Власть и народ в России XVII века.

Особенности сословно-представительной монархии в России.

Облик сословно-представительной монархии напрямую зависит от степени консолидации и активности сословий, от их позиции по отношению к верховной власти. Процесс сословного оформления в России не имел того длительного эволюционного развития, каким он был на Западе, где получил наибольшую динамичность в общине европейского города. Именно в общине вызревала социальная сущность горожан. Приобретение городами привилегий, закрепление за городскими сословиями их прав и обязанностей способствовали единству интересов, которые проявились в социальной организованности, в формах городского управления.

Города на Руси формировались как центры политико-административной власти тесно связанной с землевладением через подчиненные им волости. В Северо-Восточной Руси, где находился центр будущей московской государственности, городское население сильно зависело от князя, сама колонизация края носила княжеский характер. Вечевые порядки укоренялись слабо. Именно эта особенность воспрепятствовала становлению и развитию свободного городского населения, способного на борьбу за «хартию вольностей».

Русский город XVI в. – это придаток феодальной системы. Усиление центральной власти и консолидация сословий не совпали по времени. Фактически сословно оформились только боярство и духовенство, они и уравновешивали формы взаимодействия с царской властью. Такая расстановка социальных сил определила и природу сословно-представительной монархии в России.

Земское представительное собрание не носило постоянного характера, не имело четко обозначенных функциональных обязанностей, не обеспечивало прав и интересов отдельных социальных групп. Оно выросло из потребностей реформирования, а не в результате длительной борьбы сословий за свои права и привилегии, как это было на Западе.

Территориальный и социальный раскол российского общества начала ХVII в. разрушил прежнюю систему власти. Но идея земского представительства, через местные миры способствовала возрождению государственности. При первых Романовых земская соборная деятельность была постоянной. С 1613 по 1622 г. Земские соборы действовали почти непрерывно. Полным всесословным органом, включая представителей от черносошного крестьянства, собор был представлен только в самый ответственный момент русской истории: при выборах царя Михаила Романова. Царь Михаил не принимал ни одного решения, не посоветовавшись с собором. В дальнейшем состав выборных менялся, что указывало на неустойчивость соборных структур. В это время русская земщина достигла пика своего развития, и к середине XVII в. постепенно уступила место институтам формирующейся абсолютной монархии.

Самодержавие в Московском государстве.

Когда и под влиянием каких причин в Московской Руси утвердилась самодержавная форма правления? Исследователи сходятся во мнении, что в домонгольской Руси существовали возможности альтернативного развития, т.к. не были нарушены эволюционно наработанные социальные связи общества с княжеской властью. Орда, подчинившая русский княжеский мир, сделавшая князей «служебниками» чингизидов, навсегда изменила эти отношения, укоренив в них азиатскую покорность власти. В условиях длительной борьбы за выживание, а потом и в экстремальных условиях «собирания земель», русская политическая культура принимала те формы отношений, которые способны были сохранить и укрепить русскую государственность. Так укрепилось самодержавие.

В годы Смуты и в правление первого Романова появился шанс прервать традицию самодержавного характера царской власти и увеличить роль коллективных начал в жизни общества. Однако эта историческая возможность не была использована. Причины крылись в особенностях социального строя России, где процесс формирования сословных групп был далек от завершения. Наиболее сословно сплоченным было духовенство, но оно нуждалось в самодержавии. В период смуты сословно организовалось казачество, имевшее собственные, хотя и архаичные представления о структурах самоуправления. Чрезвычайная дробность социальной структуры обостряла противоречия, свойственные разным группам. Разверстка тяглых повинностей была камнем преткновения в отношениях между ними. Внутри- и межсословная консолидация отсутствовала, поскольку работа представительного органа обуславливалась временной потребностью. У сословных групп были слабо выражены общие интересы. Только обязанности, возложенные властью, принимались, как должное, как итог выборной деятельности. Традиция выборности в местных сословных органах (выборы губных старост и т.д.) сохранялась на малонаселенных территориях черносошного северного Поморья и Сибири, но и они, как правило, сосуществовали с воеводской властью.

Народные представления о власти сохраняли еще много архаических черт. Людям того времени свойственно было осознавать себя, прежде всего, государевыми людьми, а не представителями сословия. В.О. Ключевский заметил, что привлеченные к соборной деятельности не имели своей воли, а обязаны были «хотеть волею власти»[38]. Богом установленная власть назначала исполнителей своей воли.

Сознание российского человека не предполагало существование личности вообще: государь «волен» в каждом. Люди как бы являлись царской собственностью. Все вокруг принадлежало царю целиком и полностью. О себе крестьянин рассуждал так: «…мужик де я государев и борода де у меня государева».[39] Просвещенность и грамотность населения были чрезвычайно редким явлением. Даже среди выборных для соборной деятельности 1648 г., когда рассматривался проект будущего Уложения, более половины составляли неграмотные.

Присутствие в народных представлениях идеи о прямой принадлежности и зависимости от государственной, царской власти способствовало укреплению самодержавных начал. Уложение 1649 г. впервые в истории норм русского права определило статус власти царя как верховного главы государства и его прерогативы. Власть и личность царя отождествлялись с государством. Уложение устанавливало смертную казнь за посягательство на жизнь и здоровье государя, причем понятие государственной измены трактовалось очень широко. Статьи об измене Московскому государству предусматривали самые жестокие формы наказания. Особенно каралось самозванство, за которое полагалось «зжечь безо всякого милосердия».[40]

Институт царской власти и персона царя были предметом особой заботы со стороны приказов, куда поступала огромная масса письменных сообщений «по государевому делу». Суждения о царе и его деятельности особо тщательно разбирались чиновниками. Они составляли особую группу преступлений - слово и дело государево - и в соответствии со статьями Уложения 1649 г. квалифицировались как политические. Закон вменял всем в обязанность доносить о таких преступлениях: «про государево дело и про измену сыскивати всякими сыски накрепко»[41]. Наказания предусматривались различные: от битья кнутом и заключения в тюрьму вплоть до пыток и смертной казни.

Возвеличивание Романовых складывалось в условиях средневекового мышления московитов, где ведущую роль играл страх, сформировавшийся на основе религиозных представлений о царе, как наместнике бога на земле. Смута поколебала народные представления о власти, но разрушить их не смогла. Бог и царь остались в прежней системе ценностей, которая способствовала укреплению византийской традиции в русском сознании.

Введение в жизнь правовых норм Уложения 1649 г. продвинуло Россию по пути правового государства. Вместе с тем взаимоотношения власти и общества закреплялись законсервированной социальной структурой, не способной к изменениям. Юридически новый кодекс не обеспечивал участия земского представительства в государственных делах. Принцип крепостничества сковывал мобильный потенциал «разных чинов людей», столь необходимый в условиях становления рыночных отношений.

Ведущее значение в государственном управлении сохранила приказная система управления. Их административные функции в обществе усилились. Новый статус получили приказные люди, составившие высший служилый слой – государственную бюрократию. Ее численность постоянно увеличивалась. Служащие вновь учрежденного Тайного приказа (1654) стали орудием, при помощи которого государь сосредоточил в своих руках полный контроль над деятельностью госаппарата снизу доверху.

Склонный к компромиссу Алексей Михайлович, стремясь сосредоточить в своих руках основные рычаги управления, продвигал государство по пути к абсолютной монархии, при этом тщательно оберегая самодержавную традицию власти. Такое своеобразие рождалось из природы российского социально-экономического базиса, где господствующей производственной ячейкой являлось крестьянское хозяйство. Служилый класс и общинная организация крестьян, при неразвитости торгово-промышленных слоев, составляли опору государственной власти, в отличие от западноевропейской действительности, где корона опиралась не только на дворянство, но и на «третье» сословие, как выразителя буржуазных взглядов. Отсутствие зрелого среднего класса способствовало свертыванию демократических начал в политической жизни Московского государства. Власть оказалась перед лицом многочисленных народных выступлений, отразивших весь спектр отношений в обществе.

Народное движение, во главе которого встал донской казак Степан Разин (1670-1671), объединило до 10 тысяч человек. В этом народном выступлении участвовали казаки с Дона, посадская беднота, мелкий служилый люд, крестьяне, работные люди, местное ясачное население. Территориально восстание охватило Дон, нижнее и среднее Поволжье. Прежние бунты: Соляной (1648), Чумной (1654 г.), Медный (1662 г.) – несмотря на всю агрессивность бунтовщиков, носили узколокальный характер. Разинщина была борьбой за волю, как ее понимали мятежники в условиях кризиса московского миросозерцания, складывающегося крепостничества и укрепления самодержавных начал власти. Безусловно, размах разинщины отразил социально - психологическую направленность движения в его стремлении утвердить народные идеалы воли и равенства в меняющемся обществе.

Церковь и государство.

Дальнейшая эволюция политического строя Московского государства в сторону абсолютной монархии предопределила реформу Русской Церкви (1652). Религиозная регламентация всех сфер жизни общества и мощные экономические позиции церкви вызывали разногласия между церковной и светской властью. Правовое светское регулирование со стороны государства, введенное Соборным уложением 1649 г., было отрицательно встречено духовенством. Баланс светской и духовной власти в обществе потребовал «регулировки».

Основные черты реформы были намечены царем и выглядели как церковные «исправления». Церковный собор 1654 г. подтвердил такую необходимость, уполномочив патриарха Никона проводить «исправления» по древним славянским и греческим спискам. Вопрос об исправлении книг и обрядов вызвал ожесточенный раскол в вопросах веры, хотя основы православия оставались неприкосновенными. Средневековое сознание, воспринимавшее «любой сакральный знак (буква ли это, или жест) безусловно», сложно и трагично восприняло такие изменения.[42] Насильственные перемены сопровождались не только взаимными проклятиями, но и жестокими преследованиями, страшными пытками вплоть до сожжения несогласных на костре. Все это, как в зеркале, отразило уровень темноты и невежества, малую степень просвещенности реформируемого общества. Желание части общества сохранить «старину», не допускать перемен, способных ее нарушить, во многом объясняет причины и суть раскола русской православной церкви. Церковный собор 1666-1667 гг. проклял всех противников реформы. Наиболее активные подвижники старины во главе с протопопом Аввакумом были сожжены.

Народный протест принял разные формы (восстания, самосожжения в скитах, уклонение от повинностей), вовлек представителей от всех слоев населения, показав глубину общественного противостояния светским и церковным властям, государству.