Воспитание мальчиков и девочек

«Ажентел ъмен», или «Последний бойскаут»

(памятка для родителей мальчиков)

Мальчик должен принять главный постулат — быть мужчиной несмотря на то, что:

♦ как правило, воспитанием мальчиков занимают­ся мамы, воспитательницы и учителя-женщины;

♦ легче и проще быть неопрятным, небритым и плохо образованным, чем интеллектуальным, спортив­ным, стильным;

♦ мужчиной в любые время быть гораздо труднее, чем просто существом мужского пола.

Мальчик может стать по-настоящему привлекатель­ным, надежным, великодушным, умным человеком, способным совершать героические поступки, защитить свою семью и страну от опасности при следующих ус­ловиях:

♦ для развития интеллекта ребенка необходимо, чтобы в его окружении были два типа мышления — мужской и женский;

♦ на интерес к учебе и образованию влияет бли­зость и дружба с отцом;

♦ отец объяснит мальчику, что для успешной и про­дуктивной работы необходимо учиться;

♦ папа и его друзья научат ребенка реальным фор­мам мужского поведения;

♦ в компании папы мальчик получит важное под­тверждение, что иметь хорошее образование, читать кни­ги и знать наизусть стихи, слушать серьезную музыку совершенно не означает быть девчонкой.

Поведение мужчины в обществе, как правило, ха­рактеризуется активностью и инициативностью, а роль его в семье часто является отражением общественного положения. Поэтому:

♦ хвалите мальчика каждый раз, когда он за кого- то заступился;

♦ с детства прививайте ребенку мысль, что он бу­дущий кормилец: своих родителей, жены и детей, сво­ей страны;

♦ любить он должен только трех женщин: мать, жену и дочь;

♦ воспитывайте мальчика ответственным: за себя, семью, Родину.

«Василиса Премудрая», или «Золушка»

(памятка для родителей девочек)

Чтобы девочка стала прекрасной женщиной, научите дочь:

♦ быть красивой (мать учит тем, что красива сама, а отец, что умеет ценить эту красоту);

♦ уважать себя и всегда сохранять достоинство, без этого девочка будет беззащитна перед случайностями и посягательствами мира;

♦ ценить себя (часто родители недовольны, что де­вочка слишком высокого о себе мнения, и стараются сбить раздражающую их спесь; этого делать нельзя, так как несчастья многих девочек происходят именно оттого, что они низко ценят себя или не думают о себе вовсе);

♦ самостоятельности (это даст ей цель в будущем);

♦ любить труд: без работы самоуважение превра­щается в гордыню, чувство достоинства в претенциозность; это портит красоту, девочка становится по­шлой;

♦ иметь свой вкус (но не запретами и навязывани­ем собственных идеалов);

♦ милосердию;

А вот материнству специально учить не надо. Счаст­ливые женщины — лучшие матери!

 

 

Приложение 2

ИГРУШКИ ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ

Любая детская игрушка должна быть:

♦ эстетичной;

♦ безопасной и экологичной;

♦ соответствовать возрастным особенностям и раз­личным типам игры.

В детской мальчика могут быть машинки, корабли­ки, самолетики, конструкторы, солдатики, пушечки, танки, пистолеты, ружья.

У каждого времени — свои герои, в том числе и игрушечные. В наши дни — это чудища, инопланетя­не, герои триллеров, которые мирно уживаются в маль­чишеской комнате с традиционными солдатиками.

Здесь возникает вопрос: насколько необходимы иг­рушки, так или иначе способствующие проявлению и развитию детской агрессивности? Ответы, как прави­ло, бывают полярны. Первый — «что же это за маль­чик, если он не стреляет, не бьет, не борется и не побеждает». Другая крайность — «у моего ребенка никогда не будет никакого оружия, я никогда не раз­решу ему стрелять в живое».

Как мы видим, «военные» игрушки выпускают сно­ва и снова, они отражают реальность, в которой имеют место войны, насилие, поражения и победы. Кроме того, хотим мы этого или нет, мальчики во всем мире предпочитают играть с машинкой и пистолетом, а не с куклой или заводной обезьянкой.

Что же делать, если мы намерены считаться с ре­альностью, но хотим, чтобы ребенок рос добрым и че­ловечным? Ответ, как нам кажется, можно обнаружить в пражском музее игрушки.

Здесь собрана целая экспозиция, посвященная иг­рушкам периода Первой мировой войны. Кроме стре­ляющих, марширующих, машущих саблями солда­тиков там есть фигурки раненых, сестер милосер­дия, бойцов, оказывающих товарищу помощь: два солдата несут третьего, сестра бинтует голову ране­ному и т.п. Таким образом, реальность в детской игре не только не игнорируется, но и дополняется прояв­лениями взаимопомощи, сопереживания, жертвен­ности.

Взрослые, включаясь в детские игры, могут направ­лять их таким образом, чтобы деструктивные действия преобразовывались в безобидные или смешные: вмес­то взрыва устроить салют; бороться — не с врагом, а со стихией, штормом, бурей; рисковать и отличиться — не в бою, а в опасном кругосветном путешествии.

Приложение. 3

ДЕТСКИЕ ИМЕНА, ПРОЗВИЩА И РОДИТЕЛЬСКИЕ «ЯРЛЫКИ»

(из курса лекций «Семейная педагогика и домашнее воспитание»)

Имя — тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность...

ПЛ. Флоренский

Имя — одна из основ идентичности. Имя часто дают в силу семейных традиций, в честь бабушки или де­душки, например, если отца зовут Павел Андреевич, то сына будут звать Андрей Павлович — так из поколе­ния в поколение старшего сына называют либо Павел, либо Андрей. Многие имена имеют библейское проис­хождение: Иван (Иоанн), Мария, Люк (Лука), Пьер (Петр). Имя может быть связано с приятными воспоми­наниями супружеской пары — Ая (медовый месяц на (Ззере Ая в Горном Алтае), или ассоциироваться с людь­ми, достигшими успехов в политике, спорте, кино (мод­ное имя Айша — популярной в 2001 г. песни Тархана, Скайуокер — персонаж культового фильма «Звездные войны»).

Важно знать контекст, в котором люди получали те или иные имена; события, ситуацию в стране, обычаи и нравы, моду конкретной эпохи. Некоторые имена уже не употребляются, другие, наоборот, возвращают­ся из глубины веков, и причин этому может быть мно­го.

В старые времена имена старались скрыть, утаить от чужих. Ведь по древним представлениям, узнав имя человека, можно было завладеть им самим. Даже сегодня по правилам этикета не принято говорить: «Мое имя — Михаил Борисович», чаще говорят: «Меня зовут Михаил Борисович», т.е. не «я зовусь», а «меня называют». Обычай этот пришел с древних времен. Марина Семенова* приводит отрывок из скан­динавской саги IX в., рассказывающей о реальных исторических событиях. Викинги попадают в плен к норвежскому правителю Эйрику. Он спрашивает одного из пленных: «Кто ты такой?», и викинг отве­чает: «Они называют меня Сигурдом. И мне сказа­ли, что я — сын Буи...». Храбрый воин боится заяв­лять о себе прямо, только ссылаясь на других, он говорит, как его зовут. Настоящее имя человека было известно только его самым близким людям.

Многие славянские языческие имена абсолютно чужды нашему представлению об имени для любимо­го ребенка: Проданец, Ненаш, Краденой. Они слу­жили оберегами желанного ребенка (имена-амулеты), т.е., по сути, они были обманными и должны ввести в заблуждение злых духов и недобрых людей. Охран­ной именослов известен многим народам. Например, тюркское имя Мангадай, означающее «принадлежа­щий русскому»**, обязано своим происхождением обряду «продажи ребенка», до сих пор сохранивше­гося у ряда тюркских народов. Тюркское имя Сатыл- маш имеет прямой перевод — «проданный». Черты обряда сохранились в знакомой с детства присказке «Не будешь слушаться — придет Бабай и заберет тебя». Так родители старались запутать злого духа,

*Семенова М. Мы — славяне!: Популярная энциклопедия. СПб., 1999. С. 87.

* Меньшикова Н. Живое имя. М., 1999. С. 27.

он придет за ребенком, но ребенок уже не наш — он «проданный». Подобный обычай существовал и у сла­вянских народов. «Этот обычай очень древен, и свой­ствен он был далеко не только нашему народу. Еще в первые века существования христианства церковный мудрец Ориген советовал запутывать демонов: назы­вать ребенка при крещении одним именем, а в жиз­ни другим. Для этого советовал, то же самое имя пе­ревести на другой язык: окрестили Хоздазатом («дар Божий»), а зовут Федором (тоже «дар Божий»); на­звали по-гречески Хрисой («золотая»), а кличут на латинском языке Аурелией (также «золотая»). Ведь вряд ли злые духи хорошо знают иностранные язы­ки...»*.

Родители иногда прибегают к довольно хитрым об­рядам имянаречения. Например, чтобы прервать цепь рождений одних только девочек последнюю из родив­шихся дочерей называют мужским именем, как это делают казахи (имя Бакыт — «счастье» — традицион­но считается мужским, но иногда дается девочкам), или называют девочку именем матери, как поступают русские. Шутценбергер А.** приводит любопытный пример женского имени, которым иногда называют девочек в районе Карфагёна (Тунис) — Деленда. Это не арабское имя, а латинское слово, часть знаменитой речи Катона «Delenda Carthago est» — «Карфаген дол­жен быть разрушен». После этого (по необъяснимой причине) девочки перестают рождаться и в семье по­являются долгожданные мальчики. Этой традиции бо­лее 2000 лет.

Совершенно другой пантеон имен представлен в древних славянских летописях или берестяных новго­родских грамотах: Забава, Истома, Любава, Смирной, Улыба, Прекрасна, Ждан, Любим. Они практически исчезли из обращения, но продолжают напоминать о себе в фамилиях (Любавины, Истомины, Ждановы и т.д.) или (Любава — Любовь) в уменьшительно-ласка­тельных прозвищах.

 

*Успенский Л. Слово о словах. Ты и твое имя. Л., 1962.

**Шутценбергер А. Синдром предков. Трансгенерационные свя­зи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практи­ческое исследование геносоциограммы. М., 2001.

С принятием христианства на Руси в обычай вошло давать два имени ребенку — языческое и христианское: Алексей и Храбр, Елена и Прекрасна (в русских сказках они образовали устойчивые словосочетания: Елена Пре­красная, Василиса Премудрая, Мудрая Дева, Серый Волк). Часто иноземные имена при прямом переводе оз­начали то же, что и славянские: Петр — греческое ка­мень, русское Любим — еврейское Давид, Ирина — мир­ная. В «Слове о полку Игореве», древнерусском литера­турном памятнике XII в., большинство князей по-пре- жнему носят языческие имена (Святослав); в русских былинах богатыри Святогор, Добрыня — славянские имена, а их сотоварищи Илья, Алеша (Алексей) — соот­ветственно еврейское и греческое, данные при креще­нии. Однако в былинах все богатыри названы «святорус­скими».

Подобную традицию можно наблюдать и в средне­вековых русских летописях XIV—XV вв., где встре­чаются имена: Сладкая, Изумрудик, Славная, Милая*, как пережиток языческих времен или милых домаш­них прозвищ девочек. В летописных текстах наибо­лее употребительными женскими славянскими име­нами были: русские Предслава (1104, 1116), Болесла­ва (1116), Всеслава (1197), Звенислава (1142), Ярос­лава (1187); норманские Ольга (1150), Рогнеда (1168), Малфрид (1167). Сравнительно долго (почти до XIV в.) держалась на Руси традиция давать некоторым детям не отчества, а «матерства» (Олег Настасьич, Василько Маринич), так вначале родство по матери считалось не менее почетным, чем родство по отцу**. Во Франции долгое время в земские книги вписыва­ли название земель, приходивших с женщиной, и лишь во время французской революции началась передача

*Пушкарева H.JI. Мать и материнство на Руси (X—XVII вв.) // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М., 1996. С. 311.

[1] Там же. С. 305—345.

 

прав наследования через отчество, получае­мое от мужчины. В большинстве патриархальных цивилизаций мужчина дает женщине не только свою фамилию, но и отчества детям (именно это породило проблему незаконнорожденных детей, т.е. детей, не имеющих права носить отчества). В русской тради­ции человека всегда представляют другому человеку по имени и отчеству (Александр Иванович, Олег Пет­рович). Со временем это даже приобрело статусное значение, когда человека уважительно начинают на­зывать не по имени, а только по отчеству — подчер­кивая, что он достиг возраста отца (в данном кон­тексте наставника). Подобные традиции есть и у дру­гих народов, например на Востоке Ахмед ибн Сат- тдам означает Ахмед сын Саттдама.

Имя-прозвище может существенно повлиять на жиз­ненный путь ребенка. Не случайно Э. Берн ввел такое понятие, как жизненный сценарий*. По его мнению, имя может оказать существенное влияние на жизнен­ный сценарий и, следовательно, на судьбу человека. Согласно теории Э. Берна, имена формируют жизнен­ный сценарий одним из четырех способов: целена­правленно, по несчастию, из-за небрежения или лег­комыслия и по неизбежности**.

1. Целенаправленно. Родители осознанно выбира­ют имя, вкладывая в него своего рода напутствие или указание ребенку, каким он должен стать и на кого быть похожим. В России детей чаще называют имена­ми предков, бабушек и дедушек. И очень часто это оказывается не целенаправленным, осознанным актом (поступая таким образом, родители вовсе не имеют в виду, что ребенок должен быть похож на своего пред- n ка), а данью привычке и семейной традиции. В этом случае полученное имя может лечь в основу неудачно­го сценария.

*Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. СПб., 1992.

**Ильин В. Археология детства: Психологические механизмы семейной жизни. М., 2002. С. 48.

 

По-настоящему же целенаправленно данное имя чаще всего ложится в основу хорошего сценария. При­мером может служить обычай народов Севера, где тра­диционно ребенку давалось два имени: одно указыва­ло на то, каким хотят его видеть в будущем — имя- мечта; другое, уже знакомое нам, имя-амулет.

2. По несчастию. Это происходит тогда, когда, на­зывая ребенка красиво звучащим именем, родители совершенно не думают о том, как оно соотносится с фамилией или отчеством или как вписывается в кано­ны той или иной культуры или обывательских пред­ставлений. В 2000 г. одно из самых популярных имен для девочек во всем мире (США, Австралия, Канада) было Сара. В нашей культуре это имя традиционно связано не с героиней фильма «Терминатор» — Сарой Коннер, а героиней многочисленных одесских анек­дотов про Сару. Именно такое обывательское мнение об имени не позволило певице Жасмин петь под своим именем — Сара. Зато имя другой певицы Алсу (по- татарски — Розовая вода) звучит как экзотический псевдоним. В 60-е гг. XX в. на экраны вышел культо­вый фильм про «Неукротимую Анжелику», имя Анжелика стало сверх популярным, им называли всех девочек независимо от национальности, отчества, фа­милии. В конце 90-х гг. не менее популярным стало имя Джульетта, по героине фильма «Ромео и Джуль­етта» с Леонардо Ди Каприо в главной роли. Интерес­но, что своим именем Ди Каприо тоже обязан извест­ному человеку: его мама была большой поклонницей Леонардо да Винчи.

Необходимо помнить, что волны популярности имен проходят быстро, а имя остается навсегда.

3. Из-за неизбежности. В первую очередь, это свя­зано с фамилией, или отчеством, т.е. с тем, что из­менить практически невозможно. У родителей в этом случае меньше свободы выбора, хотя при заключе­нии брака имеются два исходных варианта. Можно привести пример, когда после вступления в брак жен­щина сменила фамилию Сивоконь на Рябокобылка и, как ни странно, таких прецедентов много.

В подобных случаях, по мнению Э. Берна, «чело­век ощущает нечто вроде проклятий предков, из-за которых ему со дня рождения суждено быть неудач­ником»*. Однако именно неблагозвучная фамилия часто является предлогом для ее прославления и бу­дущей гордости потомков — Толстой, Лопухин, Дол­горукий.

Фамилия при обычном имени подчеркивает инди­видуальность человека, «прикрепляет» его к родовому древу — эта «установленная родовая связь, смысл ко­торой придается социальной группе через языковые, юридические, культурные структуры (правило насле­дования и принадлежности)»**. Фамилия, если она про­славлена предками, оберегает потомков от потрясений, является гарантом счастья и благополучия. В подоб­ных случаях не только женщине, но и мужчине не зазорно взять другую фамилию. Особенно часто это происходит во времена, когда многое зависит от соци­ального положения, званий и титулов.

4. Из-за небрежности или легкомыслия. Часто ро­дители наделяют своих детей прозвищами: от ласко­вых (солнышко, рыбка, уточка, котеночек) до весьма «говорящих» (пончик, булочка, батончик). Уменьши­тельно-ласкательные формы имени и ласковые про­звища иногда самым парадоксальным образом сказы­ваются на судьбе ребенка. Когда родители называют так своих детей, они, естественно, не думают, что про­звища останутся с ними на всю жизнь. Вспомните классический пример из романа И. Ильфа и Е. Петро­ва «Двенадцать стульев»:

«— Послушайте, — сказал великий комбинатор, — как вас звали в детстве?

♦ Киса, — ответил Ипполит Матвеевич, усмеха­ясь.

♦ Конгениально. Так, вот что, Киса...»***.

*Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996. С. 204.

** Шутценбергер А. Синдром предков. Трансгенерационные свя­зи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практи­ческое исследование геносоциограммы. М., 2001. С. 107.

*** Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Золотой теленок. Алма-Ата, 1987. С. 185.

Судьба героя была решена, он пожизненно стал Кисой. Еще одно прозвище, вошедшее в анналы исто­рии, Буба Касторский из кинофильма «Неуловимые мстители».

Детские прозвища становятся бичом и проклятием многих людей. Стремясь стереть свое прозвище, люди ломают судьбу, идут не той дорогой, какой хотели бы. Одна известная художница вспоминает, как в детстве мама всегда называла ее «моя маленькая рисовальщи­ца». Став взрослой женщиной, она вспоминает, что ей хотелось бы заниматься совсем другими видами дея­тельности, но постоянные мамины напоминания о ее предназначении через ласковые прозвища и обраще­ния скорректировали ее судьбу. Неудовлетворенность детских желаний, стремление попробовать что-то дру­гое заставляет уже состоявшуюся художницу заново осваивать новые и новые жанры. Техника ее постоян­но меняется, стиль не определен, она не в состоянии добиться по-настоящему большого успеха. Возможно, если бы она не старалась так соответствовать своему детскому прозвищу, она бы, позанимавшись еще в дет­стве чем-то другим, вернулась бы опять к рисованию, но уже более обдуманно.

В Северной Америке маленьких девочек нередко называют «тыковка». Невольно вспоминается русский аналог: «Думай головой, что у тебя в место головы — тыква?» Такое, ласковое на первый взгляд, обраще­ние, подчеркивает несостоятельность девочки, ее не­способность сделать карьеру. На что еще способна ты­ковка, кроме как выйти замуж и стать домохозяйкой?

В американской культуре ребенка, как правило, единственного, называют по имени отца или матери, добавляя приставку «джюниор» — младшйй, и ему приходится много сил потратить на то, чтобы изба­виться от этой приставки-прозвища. Вспомним фильм «Индиана Джонс. Последний крестовый поход», ког­да герою пришлось напоминать отцу, что он не «джю­ниор», что у него есть собственное имя. Эта была борь­ба отнюдь не с отцом, а скорее борьба ученого за при­знание собственного авторитета и имени в науке.

У алтайских народов имя ребенку в большинстве случаев давал дядя по матери (таай), он же отвечал за жизненный путь своего «имятезкй», ребенок с детства и до старости испытывал к нему глубокое уважение. Использовать прозвище было нельзя, это считалось неуважением к предкам, роду, давшему имя.

Родительские имена-ярлыки («копуша», «горе лу­ковое», «несчастье мое», «пончик») способны суще­ственно испортить жизнь ребенка в коллективе, они становятся источником детских оскорбительных драз­нилок.

О влиянии имени на судьбу человека писал рус­ский философ Павел Флоренский в начале 1920-х гг.: «...Общечеловеческая формула о значимости имен и связи с каждым из них определенной духовной и от­части психофизиологической структуры, устойчивая в веках и народах, ведет к необходимому признанию, что в убеждениях этого рода действительно есть что-то объективное и что человечество, всегда и везде утвер­ждая имена в качестве субстанциальных сил или си­ловых субстанций или энергий, имело же за собой под­линный опыт веков и народов...»*. Говоря о функциях имени по отношению к своему носителю, Флоренский выделял две: номинальную и сакральную.

«Во-первых, оно представляет своего носителя, указы­вая, кто есть некто, и затем, что есть он. Во-вторых, оно противопоставляется своему носителю, влияя на него — то как предзнаменование грядущего, То как орудие наго­вора, то, наконец, как орудие призывания...

Таким образом, имя оказывается alter ego своего носителя — то духом-покровителем его, то существом, _ч одержимым враждебными силами и потому губитель­ным»**.

Современные родители, обдумывая, как назовут сво­их детей, нередко просматривают не только этимоло­гические словари в поисках толкования того или иного

*Флоренский ПЛ. Сочинения. Т. 3. М., 1999. С. 196.

**Там же. С. 196.

имени, но и пытаются создать свои собственные имена или наполнить их личностным смыслом. К ним относятся имя-криптограмма и имя-код*. Они могут быть образованы из соединения имен родителей: Ми­хаил и Ольга — Миоль, Владимир и Елена — Владле­на, Лев и Анна — Леванна. Другой менее известный способ — образование имени из инициалов родителей: Вера (Вероника Ермолаева и Роман Аркин), Глеб (Га­лина Леонова, и Евгений Горбылев). За рубежом в ка­честве имени используют также инициалы одного из родителей (чаще всего отца, особенно если ребенок незаконнорожденный). Например, имя женщины Элен было сокращением инициалов L. N**. Как правило, в России редко используют имя-код или используют несколько иначе. Например, отца ребенка звали Жа­ном Корнеевичем, подобрать имя к отчеству Жан, до­вольно сложно, тогда использовали имя-код Корнелия Жановна, в котором отразилось не только имя отца, но и имя деда***.

Имена детей имеют свою историю и свою судьбу, неразрывно связанную со временем, эпохой, истори­ей. Загляните в будущее, давая имя ребенку. Не дайте прошлому вашего народа уйти в глубь веков, не забы­вайте обычаи и славные имена предков.

*Шутценбергер А. Синдром предков. Трансгенерационные свя­зи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практи­ческое исследование геносоциограммы. М., 2001. С. 112.

**Там же.

***Меньшикова Н. Живое имя. М., 1999. С. 171—172.

 

Приложение 4