Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Александр Твардовский

Поэма «За далью даль»

(отрывок)

СЕМЬ ТЫСЯЧ РЕК

Туда, где, нынешнею славой

Не смущена ещё ничуть,

Она привычно, величаво

Свой древний совершала путь...

Семь тысяч рек,

Ни в чём не равных:

И с гор стремящих бурный бег,

И меж полей в изгибах плавных

Текущих в даль - семь тысяч рек

Она со всех концов собрала -

Больших и малых - до одной,

Что от Валдая до Урала

Избороздили шар земной.

И в том родстве переплетённом,

Одной причастные семье,

Как будто древом разветвлённым

Расположились по земле.

Пусть воды их в её теченье Неразличимы, как одна, Краёв несчётных отраженье Уносит волжская волна. В неё смотрелось пол-России: Равнины, горы и леса, Сады и парки городские И вся наземная краса - Кремлёвских стен державный гребень, Соборов главы и кресты, Ракиты старых сельских гребель. Многопролётные мосты, Заводы, вышки буровые, Деревни с пригородом смесь, И школьный дом, где ты впервые Узнал, что в мире Волга есть... Вот почему нельзя не верить, Любуясь этою волной, Что сводит Волга - берег в берег - Восток и запад над собой; Что оба края воедино Над нею сблизились навек; Что Волга - это середина Земли родной. Семь тысяч рек! Александр Пушкин

СТИХИ, СОЧИНЕННЫЕ НОЧЬЮ ВО ВРЕМЯ БЕССОННИЦЫ

Мне не спится, нет огня;
Всюду мрак и сон докучный.
Ход часов лишь однозвучный
Раздается близ меня,
Парки бабье лепетанье,
Спящей ночи трепетанье,
Жизни мышья беготня...
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шепот?
Укоризна, или ропот
Мной утраченного дня?
От меня чего ты хочешь?
Ты зовешь или пророчишь?
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу...

 

 

Фёдор Тютчев

«Как океан объемлет шар земной…»

Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь — и звучными волнами
Стихия бьет о берег свой.

То глас ее; он нудит нас и просит…
Уж в пристани волшебный ожил челн;
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн.

Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины,-
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.

Осип Мандельштам

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда...Как вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,Чтобы в ней к рождеству отразилась семью плавниками звезда. И за это, отец мой, мой друг и помощник мой грубый,Я — непризнанный брат, отщепенец в народной семье — Обещаю построить такие дремучие срубы,Чтобы в них татарва опускала князей на бадье. Лишь бы только любили меня эти мерзлые плахи,Как, нацелясь на смерть, городки зашибают в саду,—Я за это всю жизнь прохожу хоть в железной рубахеИ для казни петровской в лесах топорище найду.

Владимир Маяковский

ОБЛАКО В ШТАНАХ

(отрывок)

1 Вы думаете, это бредит малярия? Это было,было в Одессе. «Приду в четыре»,— сказала Мария.Восемь.Девять.Десять. Вот и вечерв ночную жутьушел от окон,хмурый,декабрый. В дряхлую спину хохочут и ржутканделябры. Меня сейчас узнать не могли бы:жилистая громадинастонет,корчится.Что может хотеться этакой глыбе?А глыбе многое хочется! Ведь для себя не важнои то, что бронзовый,и то, что сердце — холодной железкою.Ночью хочется звон свойспрятать в мягкое,в женское. Полночь, с ножом мечась,догнала,зарезала,—вон его! Упал двенадцатый час,как с плахи голова казненного. В стеклах дождинки серыесвылись,гримасу громадили,как будто воют химерыСобора Парижской Богоматери. Проклятая!Что же, и этого не хватит?Скоро криком издерется рот.Слышу:тихо,как больной с кровати,спрыгнул нерв.И вот,—сначала прошелсяедва-едва,потом забегал,взволнованный,четкий.Теперь и он и новые двамечутся отчаянной чечеткой. Рухнула штукатурка в нижнем этаже. Нервы —большие,маленькие,многие!—скачут бешеные,и ужеу нервов подкашиваются ноги! А ночь по комнате тинится и тинится,—из тины не вытянуться отяжелевшему глазу. Двери вдруг заляскали,будто у гостиницыне попадает зуб на зуб. Вошла ты,резкая, как «нате!»,муча перчатки замш,сказала:«Знаете —я выхожу замуж».

Анна Ахматова

РЕКВИЕМ

(отрывок)

Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:

И ту, что едва до окна довели,
И ту, что родимой не топчет земли,

И ту, что красивой тряхнув головой,
Сказала: "Сюда прихожу, как домой".

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.

Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.

О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде,

И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же они поминают меня
В канун моего поминального дня.

А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его

Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.

Александр Блок

Приближается звук. И, покорна щемящему звуку, Молодеет душа.И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку, Не дыша. Снится - снова я мальчик, и снова любовник, И овраг, и бурьян.И в бурьяне - колючий шиповник, И вечерний туман. Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю, Старый дом глянет в сердце мое,Глянет небо опять, розовея от краю до краю, И окошко твое. Этот голос - он твой, и его непонятному звуку Жизнь и горе отдам,Хоть во сне, твою прежнюю милую руку Прижимая к губам.

Игорь Северянин

Увертюра

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!