Групповая терапия как средство переквалификации манипулятора в актуализатора

В терапевтических группах возможно преобразование манипуляторов в актуализаторов. Излишне говорить, что это процедура столь же кропотлива, как операция на мозге. Результаты ее приносят пользу не только участникам группы, но и терапевту, так как противостояние людей друг другу – это всегда вызов. Давайте заглянем на такой сеанс и посмотрим, что происходит.

Встреча началась в семь часов вечера в институтской гостиной, уютно обставленной наподобие жилой комнаты. На этот раз пришло восемь человек, четыре мужчины и четыре женщины – мы стараемся, чтобы присутствовало одинаковое количество представителей обоих полов. Среди них инженер, врач, торговец мебелью, школьный учитель, медсестра, домохозяйка, учительница и симпатичная молоденькая секретарша. Последняя была самой молодой из них – ей двадцать лет, а самыми старшими оказались врач и инженер – им по пятьдесят. Все они представляют различные уровни манипуляции и актуализации.

У каждого из них имеются межличностные и личностные проблемы. Медсестра, например, теряет мужа и не может понять, почему он не видит в ней женщину; следует заметить, что на ней мужская одежда, и выглядит она довольно мужеподобно. Домохозяйка, сидящая возле нее на полукруглой кушетке, страдает от скуки; дети выросли, и она не знает, пойти ли ей теперь работать или развестись, или сделать и то, и другое. Учительница хотела бы выйти замуж, но никак не встретит подходящего кандидата. Симпатичная секретарша озабочена попытками босса соблазнить ее – ее прежние боссы также были искусными соблазнителями, и она горько сетует: "Ну почему со мной все время случается это?"

У мужчин, сидящих на диване и стульях, схожие проблемы. У доктора сложности в отношениях с женой; симпатичный торговец уже дважды разводился, и дело идет к третьему разводу. Инженер, квалифицированный технический специалист, не может ладить с людьми, особенно с женской бригадой, которой он руководит на авиамоторном заводе. Учитель ужасно хочет стать директором школы, но у него никак не получается.

Первую треть трехчасового сеанса мы будем работать в паре с моим ко-терапевтом. Она – привлекательная, со вкусом одетая тридцативосьмилетняя женщина, социальный работник, замужем, имеет детей и актуализируется, по крайней мере, часть времени. В группе участвуют и мои, и ее клиенты, но каждый из нас будет работать с любым из них, либо со всеми вместе: это будет определяться нашей спонтанной реакцией на конкретные ситуации во время предстоящего сеанса.

– Итак, – начинаю я, – о чем вы сегодня думаете?

Врач заговаривает первым. Это человек заурядной внешности, с возрастом начинающий полнеть. Я замечаю, что его глаза немного увлажняются, когда он обращается к торговцу мебелью: "Прошлый раз я по-настоящему расстроился, когда вы сказали, что я позволяю своей жене обижать себя".

Это, конечно, актуализационное поведение – обнажить перед группой какую-то часть себя. Актуализирующаяся личность охотно проявляет свою ранимость или чувствительность. Это пассивное, но здоровое поведение.

Инженер, слушая это, покусывает губы и ерзает на стуле; нога у него заброшена за ногу и начинает качаться. Это бесцеремонный человек, который, не находя отклика у женщин, упорно продолжает играть на свой лад роль настоящего мужчины, знатока логарифмической линейки. Его проблема в том, что он боится своих чувств. Будучи манипулятором, поведение которого зафиксировано в крайнем положении активного доминирования, он испытывает в данный момент явный дискомфорт. Искреннее заявление врача заставило его раздраженно покачивать ногой.

Психологический кризис налицо. Инженер должен либо начать критиковать врача, либо понять, что тот затронул его ценности.

– Кого вы хотите пнуть? – неожиданно спрашиваю его я.

– Я хочу пнуть Теда, – отвечает он, глядя на врача. – Женщины всегда пытаются заставить мужчину испытывать чувство вины. И самое худшее, что вы можете сделать, – дать им знать, что вас это задевает.

– А что плохого в том, чтобы дать людям знать, что вы задеты? – спрашиваю я.

Мы обсуждаем это в течение получаса. Инженер, у которого были проблемы в отношениях как с матерью, так и с женой, и который поэтому испытывает неприязнь к женщинам вообще, боится сломаться. Он не понимает, что на самом деле люди не ломаются, они тают. Естественный для нашего тела способ таяния – это слезы. Слезы так же необходимы и неизбежны в психотерапии, как кровь в хирургии. Когда вы порезались, идет кровь, когда вам больно, вы плачете; а все манипуляторы испытывают внутреннюю боль, порождаемую внешними конфликтами. Но Диктаторы, Хулиганы и Судьи ожесточенно борются со слезами посредством враждебности. Поэтому у них часто бывают неожиданные вспышки гнева.

– Слезы, – доказывает он, – для женщин и детей. Не для мужчин. – В его голосе звучит гнев.

– Повторите это еще раз, – требую я.

– Слезы не для мужчин.

– Громче!

– СЛЕЗЫ... НЕ ДЛЯ МУЖЧИН! – Он дрожит.

– Вы дрожите, – говорю я ему. – Дрожите сильнее!

Он пытается. Его подбородок трясется. На глаза накатываются слезы.

– Станьте своими глазами! – командую я.

– Кажется, мы сейчас заплачем, – понимает он и вдруг разражается рыданиями. – Женщины в самом деле обижают вас! – кричит он Теду. – Они и меня обижали всю жизнь...

Сцена окончена. Кризис миновал. Клиент переживает то, чему так упорно сопротивлялся.

Чтобы достичь этой точки, он посещал терапевтическую группу в течение полугода, и впереди у него еще шесть месяцев. Если он не испугается или не бросит терапию раньше времени, дальнейшее развитие отношений с группой может помочь ему принять естественность проявления душевной боли. Постепенно он введет ранимость в круг приемлемых для себя форм реагирования, ослабив свои активные, так называемые "мужественные", реакции на боль и усилив свои так называемые "женственные" реакции. Таким образом, если он раньше времени не прекратит терапию, то фактически станет актуализатором, и промышленность получит не только хорошего специалиста, но и чуткого человека.

Поведение терапевта в такой группе отражает его открытость по отношению к активным и пассивным возможностям собственного реагирования на ситуацию. Он должен не только пассивно принимать манипулятора как личность, но и активно фрустрировать последнего в сферах его фиксаций. Он фрустрирует попытки манипулятора сопротивляться переживанию внутреннего конфликта и его отказ допускать противоположные качества своей личности в поле сознания. Терапевт делает это в основном путем описания поведенческих проявлений манипулятора во время психологического кризиса ("Кого вы хотите пнуть?", "Вы дрожите" и т.д.).

Он сосредотачивает внимание на беспокойстве манипулятора в связи с противоположным качеством, которое нуждается в развитии, и может спросить у него, как я спросил у инженера: "Что вы чувствуете в связи с причиненной вам болью? Что она заставляет вас говорить? Как вы сопротивляетесь ей?" Чаще всего ответы манипулятора будут именно такими, как в нашем случае: "Человек не должен показывать, что ему больно". Далее терапевт говорит: "А что в этом плохого?" Здесь манипулятор оказывается зажат с двух сторон: он вынужден либо настаивать на том, что ранимость – нездоровое проявление человеческой природы, либо признать, что ранимость естественна, и измениться. Последующее замешательство нарушает существующее в нем равновесие, которое затем может быть восстановлено на новой основе.

Хотя в ходе встречи мы непосредственно работаем лишь с одним или двумя клиентами, в диалог оказываются вовлечены все члены группы. Несмотря на то, что каждый из нас уникален, все мы – человеческие существа и во многом сходны. Во время терапии человек легко отождествляет себя с другим.