Boring E. G. A History ofexperimental Psychology. N. Y., H929. P. 120. 21 страница

Мышление первобытного человека абсолютно причинно: оно не признает случайностей, не чувствительно к противоречиям и не требует доказательства фактами. Умение различать разновидности растений, отпечатки следов каждого человека своей группы, искусство в производстве посуды, корзин, пирог, украшений и т. п. проявления трудовой деятельности не являются, по Леви-Брюлю, плодом размышления и рассуждения. Они — продукты чутья, интуиции, слепого навыка. По Леви-Брюлю, влияние общества на сознание человека осуществляется только через систему коллективных представлений, причем главным образом религиозно-мистического характера (верования, магические обряды).

По Леви-Брюлю, пралогическое мышление не образует стадию, предшествующую логической мысли. Оно представляет особую структуру, функционирующую совместно с логической мыслью, и не перерастает в логическое: с развитием общества сектор логического мышления лишь увеличивается, оттесняя мистическое

пралогическое мышление³. Дело в пропорции: в мышлении первобытных народов пралогические структуры преобладают. Но даже в современном обществе они не исчезли полностью (религия, понятие о душе и др.)-Наша умственная деятельность одновременно рациональна и иррациональна, пралогические и мистические элементы в ней сосуществуют с логическими. М. Галь-бвакс (1877—1945) на материале памяти, Ш. Блон-дель (1876—1939) применительно к аффективно-волевой сфере утверждали социальный характер всей психики человека. Значение французской социологической школы заключается не столько в развиваемых ею представлениях о типах мышления,— как раз это и подвергается критике,— сколько в выдвижении нового — исторического — подхода к исследованию человеческой психики. Проблема преобразования человеческой психики в ходе исторического развития общества получила последующее развитие как во французской науке (К. Леви-Стросс, А. Валлон, историческая психология И. Мейерсона), так и в других странах.

Глава VI

ОПИСАТЕЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

В период открытого кризиса о новом подходе к изучению духовного мира человека заявил немецкий философ В. Дильтей (1833—1911), основатель «философии жизни». Он выступил с критикой академических философских школ, с притязаниями на новое мировоззрение, основанное на самой жизни, этой единственной реальности, постигаемой посредством творческих инстинктов и гениальной интуиции. Основной психологический труд «Описательная психология» (1894). Деятельность В. Дильтея протекала в ситуации острых дискуссий о методологии исторического и гуманитарного знания (наук о духе) К Согласно Дильтею, все науки о духе должны базироваться на психологии.

^а По отношению к онтогенезу подобный подход- развивал Ж. Пиаже в ранний период своего творчества. По Пиаже, ребенок развивается как биологическое существо, непроницаемое для опыта, нечувствительное к противоречиям; лишь на определенном этапе к биологическим факторам присоединяются социальные и способствуют выработке логических норм его мышления.

¹ См. Введение настоящего издания.

Он исходил из положения о том» что все ссистемы культуры — хозяйство, право, религия, искусство и наука и внешняя организация общества в союзе семьи, общины, церкви, государства возникли из живой связи человеческой души... и не могут в конце концов быть поняты иначе, как из того же источника. Психические факторы образуют их важнейшую составную часть, и потому они не могут быть рассматриваемы без психического анализа»². Вследствие психологизации трактовки общества и наук о духе оказалось, что «развитие отдельных наук о духе связано с разработкой психологии»³. Утверждалось, что «психология будет основанием наук о духе, подобно тому как математика — основа естествознания» ⁴.

Однако существующая психология была подвергнута Дильтеем сокрушительной критике, ибо до сих пор она развивалась из «неправомерного распространения естественнонаучных понятий на область душевной жизни»⁵, так как естествознание рассматривалось как единственно подлинная форма научного знания. Естественнонаучная ориентация психологии, особенно в период ее становления как самостоятельной науки, получает у Дильтея отрицательную оценку. «... В кровеносной системе познающих субъектов, которых конструируют Локк, Юм и Кант, течет не настоящая кровь, но разбавленный сок разума как чистой мыслительной деятельности» ⁶. Критике подвергались принципы этой психологии, которую Дильтей называет объяснительной, ее гипотезы, представления об элементах — атомах и их ассоциациях и др., которые не доказуемы. Ее предметом не являлась полнота человеческой природы — объяснительная психология не может объяснить подлинную жизнь души потому, что занимается незначительными феноменами и трактует их неправильно. Эти ошибки проистекают из непонимания специфики психологии как одной из наук о духе, по сравнению с естественными науками по предмету и по методу. Естественные науки имеют дело с фактами, которые даются извне, при' посредстве чувств как единичные феномены. Связь между ними устанавливается путем дополняющих заключений. В психологии факты выступают изнутри

² Хрестоматия по истории психологии/Под ред. П. Я. Галь
перина, А. Н. Ждан. М„ 1980. С. 261.

³ Там же.

⁴ Там же. С. 276.
⁶ Там же. С. 277.

• Nohl H. WHhelm Diltey (1833—1911)/Die GroSen Deutschen. Deutsche Biographien. Bd. IV. Berlin, 1957.

как некоторая живая связь душевной жизни, как нечто _гпервично данное. Связные комплексы первоначальны «даны в переживании, они представляют неразложимук> цельность.

По методу эти науки также отличны друг от друга. Естественные науки пользуются объяснением, привлечением гипотез, экспериментом. Природу мы объясняем. Психология имеет дело с сознанием, которое нужно описать. Необходимо отказаться от объяснения в этом естественнонаучном смысле, в смысле поиска причин. Душевную жизнь мы постигаем, т. е. уясняем ее * смысл. Эксперимент в психологии возможен, но только в пограничных областях душевной жизни, в центральных же — нет.

Противопоставление понимания (Verstehen) и объяснения (Erklahrung) —центральный методологический принцип описательной психологии. Это противопоставление явилось формой критики натурализации в психологическом исследовании, которая свойственна естественнонаучно ориентированной психологии. Понимание как метод понимающей психологии принципиально отлично от интроспекции. Интроспекция ограничивает познающего содержанием его сознания, закрывая выход в сферу объективного. Понимание не тождественно иррациональному познанию в понятиях: описательная психология обязана выяснить возможность того, чтобы переживания были возведены в понятия. «Что такое человек, можно узнать не путем размышления над самим собой и даже не посредством экспериментов, а только лишь из истории»⁷. Понять — это значит оценить субъективные переживания как осмысленные, включить субъективные переживания в более широкие смысловые связи, которые определяют их. Эти связи находятся вне субъекта, в духовной культуре, воплощенной в искусстве, религии, морали, праве. В противоположность абстрактной схематичной объяснительной психологи» описательная психология (или расчленяющая) есть подлинная психология. Ее предметом являются развитой человек и полнота готовой душевной жизни. Она должна быть описана, понята и анализирована во всей ее цельности. Каждое состояние сознания одновременно включает в себя интеллектуальную часть (его содер-

⁷ Хрестоматия по истории... С. 272.

жание), побуждение и чувство (нравится — не нравится), волевой компонент как намерение, которым направляется всякий мыслительный процесс. Побуждения и чувство занимают центральную часть в структуре душевной жизни. Они объединяют всю нашу душевную жизнь в единую связь таким образом, что именно они направляют духовную активность на некоторые предметы среды, которым придают чувство удовольствия и удовлетворения побуждений: таким образом, находящееся вне нашей душевной жизни, с чем соединяются чувства удовлетворения, становится ценным. Таким образом, жизненная ценность не есть нечто объективное — это то, чем мы пользуемся для достижения чувства удовольствия и удовлетворения. Мы постигаем ценность жизненных отношений, взглядов и идей, деятельности, выбирая из этого то, что нам полезно, и создаем новые ценности в процессе жизни Постижение ценностей и созидание новых ценностей составляет сущность душевной жизни и психического развития.

Развитие душевной жизни происходит в условиях развития тела и зависит от связи с окружающим миром— физической и духовной средой. Движущей силой развития являются чувства и побуждения. Развитие складывается из отдельных жизненных состояний, из которых каждое стремится добыть и задержать свою жизненную ценность. Каждый возраст характеризуется направленностью на свои ценности. В детстве игра является необходимым проявлением жизни. В юношеском возрасте складываются идеалы жизни, границы которых не испытаны. В зрелости происходит сознание действительных ценностей. В старости человеку открываются особо значительные ценности. Произведения, созданные в старости, отличаются особой возвышенностью. Та жизнь была бы совершеннейшей, в которой всякий ее момент был бы исполнен чувства своей самодовлеющей ценности. Развитие состоит в переходе от элементарных к более высоким ценностям, ибо «с поступательным течением жизни развивается все более расчлененный склад душевной жизни, которому доступны все высшие соединения*⁸. Мысли В. Дильтея о том, что всякий период жизни обладает самостоятельной ценностью, созвучны современным представлениям о

⁸Хрестоматия по истории... С. 284.

качественном своеобразии и непреходящей ценности отдельных периодов детства, уникальных возможностей, создаваемых ими для формирования соответствующих психических процессов и качеств⁹.

Позиции В. Дильтея получили развитие в духовно-научной психологии Э. Шпрангера (1882—1963). Ее задачей является исследование отношения индивидуальной духовной структуры субъекта к структуре объективного духа (предмет общей психологии как науки о духе) и выявление типов (форм) смысловой направленности, получивших название «форм жизни» (предмет дифференциальной психологии как науки о духе). Основное понятие психологии Шпрангера — формы жизни¹⁰.

От общего утверждения В. Дильтея о соотношении структуры душевной жизни с культурой и о ценности как определяемой эмоциональным отношением субъекта Шпрангер переходит к классификации ценностей и производит ее по более объективному, чем эмоциональное отношение, как это было у В. Дильтея, основанию. Ценности — это объективные образования, независимые от субъекта, противостоящие ему и оказывающие на него воздействие. Это весь мир — природа, наука, искусство и т. п. Э. Шпрангер выделяет шесть типов объективных ценностей: теоретические (область науки, проблема истинности); экономические (материальные блага, полезность); эстетические (стремление к оформлению, выражению своих впечатлений, к самовыражению); со* циальные (общественная деятельность, обращенность к чужой жизни, чувство себя в другом); политические (власть как ценность); религиозные (смысл жизни). В каждой индивидуальности представлены все шесть типов ценностей, но в особом направлении и с разной силой; руководящие, определяющие жизнь образуют психическую структуру личности. На основании преобладания той или иной ценности различаются шесть типичных основных форм индивидуальности, называемых Шпрангером формами жизни потому, что они до некоторой степени определяют форму, в которой протекает

⁹ См.: Запорожец А. В, Избранные психологические труды.
Т. U М., 1986.

¹⁰ Оно дало название его главному труду «Формы жизни»
(Lebensformen. Geistwissenschaftliche Psychologic Halle/Saale,
1914).

жизнь индивида. Теоретический человек (все его стремления направлены к познанию); эстетический (стремится постигнуть единичный случай, исчерпать его без остатка со всеми его индивидуальными особенностями); экономический (эффект полезности как смысл всей деятельности, всей жизни); социальный (смысл жизни в общении, в любви, в жизни для других); политический (стремление к власти и чести, господству и влиянию); религиозный (относит всякое единичное явление к общему смыслу жизни и мира). Поскольку в жизни нет чистых типов, каждый отдельный конкретный случай нужно уметь привести к одному из этих типов. Исходя из этих психологических представлений, Шпрангер делал педагогические выводы. Всеобщее образование не должно быть одинаковым для всех. Педагог должен интуитивно угадать еще не сформировавшуюся и не осознанную ребенком психическую структуру и готовить его к наиболее целесообразному и доступному для него пути жизни.

Понимающая психология открыто противопоставляет себя естественным наукам и носит умозрительный характер. Положительно оценивая критику этого направления в адрес эмпирической психологии, ее вывод о невозможности естественнонаучного объяснения в психологии звучит возвращением к старой идеалистической психологии как науке о душе. Сделанная в этом направлении попытка соотнести структуру отдельной личности с духовными ценностями и формами культуры, созданными исторически, в силу идеалистического их понимания представляла развитие высших психических функций идеалистически, как чисто духовный процесс. «При таком понимании истории и культуры и при таком понимании психологии сказать, что психологию следует изучать исторически, это значит, в сущности, что духовное следует сближать с духовным... понимающая психология далека от адекватной разработки проблем культурного развития»¹¹.

¹¹ Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М.» 1960. С. 35.

Раздел седьмой

СТАНОВЛЕНИЕ И ТЕНДЕНЦИИ

ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ СОВЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Советская психология открыла новый этап в истории мировой психологической науки: ее целью становится создание диалектико-материалистиче-ской психологической теории ¹.

Постановка этой задачи диктовалась как ситуацией в стране после Великой Октябрьской социалистической революции, так и теми трудностями, с которыми отечественная психологическая наука вступила в XX в. Новое общество созидалось в обстановке политических дискуссий, развернувшихся в 20-х гг., по коренным вопросам. В начавшемся социалистическом культурном строительстве обнажился вопрос об отношении к культуре прошлого и освоении наследия, а также к мировой культуре и науке народов нашей страны. Ленин ставил перед пролетарским государством задачу продолжить культурные, традиции. «Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех законов знания, которое человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества»². Однако осуществление марксистско-ленинских принципов развития культуры в социалистическом обществе в 20-х гг. сопровождалось появлением различных ошибочных течений — левачества, авангардизма и др., в которых провозглашался отход от традиций. «Национальный нигилизм» демагогически спекулировал на лозунге интернационализма и на деле означал отречение от национального своеобразия; как его проявление — Пролеткульт, пытавшийся создать стерильно чистые образцы «пролетарской науки» и «про-

¹ Наряду с этим осуществляются исследования, ориентирован
ные на материализм естественнонаучного типа.

² Ленин В. И. Поли. собр. соч. T, 41. С. 304—305.

летарского искусства», отрицая преемственность культурно-исторического процесса.

Новые задачи встали в этот период перед психологией. Они были связаны прежде всего с практическими вопросами, с вопросами участия психологической науки в социалистическом строительстве, и прежде всего — в рационализации производства. В статье «Очередные задачи Советской власти» В. И. Ленин призывал «использовать все научные приемы работ, которые выдвигает система Тейлора», ибо «без нее повысить производительность труда нельзя, а без этого мы не введем социализма»³. При этом Ленин указывал, что тейлоризм за рубежом «представляет из себя последнее слово самой бесшабашной капиталистической эксплуатации»⁴. Введение системы Тейлора в России должно «соединить эту систему с сокращением рабочего времени, с использованием новых приемов производства и организации труда без всякого вреда для рабочей силы трудящегося населения»⁵. Здесь же Ленин отмечал, что «переход к такой системе потребует очень много новых навыков и новых организационных учреждений»⁶. По прямому указанию Ленина в 1921 г. был создан Центральный институт труда (ЦИТ). Были созданы институты труда и многочисленные психотехнические и психофизиологические лаборатории в различных ведомствах и на отдельных промышленных предприятиях, на транспорте и в армии. Психотехническая лаборатория была создана в Институте экспериментальной психологии Московского университета. К 1923 г. в стране насчитывалось свыше 13 научных институтов, занятых изучением проблем труда и производства, в Петрограде, Москве, Казани, Харькове. В рамках психотехники (а также реактологии и рефлексологии) с целью рационального использования трудовых ресурсов исследовались проблемы: профотбора, профподбора, профконсульта-ции, утомления и повышения работоспособности человека, борьбы с промышленным травматизмом и аварийностью с точки зрения «личного фактора», психологической рационализации профессионального образования.

* Ленин В. И. Поли. собр. соч. Г. 37. С. 212.

* Ленин В. Я. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 140.

⁵ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 141.

⁶ Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 36, С. 141.

Изучались закономерности процесса формирования навыков (С. Г. Геллерштейн), создавались тренажеры. Разрабатывалась воздейственная психотехника. Вставали новые задачи в области изучения профессий и процесса обучения им, учета психологических критериев при создании машин. Объектом исследования была рационализация рабочего места, трудовой деятельности и условий труда. Разрабатывалась проблема обеспечения полноты проявления способностей, ставилась задача обогащения профессии творчески поднимающими и захватывающими трудящегося гранями, исследовалось-ударничество, соцсоревнование. Создавались новые методы изучения трудовых движений (А. К. Гастев„ Н. А. Бернштейн, К. X. Кекчеев и др.)-

Другой областью социальной практики, также требовавшей участия психологов, было строительство новой школы. В практике школы сильно сказывались левацкие извращения, возникла теория «отмирания школы»,. «снижения роли учителя». Учеба сводилась к выполнению конкретных дел (проектов); выбрасывая за борт школы программу, систематическое овладение знаниями, школьные классы заменялись текучими бригадами. Задача состояла в том, чтобы преодолеть отрыв школы от жизни, от труда. В связи с этим в психологии встали проблемы, связанные с рационализацией педагогического процесса. Теоретическую основу этой работы составила целостная наука о развитии — педология, которая получила значительное распространение в 20-х гг. Эта направление имело свой журнал⁷. По всей стране развернулась работа по созданию сети педологических учреждений; в существовавших институтах открывались педологические лаборатории и секции. Была создана широкая сеть низовых педологических ячеек и провинциальных учреждений, на первом плане в работе которых стояли тестовые обследования по определению успешности, умственного возраста и профотбору. По мере развития педологии вставали вопросы об отношении педологии к психологии, психотехнике, педагогике. Наметилась «тотализаторская» тенденция, в соответствии с которой педология стала претендовать на роль «мета-психологии», некоей общей науки, составляющей осно-

⁷ Ж- «Педология», отв. ред. А. Б. Залкинд, издавался в 1928 — 1932 гг.

ву для других наук о развивающемся ребенке. В области теории педологию отличала эклектичность и меха-«истическая связь с другими науками, изучающими ребенка. В педологии не было теории, адекватной предмету исследования — развивающемуся ребенку. В практической сфере педология ставила перед собой цель -«представить синтез материалов о ребенке и о детском коллективе, которые были бы использованы для нужд социалистического воспитания в применении к основным целям коммунистической педагогики»⁸. Именно в области применения педологии к педагогической практике были допущены серьезные ошибки, выразившиеся в необоснованных оценках педагогически запущенных детей как дефективных и отправленных на этом основании в специальные школы. Это явление стало массовым, так что появилось большое число специальных школ. Для этих школ не было создано специальной программы обучения: существовавшие программы принципиально не отличались от общей школы, они были лишь менее интенсивными и более растянутыми во времени. Серьезные недостатки педологии были предметом Постановления ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» от 4 июля 1936 г., которое упразднило педологию. Разработка многих важнейших проблем, связанных с изучением развития ребенка, приостановилась.

В области теории встал вопрос о перестройке науки, в том числе и психологии на базе марксистской философии.

При этом ситуация в марксистской философии была сложной. Продолжалось освоение трудов Маркса, Энгельса, Ленина. Первое собрание сочинений К- Маркса и Ф. Энгельса начало издаваться s России в 1918 г., а собрание сочинений В. И. Ленина — в 1920 г. Многие неизвестные ранее труды Маркса, Энгельса, Ленина только начинали публиковаться. В 1920 г. вышло второе издание книги В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Фактически это было первое массовое издание главного философского труда Ленина (из первого тиража, вышедшего в 1909 г., лишь несколько сотен экземпляров попало в книжные магазины, остальные были конфискованы). В 1924 г. были опубликованы «Тезисы о Фейербахе» К- Маркса. В 1925 г. — «Диалектика природы» Ф. Энгельса и фрагмент «К вопросу о диалектике» В. И. Левина. В 1924—1929 гг. в философии развернулись широкие дискус-

^в Турбина М. А. К вопросу о развитии педологии/Педология, 1932. № 4. С. 7.

сии по проблемам исторического и диалектического материализма. Выделились два основных враждующих течения: 1) группа, называемая «меньшевиствующими идеалистами» (А. М. Деборин, Н. А. Карев, И. К- Луппол и др.)» и 2) механицисты (Л. Аксельрод, В. Н. Сарабьянов, И. Н. Скворцов-Степанов и др.). Путь к механицизму прокладывали' получившие среди ученых распространение в 20-х гг. философский нигилизм и философское ликвидаторство (Э. Енчмен, С. К. Минин и др.). В результате дискуссий 20-х гг. механистическая методология была подвергнута критике. Позже, в начале 30-х гг., развернулась критика ошибок Деборина, нередко она приобретала политический характер. В итоге было определено главное направление в развитии философской науки в СССР как изучение, разработка и пропаганда философских идей ленинизма в тесной связи с практикой строительства социализма. Именно внутри марксистской философии возникают талмудизм, начетничество, породившие тот застой в области философской мысли, который имел так много выражений, в частности нападки на науку, труды выдающихся естествоиспытателей В. И. Вернадского, Н. И. Вавилова и др. По мнению Вернадского, в 30-е гг. в стране наблюдался застой, упадок философской мысли⁹.

Перестройка психологии на основах марксизма не означала отказа от предшествующих этапов. Осознавалась глубокая преемственная связь советской психологии и предшествующего этапа развития отечественной науки, и всей мировой науки в целом.

Борьба за марксистско-ленинскую теорию в психологии велась на два фронта: против механистического материализма, который был главной опасностью на настоящем этапе, а также против идеализма и различных эклектических попыток. Для советской психологии периода ее становления было характерно внимательное отношение к- достижениям всей мировой психологической науки. Настроения советских психологов тех лет хорошо выражает одно из выступлений Б. Г. Ананьева, в котором он, в частности, говорил: «Культурное наследие буржуазии и всей истории классового общества создает богатейший материал, который не только не может быть отброшен, но который всемерно должен быть использован, развит, конкретизирован»'¹⁰. В 20-е гг. в нашей стране оперативно издавались труды зарубежных психологов: 3. Фрейда, А. Адлера, К. Юнга, В. Кёлера, К. Коффки, Э. Торндайка, Ж- Пиаже, Э. Кречмера

⁹ Творчество В. И. Вернадского и философия//Философские нау
ки. 1988. № 4.

¹⁰ Ананьев Б. Г. О некоторых вопросах марксистско-ленинской
реконструкции психологии//Психология. 1931. Т. IV. Вып. 3—4.
С. 325.

П А. Н. Ждан 305

и др. Переводы снабжались вступительными статьями» в которых давалась обстоятельная характеристика работ. В научных журналах давалась информация о новой зарубежной литературе. Устанавливались личные контакты советских психологов с зарубежными учеными. По заказу БСЭ Дж. Уотсон написал для ее 1-го издания статью «Бихевиоризм».

Росту авторитета советской психологии способствовало участие советских ученых в международных психологических конгрессах и конференциях.

На раннем этапе своего развития советская психология пережила период некритического увлечения зарубежными концепциями, особенно бихевиоризмом» гештальтпсихологией^п, фрейдизмом. Особый интерес вызвал фрейдизм. Даже В. И. Ленину в 1920 г. пришлось откликнуться на это увлечение Фрейдом, как вспоминает К- Цеткин. В России существовали «Русское психоаналитическое общество» (Вульф, Ермаков) и многочисленные психоаналитические кружки в Москве, Казани и других городах, костяк которых составляли врачи-психоаналитики. Интерес к Фрейду проявляли психологи (А. Р. Лурия и др.), философы (Б. Э. Быхов-ский и др.). К сожалению, последовавшая затем критика фрейдизма отвергла и всю проблематику бессознательного. Особо следует отметить отношение к зарубежным исследованиям по психотехнике и тестологии. Две опасности обнаружились с самого начала: недооценка теории (И. Н. Шпильрейн сравнивал метод с винтовкой,. которая будет служить тому, в чьих руках она находится) и некритическое использование зарубежных методик. Развернувшаяся критика тестовых методик привела к свертыванию в середине 30-х гг. работ по психотехнике, психологии труда, по психодиагностике и тем самым намного приостановила развитие всей проблематики психологии труда.

С развитием советской психологии, прежде всего с укреплением ее методологических основ, стала возможной та глубокая работа по анализу зарубежных концепций, которая была проделана Л. С. Выготским, прежде всего в его «Историческом смысле психологического кризиса», С. Л. Рубинштейном в «Основах пси-

¹¹ См.: Артемов В. А. Современная немецкая психологня//Пси-хология. 1928. Т. 1. Вып. II. С. 56.

хологии» (1935). Однако в неблагоприятной общественно-политической и идеологической ситуации тех лет такой анализ расценивался как политическое отступление от марксистской линии в психологии.

Такова общая ситуация, в которой началась перестройка советской психологии на основах марксизма. Она проходила в очень острой идейной борьбе, прежде всего в Институте психологии, которым руководил Г. И. Челпанов. Особую остроту она приобрела на I и II съездах по психоневрологии (1923 и 1924 гг. соответственно). Итогом этого периода был выбор марксизма в качестве методологии психологической науки и рождение новой советской психологии, хотя конкретная научная работа психологии на этой основе только начиналась. Это хорошо осознавали сами участники этой работы, отмечая ограниченное значение сделанного. Так, С. F. Геллерштейн в 1933 г. писал: «Работа наша над Марксом почти не начата, и мы не сумели еще полностью оценить непосредственное значение множества разбросанных в сочинениях Маркса положений, прямо или косвенно касающихся вопросов нашей специально-■сти»'¹². Многими отмечалась формальность в использовании категорий —«марксистская фразеология» вместо подлинного усвоения марксизма. Л. С. Выготский отмечал «особенную трудность приложения марксизма к новым областям: нынешнее конкретное состояние этой теории; огромная ответственность в употреблении этого термина; политическая и идеологическая спекуляция на нем — все не позволяет хорошему вкусу сказать сейчас: •«марксистская психология»'¹³. Характерной была разобщенность разных школ. Особенно изолированное положение занимала грузинская школа. Эта разобщенность расценивалась как препятствие к консолидации марксистски ориентированных психологов против буржуазных влияний на психологию, против всех и всяческих попыток механоматериалистической и идеалистической ревизии марксистско-ленинской теории и психологии. Как на пример такой разобщенности Ананьев указал на тот факт, что в Ленинграде неизвестно о реактологической дискуссии, которая прошла в Москве и явилась

¹² Геллерштейн С. Г. О психологии труда в работах К. Маркса// У/Сов. психотехника. 1933. Т. VI. № 1. С. 3.

» Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., I982. С. 433.