Видовременные формы в научных текстах по международным от­ношениям

В задачи данной главы входит выявление грамматических форм, функционирующих в научных текстах по международным отношениям, с целью установления их регистровой специфики. В течение долгого време­ни в теоретических исследованиях отечественных (JT.C. Бархударов, A.B. Бондарко, М.Я. Блох, М.М. Глушко, Б.А. Ильиш, М.Н. Кожина, М.П. Ко- тюрова, А.П. Миньяр-Белоручева, В.А. Плунгян, А.И. Смирницкий) и за­рубежных лингвистов (S. Azar, D. Crystal, М. Lewis) видовременные гла­гольные формы являлись предметом исследования. Основываясь на дос­тижениях предшествующих исследователей, изучавших грамматические формы, характеризующие научные тексты (М.М. Глушко, М.Н. Кожина, А.П. Миньяр-Белоручева), можно допустить, что минимизация видовре- менных глагольных форм свойственна также и текстам по международным отношениям.

Анализируя специфику текстов по международным отношениям, можно говорить, что для описания и анализа фактов и событий, происхо­дящих в мире, специалисты в области "Международные отношения" опе­рируют десятью видовременными глагольными формами: Present, Past and Future Simple Active; Present and Past Perfect Active; Present Progressive Ac­tive; Present, Past Simple Passive; Present, Past Perfect Passive.

Противопоставлением категориальных форм непрошедшего и прошедшего времени образуется грамматическая категория времени в сис­теме английского глагола. "Категория времени в современном английском языке конституируется прежде всего формами настоящего времени и про­шедшего времени, так как формы этих времен являются синтетическими" [118, 332].

По поводу грамматической отнесенности длительных форм на данный момент нет единства мнений среди грамматистов. Вопрос об от­несении длительных форм либо к видовременной категории, либо рас­смотрении их как отдельной грамматической категории вида до сих пор обсуждается. Данная категория рассматривается с точки зрения характе­ра действия - противопоставления форм длительных, показывающих действие в его развитии, формам недлительным, не обладающим ника­ким специфическим значением. Среди западных ученых длительный вид интерпретируется скорее как категория семантическая, нежели грамма­тическая. А.И. Смирницкий выделяет в английском языке две видовые формы: форму длительного вида, акцентирующую течение и развитие процесса, и форму общего вида, передающую сам факт действия [118, 322].

Все тексты по международным отношениям отражают события, протекающие во времени. Временные отрезки по величине всегда разные. В зависимости от ситуации и задачи, стоящей перед ним, специалист в об­ласти "Международные отношения" может использовать категориальные формы недлительного или длительного вида, которые констатируются противопоставлением немаркированных и маркированных форм. Базовы­ми характеристиками формы длительного вида являются длительность и конкретность действия. В текстах по международным отношениям форма длительного вида позволяет специалисту в области "Международные от­ношения" передать конкретное событие в развитии в определенный мо­мент в настоящем или прошлом. Эта маркированная форма отличается ди­намизмом.

For this is the dawn of the Powershift Era. We live at a moment when the entire structure of power that held the world together is now disintegrat­ing. A radically different structure of power is taking form. And this is happening at every level of human society [222, 3].

Следует отметить, что в научных текстах по международным отно­шениям форма недлительного вида является более распространенной. Описанию событий в мире свойственна целостность повествования, кото­рая достигается путем последовательного изложения событий. Временным выражением линейно развертывающихся событий является глагольная форма, выраженная в Past Simple.

The retreat of Western colonialism, in turn, began slowly in the 1920s and 1930s and accelerated dramatically in the aftermath of World War II. The collapse of the Soviet Union brought independence to additional Muslim societies. According to one count, some ninety-two acquisitions of Muslim territory by non-Muslim governments occurred between 1757 and 1919 [219, 210].

Что касается перфектных форм, то существует ряд версий того, как рассматривать эти формы. То ли рассматривать перфект как часть грамматической категории вида (Г.Н. Воронцова, Б.А. Ильиш), то ли он принадлежит к грамматической категории времени (Н.Василевская, М.Ганшина, И.П.Иванова), или он представляет грамматическую кате­горию, отличную и от категории времени, и от категории вида, выделяя его в отдельную категорию, названную им категорией временной отне­сенности (А.И. Смирницкий).

"Категория временной отнесенности образуется противопоставлени­ем форм неперфектной и перфектной отнесенности", - отмечал JI.C. Бар­хударов [11, 116]. Семантика перфектной формы заключается в обозначе­нии действия, состоявшегося в период, предшествующий какому-либо мо­менту времени и соотнесенный с этим моментом [11, 117].

Семантическое содержание перфектной формы настоящего времени Present Perfect передает причастность к действию и соединяет прошлое и настоящее.

The most important economic development of our lifetime has been the rise of a new system for creating wealth, based no longer on muscle but on mind [222, 9].

Для того чтобы приблизить события к настоящему времени авторы моно­графий используют не только Present Perfect, но и Present Perfect Progres­sive.

The collapse of the Soviet Union over Eastern Europe, far from assuring democracy, has opened a combustive vacuum into which fools and fire­brands seem ready to rush. Western Europe's drive toward integration has been thrown into confusion [222,237].

Или

The Soviet Union as well has been undergoing a comparable social transformation, though at a slower pace than the countries of Asia. It too has changed from an agricultural to an urban society, with increasing levels of mass and specialized education [217, 111].

Оппозиция Perfect / Non-Perfect дает возможность преподнести опре­деленное событие как свершившийся до определенного момента факт, по­казывая, какое действие предшествовало в цепи событий в рамках данного контекста. Это заложено в форме употребления глаголов и не требует до­полнительного разъяснения [11, 128].

Форма глагола в Past Perfect указывает на предшествование одного действия по отношению к другому и используется для обозначения исто­рического фона.

In the Soviet Union, the Russian Parliament under Boris Yeltsin func­tioned as if it were a legislative body of long standing, while an increas­ingly broad and vigorous civil society began to spring up spontaneously in 1990 - 1991. The degree to which democratic ideas had taken root

among the broader population was made evident in the widespread resis­tance to the hardline coup that was attempted in August 1991 [217, 221].

Или

So massive a disillusionment with the Soviet Union's underlying belief structure could not have occurred overnight, suggesting that totalitarian­ism as a system had failed well before the 1980s [217, 31].

Исследование научных текстов по международным отношениям дает возможность считать, что, для того чтобы подчеркнуть важность описы­ваемых событий и проблем, показать вневременной характер некоторых из них, специалист в области "Международные отношения" использует гла­голы в форме непрошедшего времени. "В отдельных случаях в современ­ном английском языке бывает возможно употребление формы настоящего времени вместо формы прошедшего времени и формы будущего времени. В обоих случаях значение формы настоящего времени сохраняется и бла­годаря этому достигается известный стилистико-психологический эффект: прошлые события как бы "оживают" перед нашими глазами, а будущие события предстают перед нами как уже совершающиеся" [118, 334]. Со­вмещая видовременные глагольные формы Past Simple и Present Simple в одном предложении, авторам монографий удается соединить прошлое и настоящее.

At the end of the twentieth century, Hitler and Stalin appear to be by­paths of history that led to dead ends, rather than real alternatives for hu­man social organization. While their human costs were incalculable, these totalitarianisms in their purest form burned themselves out within a life­time - Hitlerism in 1945, and Stalinism by 1956 [217, 127].

Согласно А.И. Смирницкому категория времени в современном анг­лийском языке, хотя она и имеет своим историческим ядром только две ка­тегориальные формы, настоящего и прошедшего, не ограничивается ими и

оказывается представленной у полных глаголов, то есть у подавляющего большинства глаголов, по меньшей мере, тремя грамматическими време­нами" [118, 334]. В научных текстах по международным отношениям ши­роко представлена видовременная глагольная форма Future Simple. "Гово­ря о будущем, следует подчеркнуть, что между будущим, с одной стороны, и настоящим и прошедшим, с другой, существует принципиальное разли­чие. Оно состоит в том, что будущее представляет собой нечто еще не реа­лизовавшееся, а поэтому оно часто оказывается связанным с модально­стью. Указанное различие углубляется тем, что для образования будущего времени используются глаголы модального характера - shall (должен) и will (хочу), в связи с чем в формах, используемых для выражения объек­тивного будущего, может присутствовать известный модальный оттенок" [118, 332]. Как, например, в нижеследующем предложении к значению бу­дущего времени прибавляется модальное значение желания, воли.

Countries like Iraq and Libya will continue to invade their neighbors and fight bloody battles. In the historical world, the nation-state will continue to be the chief locus of political identification [217, 277].

Несмотря на то что в современном английском языке вместо Future Simple предпочтительно используется Present Progressive, в научных тек­стах по международным отношениям сохраняется регулярное использова­ние Future Simple.

Говоря о страдательном залоге необходимо отметить, что в рабо­тах ученых залог рассматривается как категория морфологическая (В.В. Виноградов, A.A. Шахматов), морфолого-синтаксическая (A.B. Бондар- ко, A.M. Пешковский, А.Г. Руднев), синтаксическая (В.М. Никитевич), семантико-синтаксическая (Г.Г. Сильницкий, В.А. Успенский, B.C. Хра- ковский). Согласно А.И. Смирницкому "трудности, связанные с выделе­нием и рассмотрением категории залога, определяются в первую очередь тем, что грамматическое значение этой категории оказывается близким по содержанию к лексическому значению глагола; поэтому очень часто происходит перекрещивание значения, выражаемого грамматической формой залога, и значения, выражаемого глаголом как словом" [118, 257].

В основе традиционного понимания залога лежит отношение субъ­екта к объекту - между сообщаемым фактом и его участниками (P.O. Якобсон), если более точно, то "интерпретация отношения понятия дей­ствия к логическому субъекту и логическому объекту" (А.В. Бондарко). Формальные характеристики залога сводятся к отношению между под­лежащим и глаголом (А.В. Исаченко). В английском языке формы стра­дательного залога являются в основном аналитическими и базируются на причастии II.

Mass democracies are designed to respond mainly to mass input - mass movements, mass political parties, mass media [222, 245]. В научных текстах по международным отношениям употребляется большое количество форм страдательного залога, благодаря которым дос­тигается безличность изложения материала, обеспечивающая объектив­ность, что важно для поднятия престижа специалиста в области "Между­народные отношения".

Wars of territorial conquest for the sake of an everexpanding dominion were seen as a normal human aspiration, even their destructive impact might be decided by certain moralists and writers [217, 259].

Употребление пассива без указания источника действия является ис­торически наиболее древним. Случаи употребления страдательного залога с указанием деятеля, обозначаемого конструкцией с предлогом by, появи­лись позже, но потом получили значительное распространение [118, 271]. В научных текстах по международным отношениям источник действия в страдательном залоге часто указывается, что и демонстрирует следующий пример.

Growing Muslim anti-Westernism has been paralleled by expanding Western concern with the "Islamic threat" posed particularly by Muslim extremism. Islam is seen as a source of nuclear proliferation, terrorism, and, in Europe, unwanted migrants. These concerns are shared by both publics and leaders [219,215].