Экономическая и сельскохозяйственная политика немецко-фашистских оккупационных властей

Программа А. Гитлера о расширении «жизненного пространства» на Восток кроме своей расовой идеологии и великодержавной политики, выразившейся в частности в положении о заселении восточных территорий, содержала и довольно чёткие пункты по аграрному и продовольственному сектору, а также – с учетом якобы бесконечных сырьевых ресурсов СССР – по промышленному хозяйству.

О возможности максимально полного использования оккупированных территорий с целью усиления экономики Третьего рейха свидетельствует ряд директивных документов, особое место среди которых занимает директива о создании специальной экономической организации «Ольденбург» со штабом особого назначения «Восток». Военно-экономические расчеты восточной кампании проводились «Штабом по руководству экономикой «Восток», находившегося в подчинении уполномоченного по четырехлетнему плану рейхсмаршала Г. Геринга и другими государственными учреждениями рейха. Планируя операцию по захвату «жизненного пространства на востоке», военно-экономическое руководство Третьего рейха исходило из указаний А. Гитлера о «немедленном и полном использовании» восточных территорий в интересах рейха, в «первую очередь при получении продовольствия и нефти». Первоочередной задачей должно было стать продовольственное обеспечение «всех вооруженных сил Германии за счет России». Для чего была создана особая исполнительная структура – Центральное торговое общество «Восток» (ЦТО «Восток») [496].

Беларусь виделась в первоначальных военно-экономических расчетах рейха как источник сельскохозяйственной продукции и технических культур. Конкретные задачи по использованию ресурсов определялись «Общими политико-экономическими директивами для экономической организации «Восток» от 23 мая 1941 г.[497].

Цели и сущность немецкой экономической политики чётко определялись в «Директивах по ведению хозяйства в новозанятых восточных территориях» (так называемая «Зелёная папка» Г. Геринга) от 16 июня 1941 г.[498]. Кроме того, осенью 1941 г. был подготовлен ещё один пакет документов, направленный в основном на реализацию экономических планов на территории ГОБ, – «Директивы по ведению хозяйства» или «Коричневая папка», вступившая в силу в апреле 1942 г.[499]

Так как территория Беларуси была разделена на несколько зон оккупации, в соответствии с этим имелись различия в руководстве военно-хозяйственными органами. В зоне боевых действий экономическими вопросами должен был заниматься специально созданный при группе армий «Центр» экономический отдел штаба армий, руководитель которого подчинялся непосредственно командующему группой армий. По мере продвижения фронта на Восток они заменялись управляющими и представителями хозяйственной инспекции при группе армий, находившихся в прифронтовом районе.

В рейхскомиссариатах «Украина» и «Остланд» местами пребывания хозяйственных инспекций были Ровно и Рига. Хозяйственные инспекции в свою очередь состояли из сельскохозяйственной, экономической и военной групп. Кроме того, при каждой дивизии вводились хозяйственные команды (состав – офицер, несколько консультантов по отдельным вопросам), которые подчинялись хозяйственной инспекции. Хозяйственные команды с помощью полевых комендатур (при каждой был прикреплён офицер-руководитель хозяйственной группы) должны были осуществлять, прежде всего, захват продуктовых запасов, всех складов и т.д.

В соответствии с этим вся оккупированная территория Беларуси входила в зону действий следующих хозяйственных команд «Белград» (Минск), «Хиршберг» (Витебск), «Бунцлав» (Бобруйск), «Швейдниц» (Орша), количественный состав которых колебался от 200 до 600 служащих. Первой хозяйственной командой, с июля 1941 г. начавшей выполнять «директивы по ведению хозяйства» на оккупированной территории Беларуси, была команда «Белгард – Минск». Общая численность групп «руководства», «вооружений» и «хозяйства» составляла 32 служащих, тогда как в самую большую группу «сельское хозяйство» входило 128 чел. К началу осени 1941 г. почти половина Беларуси на восток от Борисова (т. н. тыловой район) стала зоной деятельности трех хозяйственных команд, которые наряду с командой «Белград» занимались поставками продовольствия с территории двух заготовительных округов – «Варшава» и «Центр» (Днепр) с опорными пунктами в Варшаве, Орше и Смоленске.[500]

Таким образом, на территории Беларуси действовал весь аппарат военно-хозяйственных органов: 3 хозяйственных отдела при главнокомандующих армиями, 7 хозяйственных групп при полевых комендатурах, а также 4 хозяйственные команды с 3 филиалами при хозяйственной инспекции «Центр». Имелись и коммерческие конторы ЦТО «Восток». Одна из главных контор размещалась в Новоборисове. В свою очередь она руководила коммерческими конторами в Орше, Бобруйске, Витебске, Смоленске и Орле. Рижская – в Каунасе, Таллинне, Минске и Пскове. Всего в ГОБ и в районе тыла группы армий «Центр» действовал 21 филиал ЦТО «Восток» и «Восток – Центр» с 146 отделениями, а также около 5,5 тыс. баз, складов, магазинов и пунктов приёма сельхозпродуктов и фуража[501].

Так как сельское хозяйство было единственным источником снабжения продовольствием регулярных частей вермахта, то и первостепенной задачей была организация деятельности в данной сфере.

Для того чтобы оперативно и эффективно использовать ресурсы, на местах при окружных комиссариатах были созданы сельскохозяйственные управления, имевшие в своём распоряжении отделы «продовольствия и сельского хозяйства». Они имели наибольшее количество сотрудников, например, в округе Глубокое из 79 немецких сотрудников 49 было занято в сельском хозяйстве[502]. Следует отметить, что в 1942 г. встал вопрос о подготовке местных профессиональных кадров. В связи с этим были открыты сельскохозяйственные школы в деревнях Своятичи Барановичского округа (на 40 учеников), Костеневичи Вилейского округа (на 80 учеников) и Лучай Глубокского округа (на 40 учеников)[503]. Кроме того, были организованы агроэкономические курсы, проходившие с 5 по 7 марта 1942 г. в Глубоком, 11 – 13 марта 1942 г. в Лиде, 17 – 19 марта в Слониме и т.д.[504]

Первым шагом в реализации аграрной политики стал учёт сельскохозяйственных производств. В итоге инвентаризации было выявлено 10 249 колхозов, наибольшая доля которых пришлась на зону тыла группы армий «Центр».

Далее 15 августа 1941 г. рейхсминистром А. Розенбергом была объявлена «Директива в отношении к колхозам», где отмечалось, что колхозы должны перейти в форму «общинных хозяйств» (общих дворов), а совхозы – в форму «государственных имений» (земских дворов). Приусадебный участок, размеры которого были разными от 5 до 20 га, объявлялся крестьянским двором и в дальнейшем не подлежал обложению денежным и натуральными налогами[505].

Особое внимание следует обратить на то, что в июле – августе 1941 г. до момента вступления в действие гражданской администрации, на территории западных областей Беларуси появились бывшие польские помещики и осадники, которые стали управляющими (кураторами) имениями в случае, если размер имения превышал 60 га, и владельцами, если он был ниже. Это привело к конфликтам с местным населением. В конце 1941 – начале 1942 гг. с активизацией польского движения Сопротивления вопрос разрешился в пользу голландцев-колонистов[506].

После крушения «блицкрига» в апреле 1942 г. вступила в действие так называемая «Коричневая папка», или «Директивы по ведению хозяйства». Немецкими оккупационными властями были изменены основные принципы заготовок – от тотального налогообложения попытались перейти к твёрдо выраженным поставкам, определявшиеся в зависимости от полученного урожая. На территории ГОБ, например, нормы годовых обязательных поставок в 1942 г. составляли на 1 га пахоты: зерна 100 кг, соломы 50 кг, сена 100 кг, масляного семени 75 кг, картофеля 200 кг, 150 л молока от коровы[507].

Кроме выше изложенного, исходя из сложившейся ситуации и рекомендаций Научно-исследовательского института земледелия и продовольственного хозяйства Европы, министерство по делам оккупированных территорий подготовило проект аграрной реформы. 15 февраля 1942 г. был издан декрет А. Розенберга «Новый порядок землепользования». Его цель состояла в том, чтобы заинтересовать крестьянство в развитии сельскохозяйственного производства для обеспечения немецкой армии продовольствием. Предусматривалось переделать колхозы в «общинные хозяйства», совхозы – в «земские хозяйства», а МТС – в «сельскохозяйственные базы». Позже предполагалось разделить землю и инвентарь между единоличными дворами, объединив их в крестьянские кооперативы. Согласно декрету, отменялся Примерный устав сельскохозяйственной артели и вводилось единоличное землепользование. 17 марта того же года началась практическая реализация реформы. Деревня с её живым и мертвым инвентарем провозглашалась «крестьянским общинным хозяйством». Название оно получало от названия деревни. Земля в «общинном хозяйстве» делилась на приусадебную и общую. Общая земля делилась по шнуровому принципу, т.е. размещалась чересполосно, каждому двору. Размер надела зависел от количества трудоспособных членов семьи и размера сельскохозяйственных угодий до войны, но не превышал 7 гектаров на двор из четырех человек старше 16 лет. В коллективном пользовании оставались пустоши, неудобные земли, колхозный лес и сад.

На втором этапе планировалось превратить общинные хозяйства в «Товарищества по совместной обработке земли», где каждый крестьянский двор или семья должны были нести ответственность по уходу за посевами на определенном участке земли и за сбор урожая. А община отвечала за вспашку и обработку земли, посев, сдачу всех поставок и налогов[508].

Особенностью реформирования сельского хозяйства на территории Беларуси было то, что полностью «новый порядок» землепользования вводился только в районах действия военной администрации и лишь частично в генеральном округе «Беларусь» (за исключением районов Минска, Слуцка и Борисова). При хозяйственной инспекции «Центр» для координации и проведения запланированных мероприятий был создан специальный штаб. В генеральном комиссариате Беларусь эти задачи решались отделами «продовольствия и сельского хозяйства». На местах организаторы использовали старый советский сельскохозяйственный аппарат, прежде всего землемеров и агрономов. Как видно из документов экономического штаба «Восток», на территории хозяйственной инспекции «Центр» и генерального округа «Беларусь» (только в округах Минск-район, Слуцк и Борисов) и хозяйственной инспекции «Центр» были реформированы 100 % колхозов и совхозов (на Украине – только 10 – 20 %)[509].

С развитием партизанского движения ситуация в области экономической политики, проводимой оккупационными властями на территории Беларуси, изменяется. Так, 3 июня 1943 г. А. Розенбергом были подписаны «Декларации о частной собственности» и директива «О введении крестьянской земельной собственности». Согласно им, земля, которая находилась во владении крестьян, провозглашалась их частной собственностью, а право на землю получали все, кто её обрабатывал. На основе данного документа 30 июля 1943 г. В. Кубе было подписано «Распоряжение о землепользовании». Однако фактически земля в собственность отдавалась только непосредственным пособникам немецких оккупантов, полицейским или старостам. Для остального белорусского крестьянства все эти распоряжения носили пропагандистско-декларативный характер[510].

Начиная с весны 1944 г. немецкие оккупационные власти стали готовиться к хозяйственной эвакуации. Всего с территории ГОБ было вывезено 16 860 единиц крупного рогатого скота, 13 510 штук овец, 350 свиней, 3 470 коней[511].

Общая картина аграрно-производственных отношений на территории оккупированной Беларуси будет неполной, если обойти молчанием «систему поборов», состоящей из: 1) натуральных и денежных поборов, 2) насильственных реквизиций и 3) принудительных поставок. При этом количество налогов и страховок не было постоянным и зависело в основном от местной администрации[512].

Большую группу налогов составляли денежные – налог с земли, плата за строения и страховые выплаты и т.д. В случае несвоевременной уплаты налога, согласно распоряжению рейхскомиссара «Остланда» от 18 декабря 1942 г., с населения «взимается штраф в размере 2 % от неуплаченной суммы»[513].

Что касается принудительных поставок, то они были различными. Например, согласно распоряжению местной комендатуры г. Полоцка население Экиманской управы обязано сдать до 31 декабря 1941 г. «шерстяных перчаток – 50 шт., меховых перчаток – 20, полушубок – 30, валенок – 50, шерстяных шарфов – 50» и т.д.[514] Таким образом, решалась проблема зимней одежды для вермахта.

Промышленный потенциал на оккупированной территории Беларуси, в отличие от сельскохозяйственного, становится объектом постоянного внимания со стороны военной и гражданской администраций лишь в 1942 г. География промышленного производства, введенного в строй к лету этого же года на всей территории хозяйственной инспекции «Центр» (включая РСФСР), показывает: количество и концентрация промышленных предприятий возрастали по направлению с востока на запад и с севера на юг. Так, в области ведущей хозяйственной команды «Витебск» находилось около 1/6 всех предприятий с количеством занятых на них в 5 100 человек (11,4 %); на территории команды «Орша» работало 159 предприятий (30 %) с 16 200 рабочими (36,5 %); наибольшее число предприятий находилось на территории хозяйственной команды «Бобруйск» – 173 (32,3 %), на которых работало 18 800 чел. (42,3 %). Всего на территории этих команд было занято 40 100 чел., или 90,5 % от общего количества, из которого 1/3 составляли женщины. Характерно, что к концу августа 1942 г. на территории этих 3 ведущих команд находилось свыше 8/10 всех предприятий и более 9/10 всех работающих от общего количества занятых в промышленном производстве хозяйственной инспекции «Центр»[515].

Важно отметить, что кроме Минска, крупные предприятия находились, например, «самое крупное торфопредприятие» – «Осинторф» (4 000 чел.), «крупнейший деревообрабатывающий комбинат» – Бобруйск (до 2 000 чел.), а также фанерная фабрика в Пинске (1 100 чел.), Пинская судоверфь (900 чел.), металлообрабатывающий завод в Бобруйске (872 чел.), спичечная фабрика в Гомеле (558 чел.) и т.д.[516]

Таким образом, руководство нацисткой Германии рассматривало оккупированную территорию СССР, в том числе и Беларусь, не только как место реализации расовой политики, но и как источник сырья, необходимого для дальнейших военно-стратегических решений.