О прибытии турецких послов для заключения перемирия и о гибели Каракаш-паши

В понедельник августа явился некий Константин, сын Батисты, — посланец турецкой стороны, — и предстал перед добрым военачальником Ходкевичем. Поклонившись, он начал говорить о перемирии и полюбовном соглашении и сказал: «Отправьте посла к господину Богдании Раду, дабы и Раду, постоянно пребывая вместе с визирем и советниками, стремился установить мир между обеими сторонами» ²⁵.

Всеславный же гетман, хоть и не имел полномочий своего короля на заключение мира, посоветовался с королевичем, сановниками и паном Богдании. И они выбрали в качестве посла некоего воина, по имени Желенский ²⁶. И на следующий день сына Батисты отправили послом в турецкое войско, но ответа не получили.

Случилось же так потому, что в среду прибыл паша Будина, по имени Каракаш, имевший под началом 4000 смелых воинов. Он поцеловал Османа в ноги и сказал: «Здравие тебе, непобедимый султан! Сегодня я вкушу со стола моего господина не раньше, чем уничтожу твоих врагов. Достойно ли твоего блестящего царствования, что вы в течение стольких дней не смогли разбить малочисленное войско гяуров?»

Услышал это неверный Осман и из-за этого надменного мужа быстро забыл мирные обещания. И, поскольку и раньше знал его как человека смелого и удачливого, распорядился поднести ему большие дары, одежды из златотканной материи, а также [придать ему] 6000 конных анатолийцев, 5000 пеших янычар, 12 000 румелийцев, так что все вместе они составляли 27 000 избранных и лучших воинов. И сказал: «Идите, и да помогут вам Магомет и Али!»

Тогда нечестивый Каракаш приказал трубить в трубы и [играть] на прочих музыкальных инструментах. В обед сборище неверных начало восклицать: «Аллах! Аллах!» и со страшными угрозами и во всем могуществе одновременно двинулось на христиан, так что я не в силах передать вам, слушателям, эту страшную картину — выкрики и огонь выстрелов из пушек и ружей, сверкание сабель и [иного] вида оружия, ржанье коней, от чего дрожали поля и горы. И их победоносная сила все увеличивалась и увеличивалась, всадники и пешие побуждали друг друга к [ратным] деяниям. И, побратавшись со смертью, напали на [польское] войско, близки были к тому, чтобы ворваться в лагерь. И, увидя это, многие христиане отчаялись в спасении.

Тогда Ваир — командующий немецкими отрядами — прибыл туда с четырьмя тысячами воинов, вооруженных ружьями. Одновременно все войско илахов организовало вдоль вала кольцевую оборону. И, призвав на помощь бога и всех святых, с великой надеждой и верой подготовились к бою и оказали такое сопротивление иноплеменникам, что многих из них перебили, остальные же обратились в бегство. Когда неверные побежали, некий немец, муж умелый и испытанный, схватил ружье и попал в ногу паши. От страшной раны паша грохнулся наземь, конь же, свалившись, сдох. Кто-то из его воинов подвел другого коня, дабы [273] тот спасся верхом. Но когда несчастный Каракаш уцепился за коня и захотел вскочить на него, другой немец прицелился из ружья и огненным свинцом попал в сердце неверного; он тотчас же свалился на землю и с помощью сатаны испустил озлобленный дух.

Когда [турецкие] воины увидели это, они привязали к мертвому телу веревку и потащили за собой на расстояние трех полетов стрел. Затем на некоторое время остановились в лесу, пока привели повозку, погрузили [тело] и со стыдом повезли к своему войску. Так же смогли увезти тела и других убитых. Христиане же, преследуя их, захватили их имущество и вернулись в великой радости, воздавая хвалу богу за то, что спас их в этот день от столь грозного врага.

Когда неверный султан прослышал об этом, он был глубоко уязвлен и, испуская горестные крики, горько рыдал по поводу такого побоища, в особенности же [оплакивал] этого самого Каракаша, ибо все надежды возлагал на него. [Оплакивал] также избранных и благородных всадников Боснии и Анатолии, погибших от руки поляков. И с ним горевало все войско, оплакивало гибель товарищей.

В этом великом бою пало 7 христиан, из неверных же 3000 ²⁷; кроме того, было более 3000 раненых, которые один за другим умерли в своем лагере. А погибшие воины были все выдающиеся и могущественные. И все это произошло из-за некоего мадьяра-пехотинца, который бежал от христиан и соединился с неверными. Он позвал этого самого Каракаша и сказал, мол, в этом месте польский лагерь не защищен, дозора нет, а вал невысок, так что [захватить лагерь] тебе будет нетрудно, как и было на самом деле. Но господь пресек задуманное ими, и тогда они схватили этого неблагодарного мужа и лишили его, нечестивца, жизни — зарезали, приговаривая: «Ты явился причиной гибели столь великого воинства мусульманского!»

ГЛАВА XI