Поэзия, созвучная Живой Этике 2 страница

Борис Николаевич познакомил меня со своей женой и разрешил приходить к нему домой. Я сразу включилась в помощь по домашнему хозяйству. У меня было много вопросов по Учению, которые я ему задавала, так же как и другие немногочисленные его ученики. Тогда он решил объединить всех в группу для занятий, собрал нас, рассказал, что ритм имеет огромное значение, и назначил нам день и час для встреч. И мы со всех концов довольно большого города (а я из пригорода) собирались у него. Это был мой заветный день, когда я отстраняла всех и всё. Я ещё только подходила к его дому — и уже была счастлива. Как будто открывалась дверь не в квартиру, а в беспредельность, и уже при входе туда сердце наполнялось счастьем. В Учении говорится о «часах счастья», когда Рерихи пребывали в Твердыне, с Иерархией. А в моей жизни часы счастья были только в общении с ним. Это были единственные часы, когда я была совершенно счастлива.

Как занимался он с учениками? Дисциплины мысли и чувств требовал он от них. Это было первым условием для продвижения. А самым главным, на чём он особенно и неустанно настаивал, было применение Учения в жизни. Каждый день применить что-то из даваемого. Он настаивал, чтобы мы приходили на занятия собранными, оставив позади все житейские мелочи и заботы. Мы садились за стол в определённом, установленном порядке и в молчании обращались к Учителю. Затем Борис Николаевич читал одну из полученных им Записей. Этого мы всегда очень ждали, поскольку содержание его Записей всегда соответствовало необходимости данного момента. Были сообщения по поводу событий, происходящих в мире, а также давались разъяснения, касающиеся наших текущих дел и проблем.

По предложению Бориса Николаевича каждый приносил то, что он прочёл в Учении за неделю — что особенно его затрагивало из прочитанного; вопросы, возникавшие при этом, и так называемые «жемчужины» — отдельные предложения из Учения, изложенные в краткой, чеканной форме, например:

«Мочь помочь — счастье».

«Неблагодарный неблагороден».

«Любовь есть венец Света».

Когда ученик задавал вопрос, то Борис Николаевич всегда предлагал ему сначала самому высказать соображения по этому поводу и только потом добавлял свои разъяснения.

Ученики делились всем, что происходило с ними за неделю, рассказывали о своих снах, о житейских проблемах. Всё рассказанное объяснялось с точки зрения Учения для правильного подхода к этим событиям.

Борис Николаевич очень поощрял наше творчество, выражавшееся в стихах, прозе, рисунках, и просил приносить плоды наших трудов на занятия. Всё принесённое нами зачитывалось, обсуждалось и корректировалось, если это было нужно.

Встреча с Б.Н.Абрамовым решила всю мою жизнь, ибо с тех пор мы стали регулярно встречаться и заниматься Учением, что в Харбине продолжалось около двадцати лет, и далее, по приезде в Россию, я каждое лето ездила на встречу с ним. Именно эти встречи обогатили меня духовно, и без них я не могла бы дать чего-то и другим.

В Харбине я бывала у них постоянно; помогала его жене по хозяйству, вникала во все домашние дела, и потом, когда приезжала к ним в Венёв (в Подмосковье), я тоже старалась быть полезной, чем могла. Как скромно они жили! Борис Николаевич так был скромен и непритязателен сам, что во всём довольствовался минимумом, даже в питании (вот такая деталь: обед его обычно состоял из одной пиалки супа и небольшого количества овощей). Жили они в квартире без удобств — Борис Николаевич сам пилил и колол дрова, таскал уголь, носил воду из колонки на улице. В Венёве у них был огород — я помню великолепные помидоры, которые он выращивал. Всё это надо было делать своими руками.

Я видела, как он занимался чуждым ему домашним хозяйством и как хорошо и добросовестно он всё делал. Обязанности по дому он выполнял спокойно, красиво, с достоинством, часто с шутками. У Бориса Николаевича было большое чувство юмора, он имел склонность употреблять очень забавные выражения и очень ценил проявления юмора в других.

Когда-то, думая о Борисе Николаевиче, я написала себе памятку о том, что я должна повторять и постоянно себе напоминать. Я назвала эту памятку: «Обет уважения и благодарности».

Только благодарность, только признательность могут вызвать в нас должное чувство к нашему старшему сотруднику, к нашему звену. Если этих чувств не будет — то и соответственного отношения не возникнет. И я записала, что из его качеств я должна себе постоянно напоминать:

– великая отзывчивость, сочувствие, сострадание, доброта;

– эффективная помощь на земном и духовном плане;

– защита от тёмных;

– устремлённость к выполнению долга и большие достижения, несмотря на все препятствия;

– великая ценность Записей;

– преданность и любовь к Иерархии;

– несение земных обязанностей с достоинством, терпением, огромной выдержкой, красиво;

– скромность и нетребовательность в личной жизни;

– огромный резервуар психической энергии.

Многократно обязана: благоприятными обстоятельствами в жизни, лечением болезней, воспитанием характера, расширением сознания, ценными советами и предупреждениями, получением ценных пособий, знанием, защитой, помощью, непрестанной заботой.

Великая отзывчивость. Не было случая, чтобы Борис Николаевич не отозвался на какие-то проблемы, вопросы, дела, болезни и нужды его учеников, несмотря на то что у него самого положение было чрезвычайно тяжкое — на руках была больная жена, приходилось работать целый день, чтобы зарабатывать на жизнь, и на жизнь очень скромную.

И тем не менее его сердце отзывалось буквально на всё, начиная от глобальных явлений, политики, которой он всегда интересовался — он знал всё, что происходит в мире, — до самых наших мельчайших нужд.

Безотказная помощь всем, и материальная, и, главное, духовная. Он обладал удивительной отзывчивостью и помогал всегда, по завету Учителя — «Помогайте друг другу, слышите!»(2) Своих учеников он приучал к тому же. Редко наши занятия проходили без того, чтобы не помочь кому-то коллективно в духе. Сама я много раз получала его помощь, совершенно явно ощутимую, во время болезней и в трудных обстоятельствах. Там, где не могли помочь врачи и лекарства, там помогала его психическая энергия, «которая является панацеей от всех болезней».

Так, например, Борис Николаевич говорил мне: «Не скрывайте, когда вы болеете». Я старалась об этом умалчивать, чтобы не отягощать его, но он протестовал и велел мне всё равно сообщать об этом. Когда возникала болезнь и я начинала ему об этом писать, то уже в этот момент я чувствовала облегчение. Мысль моя доходила до него мгновенно, и сразу возникала ответная реакция. Я об этом потом ему рассказывала, и он просил: «Отмечайте всё, ничего не пропускайте! Всё это имеет значение».

В числе многих качеств Бориса Николаевича у меня отмечено его сочувствие, без которого не может быть и отзывчивости. Те же самые качества он отметил у Ю.Н.Рериха при встрече с ним в Москве. Он говорил, что Юрия Николаевича интересовало буквально всё — каково состояние здоровья жены Б.Н.Абрамова, как они устроились с квартирой, как складываются дела с пенсией (в Харбине Борис Николаевич выработал свой пенсионный стаж, но было необходимо, чтобы его признали в России, а это было непросто). И во всё это Юрий Николаевич вникал с необыкновенным сочувствием, и это поражало.

Сострадание, доброта, отзывчивость — всё это было у Бориса Николаевича. Эффективная помощь, которую он оказывал, проявлялась на земном и духовном плане. Ведь у нас были и духовные проблемы со всякими своими особенностями. Иногда мы жаловались ему на себя, на то, что что-то ещё не удаётся в себе изжить. Тогда он помогал мысленно, и после этого как-то легче было бороться и что-то в себе изживать. Не всегда, конечно, хотелось ему в этом признаваться, если были какие-то недостатки; но он иногда и сам улавливал и говорил: у вас то-то, то-то. Я никогда не отрицала, если он меня «разоблачал». А иногда и сама говорила: «Знаете, вот пытаюсь, но что-то не получается». И вот в этих случаях он тоже помогал.

Защита от тёмных. Конечно, наш альянс с Борисом Николаевичем тёмным страшно не нравился. Потому что когда мы с ним объединялись, это была очень большая сила, и они всячески пытались вредить и мешать и ему, и мне, и, конечно, нашим встречам. Например, в Харбине мы встречались по понедельникам, но как только наступал понедельник, так что-нибудь происходило. Или дома какие-то неприятности, или в природе — иногда там бывали очень сильные сезонные ливневые дожди, также случались страшные тайфуны (песчаные бури). Но мы всё равно шли на встречи, решив не поддаваться никаким препятствиям.

Борис Николаевич часто видел в снах, как тёмные пытались на него нападать. Один сон он нам рассказал, и он очень ярко запомнился. Он увидел во сне, что на их гардеробе сидел тигр колоссальных размеров, который собирался прыгнуть на него. Борис Николаевич остановил его взглядом, — но сказал, что понадобился большой заряд энергии, чтобы парализовать тигра и прогнать его.

Когда я приезжала к Борису Николаевичу в Венёв, там тоже возникали всякие неприятности и трудности, как будто для того только, чтобы помешать нашим встречам. Но он уже был готов к этому, так же как и я, и при нашей готовности к препятствиям их было легче отразить.

Но всё-таки они появлялись. Помню такой эпизод. Приехав в Венёв, я остановилась, как обычно, в маленькой провинциальной гостинице. В этот раз мне отвели отдельный номер. Я приготовилась спать, но, выключив свет, вдруг остро ощутила в комнате чьё-то страшное невидимое присутствие. Зажгла свет — нельзя было находиться в темноте, спать было невозможно. Я и молилась, и обращалась, и произносила Имя... Только кое-как, к утру, после того как пропели петухи, эта опасность исчезла. Утром я рассказала обо всём Борису Николаевичу. Он один пошёл в этот номер гостиницы и пробыл там некоторое время. Вскоре он вернулся: «Да, это была большая величина. Теперь вы можете спать спокойно, больше он к вам не явится. Но, — добавил он, — это потребовало огромных затрат энергии». И действительно, потом больше ни подобных явлений, ни малейшего страха не было. Но это был даже не страх, а какой-то непередаваемый ужас. Я сознавала это и крепко держалась, но всё равно он не уходил. И только Борис Николаевич смог его нейтрализовать. Вот один из примеров того, как он защищал нас от тёмных.

Борис Николаевич никогда не посягал на нашу свободную волю. Нам в Харбин без конца писали и Николай Константинович, и Елена Ивановна: «Ехать, ехать и ехать на Родину! Вы там нужны». Они писали, что если мы там будем только читать Учение, и то уже сделаем очень большое дело для пространства России. Тем не менее две из его ближайших учениц уехали в другую страну. Для него это был удар. Как руководитель и ответственный за них, он тяжело переживал их отъезд. Он говорил: «Они уехали, не выполнив Указа Иерархии». Борис Николаевич мог бы силой воли заставить их исполнить данное указание. Но это ему было не нужно, он никогда на нас не воздействовал волевым приказом, как это делают лжеучителя. Там всё держится только на страхе и подавлении воли. Он же мог разъяснять, но не требовать. Я помню, как мы провожали самую его близкую ученицу, — как было тяжело! Борис Николаевич стоял неподвижно на перроне. Она была уже на подножке поезда; поезд тронулся и стал отходить. Он молча смотрел на неё. Мне было невероятно тяжело это видеть, потому что самой было жаль с нею расставаться, так как за многие годы совместных занятий мы сблизились. Кроме того, я понимала, что поезд увозил её «в никуда», ибо никаких духовных перспектив этот переезд ей не сулил. Но больше всего я переживала за него.

Как нам и было указано, Борис Николаевич, а вслед за ним и я уехали в Россию. У него на руках была больная жена, а у меня — мать, которой было далеко за восемьдесят. Это стало возможным в 1959 году.

Устремлённость к выполнению долга. Учение указывает нам на выполнение своего долга, и Борис Николаевич являл собою наглядный пример осуществления этого завета. Я видела, как он был устремлён к выполнению своего назначения, которое, как писала ему Елена Ивановна, заключалось в создании и укреплении прямого провода с Иерархией Света, посредством которого он получал сообщения и указания из Высшего Источника и записывал их. В этом заключалась основная миссия данного его воплощения. Ещё до получения писем от Елены Ивановны он уже получал Записи, но сомневался в источнике их, — он был чрезвычайно скромный человек, никто никогда не слышал от него никакого самоутверждения. Елена Ивановна трижды подтвердила подлинность Высокого Источника его Записей, — он читал нам эти её письма. Но мы, его постоянные слушатели в течение многих лет, ещё и не зная того, при каждой встрече с жадностью слушали чтение его Записей и черпали из них всё необходимое для нашего продвижения. Сообщения всегда давались как самое нужное к данному моменту, часто разъясняли общемировую ситуацию или положение каждого из нас. Часто мы получали ценнейшие указания, непосредственно нас касавшиеся. Это было конкретное проявление через его канал непрестанной заботы Иерархии о нас, выраженное в доступной нам форме, в виде советов, указаний, мыслей. И далеко не всегда, получая эти сокровища, мы задумывались над тем, какой ценой они добывались. Борис Николаевич выполнял свой долг, несмотря ни на какие препятствия, а препятствий, особенно бытовых, было предостаточно. Борис Николаевич в основном получал сообщения утром, на грани сна, перед пробуждением. Сначала это были отдельные слова, потом фразы, потом целый поток мыслей. Он заранее готовил небольшие листочки бумаги, пронумеровывал их, потому что писал, находясь ещё в полусне, на ощупь; писал и бросал на пол. А потом я видела, как в свободное от хозяйственной работы время он сидел с этими листочками, часами, подолгу расшифровывал написанное и мельчайшим почерком переписывал в тетрадь. Я видела эти листки и понимала, какая это была трудоёмкая, кропотливая работа, отнимавшая и время у сна, и много сил. Не просто принимать сообщения Свыше. Для этого приёмник должен быть всегда настроен соответственно, всегда быть в созвучии с Посылающим и посылаемым, всегда быть в полной готовности и равновесии. Равновесие требовалось особое, так как слишком уж велика была разница между высшими вибрациями и окружающей средой.

Накопленные Записи — это подвиг жизни. И мы, знавшие об этом подвиге, всегда относились к ним с благоговением. Помимо всех ценнейших Иерархических Указаний и сообщений, получаемых через Записи, мы, много лет изучавшие книги Живой Этики, постоянно отмечали, что в Записях даются новые аспекты положений Учения, дальнейшее развёртывание его беспредельного смысла и значения. Таким образом, его труды являлись для нас также ценным пособием для постижения и изучения Живой Этики. Значимость этих Записей ещё долго будет осваиваться и пониматься людьми.

Преданность и любовь к Иерархии Света. Как чувствовались они в Борисе Николаевиче! Он был среди жизни «как бы один, как бы оставленный». Особенно он любил своего Гуру — Николая Константиновича Рериха — и твёрдо надеялся на встречу с ним и всей семьёй в России. Но ему, как и мне, пришлось пережить тяжкие утраты. Со своим возлюбленным Гуру он встретился лишь на короткое время, переписка была нерегулярной, а затем и окончательно прервалась, в связи с уходом Гуру, вместе с его самой сокровенной пламенной надеждой на новую встречу в этой жизни. Осталась связь в духе, совсем не простая и не лёгкая, требующая величайшего духовного напряжения и особого состояния сознания, не замутнённого земными струями повседневной жизни. Сначала ушёл Николай Константинович. И встреча с ним, которую мы так ждали, не осуществилась. Осталась Елена Ивановна, и мы жили надеждой на счастье встречи с ней. Но планы меняются; вдруг приходит неожиданное и страшное известие о её скоропостижном уходе. Это тоже надо было пережить, и я была свидетельницей того, как мужественно и достойно Борис Николаевич перенёс эту столь тяжкую утрату. В 1957 году из Индии в Россию переехал Ю.Н.Рерих, и в 1959 году, когда мы приехали на Родину, Борис Николаевич незамедлительно направился в Москву для встречи с ним. Они встретились, состоялась беседа, чрезвычайно важная и значительная. А когда он приехал на встречу с Юрием Николаевичем во второй раз, ему открыла дверь одна из сестёр Богдановых и без всякой предварительной подготовки сразу объявила ему, что Юрия Николаевича уже нет в живых. Это тоже был один из тех ударов, которые ему пришлось перенести. А я пережила их уже пять. В 1972 году, 5 сентября, в возрасте 75 лет Борис Николаевич ушёл из жизни. А через несколько лет ушла Зинаида Григорьевна Фосдик, мой близкий и сердечный друг, с которой мы до того переписывались и при встрече в Москве очень сблизились.

Начав изучать книги Учения, я стала писать стихи, а до встречи с Учением ничто меня на творчество не вдохновляло. Борис Николаевич говорил: «Всё, что вы пишете, приносите. Обязательно будем читать, обсуждать». Он требовал от меня, чтобы я шлифовала своё мастерство. «На такие темы, — говорил он, — нельзя писать небрежно, коряво — тогда их лучше и не затрагивать. Если вы берётесь писать стихи на темы Живой Этики, то форма их должна соответствовать их высокому содержанию». Так он мне это крепко повелел, и я старалась, как могла, этому указанию следовать всю жизнь.

Борису Николаевичу посвящено одно моё стихотворение из сборника «Капли»:

 

Одинокое пламя

под всеми ветрами горит;

Под грозой,

под ударами волн озверевшего мира

победно стоит.

Ночь темна,

но Лампада пустыни

во мраке бесстрашно горит.

 

Я часто вспоминаю, чем я многократно обязана Борису Николаевичу: расширением сознания, воспитанием характера, помощью во время болезней, благоприятными обстоятельствами в жизни, ценными советами и предупреждениями против различных опасностей и в житейской, и в духовной сфере. Таким образом, я получала от него и знания, и защиту, и помощь, и непрестанную заботу.

Встречи с ним были светлой радостью и духовным обогащением. Каждый уходил от него с руками, полными даров, даваемых по потребности. И всегда было стремление не растерять полученное, но пронести по всей жизни, сделать своим достоянием. И невозможно учесть, сколько всходов дали благие посевы его духовных трудов. Да будет благословен сеятель добрый, —

Дающий щедро сердца свет

Теплом Божественным согрет...

 

«Будущие Архаты, на явленной планете заканчивающие земные счета, Нам, Архатам, сотрудники. Когда Иерархия обогащается, то праздник космический»(3).

2 августа 1997 г.

 

Б.Н.Абрамов. Устремлённое сердце. Новосибирск, 1997

 

БЕССМЕРТНЫЕ ДАРЫ

 

Слово к дню рождения Ю.Н.Рериха

 

Всего три года был он с нами в нашей стране. Мало это или много? И определяется ли значимость пребывания только временем? Можно прожить длинную жизнь и не оставить после себя ничего. Можно пребывать в этом мире малые годы и насытить его на века. Эти насыщения непреложно дают свои всходы в будущем.

Кто-то даже от одной встречи с Юрием Николаевичем многому научился; другие не прозрели и не разглядели величие его духа и мощь его разума.

В пространстве остаётся всё, оно хранит и передаёт хранимое тем, кто может эти дары взять.

Прочитаем «Памятку», оставленную нам Юрием Николаевичем, и постараемся приобщиться через неё к нему.

 

Ю.Н.Рерих

 

Памятка другу и члену Общества

 

Надо забыть всё прошлое, не надо думать о причинённых тебе обидах, лишь бы можно было сотрудничать. Также и народ должен забыть о своих прошлых обидах. Будущее светло, надо всё принести ему.

Надо перекинуть мост в будущее, не надо оглядываться назад. Если ты совершил ошибку, подумай, как надо было поступить, и в следующий раз так и поступай. Не надо жалеть прошлого. Изменяются отношения, изменяется и аура.

Каждый день для развития мышления надо брать какой-либо вопрос и рассматривать его со всех сторон и сопоставлять с другими вопросами. Советовать это и другим.

Надо изучать психическую энергию, наблюдая за её выявлениями, записывать.

Надо следить, чтобы каждое действие, даже малейшее, было сознательно. Если я беру книгу или протягиваю руку, надо, чтобы это происходило сознательно.

Надо построить свой внутренний устав или правила поведения, чтобы знать, чем руководствоваться.

Живая Этика — норма поведения, приложенная в жизни.

Выбери себе несколько раз в день время для молчания духа, в безмолвии откроем сердце Указу Владыки. Иногда своими желаниями мы заграждаем голос Учителя.

Если случайно является новая мысль, новое настроение, переживание, надо записывать, потом конкретно явится ответ в жизни. Особенно внимательным надо быть к повторным мыслям.

Вечером надо подумать, что сегодня сделал по Учению. Не то, что уже по твоей натуре согласно с Учением, но то, что ты по Учению совершил наперекор своей натуре.

Самое главное — выдержка во всём. Мы многое хорошее начинаем, но не кончаем.

Когда человек начинает заниматься Учением, происходит будто сгущение теней. У каждого выявляются сильнее его плохие качества. Также, когда вспахивают землю, появляются сорняки. Происходит переоценка. Потому надо знать свой путь и обрести терпение.

Самая сердечная беседа — это с глазу на глаз. Так любят беседовать на Востоке. Не надо читать вместе, но отдельно, потом делиться.

Требовать, приказывать другому не надо, но высказывать так, чтобы другой понял. Найти такую форму, которую другой принял бы.

Убедить личным примером.

Важно подобрать слова, чтобы не увеличить самость другого, а то вместо помощи можно ухудшить дело.

Кто руководит, должен иметь чуткость, чтобы видеть, хватит ли у другого огня и сил для дальнейшего развития. Каждый приходящий приносит свою ношу — карму. Прежде чем приобщить, надо узнать, кто он.

Что же делать? Принимая во внимание теперешние условия, возможности, стараться говорить на понятном языке.

Надо путём науки, искусства, морали воздействовать на окружающее и поднимать энтузиазм и героизм. Надо во всём и всегда поддерживать энтузиазм, если он направлен на Общее Благо.

Западные философы говорят высокие слова, но живут обыденной жизнью. А оттого Запад не преуспевает. Напротив, Восток сразу применяет в жизни.

Вряд ли западным путём можно освободиться от своих ошибок. Запад советует раскаяние, но это — не цель. Восток же не думает об ошибках, но сразу, всем существом, старается жить так, как надо.

Записала Бируте Валушите в Москве в 1958–1959 гг.

Перед Восходом, 1997, № 8

 

ЗАСТУПНИЦА УСЕРДНАЯ

 

Человечество стоит на пороге Новой Эпохи, которая «в отличие от других эпох наступает стремительно». Это эпоха Майтрейи, эпоха Матери Мира.

Чтобы понять её смысл и значение, надо обратиться к Учению Живой Этики, в котором впервые раскрывается величайшее понятие Матери Мира как символа Женского Начала, которое будет утверждено в шестой расе — грядущей эпохе духоразумения.

Приведём слова Учения:

«Урусвати — пора сказать, что так зовём звезду, которая неудержимо приближается к Земле. Издавна она была символом Матери Мира, и эпоха Матери Мира должна начаться, когда Её звезда приблизится к Земле небывало.

Великая эпоха начинается, ибо духоразумение связано с Матерью Мира. Даже знающим срок дивно смотреть на физическое приближение суждённого. Важно наступление очень великой эпохи, которая существенно изменит жизнь Земли. Великая — Я так радуюсь, видя, как новые лучи пронизывают толщу Земли. Если даже они сначала тяжелы, то их эманация вносит новые элементы, так нужные для толчка. Новые лучи достигают Землю в первый раз от её сформирования.

Сегодня начало женского пробуждения, ибо новая волна дошла сегодня и новые очаги зажглись, ибо вещество лучей проникает глубоко.

Радостно ощущать приближение новой эпохи»(1).

«Матерь общая Владыкам — не символ, но Великое явление Женского Начала, представляющего духовную Матерь Христа и Будды. Та, Которая учила и рукоположила Их на подвиг»(2).

«Она наша крепость и устремление!» — сказано в «Криптограммах Востока»(3).

Учитель говорит: «Я Уявляю, что сила, украшающая Нашу Вселенную, утверждается как Наша Матерь Мира — Женское Начало!»(4)

«Тебя, Владычица, Мы, Братья человечества, преклонно чтим»(5).

В христианстве утверждено самое высокое почитание Богоматери. Явлено много Её чудотворных икон, Её дни всегда торжественно отмечаются. 21 сентября празднуется день Рождества Пресвятой Богородицы.

Как сказано о Ней в акафисте: «Радуйся, Заступница усердная рода христианского... Радуйся, путеводительница наша, к небесному отечеству нас возводящая».

 

Перед Восходом, 1997, № 9

 

 

ПАМЯТНЫЕ ДНИ

 

Слово на «круглом столе» Сибирского Рериховского Общества

 

В августе этого года мы отмечали три памятные даты: Б.Н.Абрамова, Е.П.Блаватской и Ю.Н.Рериха.

Это дни особо углублённых, интенсивно сердечных воспоминаний о тех Светочах Мира, без которых было бы очень темно на нашей планете.

Эти памятования открывают канал для выявления Светочей, и невозможно учесть, какие благие последствия это порождает.

В октябре нас ожидают другие памятные дни:

5 октября — день ухода Е.И.Рерих;

8 октября — день Преподобного Сергия Радонежского;

9 октября — день рождения Н.К.Рериха;

23 октября — день рождения С.Н.Рериха.

Мы можем уже теперь начинать готовиться к ним, чтобы сказать достойное, сердечное слово о Тех, Кого мы в эти дни вспоминаем.

28 сентября 1997 г.

 

«ГОРОД СТРОЯТ»

 

Мы строим город небывалый,

Одежды белые надев.

 

Вот что писал о картине «Город строят», созданной в 1902 году, сам художник, Николай Константинович Рерих: «Тридцать лет тому назад... была у меня картина ''Строят город''. В ней мне хотелось выразить стремление к созиданию, когда в разгаре сложения новых твердынь нагромождаются башни и стены. С тех пор радостно было возвращаться к тому же понятию созидательства, которое является естественным противоположением разрушению. (...)

В наши дни, когда мы пережили столько разрушений, каждое строительство является особо ценным»(1).

«Так ждалось, так предвиделось и так увиделось. ''Город строят!'' И какой чудесный, мощный!»(2)

Как и предвидел художник, на Руси началась великая духовная стройка. С каждым днём растёт количество Обществ Рериха и их членов в разных концах нашей страны. Об этом свидетельствуют многочисленные письма, поступающие к нам в издательство, а также вопросы и рассказы тех представителей Рериховских обществ, которые приезжают на «круглые столы», за издаваемой литературой, за опытом организации работы Обществ и проведения выставок, собраний, семинаров.

Пробуждается сознание народа к Знаниям и требует духовной пищи.

Русь возрождается через строительство духовного сознания. Это — великий праздник, для которого и должны быть одеты белые, чистые одежды, как на картине Рериха.

И в большом, и в малом начертании закон строительства един, поэтому мы можем порадоваться и строительству двух наших Музеев Н.К.Рериха, идущему в настоящее время на Алтае (с. Верхний Уймон) и в Новосибирске.

Эти стройки — веление нашего времени, они подсказаны самой эпохой; и вспоминаются слова Благословенного Будды о том, что «каждое мгновение имеет свою необходимость, и это называется справедливостью действия»(3).

Поэтому мы, несмотря на все громоздящиеся на нашем пути препятствия, полны оптимизма, нас окрыляют слова Учителя: «Действуйте, а Мы вам поможем».

Николай Константинович писал: «Там, где строят, там не разрушают. Каждое строение есть умножение блага.

''Когда постройка идёт — всё идёт''»(4).

 

Перед Восходом, 1997, № 10

 

ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ

 

Восьмого октября мы сердечно отмечали памятный день Преподобного Сергия и вспоминали слова Николая Константиновича Рериха: «Человечество устало от разрушений и смятений, выдувающих пламень сердца. Чудесно является перед нами великое Имя Водителя, с которым неразрывно связаны знание и строительство, сострадание и неутомимая твёрдость»(1).

«Как бы ни болело сердце русское, где бы ни искало оно решение правды, но имя Святого Сергия Радонежского всегда останется тем прибежищем, на которое опирается душа народа. (...) Хранится оно как прибежище народного сознания в трудные минуты мировых перепутий»(2).

Во многом этот Благодатный Облик открывается нам именно через проникновенные, преисполненные знания и любви, слова и картины о Нём Н.К.Рериха. И мы начинаем понимать, каким прибежищем и возношением духа являлось это Священное Имя для самого художника, благодаря чему и мы, по мере нашего сознания, приобщаемся к этому Великому Свету.

 

Перед Восходом, 1997, № 10

 

ПРИВЕТСТВЕННОЕ СЛОВО

 

к выставке репродукций картин Н.К.Рериха на Камчатке

 

Привет Камчатке!

Далёкие, но близкие сердцу камчатские друзья!

Географические расстояния ничего не значат для сближения, когда в духе мы вместе. Когда все мы стремимся к единому Свету и идём в нашем стремлении к единой высокой цели.