Вокруг одни поэты и певцы.

Вокруг одни поэты и певцы,
аль знают песню, аль не знают - суета.
Себя провозгласили как ловцы,
аль это счастье, аль не счастье - суета.

Не зная рифмы и строки,
аль пролистнёт, аль оклевещут - снобы.
Всё, покупая на гроши,
аль продаются, аль покупаются - снобы.

Вокруг, одни портные вялых слов,
вокруг одни бесславные менялы.
Вокруг, одни строители хрустальных снов,
вокруг одни любители забавы.

Поэты, певчие нелепые бродяги,
не все поэты ранены душой.
Но все поэты, знать, полны отваги,
и в душу вашу, смотрят с головой.

Но быть поэтом - не значит плакать,
не значит просто бить тоской.
А быть поэтом, значит в слякоть,
идти походкой мелкой и хромой.

 

Идти биеньем сотен чёрствых,
топить сердца таких людей.
И оживлять их мир, как мёртвых,
и разжигать из пепла сто огней.

Поэт. Поэт. Поэт – ты жалок.
И даже ночь, да хоть луна.
Тебя венчают с сотней марок,
невеста – ночь, луна, заря.

Но грусть тоски меняет разум,
как только свет хохочет днём.
Как только стих сверкнёт алмазом,
как только ночь пройдёт гнильём.

Как только песня станет гордо,
как только песня оживёт.
И в этот миг поэт с довольной мордой,
его сто раз, сто раз прочтёт.

Вокруг одни поэты и певцы.
Себя провозгласили как ловцы -
аль это счастье, аль не счастье.
Не зная может, рифмы и строки.
Всё, покупая на гроши -
аль продаются, аль покупаются.
В ненастье….

2-3-4 февраля 2016

Я уставшим таким ещё не был.

Я уставшим таким ещё не был,
не ступила нога на тропу.
И измазанный сонным обличьем,
не поднял я взгляд в тишину.

Истощенный разбитыми лицами,
суматошно скитаясь в дали.
Разрыхлялась земля под ногами,
уйдя из под ног, в мили три.

И страсть сердца утихла в пламя,
раскинут мост над головой.
Усталость осветилась там, где слава,
единственным мостом, не надомной.

Голова и тело моё как сермяга,
рваная как дым, от трёх костров.
Я в дали как мелкая бродяга,
и жалел себя я, как жалел котов.

А мысль одна во мне безглавая,
и страсть одна во мне жива.
Но какая же она видать лукавая,
что не в силах превратить её в слова.

Кошмар, кошмар и страх окутал иней,
разбитых мыслей не собрать.
Не надо плакать, и бранится, злится,
себя найти, себя, пока не обуздать.

Разливы сна, тряпчанной бури,
оставил след бывалый смут.
И под ногами и руками - море дури,
и все, и все, и все нещадно лгут.

Так вот и я устал от дали,
устал безмерно от вранья.
Но вдруг, смешны они мне стали,
и вдруг, усталость вмиг прошла.

А лож – это миг одинокий,
а лож – возвратный стук,
От усталости я ясноокий,
и полно так безумцев вокруг.

31 января - 1 февраля 2016.

 

Сын.

Нежность как облака,
слепо плывут туда, где дышит сон над постелью.
Нежность как облака,
дарят манящий свет во снах, скрывая печаль за дверью.
Слабость в твоих руках,
сын мой, душа твоя горяча, я стою над твоей колыбелью.
Слабость в твоих руках,
ветер воет, но в доме уют и ты спишь, улыбаясь с метелью.

27 января 2016.

***********************************************************
Мечта.

Я иду неизвестно откуда, я иду неизвестно куда.
Но на сердце весёлая вьюга, словно кто-то, там ждёт меня.
2005 г.

***********************************************************
Город
Мне приснился однажды город,
без улиц, людей и домов.
И отныне он стал мне дорог,
что без улиц, людей и домов.
2007 г.
В полумраке, закат тонок.

Сединой укрытый город,
город старый у реки.
В полумраке закат тонок,
покосившейся звезды.

Лучик бросит окосевший,
пробежит по белене.
И туман окаменевший,
залукавит в высоте.

Грудью тонкой свист задышит,
свист небесной красоты.
И потока ветра слышит,
луч наскальный в вышине.

Чёрно-белая в изгибах,
ночь за окнами плывёт.
В деревенских низких избах,
жизнь бывалая течёт.

Тонкой струйкой вдоль раскоса,
словно чистый ручеёк.
На стремительных потоках,
вдаль корабль - лист несёт.

 

Муравей за капитана,
за штурвалом в шторм стоит.
И печально ему стало,
что поток волны вдруг стих.

Отраженье заметалось,
по обрывам луж воды.
И печально обвенчалась,
тишина в поток росы.

Старой нитью пряж ржаная,
колыбель читает стих.
Почка липы золотая,
вьёт слова людей немых.

Так дышала ночь туманом,
так лилась жизнь за окном.
Облака безумным стадом,
проплывали день за днём.

А за юным днём рассвета,
ночь хрустальная рвалась.
И признанье тьмой и света,
жизнь простая удалась.

31 января 2016.

 

Бессонница.

Нет слов, нет рифмы и покоя,
уж на часах почти рассвет.
Деревья в зиму стоят гола,
луна раскосый шлёт привет.

В ветвях спит птица озорная,
и зверь весомо спит давно.
А у меня бессонница шальная,
и тку я стих, как шёлк веретено.

Я не был зол такой потери,
мне сон сейчас не по нутру.
Пускай сейчас сопят все звери,
им жизнь откроется к утру.

Я не скучал за умиленьем,
кровать сулит раскрытый сад.
Скажу взаправду - нет волненья,
и я бессоннице знать рад.

Я напишу ещё, пожалуй, строчку,
ведь не писать - значит молчать.
И не хочу в рассвет я ставить точку,
ведь после точки - мне скучать…

рассвет… 31 января 2016

Ваши карие острые очи.

Сердце кроткое с веяным взглядом,
не решалось на тихую гладь.
Но однажды увидев вас в злате,
стал я с вами встречу искать.

Бережливо я в сон приходящий,
закрывал свои томно глаза.
Что бы облик ваш восходящий,
не забыть вдруг часом зазря.

Так летели туманные ночи,
проплывали багряные дни.
Ваши карие острые очи,
начали карябать мне сны.

И пока я не встретил вас снова,
я писал, что в душе тряслось.
Мне сказать себе уж не в ново,
что упасть мне в ваш омут пришлось.

Край широкой реки что покорна,
где сочилось чернило с пера.
Легко на бумагу вдруг вольно,
легла серебриста строка.

……………………………………
Берёза.

Обломилась шея,
последнего листка.
И берёза тонкая,
стала не мила.

Капли как слезинки,
проронила та.
С голубой росинки -
чистая роса.

Ветер не качает,
ветки длинных рук.
Солнышко играет -
но уже не друг.

Дождь забарабанит,
округу размочив.
И берёза тонкая,
поклонится им.

И стоит печальная,
среди пустоты.
А заря венчальная,
смоет блик росы.
1 февраля 2016

 

Окотилась кошка.

Окотилась кошка у моего крыльца,
серая пушистая, мордочка твоя.

Шесть пушистых чистеньких,
шесть зверят, не сытеньких.

Ночью, ясной ноченькой,
три сына и три доченьки.

А моя собака, точно знать не сука,
приласкала ласкою, сберегла от стука.

И теперь пушистые, ввосьмером живут,
и не знают горюшка - кот собаке – друг.

Стало мне вдруг завидно, белою стеной,
от того что люди, не дружат меж собой…

1 февраля 2016.

Забава.

Твоя влечённая и смуглая забава,
пылилась тускло на устах.
И собирать сердца корявых стала,
дурманя их, в своих словах.
Мужей, юнцов, вдовцов и старше,
ты зыбкой мякотью влекла.
Смотрела взглядом, знать уставшим,
и их, ты как коров на бойню всех вела.
Синее неба, белее снега, прозрачней пара,
наряд твой хрупкостью чертил.
И танец твой как яд, как сон и как отрава,
их всех слюной истошною давил.
А истощенных знать паршивцев много,
что им – покорность, быт и благодать?
От всех движений, сцен, улыбок – у них тревога.
А справится как с нею, знать - не знать.

2 февраля 2016

Не смей поэт, не смей.

Залилась вдруг запахом округа,
терпким, пряным запахом чудес.
Вся моя истошная натура,
истощилась вдруг вся под отрез.
Ослабела вмиг, не помня рифмы,
гибким стал, пожалуй, этот миг.
Словно математик, что без логарифмы,
будто утопающий не выжал крик.
***
И склонившись над исписанной бумагой,
изувеченной бумагой от чернил.
Иль пронзил себя я как бесславной шпагой,
иль себя я понапрасну изморил.
Тишина пронзалась в сердце криком,
суета изныла в сердце стук.
В отраженье увидал себя я бледноликим,
словно едок, изъевший на спор лук.
***
Окрылилась медью, время полного забвенья,
чёрной медью растелилась темнота.
И восстал вопрос среди унынья – есть уменье?
Нужно мне ль подлить чернила для пера?
Секундой тянется столетье, безумно исчезает в миг,
оно, и множество людей, и множество идей.
И как медлительный и хмурый над часами часовщик,
бросать себя и петь стихи - не смей поэт, не смей!
3-4 февраля 2016

 

Стих – История.
Детство старика.


Сидел старик, давясь печалью,
у тихой глади на скамье.
Смотрел окутанный он далью,
на вишню гордую в весне.

С руки кормил каких-то птиц,
и сам кормился этим чудом.
В прохожих серых, скучных лиц,
он наполнял их всех этюдом.

Он помнил мир, кошмарных сказок,
седой своей поникшей головой.
Вся жизнь смешалось в дно заквасок,
лишь память детства стало для него стеной.

Он помнил, помнит, будет помнить,
как шел по пыльной мостовой.
И ту тропу от дома он припомнит,
по той тропе он бегал босиком домой.

Он помнил мать, стоящую у печки,
её хлопчатые и ласковые руки.
И как в ночи под языки от свечки,
она латала, его потрепанные брюки.

Он помнил дни, когда с рассветом,
ему хотелось волком выть.
Когда отец будил его, весёлым летом,
на речку, рыбу в ней удить.

Но приходя туда, он улыбался,
лишь сон разбитый бросил тетиву.
И сам себе, но не отцу, он признавался -
а завтра, ещё раньше знать приду.

Вот так печаль бывал лет,
сменилась кораблем рассвета.
И старика окутал яркий свет,
и волны разукрашенного детства.

И плыть по ним как облака по небу,
цепляя крон деревьев на плаву.
Пускай, корявы, вялы, стары руки -
но мир его – улыбок – на ветру!

 

5 февраля 2016
Лес мохнатый, знать живёт.
Вечереет над ветвями,
звонко ветер песнь поёт.
Окруженный деревнями,
лес мохнатый знать живёт.
Бахромой исшиты тропы,
саван с пряною травой.
И грибы все белобоки,
поселились под сосной.
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
Кружева безногих ягод,
пряж из листьев и росы.
Птицы на цветы возлягут,
небывалой красоты.
А художник знать искусный,
тонко кисть, держа в руке.
Он хрустально так и чутко
сплёл пристанище себе.
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
Дождик ласково промочит -
лес живой не рад дождю.
А улитка знать хохочет,
лей мой милый на весну.
После, ночь пришла ржаная,
лес ожил в иной узде.
Прибаюкана, хмельная,
жизнь скрипнула в тишине.

7 февраля 2016

Песнь о (не)человеке.

…посвящается истошному (не)другу…

Окунулась в лунный свет метель,
и завыла воем суматошным.
Звали вы меня – а мне уж лень,
было расставаться с миром тошным.

Мне изба милее сотен улиц,
мне покой милее суеты.
Мне мудрец скучнее пьяниц,
и высокий – ниже головы.

Мать моя румяною походкой,
ковыряет коровий помёт.
Для неё безумная находка -
если дно корыта в ночь найдёт.

Петли окон заскрипят как скрипка,
рамы - словно псы все заскулят.
А на стёклах дивно зыбко,
разукрашенный узорами каскад.

Я один сижу и тку сомненье,
там, на улице забытая весна.
Как игрок, ни ведавший везенья,
устрашилась грустью голова.

Чистым светом вновь лукавит небо,
плачем, воем – снег кружит у ног.
Я мечтаю, что бы пришло лето,
что бы, я безумием укрыться мог.

А укрывшись, словно одеялом,
я смогу вам песню звонко спеть.
Что бы вы передо мной угрюмым стадом,
ну а я, над вами свистну в плеть.

7 февраля 2016

 

Плачь страна.

Плачь страна, твой миг исчерпан,
твой стан сутулый, скрип издал.
А вольность рук уже в забвенье
ведь человек тебя продал.

Ты пахла жизнью безвозвратно,
ты днём купалась в запахе сирень.
И над тобою ночь крылатой,
ложится птицей в полутень.

Ни манишь ты уж улицами нас,
ни зазываешь грозами разбиться.
Неинтересен и твой стан,
который обещал в росе разлиться.
21 января 2015
…по мотивам рассказа “Спящие стоя”
Я взглянул на них, ненароком.

Я начал свой путь на рассвете,
по выжженной солнцем тропе.
Дали – я шлю вам свои приветы,
рисуя всех вас на холсте.

Кони в сером цвете, небесном,
толи сонны, толи слепы.
Раз от раза они спотыкаются –
под листвой, занесенные пни.

Я взглянул на них, ненароком -
как покорны они в узде.
Как спокойны они и по срокам,
поспевают на них все, везде.
*
Никогда я не думал что можно,
под плетью смерено так жить.
Что рабом истощать себя злобно,
ничего, никогда не просить.

Лишь смотреть осторожно в дали,
фыркать в стужу, хрипеть в жару.
Вот. Если бы люди так же страдали -
днём в узде, а ночью в хлеву.
‘Нет не в стойле – а в точь, в хлеву’

Но ведь люди и так страдают,
тонкой плетью хлыстают себя.
И на Бога в сердцах уповают,
продолжая хлыстать, втихаря.
*
Но, пожалуй, для них есть отрада,
среди мрака, широких дорог.
И отрада средь них жить бы рада,
но кто б обуздать её смог.

Чистая, вечная, звонкая, милая -
‘любовь’ – это северный край.
В нашем мире она знать пугливая -
сиди в доме и очи смыкай.

Любовь – это сонное царство,
нет царей в нём, и нет в нём цариц.
Лишь живёт там одно – упрямство,
и песня вдали слышна милых птиц.

Но песня та, отнюдь не людская,
слова дорогих в ней чудес.
Та песня для птенцов, что встречая,
кричат на весь рыхлый лес.
*
Так мы ехали длинной дорогой,
кони стуком будил рассвет.
А рассвет просыпался тревогой,
проливая на землю свет.

Вот и солнце свой край оголило,
звеньям мутным промчались лучи.
Вот опять меня устремило,
вдаль земную - где люди мертвы.

Где люди мертвы от познанья,
где тонки как серп их слова.
Где вместо смеха – рыданье,
где вместо реки – тайга.
*
Но ведь как же, они в поле скачут?
Хоть и разум у них не людской.
Я вчера увидел, как плачут -
черны кони в упряжке стальной.

Много мыслей и странных раздумий,
человек совершает в тиши.
И вот для меня знать безумней,
стало то, что я думал в дали.

То, что люди как люди – печальны,
- бьют плетью по спинам себя.
А конь средь коней – хрустальный,
не исчахнет в узде никогда.
*
Никогда он, даже заплакав -
не споткнется о копья штыков.
Но если наездник – собака, то уж здесь и нет пряных слов!
11 февраля 2016