Недостающее фемининное присутствие

Несложно заметить, что могущественные богини отсутствуют в патриархальной мифологии и теологии, – матери и жены в историях о греческих богах обычно либо бессильны что-либо изменить, либо вообще играют второстепенную роль. В греческой мифологии верховенство принадлежит отцу, и главным конфликтом является борьба между отцами и сыновьями. На самом же деле матери оказывают очень большое влияние на жизнь реальных смертных мужчин, огромную роль в их жизни играют и другие женщины. Еще более незаметным и непризнанным является влияние на психику мужчины со стороны анимы – того, что Юнг определил как малоосознанную фемининную составляющую мужской психики, которая влияет на настроения мужчины, эмоциональные связи и восприятие женщин. Психологически восприимчивые мужчины, читатели книги "Богини в каждой женщине", замечают богинь в себе. Эти мужчины либо обнаруживают, что женский архетип соответствует фемининной стороне их собственной личности, либо замечают, что образ той или иной богини – это именно то, что они ищут в женщинах. Богини и их влияние в психике отдельных мужчин в значительной мере загнаны в тень. В современной культуре их качества и черты сведены к минимуму или обесценены так же, как в мифологии.

Проводник в путешествии – Гермес

Путешественники Древней Греции обращались к посланцу богов Гермесу с молитвой, чтобы он сопровождал их в пути. Такие качества Гермеса, как дар общения, живость ума, изобретательность, дружелюбие и даже вороватость, очень помогают путешественникам. Современные мужчины (и женщины), кому по работе приходится много путешествовать, часто знают только эти внешние черты данного архетипа. Но те, кто воспринимает жизнь как духовное путешествие, знакомы с Гермесом – Проводником Душ.

Гермес – Проводник Душ говорит устами Джозефа Кэмпбелла, когда тот советует "следовать за гармонией и блаженством". Гермес – Проводник Душ присутствует в Йоде из "Звездных войн" – в этом мудром и добром древнем существе, помогающем Люку Скайуокеру совладать со страхами и освободиться от иллюзий. Гермес – Проводник Душ – это Юнг, который пишет об архетипах коллективного бессознательного, вынося свой внутренний мир на свет интеллектуального осознания. Этот Гермес соединяет миры мостами понимания и приносит нам весточки из царства души. Он знает, что душа остается жива после смерти. В своих путешествиях он спускается в подземный мир и поднимается на самые головокружительные высоты. Знает он и территории, лежащие между ними. Этот Гермес сразу отличит подлинный опыт от ложного, – так ртуть вступает в соединение только с благородными металлами. Он – проводник на пути самопознания, помогающий нам отыскать свои подлинные ценности и осуществить свои возможности роста и обретения целостности. Слушая этого Гермеса, мы понимаем, что он говорит правду.

Поскольку Гермес – Проводник Душ является архетипом, он присутствует в каждом из нас, и у каждого есть потенциальная возможность с ним связаться, особенно когда человек задумывается, на каком этапе жизненного путешествия он находится, и направляется внутрь в поисках ориентиров. У Гермеса есть много имен. Люди, идущие духовным путем, иногда называют Гермеса "внутренним проводником", или "внутренним голосом". В психиатрической литературе о расщепленных личностях (multiple personalities) Гермеса называют "внутренним я-помощником", – эта формулировка введена психиатром Ральфом Алисоном, который много и интенсивно работал с такими людьми.

О расщепленных личностях написаны научно-популярные книги (в частности, "Три лика Евы" С.X.Тигпена и "Сивилла" Флоры Шрайбер), поэтому многие люди уже знают, что это такое. Это когда в одном теле живет несколько отдельных личностей, иногда разного пола и возраста. Эти личности отрезаны друг от друга и обычно не знают друг о друге ничего, либо же знают очень мало, – что не удивительно, поскольку каждая из них развилась для того, чтобы отгородиться от нестерпимых издевательств и боли, пережитых человеком. В противоположность им всем та личность, которую Алисой называет "внутренним я-помощником" знает обо всех остальных, владеет полной информацией о них, а также обо всем, что произошло в жизни пациента. Алисой обнаружил, что этот внутренний я-помощник андрогинен, испытывает только любовь и доброжелательность по отношению к миру и говорит, что ощущает свою близость к Богу. При содействии внутреннего я-помощника расщепленные личности в процессе психотерапии получают возможность узнать друг о друге, а затем добровольно объединиться в одну личность.

В меньших масштабах (поскольку и вред, причиненный личности, намного меньше – как правило, человек не является ни расщепленной личностью, ни хорошо сбалансированным индивидуумом) нечто подобное нужно осуществить любому человеку, встающему на путь самопознания. Обычно необходимость в этом возникает где-то в среднем возрасте. В данном случае задача состоит не в том, чтобы сплести воедино разрозненные личности, но в том, чтобы воссоединиться с отсеченными частями себя. У большинства мужчин психологическое "расчленение" происходит в первой половине жизни, когда они совершают над собой то, что Прокруст делал с путниками, идущими из Мегары в Афины: отсекают то, что выходит за "рамки". Чтобы восстановить себя, нам нужно войти в подземный (или внутренний) мир, отыскать отсеченные куски и вернуть их себе. Это задача Гермеса.

Именно Гермес вывел Персефону из подземного мира, именно он спас юного Диониса (расчлененного бога) и именно этот архетип способен донести до сознания фемининную составляющую мужской психики и божественного ребенка внутри нас. Таким образом, его задача состоит не только в том, чтобы обнаружить то, что подавил в себе отдельный человек, но и в том, чтобы воскресить архетипы, похороненные нашей культурой в целом.

Гермес и Гестия, богиня домашнего очага, – два божества, чьи символы являются неотъемлемой частью структуры жилища в Древней Греции. Герма, или каменная колонна, символизирующая Гермеса, стояла у двери каждого дома. А в центре каждого жилища находился очаг, посвященный Гестии. Эти два божества – одно как защитник и проводник, а второе как источник тепла и света – символизируют две грани архетипа самости.

Гестия – священный огонь в храмах богов

Путники во времена античности часто заходили во встречающиеся им по дороге храмы, чтобы заручиться поддержкой обитающего там бога или богини, и также воздать должные почести. На жизненном пути люди подобны путешественникам, и на разных стадиях этого пути нам встречаются храмы различных богов. Обстоятельства жизни констеллируют архетипические ситуации: на одном этапе жизни нам то и дело встречается один бог; а на следующем мы уже посещаем храмы другого бога.

Если бы мы вошли в храм какого-либо бога Древней Греции, то обнаружили бы, что там есть также незримая богиня. Это Гестия, старейшая из олимпийцев, присутствующая в храмах всех остальных божеств. Гестия – это богиня очага и храма. Ее олицетворял огонь, горящий посреди круглого очага, – трехмерная мандала, символический образ архетипа самости, которая, согласно Юнгу, является центром личности, архетипом смысла и целостности.

Гестия своим присутствием освящала каждое жилище или храм. При создании новой семьи невеста брала огонь из своего семейного очага и несла в новый дом, – после этого дом считался освященным. Колонисты несли с собой огонь родного храма, чтобы зажечь в святилище на новом месте, – лишь в этом случае храм был свят. Таким образом, огонь Гестии представляет собой центр и связующую нить.

Гестия – анонимная богиня, ее личность мифологически не проработана, внешний вид не определен. Изображения и статуи Гестии – редкость. Это богиня-девственница, она самодостаточна, ей никто не нужен, чтобы чувствовать себя целостной и полноценной.

Будучи богиней, Гестия – женский архетип. Однако очевидно, она присутствует также в психике многих мужчин – мужчин, кому необходимы условия, чтобы сосредоточиться на своем внутреннем мире: порядок, тишина и спокойствие. Это мужчины, любящие уединение и испытывающие в нем потребность, поскольку оно дает энергию для других аспектов их личности, – мужчины, ощущающие себя целостными и самодостаточными.

Гестия была огнем посреди круглого очага в храме каждого божества, – этот же образ может символизировать священное пространство любого архетипа. Если ваше занятие помогает вам обрести ощущение смысла в жизни и глубоко прочувствовать, кто вы есть на самом деле, значит, в вас активен архетип, который связан одновременно с данным видом деятельности и с вашей самостью. Человек, полностью погруженный в работу в своей мастерской, пребывает в психологическом пространстве, которое можно назвать храмом Гефеста. Когда секс обретает экстатические черты и у любовников возникает чувство единения, значит, они занимаются любовью в храме Диониса. Когда спортсмен на поле ощущает себя вне времени и знает, что у него есть целая вечность, чтобы сделать пас, несмотря на то что к нему во весь дух мчатся игроки противоположной команды, он превращается в Ареса, который, совершая стремительное действие, сохраняет связь с некой неподвижной точкой внутри себя – точкой, которую символизирует огонь в центре круглого очага в храме Ареса.

Когда смертные встречали богов и богинь вне храма, они уже находились вне пределов, озаряемых огнем Гестии. Тогда встреча с богом (как и встреча с архетипом) могла не закончиться для человека добром – был риск негативных или даже катастрофических последствий. Боги нередко заставали людей врасплох и подчиняли их. Они навязывали смертным свою волю, соблазняли, похищали или наказывали. Точно так же архетип может соблазнить или подчинить мужчину или женщину. Это психологический процесс: человек становится одержим богом и полностью отождествляет себя с ним. Например, бизнесмен, одержимый архетипом Зевса, отдает себя всего обретению положения в обществе и власти. У него нет личной жизни, никто ему не дорог. Отождествление с позитивными или негативными аспектами какого-то бога ведет к тому, что человек начинает переоценивать значение данного архетипа. Вслед за этим и сам человек тоже чувствует себя очень важным. Именно это приятное самомнение и делает отождествление с каким-либо богом столь соблазнительной.

Другое дело, когда вы чувствуете благодарность за ощущение гармонии, которое дает любимая работа, или пребывание с дорогими вам людьми, или радость одиночества, – вы осознаете, что в вашей жизни есть глубина и смысл. Эти же ощущения и сопутствующая им благодарность в чем-то подобны тому, что чувствовали греки, посещая храмы своих богов.

Смертный входил в храм по собственной воле, полностью осознавая, что он делает. В храме он встречался с образом – обычно это была статуя бога. Он ощущал присутствие энергии данного божества. Хотя прихожанин сосредоточивался именно на божестве, в чей храм он пришел, присутствовала тут и Гестия – в огне очага и в опрятности тщательно прибранного храма. Храм – это метафора человека, живущего полноценной жизнью, поскольку он на сознательном уровне связан с одним или несколькими активизированными архетипами, которые дают ему жизненный стержень и совершенно четкую уверенность в том, что в его жизни есть некое священное пространство.

Домой

На пути путешественник входил в храмы многих богов или богинь, или же проходил мимо них, или посещал храмы только одного божества. И если его сопровождал и охранял в пути Гермес, можно считать, что ему повезло. Однако, каким бы длинным ни было путешествие, любой путник с нетерпением ожидал возвращения домой.

Гермес мог сопровождать путешественника лишь до двери его дома, где стоял каменный столб – герма. Затем путник пересекал порог и оказывался дома. Дом освящался присутствием Гестии, пребывающей в огне, который горел в центре круглого очага. Этот огонь приветствовал вернувшегося из странствий или новорожденного члена семьи.

В Древней Греции новорожденного ритуально вводили в семью по исполнении пяти дней. Во время соответствующего ритуала отец проносил младенца вокруг очага, представляя нового члена семьи Гестии и всем родичам. Этот ритуал признания и приветствия (ведь именно это происходит, когда человек приходит домой) символизировал сознательное признание новой жизни в качестве части целого.

Прийти домой возможно.

"Домой" – это психологическая цель путешествия, где мы соединяемся с духовным центром. Так, в Древней Греции дом являлся священным местом в силу присутствия там очага Гестии. Личная "Гестия" – это символ самости, или центр личности, – то, что мы воспринимаем как незыблемый внутренний стержень, ассоциирующийся с ощущением целостности. Человек встречает Гестию всякий раз, когда входит в святилище и видит приветливый очаг. Это может быть действительно наш дом, или место, где мы находим уединение и покой, или объятия любимого человека, или игра, или работа, или священное место, или природный ландшафт. Почувствовав, что мы оказались "дома" (независимо от времени и места), мы ощущаем гармонию и блаженство, – это и есть наш личный миф.

 

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры (Киев)

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Глава 12

НЕДОСТАЮЩИЙ БОГ

Среди олимпийцев недостает одного бога – сына Метиды и Зевса, который, согласно предсказанию, должен был сместить Зевса, чтобы править людьми и богами с любовью в сердце. Для того чтобы он родился, в западную культуру и в человеческое сознание должна вернуться Метида – фемининная мудрость. У сына Метиды и Зевса были бы совершенно уникальные родители. Когда Великая Богиня, чтимая в нескольких различных проявлениях, являлась в своем аспекте Богини-Матери, вопрос об отцовстве не считался важным или даже вообще не ставился.

После того как Небесные Боги-Отцы установили патриархальный строй, маятник качнулся в противоположную сторону: богини и женщины заняли подчиненное положение, и такой социальный и теологический порядок сохраняется вот уже на протяжении нескольких тысячелетий. Боги-мужчины завладели властью, и ни у кого из них – ни в греческой, ни в иудео-христианской мифологии – не было сильной и мудрой матери или могущественной и любящей жены. Нечасто такие женщины встречаются и в жизни смертных мужчин.

Зевс: эволюция архетипа отца

Согласно мифам, характер Зевса как Небесного Отца со временем изменялся. Вначале это был отец, видящий в ребенке угрозу. Он проглотил Метиду, чтобы предотвратить рождение сына из страха, что тот его свергнет (точно так же отец Зевса, Кронос, из страха пожирал своих детей, а отец Кроноса и самый первый из отцов, Уран, хоронил своих отпрысков в земле). Впоследствии Зевс стал отцом многих детей – как олимпийцев, так и менее значительных божеств и полубогов. Он был отстраненным отцом, поддерживал одних своих детей, отвергал других и часто защищал издалека и тех, и других. В этом он отличался от своего отца и деда: те не испытывали позитивных отцовских чувств и не хотели детей. Следующее изменение в характере Зевса отражено в его отношении к Дионису, младшему из олимпийских богов, которого Зевс даже сам выносил в своем бедре.

Мифология небесных богов (Уран, Кронос, Зевс) отражает изменения в архетипе отца. Это явление имеет также библейские параллели: ветхозаветный Бог ревнив и мстителен, но затем Он трансформировался в любящего и всепрощающего Бога Нового Завета.

Дионис – единственный олимпиец, у кого была смертная мать – как у Иисуса. Оба бога подверглись преследованиям, были принесены в жертву и возродились (или воскресли). Изображения Диониса – божественного ребенка иногда легко спутать с изображениями младенца Христа: ребенок на руках черной мадонны из Монсерра, например, держит в руках нечто похожее на еловую шишку или перевернутый ананас – тирс, символ Диониса.

Архетип отца изменяется, и по мере того, как эти изменения затрагивают все больше мужчин, в культуре постепенно утверждается новый архетип. Начиная с последней трети XX века многие мужчины стали присутствовать во время родов своих жен, и с каждым годом таких отцов становится все больше. Обычно эти мужчины с самого начала ощущают тесную связь со своими малышами и нередко ведут себя очень заботливо по отношению к ним – в отличие от эмоционально отстраненных и недоступных Небесных Отцов. В этой тенденции отражается эволюция Зевса от отстраненного небесного бога к заботливому отцу, превратившему собственное бедро в лоно для сына. Поступив так, Небесный Отец Зевс приобрел земные черты, – то же ныне происходит с современными мужчинами. И некоторые мужчины превращаются в Земных Отцов полностью.

Описание Земного Отца дают в своей книге "Отец: мифология и смена ролей" Артур и Либби Колман. Это мужчина, постоянно взаимодействующий со своей семьей. Именно семья является основным центром, на котором сфокусировано его внимание. Даже находясь вне дома, он мысленно остается с детьми. Дома этот мужчина не устает проявлять заботу о близких, уделяет много времени воспитанию детей и построению тесных взаимоотношений внутри семьи. Супруги Колман особо подчеркивают положительные стороны такого отцовского отношения, а также обращают внимание на то, насколько это сложно в условиях патриархата:

Образ земного отца чрезвычайно далек от ценностей и стремлений, прививаемых американским мальчикам. Многим мужчинам очень трудно представить себя в этом образе, однако такое отношение отца исключительно важно для воспитания ребенка. Вместо того чтобы быть героем, гарантом дисциплины, мостом в мир или внешней силой, которую необходимо преодолеть, земной отец дает детям ощущение внутреннего доверия к миру и чувство защищенности. Это исключительно благоприятные условия для роста, обретения независимости и формирования уникальной личности¹.

Работая с клиентами, я не раз слышала от профессионалов высокого класса, чье положение в мире можно уподобить положению Зевса на вершине Олимпа, о том, что они хотели бы больше времени проводить дома, с детьми. Они рассказывали, сколько радости доставляет им купание ребенка или чтение вечерней сказки. Эти отцы не испытывают ревности к своим маленьким сыновьям, но всей душой их любят. Некоторые даже не разрывают неудачный брак исключительно потому, что не хотят терять возможность ежедневно видеться с детьми.

Итак, в современном американском мужчине архетип отца претерпевает изменения. Хотя патриархальный Небесный Отец по-прежнему доминирует, все больше мужчин отходят от этой модели. Возможно, отражением этой тенденции является и то, что западные политические и религиозные лидеры ныне не имеют такого авторитета, как прежде. Их уже не считают непогрешимыми, и теперь им все труднее заставлять молодых людей жертвовать своими жизнями на войне. Наши правители все в меньшей степени подобны Зевсу.

Метида: появление архетипа мудрой матери

Греческая мифология дает нам очень мало информации о Метиде. Такое молчание и не удивительно: ее обманом заставили стать маленькой и проглотили, – а тем самым свели к минимуму или вообще уничтожили и информацию о том, кем она была прежде. Мы знаем лишь о том, что Метида некогда помогла Зевсу освободить проглоченных Кроносом братьев и сестер. Именно она разработала план освобождения и добыла рвотное средство. Метида – богиня мудрости, и ей поклонялись задолго до Зевса и олимпийцев. И еще мы знаем, что она стала первой супругой Зевса и, согласно предсказанию, должна была родить двоих детей: дочь, не уступающую отвагой и умом ни одному мужчине, и сына, "мальчика с непобедимым сердцем, будущего царя над богами и людьми"². Когда Метида забеременела, Зевс испугался, что жена вынашивает того самого сына, которому суждено свергнуть его. Тогда он обманом убедил Методу уменьшиться и проглотил ее.

Но, как выяснилось, она вынашивала вовсе не сына, а дочь, Афину. Когда подошел срок, дочь родилась из головы Зевса: она вышла на свет уже взрослой женщиной в золотых доспехах. Афина совсем не помнила о матери и считала Зевса своим единственным родителем.

Метида как божественная фемининная мудрость была и в самом деле поглощена патриархатом и исчезла из западного мира. В этом мифе отражены реальные исторические события (происходившие, видимо, между 4500 и 2400 гг. до н.э.): по Европе одна за другой прокатилось несколько волн вторжения индоевропейцев, которые подчинили народы Европы и принесли своих воинственных богов и теологию, базирующуюся на главенстве Бога-Отца. До этого местное население в течение 25 000 лет исповедовало религии, основанные на культе Богини Матери. Эта была миролюбивая высококультурная эгалитарная цивилизация. Основным занятием в этом бесклассовом обществе было сельское хозяйство. Поскольку их города не были укреплены и стояли на открытых местах, а военное искусство им было незнакомо, всадники-завоеватели, поклоняющиеся небесному богу, без труда подчинили эти народы и навязали им свою патриархальную культуру и религию.

Богиня (известная под многими различными именами) превратилась в покорную супругу богов-завоевателей, а ее атрибуты и качества были переняты (поглощены) или подчинены мужскими божествами. Даже способность рождать или создавать жизнь, являющаяся естественной прерогативой женщины и Богини, была ассимилирована небесными богами, и они стали создавать жизнь силой своего слова и воли или же рожать из головы.

Женщины забыли Великую Богиню, таким образом уподобившись Афине, которая родилась сразу взрослой женщиной из головы Зевса, ничего не помня о своей матери Метиде. Как и Афина, большинство женщин являются дочерями патриархата и признают божественность только Бога-Отца. Женщины (до недавних пор) не помнили о временах, "когда Бог был женщиной". В их памяти не было никаких следов Богини Матери, или Богини – фемининного лица Бога. В последнее десятилетие Метида вновь возвращается в мир, и люди ее вспоминают. Вот как описывается это возрождение в современном женском журнале "Женщины силы" (Women of Power):

Древний духовный голос женщины ныне открыто произносит надолго забытые слова мудрости, становясь активной силой сознательной эволюции мира....Этот пробуждающийся голос призывает признать взаимосвязь всего живого; осознать, что все на свете священно и обладает сознанием; вспомнить, что мы священны; полюбить свою душу, тело и чувства; вернуть права женщинам и всем угнетенным народам; добиться мира, справедливости и экологической стабильности во всем мире; заняться развитием духовных сил и экстрасенситивных способностей человека; уважать божественность женщины; с почтением относиться к земле, а также ко всем ее сезонам и циклам, а равно к циклам и периодам человеческой жизни³.

Женская духовность возвращается в нашу культуру, и возобновление этой духовности синхронно совпадает с важными археологическими открытиями, дающими новую информацию о периоде матриархата в истории человечества. Этот долгий мирный период истории, когда люди поклонялись Богине, описан в таких книгах: "Богини и боги старой Европы" Марии Гимбутас; "Когда бог был женщиной" Мерлин Стоун; "Кубок и клинок" Рианы Эслер. Свитки Нага Хаммади, более известные как Гностические Евангелия (о них рассказывает в одноименной книге Элен Пагельс), свидетельствуют, что христианские гностики знали и чтили женский аспект Бога, Софию. Поклонялись Софии и православные христиане. Самый большой ее храм, Агиа София (храм Святой Софии, или Святой Женской Мудрости), возведен в Константинополе (ныне Стамбул). Католики позднее утверждали, что этот храм был посвящен некой малоизвестной деве-великомученице по имени София. Имя Софии в иудейском мистицизме – Щехина. Метида, София и Шехина суть разные имена одной и той же забытой фемининной мудрости, которую мир некогда отверг.

В течение многих столетий фемининная мудрость, какое бы имя она ни носила, оставалась невидимой и была предана забвению. А если ее даже и видели, то не считали мудростью. Например, когда речь заходила о нравственном выборе, считалось, что женщины менее этичны, чем мужчины. Кэрол Каллиган в своей книге "Другой выбор" предполагает, что большинство женщин просто воспринимают этическую ситуацию иначе, чем мужчины, и ценят человека и взаимоотношения выше, чем абстрактные принципы. И такой выбор говорит не о меньшей этичности, но просто о других ценностях и приоритетах. Когда эмоциональные связи ценятся не меньше, чем принципы, сострадание и справедливость могут сосуществовать, взаимно дополняя друг друга. В данном случае Кэрол Каллиган высказала позицию Метиды, проявив при этом достаточно смелости и интеллектуальной последовательности, чтобы вступить в научное сражение, – современная Афина, вспомнившая Метиду.

Возможно, впервые в истории в наше время женщины как группа (ибо исключительные индивидуумы существовали всегда) стали достаточно сильными и мудрыми матерями, чтобы не позволить мужьям поглотить свой ум. Теперь они не съеживаются в нерешительности, когда нужно вслух заявить о своих ценностях, и при необходимости вполне способны защитить собственных сыновей и дочерей.