовство для мага? Вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд. Для начинающего достаточно знать, что магия и колдовство – это два принципиально разных явления. Но исключает ли одно другое? Это сложный вопрос, хотя бы потому, что Маг отличается от мистика именно активной жизненной позицией и полнотой погружения во все страсти. «Тот, кто не перегорел в своих страстях, не имеет шансов их преодолеть». Эти слова Юнга следовало бы сделать эпиграфом к большинству духовных наставлений.

В первом томе мы приводим пример попытки приворота, когда автор активировал Венеру и чуть было не стал жертвой своей собственной инвокации. Ну, а таблицы Таро полны обещаний что, работая с тем или иным путем, маг может значительно повлиять на реальность, например, притянуть к себе успех или добиться власти.

Но правда состоит в том, что маг может использовать такого рода магию только несколько раз в жизни, в самой крайней точке отчаяния. Вот что пишет об этом Кроули: «Маг имеет право на одно чудо. Но с повторением чудес дело обстоит иначе. Сначала вперёд выступает главное магическое препятствие. Обязанность кандидата - взобраться по Средней Колонне из Малкут в Кетер; и хотя он должен крепко держаться за другие Колонны для сохранения равновесия, ему ни в коем случае нельзя пристать к ним. Он стремится к Знанию и Общению со своим Святым Ангелом-Хранителем, и все остальные работы лишь сбивают его с этого пути. Он может, тем не менее, совершать чудеса, когда это необходимо для выполнения его основной работы, например, он может гадать, если это поможет ему правильно выбрать помещение для работы, или даже вызывать планетарного духа для того, чтобы охранять его и помогать во время приготовлений, если это будет действительно необходимо. Но во всех подобных случаях должно присутствовать твёрдое внутреннее убеждение в том, что единственной их целью, действительно, является Знание и Общение со Святым Ангелом Хранителем. В противном случае концентрация разрушается, и только Одна работа будет Белой Магией, а все остальные - Чёрной».

Только задумайтесь над сутью этой фразы – «маг имеет право на одно чудо». Только представьте себе – вы практикуете ежедневные ритуалы, медитируете над священными символами, проходите посвящения; чудеса, которые происходят по иной Воле, окружают вас постоянно. Но за всю жизнь вы имеете право только один раз применить силу в пользу своего эго. Согласитесь, что такое представление глубоко расходится с общепринятым представлением о Маге, который раскидывается чудесами направо и налево.

 

Единый путь.

Кроули и Юнг, Юнг и Кроули... Казалось бы, что может быть общего? Маг и Ученый; Поэт и Философ, бунтарь и процветающий глава всемирно признанного института психологии. На чем вообще основывается утверждение скрытого родства их пути и учения? Чтобы доказать или опровергнуть наличие такого сходства, нам предстоит глубоко проникнуть в основы учений этих Мастеров, и совершить долгий путь, следуя таинственной серебренной нити Арианды, начав со сравнения интересных паралелей в их судьбе.

Свой земной путь Алистер Кроули и Карл Юнг начали в один и тот же год – 1875, с разницей чуть больше полутора месяцев. Сходными оказываются и некоторые обстоятельства – оба великих гностика родились в семье протестантского священника.

С раннего детства и тот, и другой испытывали недоверие к христианской религии своих отцов, и их восприятие Иисуса было далеко от общепринятого. И тому, и другому Иисус в фантазиях представлялся ужасающим богом могил и смерти. Это может показаться голословным, но давайте сравним два отрывка из их биографий. Вот что пишет Карл Юнг в своей автобиографии «Воспоминание, сновидение и размышления»:

"Her Jesus" был уютным, благодушным господином (совсем как герр Вегенштайн из замка), он был почтенный, богатый, влиятельный, он защищал маленьких детей по ночам. Почему он должен быть крылатым, как птица, было загадкой, которая меня не волновала. Куда более важным и наводящим на размышления было сравнение детей с птенцами, которых "Her Jesus", очевидно, "принимал" неохотно, как горькое лекарство. Это было трудно понять. Но я сразу же сообразил, что дьявол любит птенцов и нужно не дать ему проглотить их. Так что "Her Jesus", хотя ему это было и не по вкусу, все равно поедал их, чтобы они не достались дьяволу. До сих пор ход моих мыслей был утешителен, но после я узнал, что "Her Jesus" таким же образом "принял" к себе других людей и что "принятие" означало помещение их в яму, в землю.

Мрачная аналогия послужила причиной моего недоверия к Христу. Он уже не казался мне большой добродушной птицей и стал ассоциироваться со зловещей чернотой людей в церковных одеяниях, высоких шляпах и блестящих черных ботинках, которые несли черный гроб.

На этом отрывке я считаю особенно необходимым акцентировать ваше внимание. Юнгу, еще ребенку, психологическая интуиция подсказала то отношение к Иисусу и христианству, которое было на заре рождения этой религии, у эллинов и римлян, преданных солнцу и жизни. Эллины видели христианство культом могил, скорби и смерти. Как мы видим, уже в детстве он наверняка испытывал чувства, очень похожие на чувства римлянина, приходящего в ужас от осознания, что солнечные святилища Аполлона и дионисийские пиры уступят место мрачным церквям с засушенными мумиями.

Кроули, называющий себя антихристом, тоже воссоздает эллинское отрицание «культа могил». Очень многие считают титул, который взял себе Кроули, символом зла, хотя на самом деле это всего лишь возвращение к дохристианским ценностям полнокровия и полнострастия жизни. Пожалуйста, посмотрите на детскую реакцию Кроули на христианскую религию:

Единственной его (Кроули пишет о себе в третьем лице, до того как он получил Инициацию, как бы подчеркивая разницу между двумя состояниями себя – прим. авт.) книгой в тот период была Библия, но ни библейские повествования, ни библейская поэзия не производили на него впечатления сколь-либо глубокого. В восхищение его приводили таинственные эпизоды пророчеств, особенно из Книги Откровения. Христианство, царившее у него дома, он воспринимал с приязнью, и всё же симпатии его были на стороне противников Неба. Имеется смутное подозрение, что отчасти это можно объяснить инстинктивной тягой к ужасному. Старцы и арфы казались какими-то пресными. Мальчик предпочитал Дракона, Лжепророка, Зверя и Багряную Жену как персонажей более захватывающих. С особенным удовольствием он отождествлял себя со Зверем, число коего есть число человеческое, число шестьсот шестьдесят шесть. Можно лишь предполагать, что этот детский выбор был обусловлен таинственностью самого числа.

Таинственное число на самом деле связано с митраисткой мистерией, в котором 666 означало число тройного солнца. Известно, что демоны одной религии – это не безусловные демоны, но Боги другой религии, а христианство старательно демонизировало всё, что связано с конкурирующими культами, прежде всего, с митраизмом – единственной системой, которая могла составить ему серьезную конкуренцию. Юнг начал свой путь с обращения к митраистскому символизму в книге «Либидо: метаморфозы и символы», за что его обличал в своем исследовании Ричард Нолт.

Всей своей жизнью Кроули и Юнг отыгрывали солярный миф о герое, на плечи которого ложится изменение мира. И частью этого мифа является опасность, которой герой подвергается в детстве и которой чудом избегает:

Однажды я переходил мост над рейнскими водопадами, ведущий в Нойгаузен. Служанка схватила меня как раз вовремя, я уже просунул одну ногу под ограждение и вот-вот готов был соскользнуть вниз. Это указывает, по-видимому, на бессознательное желание совершить самоубийство или на неизбежное сопротивление жизни в этом мире. (К.-Г. Юнг. «Воспоминания, сновидения, размышления».)

В то лето он дважды побывал на волосок от смерти. Он помнит, как сидел рядом с кучером на козлах какой-то кареты, которые казались ему невероятно высокими; впрочем, впечатление это может означать всего лишь, что сам он был ещё очень мал. Карета ехала под гору, дорога петляла по крутому склону, поросшему зелёной, очень яркой травой. Мальчику запомнился скрип тормозов. Внезапно отец выскочил из кареты и крикнул кучеру, что сейчас слетит колесо. (А. Кроули. «Автобиография».)

Факт чудесного избежания ранней смерти в детстве – архитепическая тема путешествия Героя. И уже тот факт, что и Юнг, и Кроули интуитивно выделили его как значимый факт, говорит о многом.

Еще одна маленькая параллель. И Юнг, и Кроули с самого раннего детства испытывали влечение к восточной культуре, свободной от христианского ощущения вины и греха. Это влечение имело место практически с самого начала своего самосознания и некоторое время оставалось интуитивным. Кроули в «Автоагиографии» пишет, что «восток манил его еще в детстве», а особую страсть он питал к даосской философии и мантической системе «И-цзин», на место которой впоследствии встало Таро.

Первая встреча Юнга с востоком тоже произошла в детстве:

«Помню случай, когда, еще не умея читать, я приставал к матери, чтобы она почитала мне "Orbis pictus", - старую, богато иллюстрированную детскую книгу, где я находил описания экзотических религий. В ней были необыкновенно интересовавшие меня картинки с изображениями Брахмы, Вишну и Шивы. По рассказам матери, я постоянно возвращался к ним. И когда бы я это ни делал, у меня возникало неясное чувство родства этих образов с моим "первым откровением", но я ни с кем об этом не говорил». (Юнг «Воспоминания, сновидения, размышления»)

Более того: система И-цзин для Юнга оставалась главным советчиком до последнего дня. Некоторые ученики Юнга сообщают, что он не принимал ответственных решений, пока не посоветуется со своим оракулом.

Отдельный вопрос представляет собой особое восприятие сексуальности в контексте сакрального действия. Мы подробно исследуем эту тему в следующй части, посвященной мировоззрению Телемы; сейчас же наша задача состоит исключительно в том, чтобы обозначить основные факты.

Телема – традиция, которая возвращает нам сакральность сексуального символизма, который был вытеснен в бессознательное и демонизирован односторонней установкой христианства. Но и у Юнга первое откровение, о котором мы читаем в его автобиографии, было связано с поклонением подземному фаллосу. Пятилетнему ребенку просто неоткуда было взять эти фантазии, уходящие корнями в глубокие пласты шиваитских солнечно-фаллических культов. Детское видение Юнга, которое мы приводим ниже, по праву можно назвать телемитским, где солнечно-фаллический и хтонический символизм имеет огромное значение:

Во сне я очутился на этом лугу и внезапно увидел темную прямоугольную, выложенную изнутри камнями яму. Никогда прежде я не видел ничего подобного. Подбежав, я с любопытством заглянул вниз и увидел каменные ступени. В страхе и дрожа от страха, я всё же туда спустился. В самом низу, за зеленым занавесом, находился вход с круглой аркой. Занавес был большой и тяжелый, ручной работы, похожий на парчовый и выглядевший очень богато. Любопытство толкнуло меня узнать, что за ним: я отодвинул занавес и увидел в тусклом свете прямоугольную палату, метров в десять длиной, с каменным сводчатым потолком. Пол тоже был выложен каменными плитами, а в центре его лежал красный ковер. Там, на возвышении, стоял богато изукрашенный золотой трон. Я не уверен, но на сиденье, кажется, лежала красная подушка. Это был действительно величественный трон - сказочный королевский трон. На нем что-то стояло, что я поначалу принял за ствол дерева (около 4 - 5 м высотой и 0,5 м толщиной). Этот ствол доходил почти до потолка и очень напоминал странную массу - сплав кожи и голого мяса; всё венчало нечто вроде головы без лица и волос, на макушке которой располагался один глаз, устремленный неподвижно вверх. Помещение довольно хорошо освещалось, хотя там не было ни окон, ни другого видимого источника света. От головы же полукругом исходило яркое свечение. То, что стояло на троне, не двигалось, но у меня возникло чувство, что оно в любой момент может соскользнуть и, как червяк, поползти ко мне. Я застыл в ужасе. В этот момент снаружи, сверху, послышался голос моей матери. Она воскликнула:

"Взгляни, это же людоед!" Ее слова лишь усилили мой ужас, и я проснулся в поту, перепуганный до смерти.

Гораздо позже я понял, что это был образ фаллоса. И прошли еще десятилетия, прежде чем я узнал, что это ритуальный фаллос». (Карл Юнг «Воспоминания, сновидения, размышления»)

 

В этом отношении особенно интересно исследование Ричарда Нолта «Тайная жизнь Юнга», которое на основе этого видения обвиняет Юнга в обожествлении фаллоса, сексуальности и объединении сексуального и священного, которое во всем западном оккультизме мы можем найти только у одного человека – Алистера Кроули. То, что Юнг, в силу его статуса, был вынужден проводить осторожно и исподволь, Кроули делал открыто; и сейчас мы должны объединить эти две реки, чтобы полноводный поток откровения нового эона сорвал плотину лицемерной морали.

Ричард Нолт, главный противник юнговской школы, приводя убедительные доказательства принадлежности Юнга к гностиско-митраистскому мировоззрению, здесь, на самом деле, оказывает Юнгу огромную услугу, ибо если прав Нолт, и наследники Юнга смягчили все наиболее жесткие утверждения в отношении христианства и необходимого переосмысления соединения духа и эроса, то именно Нолт оказывается тем единственным, кто возвращает нам настоящего Юнга. А уж как относиться к этому настоящему Юнгу, пусть каждый решает сам, в зависимости от того, к какому Эону принадлежит он душою и телом.

Взглянув на это с другой стороны, мы можем восхититься тем, с каким изяществом Карл Юнг подвел научную базу под истину мистерий. Возвращение мистерий на новом уровне было главной задачей Юнга и Кроули, и если Кроули возродил мистерии в созданном им Ордене, то Юнг делал это с помощью аналитической психологии в воображении анализируемого. Цель одна – вместо христианства, задыхающегося от духовной чахотки, и материализма, лишающего человека какого-либо смысла его бытия, человек обретал полноценную символическую жизнь, которая делала его бытие полным и осмысленным, выстраивая вектор к следующему витку его эволюции.

Общим для Юнга и Кроули было стремление найти «центр циклона» между эмпирической наукой и духовным миром. Они понимали, что духовность, лишенная материальности, приводит к одержимости и кострам инквизиции; материальность, лишенная духовности, выхолащивает индивида до уровня механизма системы, до состояния жалкого винтика, выполняющего свою функцию. Юнг и Кроули искали и нашли некую золотую середину, чтобы можно было создать «алхимическое дитя», в котором наука и дух нашли бы свое объединение.

Юнг увидел это объединение в психологии, Кроули – в магии. Но нужно быть слепцом, чтобы не понимать, что юнговская психология содержит в себе магию, а магия Телемы – разумный научный базис, имеющий в своей основе эксперимент. Предлагая разные методы, аналитическая психология и Телема оперируют практически тем же самым набором символов, о которых мы поговорим позднее. На мой взгляд, ритуальная магия и активное воображение могут и должны идти вместе, но, несмотря на достаточно серьезный набор фактов, приводимый мной в пользу этого (1), подобная точка зрения до сих пор не была должным образом обсуждена. Магия, основанная на продуманных соответствиях, составленных Кроули в «Liber 777», практически всегда дает убедительные результаты, выходящие за грань вероятностей, которые могли бы быть названы юнгианцами «синхронизмами».

Однако в биографии Юнга имеется и факт, где речь идет о весьма конкретном применении магии в её собственном смысле слова – как прямого воздействия на реальность. Ниже я приведу эту цитату, которая, при ясном взгляде, должна заинтересовать непредубежденных магов и аналитиков:

В 1909 году, во время нашей встречи в Вене, я поинтересовался его мнением о парапсихологических явлениях. По причине своих материалистических предрассудков он заявил, что все мои вопросы бессмысленны и проявил при этом столь поверхностный позитивизм, что мне стоило большого труда не ответить ему резкостью. Это случилось за несколько лет до того, как сам Фрейд признал серьезность парапсихологии и фактическую достоверность "оккультных" феноменов.

Но в тот момент, когда я выслушивал его аргументы, у меня возникло странное ощущение, будто моя диафрагма вдруг сделалась железной и раскалилась докрасна, она, как мне показалось, даже стала светиться. И в этот миг из находившегося рядом книжного шкафа раздался страшный грохот. Мы оба в испуге отскочили - показалось, что шкаф вот-вот опрокинется на нас. Я, опомнившись, сказал Фрейду: "Вот вам пример так называемой каталитической экстериоризации". "Оставьте, - разозлился он, - это совершеннейшая чушь". "Нет, профессор, - воскликнул я, - вы ошибаетесь! И я это вам докажу: сейчас вы услышите точно такой же грохот!" И действительно, как только я произнес эти слова, из шкафа снова раздался грохот.

До сих пор не понимаю, откуда взялась моя уверенность. Но я был убежден, что это произойдет. Фрейд ошеломленно посмотрел на меня. Не знаю, что он подумал и что увидел. Знаю одно - этот случай спровоцировал его подозрительность, а у меня появилось ощущение, будто я причинил ему боль. Мы никогда больше не обсуждали с ним это.

Отношения Юнг – Фрейд стали в психологических кругах своего рода культурным архетипом ученика, превзошедшего учителя. Мало кому приходило в голову сравнить динамику этих отношений с теми взаимоотношениями, которые происходили между Кроули и его учителем Матерсом. Единым оказывается всё – изначальное восхищение друг другом, постепенный отход в пользу более широкого мировоззрения и, наконец, жесткий разрыв, который был одинаково болезнен для обеих сторон.

Конечно же, очевидно, что в отличие от Кроули и Матерса, Юнг с Фрейдом магической войны не вели. Тем не менее, показательно, что в психоаналитическом дискурсе регулярно проскальзывали взаимные обвинения в желании смерти своему оппоненту.

Основную задачу на своем великом пути Кроули видел в достижении собеседования со Святым Ангелом-Хранителем, от которого адепт получает мудрость и силу. Но как мы узнаем из автобиографии Юнга, когда Юнг, оказавшись в одиночестве, пройдя мучительный кризис, достиг этого собеседования: По собственному признанию Юнга, все лучшие открытия он сделал и записал под диктовку его «духа-помощника, с которым был парадоксально связан» - здесь мы видим образ гностического учителя Филимона, отворяющего ключи к познанию. И «Семь наставлений мертвым» - книга, которая была дана Юнгу как откровение, стала основой его мировоззрения, под которое он всю жизнь подводил научную базу.

Аббатство Телемы на Чефале и башня в Боулинге также удивительно похожи друг на друга. Нолт (судя по всему, имеющий серьезные проблемы с потенцией) с возмущением пишет, что некоторые из алхимических и герметических фресок, изображенных Юнгом, имеют эротическое значение, а беспристрастные исследователи пути Кроули утверждают, что, вопреки распространенному мнению, «далеко не все изображения в аббатстве были сексуальными, а скорей представляли фантазию на алхимические и гностические темы». Стакан наполовину полон или наполовину пуст? Не правда ли, при столь тонком взгляде мы можем представить, что темы фантазий Кроули и Юнга вполне могли оказаться похожи? Каждый из них испытывал потребность построить свой личный храм, бастион, в котором объединятся земля и небо, плоть и дух, ночь и день. Единственной разницей было то, что Юнгу была оставлена эта возможность, Кроули же оказался вынужден покинуть свое поместье Чефалу.