Новые стратегии, новый порядок — каковы же цели?

Ближе к цели

Пройдя вместе с Медоузом через все превратности про­екта о пределах роста, я с самого начала ни на минуту не сомневался, что ему не миновать волны резкой, тенден­циозной и, возможно, несправедливой критики. В Нидер­ландах даже была опубликована книга под названием «Римский антиклуб»¹. Некоторые мои коллеги требовали не оставлять без ответа появлявшиеся многочисленные статьи и выступления и дать им публичный отпор. Буду­чи по природе своей противником всякого рода полемики и споров, я считал просто неразумным тратить и без того ограниченные силы и время Римского клуба на отражение справедливых или несправедливых обвинений противни­ков, и по моему настоянию мы не отвечали на полемику — со временем нападки прекратились.

Дебаты же все ширились, и общественность проявляла все более глубокую озабоченность возможными послед­ствиями этого роста. Повсюду проходили конференции, семинары, круглые столы, общественные дебаты и теле­визионные дискуссии. Были написаны тысячи статей. Де­лались запросы в парламентах. Рост и его пределы в ряде стран стали предметом разногласий внутри политических партий, вызвали споры среди членов Комиссии европей­ских сообществ, горячо обсуждались в Японии, Канаде и Австралии, в руководстве многонациональных корпо­раций.

Приведу несколько примеров. В апреле 1972 года коро­лева Голландии Юлиана открыла в центре Роттердама вы-

 

ставку, посвященную идеям Римского клуба. Вскоре после этого Валери Жискар д'Эстен, тогда еще министр финан­сов Франции, организовал ряд международных встреч с участием видных деятелей различных стран, чтобы обсу­дить, «куда ведет нас рост». В том же году мы с Ман-фредом Зибкером* подготовили для европейских парла­ментариев по просьбе Европейского совета доклад «Пре­делы росту в перспективе-/), где подытожили все высказан­ные в ходе дебатов точки зрения «за» и «против» позиций Римского клуба. В 1973 году в исторической церкви святого Павла во Франкфурте Германский фонд мира (ФРГ) торжественно вручил Римскому клубу Премию ми­ра за его «международную и всемирную деятельность», способствующую осознанию людьми сложившейся обста­новки и подготовке условий для мира. Позднее Француз­ский народный банк субсидировал создание острого полно­метражного телевизионного фильма о трудностях роста, ко­торый предназначался для показа во всех франкоговоря-щих странах, а в Голландии была выпущена еще одна книга, на сей раз под названием «Дорогой Римский клуб»¹, написанная с большой проницательностью и даю­щая весьма конструктивные ответы на вопрос, как по­строить лучшее будущее.

Я мог бы продолжать приводить здесь пример за при­мером, но ограничусь лишь упоминанием о рассчитанной на десять лет программе «Альтернативы росту», которая должна была привлечь внимание мировой научной обще­ственности к изучению и обсуждению новых альтернатив­ных подходов к росту и его целям. Основная идея про­граммы сводилась к тому, чтобы объяснить, что рост сам по себе не обеспечивает решения стоящих перед челове­чеством разнообразных социальных и экономических проб­лем. Каждые два года в штате Техас в городке Вудленд под Хьюстоном было решено проводить международные конференции — первая состоялась в 1975 году, — на них предполагалось обсуждать поиски альтернативных путей будущего развития общества, которые могли бы достаточ­но реально осуществляться и в то же время не были бы основаны на непрерывном стремлении к росту. Учрежден

¹ Р о 1 a k F. Do Contra—club van Rome. Amsterdam, 1972.

1975.

* Член Римского клуба.

¹ Stadiarchos W. H. Dear Club of Rome. Naarden, Bussum,

оыл также международный конкурс: раз в два года пять лучших работ в этой области представляются на премии Митчелла.

Из нашего проекта следовало и еще два важных выво­да. Он подчеркнул важность взаимовлияния проблематику таких, например, как народонаселение, обеспечение про­довольствием, энергетика и др. И во-вторых, само несо­вершенство первых моделей стимулировало многих уче­ных — включая и тех экономистов, которые подвергли их столь сокрушительной критике, — заняться аналогичными исследованиями и, совершенствуя, углубляя, расширяя и дезагрегируя эти модели, в конце концов приходить к соз­данию новых методик при решении родившихся проблем. Между тем комплекс вопросов, связанных с ростом, мало-помалу превратился в столь доминирующую тема­тику, что мы сочли необходимым подчеркнуть и важность других, в частности о человеческих ценностях. В начале 1973 года мы распространили документ под названием «Новый порог», который был подготовлен главным обра­зом Александром Кингом и должен был заставить людей задуматься над кругом проблем, которые, по нашему мне­нию, требовали также срочного изучения. В документе содержалась объективная оценка всех сильных и слабых сторон деятельности Римского клуба, а также, посколь­ку мы собирались и впредь стимулировать использова­ние математических моделей для анализа мировых проблем, мы сочли необходимым еще раз подчеркнуть, что к ним следует относиться только как к инструмен­там — очень полезным инструментам, — но не как к фе­тишам.

Между тем мы видели, что для людей все большее и большее значение приобретает качество жизни, и это сви­детельствовало об определенной постепенной переориента­ции всей системы ценностей. В этой связи мы подчеркну­ли, что пам в нашей проблематике следовало бы уделить более пристальное внимание «социальным элементам и социальным симптомам, которые надо обязательно вклю­чить в созданную МТИ первую мировую модель. Конечно, до тех пор пока но будут более четко разработаны систе­мы социальных индикаторов, включение такого рода фак­торов будет делом чрезвычайно трудным. И тем не менее важность включения социальных факторов и социальных последствий трудно переоценить».

Мы планировали развернуть наши исследования таким образом, чтобы, постепенно проникая в глубь явлений, могли прийти в конце концов к корню глобального кризи­са, а именно к кризису человека. Для понимания этого необходимы были более глубокие исследования, чем те, которые проводились ранее специалистами-общественника­ми, включая и бпхевиористов¹. Кризис человека, как я уже отмечал, коренится не в самой человеческой природе, он не является каким-то неотъемлемым его свойством или неискоренимым пороком, нет, это скорее кризис цивили­зации или культуры, который является причиной глубо­кого несоответствия между мышлением и поведением человека, с одной стороны, и изменяющимся реальным миром — с другой. И кризис этот — при всей его глубине ц опасности — все-таки еще можно преодолеть.

Кинг, с которым мы обсуждали этот вопрос, считает, что нынешние затруднения человечества определяются главным образом биологическим кризисом. Человек, утвер­ждает он, стал доминирующим видом на планете за счет того, что он беспощадно устранял и уничтожал по только других живых существ, но также и более слабые расы и менее приспособленных к выживанию членов своей соб­ственной человеческой семьи. Отрицательную роль на про­тяжении всей его длительной эволюции сыграли, наряду с другими, и такие его качества, как эгоизм, жадность, ощущение власти над другими, гордость обладания п т. д. Сегодня возникает вопрос, подходят ли эти качества для следующего этапа человеческой эволюции, — этапа, цели­ком зависящего от сознательной, целенаправленной дея­тельности самого человека. И выводы, к которым прихо­дит Кинг, не так уж далеки от моих. Единственное, па что можно уповать в сложившейся ситуации, — это, заста­вив людей глубже осознать смысл нынешних затруднении человечества, научить его смотреть дальше интересов се­годняшних поколений, вселить в пего искреннюю заботу о будущем и готовность осуществлять те меры, которые способны обеспечить выживание человеческого рода.

Отражая именно эти мысли, наш новый документ при­зывал человечество принять новую, высшую этику, кото­рая бы обеспечивала условия для выживания всего рода

¹ Бихевиоризм • Прим. перев.

-наука, изучающая поведение человека.—

человеческого. Он призывал взвешивать альтернативы принимаемых решений в свете возможного их негативного или позитивного воздействия на вероятность выживания. К несчастью, многочисленные предостережения, содер­жащиеся в документе, начали превращаться в реальность даже раньше, чем можно было ожидать. Уже в конце 1973 года резко ощутились перебои с поставками нефти, цены на нее резко подскочили, и над будущим многих стран начали сгущаться темные тучи. В октябре того же года Римский клуб проводил в Токио свою очередную ежегодную встречу на тему «Глобальное видение челове­ческих проблем», которые обрели к тому времени прямо-таки угрожающий характер. Двое наших коллег — Ман-фред Зибкер и Йоши Кайя—представили по нашей прось­бе «Доклад из Токио»¹, документ, в котором содержался анализ происходящих в мире процессов и событий. Он был переведен па многие языки и получил широкую из­вестность.

«Все существующие на сегодняшний день серьезные исследования, — говорилось в документе, — предсказыва­ют, что если нынешний ход развития человечества не бу­дет радикально изменен, то глобальный крах во всех че­ловеческих делах неминуем. Есть основания предполагать, что проистекающие все из тех же самых причин кризисы в социально-экономической и политической областях про­изойдут даже раньше, чем мы достигнем физических пре­делов роста. И энергетический кризис — лишь первый из целой серии вполне предсказуемых событий. И если оста­вить в стороне случайные и, следовательно, преходящие их элементы, то главная причина этих кризисов не вызывает ни малейших сомнений. Мир никогда уже не бу­дет прежним. И отныне непростительно делать вид, что не замечаешь надвигающейся беды, не понимаешь, сколь глубоко ошибочен тот путь, по которому — в силу ли инерции или по узости мышления — упорно продолжает двигаться человечество!»

Поскольку новый поворот в развитии мировых собы­тий начался даже раньше, чем можно было ожидать, Рим­ский клуб решил немедля приступить к осуществлению

¹ Siebker Manfred and Kaya Yoichi. The Club of Ro­me Report from Tokyo (Towards a Global Vision of Human Problems. Technological Forecasting and Social Changes (6) 1974.

одной из своих целей — вступить в прямой диалог с по­литическими деятелями, участвующими в принятии важ­ных решений. Мы считали, что министрам будет весьма полезно окунуться в спокойную, неформальную атмосфе­ру наших встреч, проникнуться тем духом непредвзятости суждений и независимости от каких бы то ни было поли­тических догм, которым отличался наш небольшой Клуб. Политические деятели довольно часто общаются друг с другом, но обычно их мысли заняты конкретными пере­говорами, позиции заранее подготовлены специальным штатом сотрудников, и целью подобных встреч является получение максимума преимуществ для своих собствен­ных стран, пусть даже и в ущерб другим. Ведь дома им предстоит держать ответ перед избирателями. Возмож­ность обсудить в свободной и неофициальной обстановке долгосрочные мировые проблемы или положение планеты в целом выпадает им весьма редко. С этой целью мы ре­шили со временем создать Мировой форум политических деятелей — нечто вроде политического эквивалента Рим­ского клуба. Эта идея, выдвинутая впервые в моей книге «Перед бездной» и вновь подтвержденная в «Новом по­роге», получила одобрение в различных кругах.

Заручившись поддержкой федерального канцлера Ав­стрии Бруно Крайского, мы с Кингом планировали прове­сти в Австрии узкую неофициальную встречу с полити­ческими деятелями самого высокого уровня, чтобы обсу­дить с ними положение в мире и перспективы его разви­тия. Местом встречи был избран Зальцбург — город вели­ких музыкальных и культурных традиций, живописной природы, освященный величием человеческого духа.

Взвалив на свои плечи все хлопоты по подготовке этой встречи, я, не зная покоя, целых четыре месяца ме­тался из Канберры в Оттаву, из Дакара в Алжир, Сток­гольм и, конечно, Вену. В бесконечных телефонных пере­говорах и бессчетных телеграммах я пытался объяснить занятым главам государств, почему им следует принять это неожиданное и странное приглашение такой столь не­официальной и узкой группы, как Римский клуб. Мой главный аргумент сводился к тому, что главы госу­дарств, исходя из общих интересов всего человечества, а не только тех стран, которые они представляют, «не мо­гут не быть прежде всего хорошими гражданами мира», в чем я действительно глубоко уверен. Кампания эта тре-

бовала невероятных усилий и терпения, однако мало-по­малу удалось добиться положительных результатов.

Встреча состоялась в феврале 1974 года под Зальцбур­гом, в историческом Клессхаймском замке — месте многих совещаний на высоком уровне. В нем на неофициальной основе, как граждане мира, приняли участие такие вид­ные представители высших политических кругов, как Бру-по Крайский (выступавший хозяином нашей встречи), президент Сенегала Леопольд Сенгор, президент Мексики Луис Эчеверриа, премьер-министр Швеции Олаф Пальме, премьер-министр Канады Пьер Тргодо, а также бывший президент Швейцарской конфедерации Нелло Селио. Кроме них, присутствовали личные представители прези­дента Алжира Хуари Бумедьена, премьер-министра Па­кистана Лли Бхутто и премьер-министра Ирландии Лай-ома Косгрейва, а также десять членов Римского клуба. Еще четверо принявших наше приглашение видных поли­тических деятелей были вынуждены в последний момент отказаться из-за неотложных государственных дел. Одна­ко и без них группа наша выглядела достаточно внуши­тельной.

В откровенной дискуссии выявилось, что собравшиеся достаточно хорошо представляют себе сложившееся в ми­ре положение. Мы стремились убедить политических ли­деров в том, что именно на них — более, чем па ком бы то ни было другом, — лежит коллективная глобальная ответственность и что те национальные цели, которые не соответствуют долгосрочным интересам всего мира, не просто предосудительны, но при данных обстоятельствах будут все более и более трудно осуществимы. Как и сле­довало ожидать, в паши возвышенные беседы то и дело примешивались сложные злободневные проблемы, требо­вавшие безотлагательных решений. При всех этих откло­нениях глобальная проблематика оставалась в центре на­ших дискуссий, и именно вокруг нее, по единодушному мнению участников встречи, должны были объединяться все люди планеты. Так был впервые преодолен барьер, отделяющий политическую элиту мира от рядовых граж­дан планеты, и было положено начало их прямому диало­гу. Это был первый шаг на пути к нашей главной цели — организации Всемирного форума.

Было бы по меньшей мере утопией предлагать всем этим столь различным по воспитанию, образу мыслей и

мировоззрению политическим деятелям подписать какую бы то ни было совместную декларацию, да мы и не ста­вили себе таких задач. Зальцбургская встреча, как отме­тил один британский журналист, важна просто потому, что она произошла. Мы, однако, все-таки сделали попыт­ку подвести итоги и дать свою интерпретацию этой не­обычной встречи на высоком уровне. Она подтвердила, от­мечалось в нашем Залъцбургском заявлении, что «для того, чтобы человечество могло оказаться на высоте требо­ваний, выдвигаемых нашей эпохой, необходимо развивать и укреплять дух активной солидарности и сотрудничества между всеми людьми и всеми странами» — мы назвали это духом Зальцбурга.

Посеянные нами семена начали давать всходы. Еще в Зальцбурге президент Мексики предложил организовать аналогичную встречу в его стране. И я еще вернусь к это­му позднее. Мысли наши тем временем продолжали раз­виваться, и, как мне кажется, в правильном направлении. В октябре 1974 года мы провели в Западном Берлине шестую годичную встречу, тема которой — «К более рав­ноправному мировому обществу» — отвечала нашей общей линии: ввести в развернувшуюся дискуссию политические и социальные элементы, воспользовавшись тем прорывом, которого мы добились, осудив нерегулируемый рост. Я вы­звался связаться с десятью видными гуманистами нашего времени, представляющими различные культурные тради­ции, и предложить им обсудить вместе с нами возможные основы и достижимые цели справедливого мирового обще­ства, и это оказалось самой важной частью нашей совмест­ной работы.

Я был убежден, что, хотя объективно ситуация в мире становится все хуже и хуже, тем но менее в пей есть некие обнадеживающие моменты, используя которые Рим­ский клуб может продолжать развертывать свою деятель­ность. Я говорю о признаках или, во всяком случае, тен­денциях определенной психологической эволюции, наблю­дающихся среди широких слоев общественности многих стран. Именно эти-то процессы и позволяют сейчас с го­раздо большей, чем прежде, надеждой говорить о возмож­ности столь необходимого в нашем материалистическом мире возрождения гуманных и гуманистических ценно­стей и идеалов. О целительном воздействии па современ­ное общество такого возрождения и о тех поистине ре-

волюционных преобразованиях, которые оно может в бу­дущем вызвать, я говорил в своем выступлении на встрече в Западном Берлине. Тема эта, которой я посвятил специ­альный очерк¹, представляется мне чрезвычайно важной и существенной для будущего развития человечества.

В свое время наблюдалась тенденция рассматривать Римский клуб как некий «прорицатель Страшного суда» пли даже «вершитель Страшного суда». Что бы ни под­разумевалось под всем этим, мы-то всегда считали себя скорее «избавителями от Страшного суда». Убедившись в неблагополучном положении человечества и показав ми­ру опасности развившегося синдрома роста, мы просто сочли необходимым подать «сигнал тревоги». И он, к сча­стью, был услышан — всеми и повсюду. Пробудившись ото сна, мировая общественность начала понимать, что сегод­ня на планете сложилось более тревожное положение, чем, скажем, 5 или 10 лет назад, и что оно вряд ли само по себе исправится в обозримом будущем. И теперь, когда люди предупреждены, настало время сказать, что еще есть надежда на спасение.

В результате долгих размышлений я пришел к выво­ду, который можно представить в виде следующих четы­рех положений. Во-первых, положение в мире действи­тельно сложилось крайне тяжелое, и — явно или незамет­но для глаз — оно все более ускользает из-под нашего контроля. Во-вторых, мы еще можем вернуть себе воз­можность управлять событиями, по для этого необходимо принять меры, и чем скорее, тем лучше. И здесь надо яс­но отдавать себе отчет в том, что человечеству не даровано никакой отсрочки: оно должно собраться с силами и на­чать решительно действовать в течение ближайших не­скольких лет. В-третьих, путь к спасению должен быть найден и проложен совместными усилиями всех людей и всех стран планеты. Самая страшная ошибка сильных — самим поверить в свою собственную силу. Все это вовсе не означает, что необходим некий резкий, решительный скачок: поворот к новому курсу может осуществляться и постепенно, важно лишь немедленно сделать первый шаг — разумный и в правильном направлении. В-четвер­тых, нет сомнения, что на начальных этапах многое будет

¹ Р е с с е i A. The Humanistic Revolution. Successo magazine, January 1975.

зависеть от тех, кому принадлежит сегодня в мире реаль­ная власть. Однако обеспечить действительную переори­ентацию всей человеческой деятельности можно лишь при условии, что ее необходимость осознают и активно поддер­жат люди всей планеты — все вместе и каждый в отдель­ности. И они должны быть к этому подготовлены. И это неизбежно становится самой главной задачей, к которой мы будем постоянно возвращаться. Я еще остановлюсь на этом более детально в следующих главах.

К новому этапу должен готовиться и сам Римский клуб. В 1976 году, через 8 лет после своего образования, у него даже появились некоторые основания испытывать удовлетворение от результатов своей деятельности. Одна­ко впереди ему предстоят гораздо более важные и слож­ные дела. Часть из них начата уже сейчас, и ниже я ко­ротко о них расскажу. Что касается других, то, если Рим­ский клуб действительно намерен достигнуть тех целей, ради которых был создан, ему предстоит еще многое про­думать, организовать и осуществить. Иначе ему не оста­нется ничего другого, как исчезнуть — а эту возможность мы не исключали с самого момента его зарождения.

2. Человечество на перепутье

«Второй доклад Римскому клубу» был впервые пред­ставлен Михайло Месаровичем* и Эдуардом Пестелем* на годичной встрече Римского клуба в Западном Берлине в октябре 1974 года. Название книги — «Человечество на перепутье»¹ — на редкость удачно отражало ее содержа­ние. Оно весьма четко характеризовало и положение всего человечества, оказавшегося в середине 1970-х годов перед драматической альтернативой — либо создавать действи­тельно глобальное общество, основанпое на солидарности и справедливости, разнообразии и единстве, взаимозави­симости и опоре па собственные силы, либо всем оказать­ся (в лучшем случае) перед лицом распада всей человече­ской системы, который будет сопровождаться сначала ре­гиональными, а потом и глобальной катастрофами. Группы Месаровича и Пестеля пришли к этим выводам в резуль-

¹ М с s а г о v i с М. and Р с s t е I E. Mankind at the Turning Po­int. New York, 1974.

 

тате трехлетнего интенсивного научного исследования пер­спектив развития человечества.

Технические детали этого проекта можно найти в по­дробном отчете, который выпущен по материалам их про­должавшегося неделю рассказа о своей работе перед 100 учеными из разных стран в ИИАСА и опубликован в шести томах под названием «Многоуровневая компью­терная модель системы мирового развития»¹. С книгой и этими документами можно без труда ознакомиться, и я не буду здесь останавливаться на них более подробно. Читателю будет весьма интересно самому проследить за ходом мыслей и рассуждений, оценить способность про­никнуть в суть явлений и на конкретных примерах уви­деть, какие альтернативы ждут нас впереди в различных сферах и областях. Я же лучше постараюсь показать роль и значение всего проекта Месаровича—Пестеля в целом, который войдет в историю как важная веха в поисках но­вых средств справиться с мировой проблематикой.

В 1971 году эти двое моих коллег приняли решение внести вклад в деятельность Римского клуба и попробо­вать создать новую методику и новые модели для того, чтобы подробно проанализировать широкий спектр откры­тых для современного человека возможных вариантов бу­дущего. Мы полностью поддержали это начинание и ни­сколько не жалеем об атом. Для того чтобы иметь воз­можность в условиях сложной современной действитель­ности обосновывать возможные последствия различных политических решений и стратегий, необходим совершен­но новый, надежный и применимый на практике инстру­мент планирования. Значение этого факта трудно пере­оценить, ибо, стремительно двигаясь вперед, мы продол­жаем принимать решения, включая и самые важные, порой просто случайно и бессистемно, порой на основа­нии шатких и устаревших методик, абсолютно не соот­ветствующих современной действительности. Необходимо как можно скорее заменить их новыми, рациональными и надежными, процедурами. Ведь, принимая многие важ­ные решения, мы, по сути дела, выступаем часто как любители там, где необходим профессиональный подход специалистов. Такая модель принятия решений должна,

¹ Multilevel Computer Model of World Development System. ПЛ8Л. Laxenburg. Austria, 1974.

кроме всего прочего, быть еще и достаточно простой и вызывать доверие не только у тех, кто принимает эти. решения, но и у рядовых граждан. Ибо она призвана соз­дать ту обстановку взаимопонимания, доверия и тесного сотрудничества, которая одна только может спасти от распада человеческую систему.

Теоретической основой проекта Месаровича—Пестеля послужили предшествующие работы Месаровича, который создал тонкую методику анализа и расчета сложных си­стем, названную им теорией многоуровневых иерархичес­ких систем. Пестель принес с собой свой обширный опыт и знание различных подходов к исследованию мировых проблем, включая и ранние работы Римского клуба, и свою чисто немецкую способность к точному, дотошному, детальному анализу. Эти двое, прекрасно дополняя друг друга, организовали две исследовательские группы — одну в американском городе Кливленде, штат Огайо, другую в Ганновере (ФРГ), — собрав вокруг себя первоклассных молодых ученых и заручившись необходимой финансовой поддержкой, вновь обратившись к Фонду Фольксвагена.

При осуществлении проекта особое внимание обраща­лось па то, чтобы основывать все исследования на самой достоверной и надежной фактической информации обо всех происходящих в мире процессах. Адекватность всех используемых данных многократно проверялась и пере­проверялась с помощью специализированных учреждений и частных консультантов, представляющих самые различ­ные области науки. И все эти меры были в высшей степе­ни оправданными. Ведь трудно переоценить значение объективной, надежной количественной информации при создании и использовании любой такого рода системы планирования. Конечно, основанный таким образом пер-«оначальпый банк данных должен впоследствии постоян­но пересматриваться, обогащаться, унифицироваться и пополняться повой информацией, но тем не менее он уже представляет то базовое ядро сводных данных, па кото­ром будет в значительной мере основано дальнейшее мо­делирование мирового и регионального развития.

Чтобы отразить реальность нашего разделенного на части, разобщенного мира, глобальная система была дез­агрегирована на десять региональных подсистем. Они представляли собой органические взаимосвязанные ячейки единой системы. Поскольку динамика и поведение всей

10 Заказ № 2069

глобальной человеческой системы во многом определяются динамикой и поведением всех ее регионов, взятых по от­дельности, и их взаимным влиянием друг на друга, то в такого рода исследованиях особое значение приобретают принципы выделения этих регионов, регионализации ми­ра. По мере возможности здесь принимались во внимание такие факторы, как сложившиеся исторические и куль­турные традиции, уклад и образ жизни, уровень экономи­ческого развития, социально-политические условия и сте­пень распространенности и актуальности основных наибо­лее важных проблем. И неудивительно, что этими десятью крупнейшими регионами мира оказались следующие стра­ны и группы стран: Соединенные Штаты Америки и Ка­нада; Западная Европа; Япония; Советский Союз и страны Восточной Европы; Латинская Америка; Северная Афри­ка и Ближний Восток; Центральная часть Африки за вычетом уже упомянутых выше субрегионов; Южная и Юго-Восточная Азия; Китай, и, наконец, десятый регион составили главным образом Австралия, Новая Зеландия и Южная Африка. Конечно, в наше время такого рода регионализация не может не быть весьма условной и при­близительной и служить исключительно исследователь­ским целям, ибо хорошо известно, что большинство дей­ствительно важных решений принимается исключительно на национальном уровне. Поэтому при создании такого инструмента надо исходить прежде всего из того, чтобы он служил достаточно эффективным подспорьем в приня­тии решений именно па уровне отдельных стран. Модель Месаровича—Пестеля вполне удовлетворяет этому требо­ванию и при наличии соответствующих количественных данных может служить инструментом принятия решений в рамках отдельных стран.

Чтобы подвести рациональную основу под оценку воз­можных вариантов развития будущего, был использован метод анализа альтернативных сценариев. Мы не в со­стоянии предсказать, что случится в будущем, какие по­явятся новые технические открытия; еще меньше подда­ются предвидению вопросы, зависящие от личного или со­циального выбора, ведь они так связаны с непредсказуе­мостью человеческого поведения. Более того, вполне ло­гично предположить существование сразу нескольких раз­личных и достаточно вероятных вариантов будущего, ко­торые будут определяться целым рядом самых различных

факторов. Сценарий и представляет собой такую комби­нацию возможных в будущем событий и альтернативных социально-политических решений. Не надеясь, что хотя бы один из созданных сценариев будет в точности пред­ставлять реальную картину будущего, мы в то же время — при условии, что вся наша подготовительная работа вы­полнена достаточно добросовестно, — вполне можем рас­считывать, что ято реальное будущее лежит где-то в пре­делах рассматриваемого нами набора возможных сцена­риев.

В качестве конкретного примера давайте предположим, что человечество, желая обеспечить лучшую жизнь буду­щим поколениям, наконец-то решилось изменить в соот­ветствии с этой целью структуру и деятельность всех сво­их учреждений и всю политическую ориентацию. Но легко сказать — изменить институты и политику, в реальной жизни такие изменения не могут происходить сразу, как по мановению волшебной палочки; прежде чем они дей­ствительно проявятся, должно пройти некоторое время — период запаздывания, временной лаг. И в течение этого периода все будет оставаться без особых изменений или с незначительным!! отклонениями от наметившихся ранее тенденций. Я ведь уже отмечал, какое огромное значение приобретает сейчас фактор времени. Месарович и Пес­тель со всей наглядностью продемонстрировали, к каким поистине катастрофическим последствиям может привести в нынешних, в высшей степени динамичных и нестабиль­ных, условиях этот эффект запаздывания результатов принимаемых политических решений. И это не единствен­ная сложность, которая сопряжена с такого рода реше­ниями. Мы еще к тому же не знаем, каким именно из возможных теоретических альтернативных вариантов мы в действительности может воспользоваться для осуществ­ления наших намерений, который из них окажется более удобным и надежным, когда нам следует приступить к намеченным действиям. И нам совершенно неведомо, как будут различаться последствия в зависимости от того, ког­да именно мы начнем действовать — через 5, 10 или 20 лет. Поистине есть над чем призадуматься, прежде чем выби­рать конкретный путь осуществления поставленных в пер­спективе общих целей. И нам просто необходимо иметь возможность как-то взвесить все эти альтернативы, приняв во внимание различные варианты и наборы событий — как

10*

благоприятных, так и неблагоприятных для достижения наших целей, — которые могут произойти за весь этот пе­риод времени. То есть мы окажемся перед необходимостью сконструировать широкий спектр различных, альтернатив­ных, достаточно логичных и вполне допустимых будущих ситуаций. Это и будут наши базовые сценарии, каждый из которых отразит одну из возможных последовательно­стей событий и вероятных социальных п экономических решений и вариантов выбора. Потом, создав этот набор сценариев, мы можем с помощью новой методики проана­лизировать каждый из них в отдельности, проследив воз­можное воздействие на развитие событий различных аль­тернативных политических решений. Очевидно, что такой подход обеспечивает куда более объективные и глубокие основы для выбора конкретных путей осуществления по­ставленных задач, чем те субъективные и непоследова­тельные методы, которыми мы, за неимением других средств, вынуждены пользоваться сейчас.

В сущности, использование метода Месаровича—Песте­ля в принципе позволяет нам моделировать динамику каждого из сценариев и оценивать, к каким возможным последствиям в глобальном или региональных масштабах могут привести те или иные конкретные меры, направлен­ные либо на достижение «предпочтительного будущего», либо на то, чтобы избежать развития каких-то нежела­тельных явлений или процессов. И в этом смысле метод представляет собой самый важный потенциальный про­рыв в технике управления человеческой деятельностью. Разумеется, эта методика может и должна быть сущест­венно усовершенствована, в частности, она должна более гибко п адекватно отражать эволюцию социальных усло­вий и социального поведения людей. Можно надеяться, что в будущем будут разработаны новые методы рацио­нального принятия решений, лучше и совершеннее этой. Однако и созданный инструмент обладает в нынешних условиях чрезвычайно большими возможностями.

Особенно большое количество разнообразных, противо­речивых, а порою и прямо противоположных точек зре­ния на возможное, желательное и достижимое будущее возникает в периоды особой социально-экономической не­стабильности, потрясений или повышенного брожения умов. Здесь обычно наблюдается особенно широкий спектр политических воззрений и прагматических позиций по по-

воду того, что именно должен сделать человек, чтобы предотвратить, изменить или выбрать тот или иной из возможных альтернативных вариантов будущего разви­тия. И здесь особую роль может сыграть методика плани­рования и рационального принятия решений, разработан­ная Месаровичем и Пестелем. Не становясь ни на одну из субъективных позиций и не служа никакой идеологии, она благодаря своей удивительной гибкости может без труда соотнести друг с другом и согласовать между собой различные точки зрения. Тем, кто занимается планиро­ванием или песет ответственность за прииятие конкрет­ных решений, предоставляется право судить, какой из воз­можных альтернативных сценариев кажется им предпоч­тительным или более достижимым. Потом они могут вос­пользоваться методикой, с тем чтобы объективно разра­ботать способы извлечения максимальной пользы из каж­дой ситуации, постоянно привлекая при этом свое вообра­жение, умение оценивать события, ценностные критерии, а также опыт и знание тех ограничений, которые накла­дываются политическими соображениями или политиче­скими условиями. Короче говоря, нет никакой опасности, что модель может заменить человека, принимающего ре­шения, или компьютер — подменить собой политика. Про­сто отныне те, на ком лежит ответственность за принятие решений, будут гораздо лучше оснащены для того, чтобы выбирать лучшее. И если разумно пользоваться этим средством, прибавив к нему новые взгляды, новые ориен­тации и новые понятия о добре и зле, то оно будет слу­жить общим интересам всех людей.

Важной стороной этого метода является относительная простота применения. Если модель однажды введена в компьютер, то отныне доступ к ее использованию уже отнюдь не ограничен лишь опытным персоналом или спе­циалистами. Диалог между человеком и компьютером мо­жет осуществлять любой, кто достаточно хорошо знаком с данной проблемой и в состоянии попять ее конфигура­цию и смысл.

Еще более важное достоинство методики состоит в том, что она автоматически заставляет тех, кто занимается анализом или принятием политических решений, приме­нять более объективные и рациональные критерии оцен­ки. Люди весьма редко достаточно ясно представляют себе смысл употребляемых ими же самими понятий и терми-

нов, надо ли говорить, насколько неадекватно восприни­мают они язык других. Поэтому обсуждение особенно сложных, комплексных вопросов — таких, как, например, мировые проблемы, — почти всегда, даже при наличии доб­рой воли и стремления понять друг друга, сопровождает­ся недоразумениями и взапмонепониманием. Как я уже говорил, формальные модели требуют четкого описания проблем в явном, эксплицитном виде. Это достоинство еще более ощутимо при работе с методикой принятия реше­ний, ибо она основана на непрерывном общении с ком­пьютером, а он требует четких формулировок и понимает лишь однозначные вопросы.

Методика Месаровича—Пестеля находится сейчас на ранней, опытной стадии развития. Это означает, что мно­гое в ней еще нужно будет развить и улучшить. Однако даже в том виде, в котором она существует сейчас, ее уже используют или планируют принять во многих стра­нах мира. В Венесуэле, например, с помощью такой мо­дели анализируются различные возможные альтернативы развития стран Латинской Америки в контексте измене­ния общемировой ситуации. Еще один крупный проект, посвященный оценке воздействия различных альтернатив политики США в области продовольствия на развитие мировой продовольственной ситуации, особенно в случае возможной его нехватки, начат недавно в университете «Кейз вестерн резерв» в Кливленде. Проводить исследо­вания в этой области планируют в Европейском сообще­стве, в Финляндии, в Австралии, Индии и некоторых стра­нах Африки и района Тихого океана.

Практически все эти проекты осуществляются силами местных специалистов, которые на начальных стадиях пользовались консультациями и помощью группы Месаро­вича—Пестеля. Сейчас с ними работает и Морис Гёрнье— француз с картезианским складом ума и глубоким знани­ем многих проблем развивающихся стран. Благодаря ему значительно расширились контакты и деловое сотрудниче­ство группы с многими учреждениями мира. Недавно ре­шение финансировать очень важный проект приняло фе­деральное правительство ФРГ. Речь идет о планировании политики в области технологических исследований и раз­вития техники и реорганизации промышленности в раз­витых странах, ориентированных на деятельность в менее развитых районах мира.

Все эти столь отличные друг от друга проекты объеди­няет то, что они используют одну и ту же методику и даже до некоторой степени один и тот же или весьма сходный банк данных. Это создает принципиальную воз­можность для организации целой сети органически взаи­мосвязанных пунктов планирования, которые постепенно могут быть распространены по всему миру. Эти пункты будут политически и организационно независимы друг от друга, и каждый из них будет иметь свой штат сотрудни­ков, занимающихся разработкой среднесрочных и долго­срочных перспективных планов развития. Мало того, что это обеспечило бы условия для весьма полезного обмена соответствующей информацией, такие планы, учитывая единый подход к их разработке, могли бы послужить на­дежной основой для всеобъемлющего, всестороннего ви­дения мира и тенденций его развития. Располагая такой информацией, человечество могло бы координировать свои усилия для решения общих проблем долгосрочного харак­тера или предотвращения тех или иных нежелательных явлений, грозящих ему в будущем. Сейчас, когда мир так остро нуждается в единстве и сплоченности, это послужи­ло бы консолидации и объединению вокруг одинаково важных для всех людей проблем. И даже если методика Месаровича—Пестеля окажется недостаточно эффектив­ной для решения такого рода глобальных, крупномас­штабных задач, все равно она положила начало рациона­лизации процесса принятия решений, и от дальнейшего развития исследований в этой области в конечном счете во многом зависит наше общее будущее.

3. Изменение международного порядка

«Это был век мудрости, это был век глупости, впереди у нас было все, и впереди нас не ждало ничего», — заме­тил в 1974 году, применив к нашему времени слова Чарльза Диккенса, мой друг Ричард Н. Гарднер. «Не бу­дет никакого преувеличения сказать, — добавил он при этом, — что Бреттои-Вудская финансовая система прова­лилась, система ГАТТ¹, которая должна была бы по идее

¹ ГАТТ —Общие соглашения о торговле и тарифах. — Прим.

создать условия для открытой, бездискриминационной торговли, провалилась, попытки добиться соглашения о мировых поставках продовольствия и обеспечения энер­гией потерпели неудачу, традиционный закон о морском праве уже не выполняется, а соглашения о контроле за ростом населения и охране окружающей среды еще до сих пор не заключены»¹.

В этих условиях развитые страны вот уже много лет безуспешно пытаются как-то починить расползающийся по всем швам экономический порядок п с помощью незна­чительных изменений вернуть ему былую устойчивость и стабильность. Развивающиеся страны требуют полно­стью пересмотреть все правила международной игры в соответствии с той логикой исторического развития, кото­рая проявилась в результате борьбы за независимость и недавно вновь ощутимо напомнила о себе повышением цен па нефть. В 1974 году группа развивающихся стран во главе с Алжиром выступила с важной политической инициативой — созвать специальную сессию Генеральной Ассамблеи ООН, па которой были бы обсуждены все эти проблемы.

Первого мая того же года Ассамблея торжественно проголосовала за принятие «Декларации об установлении нового международного экономического порядка» как «наиболее важной основы экономических отношений меж­ду всеми людьми и всеми странами». Одновременно с этим была принята и соответствующая «Программа дей­ствий». Сама эта программа представляет собой скорее изложение основных принципов или план дальнейшей работы, чем документ, предназначенный для претворения в жизнь. И мнения по поводу ее содержания резко разде­лились. Между тем необходимость срочно изменить струк­туру мировой экономики и вдохнуть в нее новую жизнь действительно существует, и проблема эта вполне реальна. Однако такая реформа затрагивала бы насущные и — если смотреть на это с различных точек зрения — вполне за­конные, хотя и несовместимые между собой интересы ши­роких групп мирового населения. Так что к этой проблеме неизбежно примешиваются эмоциональные элементы, и к тому же ее решение сильно осложняется из-за отсут-

¹ Gardner R. N. The Hard Road to World Order—"Foreign Affairs". Now York, 1974.

ствия ясного видения того, что в нынешних условиях осу­ществимо, а что нереально, что и когда именно следует претворять в жизнь и чего следует по возможности из­бегать.

Мы должны осознать, что вот уже в четвертый раз за это столетие человеческая система обнаруживает при­знаки крайнего напряжения и требует кардинальных пе­ремен. Но, как свидетельствует наша летопись, мы не слишком-то преуспели в реформах: даже в лучших слу­чаях век их оказывается недолог. Вот как описали недав­но это американские представители «всемирного движе­ния всемирных федералистов»: «...Первое поражение мы потерпели в 1914 году: тогда, из-за того что международ­ная система не нашла средств приспособиться к нуждам только набравших силу промышленных стран, значитель­ная часть мира оказалась ввергнута в первую мировую войну. Во второй раз мы вновь проиграли в конце 1920-х годов: оказавшись перед лицом небывалого по мас­штабам глобального экономического кризиса, страны мира погнались за химерами узких, краткосрочных преиму­ществ и не смогли объединиться против общей беды. В результате весь мир охватила депрессия, лишившая ра­боты миллионы людей и приведшая в конце концов к кро­вавой бойне и разрушениям второй мировой войны. В третий раз страны мира приняли вызов времени: они смогли заняться восстановлением опустошенной Европы и удовлетворить требования миллионов, находившихся под колониальным господством. Вследствие этого мир охвати­ло увлечение международными организациями — была создана Организация Объединенных Наций со всеми ее специализированными учреждениями, включая такие эко­номические структуры, как Международный банк и Меж­дународный валютный фонд. Сегодня мы в четвертый раз вступаем в период кризиса, и перед нами вновь открыва­ется возможность с честью выйти из него. На сей раз этот вызов громче н настойчивее, а последствия поражения обещают быть куда разрушительнее, чем когда бы то ни было раньше в истории человечества. Но п шансы на ус­пех тоже достаточно велики»¹.

Как и следовало ожидать, планы и предложения о ва­риантах перестройки экономического порядка росли как

U. S. Federalists. Federalist Letter. New York, April 1975.

грибы. Стоит миру обнаружить аппетит, как перед ним тотчас появляется сотня поваров, каждый со своим корон­ным блюдом. Однако положение оказывалось слишком серьезным: здесь было не до партизанщины и не до экс­промтов. На сей раз над миром нависла зловещая, но вполне реальная угроза беспрецедентной по масштабам прямой конфронтации между отдельными группами стран. Ведь даже затянувшиеся пререкания между ними о том, кто прав, кто виноват, могли в конце концов ввергнуть и без того напряженный мир в пучину всеобщего бедст­вия. Новый мировой порядок — если он рассчитан на дол­гие времена — не может быть введен за счет случайного перевеса при голосовании или навязан силой, даже если в какой-то момент в мире действительно существовал та­кой перевес или кто-то реально обладал такой силой. Он может утвердиться в международных отношениях в том, и только в том случае, если в силу самой своей логично­сти и справедливости будет добровольно принят широки­ми слоями мировой общественности; и он будет в состоя­нии на деле обеспечить новый путь к лучшему будущему лишь при условии, что он окажется функциональным.

Поскольку ни одно из известных мне предложений не представлялось достаточно приемлемым и разумным, я решил, что Римскому клубу следует организовать разра­ботку подобного проекта. Я считал, что проект этот дол­жен быть, с одной стороны, достаточно всеобъемлющим и глубоко инновационным, а с другой — вполне реалистич­ным и осуществимым в нынешних условиях. И его надо было вынести на широкое общественное обсуждение прежде, чем ситуация еще более ухудшится и наши реко­мендации утратят актуальность и устареют. Так что здесь необходимо было выиграть время. Поэтому я в надежде па последующее одобрение моих коллег срочно предпри­нял несколько шагов, чтобы обеспечить скорейшее осу­ществление задуманного. Во главе проекта должен был встать человек с солидной научной репутацией, опытом в области планирования и широким, международным эко­номическим видением. Я не знал никого, кто бы больше подходил для этой роли, чем лауреат Нобелевской премии Ян Тинберген. В сентябре того же года я обсудил с ним эту идею, он согласился принять участие в ее осуществле­нии и через несколько недель представил план проекта, назвав его «Изменение международного порядка» (РИО).

Мы были совершенно единодушны в том, что, делая основной акцент на проблемы экономического порядка, проект вовсе не должен обходить стороной связанные с этим вопросы социально-политического характера. Из этих соображений мы решили, не расширяя и без того уже достаточно обширного круга вопросов, которые мы хотели обсудить в проекте, просто выкинуть слово «экономиче­ский». Проект этот по своей природе сильно отличался от всех наших предшествующих мероприятий, которые в зна­чительной степени основывались на научных исследова­ниях. Здесь не так уж много надо было изучать чисто на­учными методами, зато требовались знания о мировой эко­номике, ее функционировании и ее неполадках. Возмож­ным результатом проекта могли бы стать конкретные ре­комендации тем, кто принимает решения, и представите­лям отдельных социальных групп, отражающих те или иные интересы. В ходе работы над проектом могли быть выработаны определенные принципы поведения и деятельности и основные направления политики, а также предложения о создании новых или реорганизации суще­ствующих учреждений. Все эти меры должны быть в ко­нечном счете ориентированы на то, чтобы обеспечить ус­ловия для более сбалансированной, устойчивой эволюции человеческой системы. Так что этот документ неизбежно приобретал большое политическое звучание. И как тако­вой, вне зависимости от того, к каким конечным выводам приводил, он немедленно становился предметом жестоких и яростных атак буквально со всех сторон. В нашем мире, полном контрастов, неоправданных иллюзий и претензий, критикуют любой политический документ — консерваторы всегда находят его слишком уж радикальным, новаторы — недостаточно инновационным. Насколько я знал Тинбер-гена, он был готов ответить на это спокойно, убежденно и со свойственной ему учтивостью. А я со своей стороны всегда был готов оказать ему поддержку и прийти на по­мощь вне зависимости от моего личного отношения к окончательным выводам проекта. Все наши ожидания по­том полностью сбылись.

Тем временем события стремительно развивались, и заключение нового международного социального контрак­та стало настоятельной политической потребностью нашей эпохи. На эту тему появилось уже великое множество раз­ного рода деклараций и манифестов. Следом за первомай-

ской декларацией ООН появилась «Хартия экономических прав и обязанностей государств», поставленная на повест­ку дня Генеральной Ассамблеи ООН по инициативе Мек­сики и принятая в декабре того же года подавляющим большинством голосов. Еще раньше, в октябре, в резуль­тате совместного заседания двух специализированных уч­реждений ООН — ЮНЕП¹ и ЮНКТАД² — вышла так на­зываемая «Кокойокская декларация». Затем появились одна за другой «Резолюции о сырьевых материалах», ко­торые были приняты в Дакаре и Алжире Конференцией неприсоединившихся стран и главами государств — чле­нов ОПЕК³ в январе н в марте 1975 года, заявление ЮНИДО⁴ — «Декларация о промышленном развитии и со­трудничестве» — н еще один документ неприсоединивших­ся стран — «Программа взаимопомощи и сотрудничества». Два последних документа были приняты в апреле и ав­густе в Лиме. Примерно в то же самое время с заявления­ми и декларациями о новом международном экономиче­ском порядке выступили такие различные по сфере дея­тельности и организационной структуре учреждения, как Третий всемирный форум⁵, Межпарламентский союз, Международная конфедерация свободных профсоюзов и Секретариат Британского содружества наций. Будут, не­сомненно, и другие — вряд ли поток их в ближайшее вре­мя оскудеет.

Большинство всех этих деклараций и документов со­держало прямые или косвенные, умышленные или непред­намеренные выпады в адрес развитых стран. И объектом критики с самых различных позиций и точек зрения стало то нетерпимое более привилегированное положение, кото­рое вопреки духу времени они занимают в нынешних экономических отношениях. В данный момент под обстре­лом оказались пока только богатые страны Запада и Япо­ния, однако в конечном счете все это будет распрострапе-

¹ ЮНЕП — United Nations Environment Programme — Про­грамма ООН по охране окружающей среды. — Прим. авт.

² ЮНКТАД — United Nations Conference on Trade and Deve­lopment — Конференция ООН по торговле и развитию. — Прим. авт.

³ ОПЕК — Организацпя стран—экспортеров нефтп.— Прим. авт.

⁴ ЮШТДО — Uniled Nations Industrial Development Organiza­tion — Организация ООН по промышленному развитию.

⁵ Организация, объединяющая ведущих ученых — обществове­дов, экономистов и представителей интеллигенции развивающихся стран.

по па все промышленные страны, которые практически монополизировали право пользоваться достижениями на­учно-технической революции. И здесь надо внести некото­рую ясность. Это всемирная социально-политическая рево­люция бедных. Она будет набирать силу, движимая не столько теми или иными положениями идеологического порядка, сколько гневом, возмущением и протестом против несправедливости. Миллиарды людей будут настойчиво требовать перераспределения власти, богатств и доходов. Невозможно предсказать, какие именно формы примет в дальнейшем это движение и какова будет реакция на пего более благоустроенных стран, несколько ошеломлен­ных этим натиском и не имеющих единой тактики дей­ствий. Однако можно с уверенностью утверждать, что эти революционные процессы невозможно остановить и что самые бурные события еще ждут нас впереди.

Проект наш быстро продвигался вперед. Разработан­ные Тинбергеном предложения были немедленно одобре­ны, и он тотчас же приступил к работе, собрав группу из двадцати первоклассных ученых, представлявших различ­ные научные дисциплины и страны с разными политиче­скими системами. Нашел он себе и весьма опытного и знающего директора — Яна ван Эттингера из Роттердама. Довольно значительная финансовая поддержка проекту была обеспечена голландским правительством — лишнее подтверждение его политической дальновидности в срав­нении с другими богатыми правительствами, которые не только слышать не хотят ни о каких изменениях, но и не склонны оказывать поддержку их изучению. По плану проект должен был быть завершен к середине 1976 года¹. Однако мы понимали, что перестройка международного порядка будет непрерывным, длительным процессом: многие месяцы интенсивной работы займет один только критический анализ и обсуждение рекомендаций проекта «РИО» и путей его последующего претворения в жизнь. Поэтому мы наметили на 1977 год целый ряд различных

¹ Доклад Я. Тпнбергена «РИО — изменение международного порядка». Tinbergen I, (Coordinator). RIO — Reshaping the In­ternational Order. New York, 1976) был представлен па специаль­ной встрече Римского клуба «Новый международный порядок», созванной в октябре 1976 года в Алжире по инициативе правитель­ства этой страны. — Прим. авт.

встреч и совещаний, на которых предполагалось обсудить его результаты.

В момент, когда я пишу эти строки, работы над про­ектом находятся лишь в середине подготовительной ста­дии. Так что я могу комментировать только некоторые его общие принципы и направления. Отправным пунктом анализа международных отношений служит положение, что главная цель мирового сообщества состоит в настоя­щее время в значительном улучшении условий жизни на­ших самых обездоленных собратьев или, говоря словами Тинбергена, в обеспечении {(достойной жизни и умеренно­го благосостояния для всех граждан мира».

На основании данных за 1970 год Тицберген показы­вает, что средний реальный доход на одного представите­ля наиболее богатой десятой части мирового населения в тринадцать раз превышает соответствующий показатель для беднейшей десятой части жителей планеты. Разрыв между наиболее высоким доходом богатых стран и самым низким для беднейших будет, разумеется, еще во много раз выше. Однако снижение степени неравенства в рас­пределении доходов в пределах той или иной страны — это внутреннее дело самой этой страны. Здесь речь идет о том, чтобы уменьшить этот зазор между средними уровнями доходов в международных масштабах. Для того чтобы до­стигнуть этой цели, «РИО» предусматривает различные темпы среднегодового роста доходов на душу населения в развитых и развивающихся регионах мира. Если его среднегодовой рост в развивающихся странах должен до­стигнуть весьма значительного уровня — 5% в год, то есть удваиваться каждые 14 лет, то в развитых странах его прирост должен либо остаться на нынешнем уровне, либо даже уменьшиться. На эти процессы, однако, будет ока­зывать воздействие целый ряд самых различных факто­ров, наиболее важные из которых — темпы роста числен­ности населения и уровень производства продовольствия. Период, рассматриваемый в проекте, охватывает бли­жайшие 40 лет. За это время разрыв в доходах между бедными и богатыми должен быть сокращен с 13:1 до 3:1 — последнее представляет «предельно допустимое» соотношение, существующее ныне между богатыми и бед­ными районами Европейского сообщества. Рассматривает­ся, однако, также и другая, более реальная альтернатива— сократить этот разрыв с 13:1 лишь до 6:1.

Достижение этих целей — при всей их кажущейся на первый взгляд умеренности — потребует совместных уси­лий на глобальном уровне на протяжении всего указан­ного периода. II осуществление их возможно лишь при условии кардинального изменения всей структуры власти в мире во всех областях: технической, экономической, политической и военной, — а также реформы и обновления всей практики международных отношений и деятельности соответствующих учреждений, рыночной системы и мно­гих вещей, касающихся каждой из стран в отдельности. Грандиозность и чрезвычайная сложность поставленной задачи очевидна, однако ее необходимо во что бы то ни стало решить. Тщательно проанализировав множество са­мых различных идей и предложений, группа Тинбергена сформулировала новые, оригинальные и весьма убедитель­ные подходы к решению широкого круга выделенных проблем. Они включают следующие вопросы: стратегии достижения необходимых изменений; валютная система; перераспределение доходов; финансирование развития; ин­дустриализация, торговля и международное разделение труда; производство и распределение продовольствия; энергия и сырье; управление использованием океана; транснациональные предприятия; научные исследования и техника и сокращение вооружений. Все эти различные элементы должны быть объединены в едином контексте. Так, технические и технологические факторы во многом способствуют усилению централизации и специализации, увеличивают степень взаимозависимости между отдельны­ми звеньями и сферами. Эти процессы, однако, находятся в компетенции отдельных стран, и воздействие на них бло­кируется барьерами суверенитета. Вместе с тем свойствен­ные человеку стремления к самовыражению, активной деятельности и личному участию благоприятствуют разви­тию тенденций к самоопределению и опоре на собственные силы, что в конечном счете предполагает децентрализацию процесса принятия решений и максимальное возможное его приближение к операционному уровню. А каждое суве­ренное государство склонно интерпретировать этот уро­вень соответственно своим нынешним границам. В проекте «РИО» предпринята попытка совместить и примирить эти противоположные тенденции — к централизации и децен­трализации, функциональному коллективизму и индивиду­ализму, всеобщей взаимосвязапности и диверсификации.

 

«РИО» предстоит продумать, как обеспечить отток производственной деятельности от перенаселенных, высо­коразвитых в промышленном отношении районов, или «центров», к отдаленной «периферии», где оказываются более благоприятными некоторые факторы производства и где, к тому же, настоятельно необходимы самые сроч­ные меры, направленные на удовлетворение основных че­ловеческих потребностей п обеспечение законного права па труд. Я надеюсь, что «РИО» сможет доказать «цент­рам», что в их же собственных долгосрочных интересах проявить сейчас просвещенную щедрость, чем потом быть вынужденными пойти на те же самые уступки, и убедить представителей «периферии», что, если они отправятся в одиночестве в свой трудный путь к развитию — как они это порой уже пытаются делать в порыве отчаяния и безысходности, — то могут в конце концов лишь ухудшить свое и без того тяжелое положение.

Воспитательная роль в решении этой и многих других проблем современности — далеко по последний по важно­сти результат, которого можно ожидать от проекта «РИО». Возвращаясь к уже затрагивающейся выше теме, хочу еще раз выразить уверенность, что проект сможет пока­зать всем людям и странам, что — хотят они того или нет — им придется жить в условиях глобальной взаимоза­висимости. И научиться жить в этом мире — трудное ис­кусство, которое потребует не только изменения наметив­шихся ныне тенденций, но и кардинальной перестройки всего политического мышления и той политической прак­тики, которая так скверно направляет развитие совре­менного мира. Управление взаимозависимостью вместо с управлением изменениями и управлением сложностью на глобальном уровне составляют ту триаду, без которой нам не обойтись, если мы хотим выжить и улучшить качество своей жизни в век империи человека.

В ближайшие годы в исследованиях по проекту «РИО» должны принять более непосредственное участие предста­вители социалистических стран. Пытаясь у себя на За­паде найти подходы к решению проблематики будущего на «глобальном» уровне, мы — величающие себя Первым миром — обычно либо вовсе не принимаем в расчет, либо уделяем недостаточно внимания той огромной части че­ловечества, которая населяет обширную территорию, на­чиная от Восточной Европы черея Советский Союз до

Китая и Северной Кореи, включая район Юго-Восточной Азии, и зовется Вторым миром. Да и Третий и Четвертый миры, требуя нового порядка, редко прямо обращаются ко Второму миру; именно Первый мир они считают своим главным ответчиком по этому вопросу — и, возможно, в этом они правы. Тем не менее выработка общих прин­ципов подхода к новому международному экономиче­скому порядку — явно не тот вопрос, который мог бы быть решен без активного участия социалистических стран.

При всех тех тревогах и заботах, которые могут в на­ше время внести в человеческую систему эти беспокойные революционные социально-политические процессы, их все-таки следует рассматривать скорее как положительное яв­ление, ибо они — свидетельство жизнеспособности нашей системы. Новый экономический порядок — на который на­целена сейчас вся эта борьба и осуществление которого, возможно, со временем направит ее в русло конструктив­ной, созидательной деятельности — представляет собой не что иное, как лишь временную, промежуточную ста­дию эволюции человечества, ибо в основе его будет ле­жать система множества в значительной степени суверен­ных государств. И здесь возникает два вопроса. Осуще­ствима ли вообще — пусть даже как заведомо промежуточ­ный шаг — подобная трансформация мировой экономиче­ской системы, учитывая, что ей суждено брать старт в обстановке такого всеобщего беспорядка? И сможет ли такая новая система со временем оволюционизировать в таком направлении, чтобы в конечном счете отвечать тре­бованиям воистину глобального сообщества многих мил­лиардов людей?

Лично я скорее склонен дать положительные ответы па оба эти критических вопроса, при условии, однако, что параллельно с реформой этой системы будут меняться и сами люди. Что они наконец поймут, что в их же собствен­ных интересах научиться приспосабливать свое поведение и пути своего развития к поведению и развитию всех дру­гих людей. Это, конечно, весьма существенное «если» — и все-таки мой ответ положителен, ибо, как я уже сказал, люди способны изменить п свое бытие, и свои действия, если они поймут, что в этом их единственный путь к спа­сению. И многие признаки говорят нам о том, что такие процессы в сознании многих людей уже происходят.

 

И мы вновь — уже в который раз — возвращаемся к нашей исходной мысли — все зависит от самого человека. Или, проще говоря, судьба любого нового мирового поряд­ка — потерпит ли он крах, или ему суждена долгая жизнь — будет зависеть от качеств людей, которым он служит. _ __