Развитие форм и моделей социальной политики европейских государств

Становление современных форм и моделей государственной социальной политики произошло во второй половине XIX столетия в странах Западной Европы и было обусловлено потребностями индустриализации их экономик и регламентации общественного устройства. До этого периода государственная власть, придерживаясь в основном принципов либерализма и индивидуализма, не предпринимала активных действий, за исключением предоставления некоторых видов гарантий и помощи (в основном пенсий) военнослужащим и государственным служащим.

Перемены, вызванные индустриализацией и связанными с ней урбанизацией жизни, трансформацией большой семьи в малую (нуклеарную), а также становлением рабочего движения, потребовали новой парадигмы социальной защиты, основывающейся на государственном регулировании вопросов найма работников, введения институциональных форм социального обеспечения престарелых, больных и инвалидов, а также семейной поддержки.

Справочно: основными формами социальной защиты населения на доиндустриальном этапе были семейные, общинные, цеховые формы самоподдержки населения и церковная благотворительность, которые с начала XVII в. дополнились страховыми кассами на случай болезни и инвалидности рабочих, организованными на добровольных началах, а также поддержкой (в рамках городского самоуправления) престарелых муниципальных служащих.

"Повернуться" к социальным проблемам государство заставили две причины:

— небывалое обнищание "пролетарского населения" (люмпенизация рабочего класса, усиление социальной напряженности, сопровождающееся открытыми протестами рабочих против сложившегося общественного порядка);

— осознание необходимости государственного регулирования условий жизнедеятельности населения.

Становление экономики индустриального типа и соответствующего общественного устройства требовало четкой регламентации трудовых отношений, что, в свою очередь, было связано с потребностью в нормативном упорядочении доходов и всей системы социальной защиты наемных работников и членов их семей.

Как отмечает известный американский социолог Элвин Тоффлер, индустриальный тип организации производства, труда, сферы услуг и других областей общественной жизни опирается на следующие базовые принципы: стандартизацию, специализацию, синхронизацию, концентрацию, максимизацию, централизацию.

Индустриальное производство потребовало наряду с высокой трудовой дисциплиной создания условий для функционирования индустриального общества — приемлемой заработной платы наемных работников и формирования развитых систем социального обеспечения. Внимание к этим двум вопросам было предопределено необходимостью достижения социальных стандартов, связанных с доходами населения, учитывая, что материальной основой жизнедеятельности людей является заработная плата (для текущего потребления) и социальное страхование (как форма резервируемой заработной платы на случаи наступления социальных рисков).

Великобритания — первая капиталистическая страна, которая в 80-е гг. XVIII в. ввела законодательное регулирование организации труда с помощью фабричного законодательства, а в 70-х гг. XIX в. приняла нормативные акты по обязательному страхованию отдельных категорий рабочих в случае утраты трудоспособности на производстве ("увечья" на рабочем месте). Начиная с 60-х гг. XIX в. аналогичные виды фабричного законодательства формируются и в других западноевропейских странах — Германии, Франции, Австрии, а с 1880-х гг. — и в России.

Исторически значимый шаг был сделан в конце XIX в., когда германское правительство, руководимое Бисмарком, ввело обязательную систему социального страхования для работающих в промышленности. Она включала обеспечение: в случае болезни (1883), несчастных случаев на производстве (1884), по инвалидности и старости (1889).

Сильной стороной социального страхования явился предложенный алгоритм взаимодействия двух основных субъектов трудовых отношений (работников и работодателей) и государства, который предусматривал финансовое обеспечение за счет хозяйствующих субъектов, а правовое регулирование и контроль — с помощью государства.

Система социальной защиты работающих, построенная по модели Бисмарка, оказалась не только жизнеспособной, но и весьма эффективной, поскольку упорядочивала условия найма рабочей силы на системной основе и гарантировала высокие уровни социальной защиты для работающих и членов их семей на протяжении всего периода трудовой и после трудовой жизни.

При этом следует отметить то, что социальное страхование послужило ядром социальной защиты работающих граждан и регулятивной модели всего комплекса социально-трудовых отношений, включая заработную плату, продолжительность трудовой деятельности и времени выхода на пенсию, определение социальных стандартов приемлемых уровней пенсий, пособий и качества медицинской помощи.

С начала XX в. примеру Германии последовали другие европейские страны (Австрия, Франция, Италия, Россия), столкнувшиеся с серьезными социальными проблемами и растущими требованиями рабочего класса.

Столь быстрое использование опыта Германии в области социального страхования объяснялось осознанием властными элитами, деловыми кругами этих стран того, что наиболее надежным способом поддержания социальной стабильности являются специализированные институты и финансовые механизмы социальной защиты, обеспечивающие воспроизводство рабочей силы на постоянной и независимой (от воли отдельных работодателей) основе.

Существенный вклад в определение роли государства в сфере регулирования социальной поддержки и защиты населения внесли работы английского ученого Уильяма Генри Бевериджа. В 40-х гг. прошлого века он возглавлял комиссию, в докладе которой па тему "Государственная система социальной защиты", представленном парламенту и правительству страны в 1942 г., были фактически заложены основы современной социальной политики в Великобритании.

Беверидж исходил из необходимости наделения государства полномочиями по регулированию социальных процессов в обществе на принципах всеобщности и единообразии. Другими словами, одинакового для всех граждан гарантированного размера пенсий и пособий, предотвращения массовой безработицы, а также равнодоступности бесплатной медицинской помощи и образования.

Следует отметить, что на взгляды Бевериджа оказали существенное влияние идеи Бисмарка об обязательном характере социального страхования, а также практическое решение вопросов государственного регулирования социальной сферы в СССР (бесплатное здравоохранение и образование).

Исходя из этих рекомендаций в 1944—1948 гг. лейбористское правительство Великобритании приняло ряд законодательных актов, способствовавших формированию единой системы социального страхования и обеспечения, существенному увеличению выделяемых из госбюджета средств на социальную поддержку населения, введению всеобщего бесплатного медицинского обслуживания.

После Второй мировой войны аналогичные реформы были проведены во многих западных странах, в результате чего сформировались национальные институты обязательного социального страхования и обеспечения, функционирование которых благотворно сказалось на регулировании систем заработной платы в части их упорядочения и уменьшения дифференциации.

Если перед Первой мировой войной социальные расходы в большинстве европейских стран не превышали 1,5% ВВП, то к середине 50-х гг. XX в. они составили во многих крупных европейских странах 13% ВВП, в США 7% ВВП, а в Германии превысили 18% ВВП.

Формирование современной социальной политики в промышленно развитых странах происходило с начала 60-х гг. XX в. Большинство исследователей связывают этот факт с высокой динамикой преобразований экономического и общественного устройства, которые происходили под воздействием научно-технической революции и изменения содержания труда. Знания и профессиональная квалификация работника превратились в наиболее важный фактор производства, что получило свое выражение в ряде теорий: человеческого капитала, качества жизни и качества трудовой жизни.

Модель государства с развитой системой социальной защиты населения эволюционирует, преобразуясь в модель государства высокого качества жизни населения или, как его официально провозгласили в конституциях ряда стран, — в "социальное государство" или "государство всеобщего благосостояния ".

Отечественные ученые категорию "государство всеобщего благосостояния" определяют с позиции справедливого распределения и обеспечения благосостояния каждого члена общества. Анализ существующих экономических характеристик данной модели государства в промышленно развитых странах свидетельствует о том, что в число его базовых функций входит регулирование доходов населения и создание предпосылок для высокого качества жизни.

В связи с этим к устоявшимся характеристикам социальной модели государства относятся:

— высокие расходы общества на заработную плату (40-60% ВВП);

— сбалансированные системы доходов населения, которые позволяют предупреждать высокую их дифференциацию (не более 1: 10 по крайним децильным группам);

— развитая система социальной защиты, расходы на которую составляют не менее 20—25% ВВП;

— существенная доля социальных расходов в государственном бюджете на здравоохранение (7—9% ВВП) и образование (4—6% ВВП).

Особенность социальной политики промышленно развитых странах заключается в том, что она направлена не просто на защиту человека от социальных рисков (утраты дохода в связи с болезнью, инвалидностью и старостью), но и на недопущение резкого материального и социального неравенства, на обеспечение достаточно высокого уровня социальной поддержки и помощи нуждающимся слоям населения, на предоставление гражданам доступа к качественному здравоохранению и образованию.

С этой целью государство активно использует бюджет-нос финансирование социальных программ, принимает всесторонние меры по развитию институтов обязательного, добровольного социального и личного страхования, становится центральным субъектом исполнения социальных функций в обществе.

Если в начале 50-х гг. XX в. расходы на государственные социальные программы (социальное страхование и обеспечение) в большинстве западных стран составляли около 7—10% ВВП, то в течение 1960—1990-х гг. они динамично увеличивались (около 8% в год), что вдвое превышало темпы роста ВВП. Даже в Великобритании во времена правления Маргарет Тэтчер соответствующие ассигнования увеличились с 20,5% ВВП в 1980 г. до 27,3% - в 1993 г.1

В ФРГ в 1998 г. расходы па обязательное социальное страхование составили 24,5% ВВП.

При этом за четыре последних десятилетия XX в. национальные системы социального страхования и обеспечения передовых стран были дополнены государственным регулированием рынка труда, государственными программами в области здравоохранения и образования, финансируемыми за счет бюджетных средств. Так, на конец 1990-х гг. государственные расходы на образование в странах ОЭСР составляли 5—8% ВВП, на здравоохранение — 6—8% ВВП, а в целом государственные социальные трансферты были равны: 28% ВВП - во Франции, 25% - в Италии, 21% -в Германии и Швеции, 16% — в Великобритании, США и Японии.

Достаточно отметить, что государственные социальные трансферты сегодня охватывают подавляющее большинство — от 50 до 90% населения развитых стран. В среднем по Европейскому Союзу этот показатель составляет 73%. Именно государство несет в промышленно развитых странах основную ответственность за финансирование социальной сферы. На долю государства в странах ОЭСР приходится свыше 87% всех социальных расходов.

В этот же период государство ввело в значительных объемах бюджетное финансирование социальных программ, которое стало доминирующим субъектом социальных функций в обществе и активизировало деятельность других социальных субъектов с помощью предоставления различных преференций по добровольному пенсионному и медицинскому страхованию3.

С конца 90-х гг. XX в. нарастает критика социального государства и государства всеобщего благоденствия. Это связано с рядом причин: экономическим грузом социальных обязательств государства, который составляет по большинству западноевропейских стран около трети ВВП и демографическими проблемами ("старение общества"). Например, в Германии к 2015 г. немецкое общество окажется самым старым в мире: половина граждан будет старше 50 лет4.

Еще одной причиной "эрозии" социального государства называют переход от индустриального к постиндустриальному обществу сервиса и знаний. Уменьшается доля "простых" рабочих мест, а новые (более сложные) требуют от персонала высокой профессиональной подготовки и гибкости, частой смены места работы, что сопровождается возникновением серьезных различий между группами работающих по интенсивности и продолжительности труда, его творческому компоненту, по размерам заработной платы, а также по частоте и видам социальных рисков. Это сопряжено с разрушением прежних (еще недавно приемлемых) механизмов оценок и прогнозирования рисков (самой "культуры солидарности") и приводит к повышению индивидуализации форм социальной защиты такого персонала.

В сфере образования, здравоохранения и социального страхования все более активную роль стали играть принципы конкуренции и частного менеджмента в управлении данной сферой, а также структуры частного бизнеса. В качестве новых подходов предлагается концепция "благосостояние — для труда", сутью которой является идея "обучения в течение всей жизни", что, по мнению современных идеологов социал-демократии, позволяет гражданам быть включенным в общество на протяжении всего периода трудовой жизни.

Социальная составляющая государственных расходов реализуется более рационально. Примечательно, что социальные бюджеты в большинстве стран, несмотря на проведенную "ревизию", растут в абсолютных размерах, а во многих случаях и в относительных, поскольку прежние, даже пересмотренные обязательства государства существенно дополняются целым рядом новых, связанных с такими явлениями, как старение населения, переход на непрерывное образование, рост безработицы, расширение миграционных потоков, неустойчивость семьи и т.д.

При этом проявляется тенденция к сближению некогда сильно различавшихся моделей социальной политики: в странах с либеральными моделями (США, Канаде, Австралии, Японии, Корее), где уровень социальных гарантий сравнительно низок, социальная составляющая усиливается; в других — намечается обратное движение.

Россия, к сожалению, в этом отношении оказывается на "обочине" общецивилизационного развития: достижения в социальной сфере, имевшиеся в советское время, утрачены, а подходы к преодолению углубляющихся по сравнению с развитыми странами различий в уровне и качестве жизни населения пока не сформулированы отечественной политической элитой страны.