Иисус говорит о Себе как о Иегове

 

У. С. Робертсон приводит следующую цитату из Скотчмера:

«Отождествление Господа нашего Иисуса Христа с Господом Ветхого Завета означает недвусмысленную доктрину Его Божественности».

Яхве (Исх. 3:14) значит прежде всего «Сущий» или «Я есть Тот, кто Я есть», и провозглашает самосуществование Божества (Библейский словарь Унгера).

Крайслер и Шеффран отмечают следующее: «Он провозгласил Свое право на завет Иеговы. В восьмой главе Евангелия от Иоанна мы читаем: «если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших» (ст. 24), «… когда вознесете Сына Человеческого (на крест), тогда узнаете, что это Я и что ничего не делаю от Себя…» (ст. 28). «… истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я семь» (ст. 58). Его употребление выражения «Я (есмь, есть)» заставляет вспомнить о стихе из Исх. (3:14). где Бог раскрывает Себя перед Моисеем: «Я есмь Сущий (Иегова). И сказал: так скажи сынам Иэраилевым: Сущий послал меня к вам». Таким образом, имя Бога по-древнееврейски есть ЯХВЕ, т. е. Сущий».

В Матф. (13:14-15) Христос отождествляет Себя с «Господом» (Адонаем) Ветхого Завета (Ис. 6:8-10).

Кларк Пиннок в книге «Свидетельствуйте о Господе» отмечает, что «в Его учении повторяется многозначительная фраза Я ЕСМЬ — и по форме, и по содержанию говорящая о том, что Он считал Себя Богом» (Исх 3» 14-Иоан. 4:26, 6:35, 8:12, 10:9, 11:25).

В Евангелии от Иоанна (12:41) говорится, что Христос явился Исаие (Ис. 6:1). Как отметил Уильям С. Робинсон, Исаия пишет также о приходе Христа: «… приготовьте путь Господу…» (Ис. 40:3). Христос поддержал самаритян, когда те сказали: «… сами… узнали, что Он истинно Спаситель мира, Христос» (Иоан. 4:42). Согласно Ветхому Завету, это может означать лишь Бога Иегову. В Осии (13:4) говорится: «Я — Господь Бог твой от земли Египетской, — и ты не должен знать другого бога, кроме Меня, и нет Спасителя, кроме Меня».

 

Сын Божий

 

Хиларин Фелдер пишет о вынужденном признании Густава Далмана:

«Мы видим, что Иисус нигде не провозглашает Себя Сыном Божьим в смысле этического или религиозного отношения к Богу — отношения, доступного для других людей и даже обязательного для них… Иисус безошибочно давал людям понять, что Он не просто один из Сынов Божьих, но единственный Сын Божий».

Х. Ф. Стивенсон комментирует, что ^действительно, «сынами Бога» называли людей (Ос. 1:10) и ангелов (Быт. 6:2; Иов 1:6; 38:7) в Ветхом Завете. В Новом Завете, однако, имя «Сын Божий» употребляется нашим Господом и по отношению к Нему в совершенно другом смысле. Во всех случаях оно означает, что Он есть единственный, единородный Сын, равный Отцу и вечный, как Отец».

Неоднократное употребление слова «Сын», противопоставленного «Отцу», показавает, что Иисус недвусмысленно подчеркивал Свое единосущие Отцу, а также формулирует истину Троицы (Иоан. 10:33-38, 3:35, 5:19-27, 6:27, 14:13; Map. 13:32; Матф. 23:9-10).

Иисус похвалил Петра, когда тот в Кесарии Филипповой познал, что Христос — Сын Божий: «Ты — Христос, Сын Бога Живого. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Сим^н, сын Ионии, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах» (Матф. 16:16-17).

Фелдер пишет следующее об отношениях между Христом и Богом-Отцом: «При всех частых упоминаниях Своего Отца и Своих отношений с Ним, Иисус неизменно употребляет выражение «Отец Мой». В то же время призывая внимание учеников к тому, что все они подобны детям Господним, он употребляет столь же четкую характеристику «Отец ваш». Он никогда не уподобляет Себя ученикам или вообще людям, используя естественный оборот речи «Отец наш».

«Даже в тех случаях, когда Христос объединяет Себя с учениками пред лицом Бога, — продолжает Фелдер, — и когда следовало бы ожидать собирательного выражения «Отец наш». Он все равно говорит «Отец Мой». Например (Матф. 26:29): «… отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего»; «И Я пошлю обетование Отца Моего на вас…"(Лук. 24:49); «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира…» (Матф. 25:34). Таким образом, мы видим один из путей, которым Иисус недвусмысленно отделяет Свое Божественное сыновство от того, что отпущено ученикам и вообще людям».

Скотчмер заключает, что «Его ученики и Его враги, воспитанные в еврейской вере, понимали, что настоящим значением слов «Сын Божий» было «Божество». Иисус называет Бога «Отцом» 104 раза».

 

Сын Человеческий

 

Иисус называет Себя Сыном Человеческим в трех определенных текстах:

1. Говоря о Своем земном служении.

1) Матф. 8:20

2) Матф. 9:6

3) Матф. 11:19

4) Матф. 16:13

5) Лук. 19:10

6) Лук. 22:48

2. Предсказывая Свои страдания.

1) Матф. 12:40

2) Матф. 17:9, 22

3) Матф. 20:18

3. В Своем учении о втором пришествии.

1) Матф. 13:41

2) Матф. 24:27,30

3) Матф. 25:31

4) Лук. 18:8

5) Лук. 21:36

Стивенсон считает имя «Сын Человеческий» особенно значимым, поскольку Господь столь часто называл Себя именно так. Во всем Новом Завете это имя произносит только Он Сам, за исключением тех случаев, когда Его слова цитируют, обращаясь к Нему с вопросами (Иоан. 12:34), да еще одного случая, когда Стефан, принимая мученическую смерть, в восторге восклицает: «Вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7:56). Евреи понимали, что за этим именем явно стоит мессианский смысл (Иоан. 12:34).

«Очевидно, что Иисус верил — в Нем исполняются пророчества Ветхого Завета о Мессии, — пишут Крайслер и Шеффран. — Говоря о Себе, Он постоянно использует имя «Сын Человеческий» из видения Даниила (Дан. 7:13-14)".

В Евангелии от Марка 14:61-64 Иисус приводит слова из Дан. 7:13-14и Пс. 109:1 в приложении к Себе, как нечто, что должно сбыться на глазах Его слушателей.

Как поясняет С. Дж. Монтефиоре: «Если Иисус говорил эти слова, вряд ли можно думать, что Он проводил различие между Собой, Сыном Человеческим и Мессией. Сын Человеческий — это непременно Мессия, и оба они воплотились в Нем».

Далее Монтефиоре приводит цитату из профессора Пика:

«Имя «Сын Человеческий» употребляется Иисусом в первом лице единственного числа, и это может смутить читателя. Однако совершенно очевидно, что Христос отождествляет с Сыном Человеческим именно Себя. Вряд ли Он мог, утверждая Свое тождество с Мессией, тут же подразумевать Свое отличие от Сына Человеческого. При этом имя «Сын

Человеческий» — необязательно эквивалент Мессии. В то же время, даже если эти сущности отличны одна от другой, Христос осознавал, что обе они воплотились в Нем — точно так же, как Он одновременно был Мессией и Слугой Яхве» («Мессия и Сын Человеческий», 1924).

 

Авва — Отец

 

В своей книге «Сбежавший мир» Майкл Грин пишет, что Христос «считал, что находится с Богом в особых, ни для кого ранее небывалых отношениях. Иисус выражал эти отношения, часто, особенно в молитвах, используя арамейское слово «Авва». Никто до Него во всей истории Израиля не обращался таким образом к Богу… Разумеется, евреи по традиции молились Богу, называя Его Отцом, но при этом они употребляли слово «Абхину», форму обращения к Богу за милосердием и прощением. Когда Иисус называет Бога «Авва», Он не просит прощения, но лишь использует интимное слово для обращения к Кому-то Близкому. Вот почему Он разделял Свое собственное отношение к Богу-Отцу с отношением других людей».

Интересно, что даже Давид, столь близкий Отцу, никогда не разговаривал с Ним, как с Отцом, говоря лишь «как отец… так Господь…» (Пс. 102:13).

Иисус Христос нередко использовал обращение «Отец» в Своих молитвах. «Фарисеи, разумеется, понимали, что это означало, и обвинили Его в богохульстве (Иоан. 5:18): ведь Он «… Отцем Своим называл Бога, делая Себя равным Богу». И действительно, если Он на самом деле не был равен Богу, Его слова были богохульством».

 

 

Глава 7. Три варианта: Бог, обманщик или безумец?

 

Нижеследующий план поможет вам эффективно использовать материалы, представленные в этой главе.

 

Иисус считал Себя Богом

 

(см. гл. 6)

 

Три возможности

 

Был ли Он обманщиком?

Был ли Он безумцем?

Был ли Он Богом?

 

Вопрос: Кто такой Иисус из Назарета?

 

Для самого Иисуса было чрезвычайно важно, кем Его считают. К. С. Льюис, профессор Кембриджского университета, в прошлом неверующий, писал:

«Я хочу здесь доказать, что не стоит повторять глупостей, которые часто приходится слышать насчет Иисуса, вроде того, что «я готов принять Его как великого учителя жизни, но в то, что Он был Богом, верить отказываюсь». Именно этого говорить и не стоит. Какой великий учитель жизни, будучи просто человеком, стал бы говорить то, что говорил Христос? В таком случае он был бы или сумасшедшим — не лучше больного, выдающего себя за вареное яйцо — или настоящим дьяволом. От выбора никуда не деться. Либо этот человек был и остается Сыном Божьим, либо он был умалишенным, а то и хуже.

Можно не слушать Его, считая слабоумным, — продолжает Льюис, — можно оплевывать Его и убить Его, считая дьяволом, а можно и пасть к Его ногам, называя Его Господом Богом. Не будем только нести всякой покровительственной чуши, что Он был великий моральный учитель. Такого выбора Он нам не оставил, да и не хотел оставлять».

«Его слова настолько неотделимы от Него Самого, — пишет Ф. Дж. А. Хорт, — что лишаются смысла, если рассматривать их как отвлеченные истины, изреченные Божественным провидением или пророком. Сам Иисус — главный, хотя и не окончательный предмет всех Его речей. Уберите из них Его Самого — и они рассыплются в прах».

Вот слова Кеннета Скотта Латуретта, знаменитого историка христианства, работавшего в Йельском университете: «Иисус замечателен не только Своим учением, хотя само по себе оно — достаточная заслуга. Главное — это сочетание учения с Его личностью, их неразрывная связь…"

Любой вдумчивый читатель Евангелия должен ясно видеть, что Иисус считал Свое учение неотделимым от Самого Себя. Он был не только великим учителем. При всей важности Его слов о Царстве Божием, о человеческом поведении и о Боге, их невозможно отделять от Самого Иисуса, считавшего, что лишь такое соединение обеспечит успех Его учению.

 

Считать ли Иисуса Христа Богом?

 

Иисус считал Себя Богом — сомневаться в этом невозможно. Его утверждения либо истинны, либо ложны, и об этом стоит серьезно подумать. На вопрос Иисуса Своим ученикам — «А вы за кого Меня почитаете?» — должны ответить и мы.

Если утверждения Иисуса истинны, то Он — Бог, и мы уже не имеем права выбора. Мы должны либо принять, либо отвергнуть Его владычество.

Предположим сначала, что Его утверждение о том, что Он — Бог, ложно. В таком случае у нас есть всего две возможности. Либо Он знал, что Его слова не отвечают истине, либо не знал. Мы рассмотрим оба эти варианта, исследовав при этом все свидетельства.

 

Был ли Христос обманщиком?

 

Если Иисус говорил о Своей Божественности, зная, что никаким Богом Он не был, то мы имеем дело с обманщиком. Более того. Он еще и лицемерил, поскольку учил других честности любой ценой, а Сам занимался мошенничеством в Своих проповедях и в жизни.

И более того — Он был сущим дьяволом, поскольку призывал других доверить Ему свою судьбу в вечности. Если Его притязания не имели под собой основания, и Он об этом знал, то Он был невероятным грешником.

И, наконец. Он оказался бы и глупцом — ведь именно за то, что Он называл Себя Богом, Его и распяли.

Map. 14:61-64. «Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей? Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти».

Иоан. 19:7. «Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим».

Известный противник христианства, философ-атеист Дж. С. Милл писал:

«В жизни и учении Христа есть печать выдающейся личности в сочетании с глубокой проницательностью, что ставит Его в первые ряды высших гениев, которыми гордится человеческий род. Если же вспомнить, что эта гениальность сочеталась с качествами одного из величайших преобразователей нравственности, принявшего за свое служение мученическую смерть, то религия сделала совсем неплохой выбор, указав на этого человека, как на идеального представителя и наставника человечества. Даже в наши дни и даже неверующему трудно было бы представить лучшее реальное воплощение абстрактной праведности, чем жизнь, стремящаяся к тому, чтобы ее одобрил Христос».

Уильям Лекки, крупнейший британский историк, известный своим упорным неприятием организованного христианства, в своей книге «История европейской нравственности от Августа до Карла Великого» писал:

«Только христианству было суждено явить миру идеального героя, Который сквозь все перемены, случившиеся на протяжении восемнадцати веков, воодушевлял людей на вдохновенную любовь. Который сумел повлиять на все эпохи, народы, темпераменты и условия. Который являл не только высочайший пример добродетели, но и побуждал других следовать ей… Простое описание трех лет Его деятельности сделало больше для возрождения и смягчения человечества, чем все умствования философов и призывы моралистов, вместе взятые».

Историк христианства Филип Шафф пишет: «Если показания Христа на суде — не истина, то они либо богохульны, либо безумны. Первая гипотеза сразу же отпадает благодаря моральной чистоте и благородству Христа, которые проявлялись в любом Его слове и деле, которые признаны всем человечеством. Точно так же исключается и самообман, невозможный в таком важном вопросе при столь ясном и глубоком во всех отношениях разуме. Ни простой фанатик, ни сумасшедший не смог бы всегда сохранять равновесие разума, безмятежно преодолевать все невзгоды и гонения, словно солнце над облаками, всегда давать самые мудрые ответы на каверзные вопросы, спокойно и в полном сознании предсказать Свою смерть на кресте. Свое воскресение на третий день, излияние Святого Духа, основание Своей церкви, разрушение Иерусалима — причем все эти предсказания в точности исполнились! Человек столь необычный, столь цельный, столь неизменно последовательный, столь совершенный, столь человечный и в то же время столь недосягаемо возвышающийся над любым человеческим величием, не может быть ни мошенником, ни созданием вымысла. В таком случае, как верно сказано кем-то, поэт был бы более великим, чем его герой. Придумать Иисуса мог бы лишь некто, кто превышал бы Его своим величием».

В другой своей книге, «Личность Христа» Шафф пишет следующее:

«Предполагать здесь обман — настолько противно как нравственности, так и здравому смыслу, что эта версия мгновенно опровергает саму себя. Иудеи, распявшие Христа, придумали ее, чтобы себя обелить, но никто не защищал ее всерьез, и любой ученый, обладающий чувством собственного достоинства, посчитает непорядочным в наши дни открыто встать на ее сторону. Логика, здравый смысл, наш жизненный опыт — все это восстает против идеи о самозванце, который, будучи человеком порочным, лживым и себялюбивым, от начала до конца сумел выдавать себя за самого чистого и благородного человека, известного истории, играя свою роль столь последовательно и убедительно. Как мог он задумать и исполнить свой благодетельный план, отмеченный небывалым величием духа, как мог он пожертвовать собственной жизнью ради своих высоких помыслов, вопреки сильнейшим предрассудкам своего народа и своей эпохи?"

Живший подобно Иисусу, учивший подобно Ему и погибший Его смертью никак не мог быть обманщиком. Какие еще у нас есть возможности?

 

Был ли Иисус безумцем?

 

Если немыслимо представить себе Иисуса в роли лжеца, не мог ли Он просто ошибаться, считая Себя Богом? В конце концов, любой может впасть в искреннее заблуждение!

Не следует только забывать, что представить себя Богом, к тому же в обществе, где строго соблюдается вера в единственного Бога, а потом заявить соотечественникам, что их судьба в вечности зависит от того, поверят ли они в Него, как в Бога, — это уже не просто фантазия, это в полном смысле слова сумасшествие. Насколько похож Иисус Христос на такого умалишенного?

Как замечает К. С. Льюис: «нелегко найти более убедительное объяснение жизни, учению и влиянию Христа, чем дает само христианство. Никто не сумел увязать глубину и чистоту Его нравственного учения с той буйной манией величия, которая лежала бы в основе Его проповеди о Боге, если бы Он Сам действительно не был Богом. Поэтому одна нехристианская гипотеза сменяет другую с неутолимой плодовитостью непонимания».

Наполеон, которого мы цитируем по книге Вернона Граундса «Причины нашей надежды», говорил:

«Я знаю людей — и могу вам сказать, что Христос не был человеком. Поверхностный ум усматривает сходство между Иисусом и основателями империй, или богами иных религий. Такого сходства не существует. Бесконечная пропасть отделяет христианство от всех иных религий. Все в Христе поражает меня. Его дух повергает меня в трепет, Его воля далеко превосходит мою. Невозможно сравнить Его ни с одним другим человеком в мире. Он — существо самодовлеющее. Его мысли и чувства, провозглашаемые Им истины. Его способы убеждать людей — всего этого не объяснить ни человеческим устройством, ни природой вещей. Чем ближе я подхожу к Нему, чем тщательней Его изучаю, тем яснее вижу Его превосходство во всем. Его подавляющее величие. Религия Его — это откровение разума, который никак не мог быть человеческим… Ни в ком, кроме Него самого, не отыскать подражания Его жизни или ее образца… Я тщетно искал в истории кого-либо сходного с Иисусом Христом или учения, сравнимого с Евангелием. Ни история, ни человечество, ни минувшие века, ни природа не смогли дать мне ничего, что я мог бы поставить рядом с Евангелием или использовать для его объяснения. Поражает все, что связано с Христом».

Даже Чэннинг, принадлежавший к унитарианской церкви, писал:

«Если Иисуса в чем и можно обвинить, то не в экстравагантном, фанатичном самообольщении. Где в Его жизни можно такое обнаружить? Неужели в спокойной властности Его суждений? Или в мягком, здравом и благодетельном духе Его религии? Или в бесхитростной простоте языка, каким Он говорит о Своей высшей власти и благородных истинах религии? Или в благоразумии и знании человеческой природы, которыми отличаются Его суждения и обращение с людьми из разных слоев общества? Фанатизм, состояние болезненного воодушевления, никак не согласуется с тем поразительным фактом, что Иисус, говоривший о своей власти в будущем мире и всегда обращавший умы людей к небесам, никогда не давал воли Своему воображению и не возбуждал воображения Своих учеников живыми картинами этого невидимого Царства. Истина в том, что при всей замечательности характера Христа, Он выделялся всего лишь спокойствием и самообладанием, пронизывающими все стороны Его деятельности. Каким спокойным было Его благочестие! Попробуйте найти хотя бы одно бурное, страстное выражение Его религиозных чувств. Разве молитва «Отче наш» дышит лихорадочным восторгом?.. При всей искренности и глубине Его выдающегося великодушия, даже в нем Он остается тихим и спокойным. Сострадая другим. Он никогда не терял самообладания, никогда не поддавался соблазну торопиться с лихорадочными и восторженными благодеяниями, но творил добро с тем спокойствием и постоянством, которые отмечают Божественное провидение».

Заключим наш анализ словами историка Филипа Шаффа: «Разум, чистый, словно небо, бодрящий, как горный воздух, острый и всепроникаюЩий, будто меч, неизменно здоровый и живой, всегда готовый к действию и всегда полный самообладания — разве мог такой разум поддаться такому решительному и серьезнейшему заблуждению относительно Своего собственного характера и служения? Какая нелепая выдумка!"

 

Иисус — Бог

 

Так кем же, по-вашему, был Иисус Христос? Этот вопрос — не простое упражнение на сообразительность. Нельзя разделаться с ним, объявив Иисуса великим учителем жизни. Такое решение несостоятельно. Либо Он обманщик, либо умалишенный, либо Господь. Апостол Иоанн подчеркивал, что его Евангелие написано, «дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий», и, более того, для того, чтобы вы, «веруя, имели жизнь во имя Его» (Иоан. 20:31).

Все доступные нам доказательства говорят о том, что Иисус — это Господь Бог. Таким образом, для выбора из трех вышеупомянутых возможностей — обманщик, безумец. Бог — достаточно нравственной честности.