Глава 2 в которой кое-что о прогрессе 5 страница

Современный экзистенциальный анализ позволяет гово-
рить о том, что человек часто гораздо более религиозен, чем
он сам подозревает. Собственная вершинная психология тре-
бует от него усилий, чтобы к ней подняться. И тут нужна по-
мощь, которая может прийти со стороны реализации симво-
лической потребности в трансцендентальной позиции по от-
ношению к собственной жизни.

Мне очень нравится, как сказал В.Франкл: «Такая либо
вытесненная, либо осознанная, но стыдливая религиозность
не нуждается в обращении к каким-либо архетипам для объ-
яснения. Ведь общность содержания (представлений о Боге)
определяется не сходством определенных форм (мы имеем в
виду архетипы), а тождеством объекта (то есть Бога). Никому
в конце концов не придет в голову при виде нескольких похо-
жих фотографий утверждать, что это отпечатки с одного и
того же негатива: ведь и негативы схожи между собой или
даже одинаковы лишь постольку, поскольку на них снимался
один и тот же объект»'.

В обосновании воздействия одного человека на другого
трансцендентальность проявляется в ее превращенной форме
как невозможность произвольности изменения его духовных
свойств, таких, как вера, надежда, любовь, совесть. Они яв-

' Франкл В Человек в поисках смысла. - М., 1990.-С 129.
79

ляются воплощением духовной сущности человека, их появ-
ление (или отсутствие) связано с движением человека к вер-
шинам своего психического, с его самотрансцендированием.

Факты невозможности произвольности и разрушительного
влияния на человека постоянной рефлексии - желания постоянно
смотреть на себя со стороны - делают проблему обоснования
(обоснованности) воздействия не только проблемой управления,
манипулирования человека другим или собой, но и проблемой
трансляции, передачи средств и способов осуществления симво-
лической потребности для всех участников взаимодействия.

Речь может в этом случае пойти об очень конкретных сим-
волах, способных повлиять на самотрансцендирование чело-
века. В этих символах будет отражаться то содержание, кото-
рое воздействующий будет связывать с религиозными чувст-
вами человека; может случиться так, что таким символом
окажется что-то очень далекое от его трансцендентального
назначения - конкретная персона, предмет, действие, деньги,
которые будут давать человеку самовыражение, но не само-
трансценденцию. Различие между ними видится как различие
между актером, репетирующим перед пустым залом, и этим же
актером, играющим перед полным залом, различие, которое
связано со смыслом происходящего. В первом случае смысл
пределен и персонифицирован, во втором случае он абсолютен.

Поразительно то, что экзистенциальная пустота делает че-
ловека на долгое время нечувствительным к подмене чувств
самотрансцендирования, основанных на его свободе и ответ-
ственности перед Богом, чувством самовыражения, которое
основывается на приобретении новых форм для проявления
своей Я-концепции, содержание которой может остаться не-
изменным. Переживание своего движения в психической ре-
альности отождествляется на время с переживанием движения
трансцендентального. Не обладая символами для осуществле-
ния самотрансцендирования, человек начинает пользоваться
чужими и попадает во власть Великого Инквизитора.

Обоснование воздействия человеком на человека и на себя с
ориентацией на духовную сущность есть то человеколюбие, в
котором свобода и ответственность считаются неотъемлемыми
атрибутами жизни. Практическое отсутствие в переживаниях
людей, с которыми мне приходится работать, этих качеств че-
ловека, даже сознательный отказ от них заставляет задуматься
о том напряжении, которое вызывает даже простое упомина-
ние этих слов. Можно даже сказать сильнее - страх перед сво-
бодой и ответственностью как своей, так и другого человека,
наверно, можно было бы назвать и страхом экзистенциально-
го

сти. Причины этого страха неоднозначны и, думаю, связаны с
тем что жизнь всегда несет в себе риск не осуществиться, ко-
торый усиливается в переживаниях людей тогда, когда у них
нет (или отняты) ценностей, требующих реализации, когда у
них нет (или отняты) смыслов, требующих осуществления, а
содержанием переживания стали временные свойства жизни,
которые поддерживаются бытовым релятивизмом и субъек-
тивизмом'. Таким образом, человек теряет свою целостность,
которая может существовать только в поле напряжения, воз-
никающем, как пишет В.Франкл, между полюсами реальности
и идеалов, требующих материализации.

Человек действительно живет идеалами и ценностями, ко-
торые необходимы для его самотрансценденции; отношение к
своей и чужой свободе как к идеальной ценности ставит чело-
века перед необходимостью говорить не только «да», но и
«нет», и не кому-то, а самому себе, своим желаниям, своим
влечениям и, таким образом, осуществлять трансцендентный
акт, называемый обычно свободой воли. Свобода возвышает-
ся над необходимостью, она - проявление вершинной психо-
логии человека и основывается, в частности, на идеале этой
«вершинности».

Если этим идеалом будет собственное Я и безмерная лю-
бовь к нему, то свобода очень быстро превращается в свой
антипод - рабство. Человеколюбие потому и вызывает страх
у человека, привыкшего жить в ограниченных рамках своего
конкретного («правильного») идеала, что придает свободе
содержание, не равное власти самодурства, но значение той
дистанции, которая позволяет существованию не растворить-
ся в фактах бытия, а выйти за их пределы.

Свобода в переживаниях человека задает множественность
бытия при сохранении его целостности, это тот аромат и вкус
жизни, который никогда не будет доступен рабу, живущему
по правилам хозяина. Свобода открывает человеку дверь его
личностной позиции и его личному (Я) отношению ко всему
многообразию бытия, именно она прибавляется к естествен-
ной заданности жизни. Именно личностная позиция и сме-
лость ее иметь есть проявление духовного в человеке.

Именно эта позиция позволяет человеку формировать свой
характер, становиться собой, решать за себя - это решение за
себя и есть созидание себя.

' релятивизм - методологический принцип, состоящий в метафизической
абсолютизации относительности и условности содержания познания;

субъективизм - мировоззренческая позиция, игнорирующая объектив-
ный подход к действительности, отрицающая объективные законы природы.

о7

Страх перед этим решением (или возможным решением дру-
гого человека) связан с переживанием присутствия Великого
Инквизитора - лица, определяющего твою (или чью-то дру-
гую) жизнь, или с переживанием себя в его роли. Расставаться
с ней трудно, ибо появление личностной позиции требует
интеграционных идей, воплощающих собственную сущность.
Где их может взять современный человек, если он еще вчера
жил жизнью, где не было Бога, не было оснований искать
источник собственной свободы где-то, кроме самим челове-
ком познанной необходимости, то есть почитать себя за Бога.

Так хочется продолжить свое рассуждение словами Н.А.Бер-
дяева о том, что источник всякой свободы, сама «свобода есть
божественное во мне, есть знак моего божественного проис-
хождения и божественного предназначения и противополож-
на только природной необходимости. Подымающийся во мне
бунт против рабства, против необходимости, подымающееся
во мне личное начало, моя честь, мое достоинство и есть то,
что во мне от Бога: истинный образ и подобие Божье»'. Это
истина, обоснованная развитием мирового религиозного соз-
нания и развитием мировой метафизики.

Обретение свободы личностью предполагает существова-
ние ее в интегрированном виде, в виде Я, бесконечно откры-
том в своей интегрированности бытию бесконечному, бытию
мировому. О сложности этого переживания говорит хотя бы
тот факт, что свобода сразу же ассоциируется у людей со все-
дозволенностью и анархией - проявлениями метафизического
Зла, а не возможностью существования личностной позиции,
обращенной к трансцендированию, к добродетели.

Априори считается, что Зло обладает большей притягатель-
ной силой для человека, а остановить его можно только наси-
лием. Эта идея настолько часто представлена у моих современ-
ников, что приводит к самым разным вариантам обеднения
себя, упрощения своей жизни до нескольких переживаний, по-
давляющих на время(!) экзистенциальные тенденции человека.

Свобода как духовное в человеке проявляется в его отно-
шении к своим влечениям, к наследственности и среде.

Влечения («хотения») всегда имеют для человека содержа-
ние, отнесенное к нему самому, - «я хочу», они уже оформлены
и преобразованы его духовностью. Мне кажется верной мысль
о том, что влечения априорно подчинены сфере духовного. Как
нет свободы без влечений человека, так нет и влечений вне сво-
боды. Свобода проявляется в том, что человек может встать

I Цит. по кн.: О Великом Инквизиторе. Достоевский и последующие. - С. 240.
82

над своими влечениями, но для этого они должны быть как
основание самой свободы. Жизнь людей множество раз дока-
зывала, что человек может стать рабом своих же собственных
влечений, если он отвергает в себе свою духовную сущность.

По отношению к наследственности (к своим природным
свойствам) свобода человека проявляется в использовании им
своих собственных задатков. Современные исследования
близнецов показывают, насколько разной может быть жизнь
на основе тождественных задатков.

Даже влияние среды не определяет человека. Достаточно
вспомнить факты поведения людей разного типа в экстремаль-
ных условиях концентрационных лагерей. Влияние среды опре-
деляется тем, что человек делает из нее сам, как он к ней отно-
сится. Как уже неоднократно говорилось, человек сам может
обосновать воздействие на себя и другого, сам решает за себя. В
конечном счете он становится таким, каким решает быть.

Но в экзистенциальном анализе свобода человека не тож-
дественна его всемогуществу, человек не есть Бог. Мы уже
отмечали, что как только это начинает утверждаться, люди
уничтожают свою сущность. Быть свободным за свою собст-
венную сущность — это и определить степень свободы в по-
строении смыслов и реализации ценностей (идеалов).

Смыслы нельзя изобрести, их нельзя дать человеку, их на-
до каждый раз найти, воплощая в них свою сущность. Это
поразительный процесс, проследить который в себе может
далеко не каждый человек, так как он находится в чувствах.
Выражать их для всех и за всех умеют поэты и музыканты:

Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» - сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится
И пустая клетка позади.

О.Мандельштам, 1912

Смыслы, их поиск - это отражение динамики духовного,
духовной сущности человека. Смысл ответственности рас-
крывается перед человеком в переживаниях по поводу того, за
что он отвечает и перед кем. Если анализировать эту ситуа-
цию как проявление экзистенциальности человека, то ответ-
ственность является первичным феноменом, который не сво-
дится ни к каким другим, иначе его называют совестью. Для

83

меня это слово - символ, который, как всякий символ, делает
непостижимое доступным и понятным. Оно не может иметь
конкретного содержания, оно только тогда начинает выпол-
нять свое назначение, когда совершается трансцендентальный
акт: тогда объект этого акта становится видимым человеку.

Воздействие трансцендентального акта, где переживается
ответственность перед совестью, трудно описать. Он имеет
огромное энергетическое значение для человека, это та встре-
ча с абсолютным, которому давно дано имя Бога. Встреча с
ним как с собеседником, как со сверхличностью в акте совести -
это уход от своего одиночества и пустоты стремлений в бес-
конечность содержания полного и гармоничного бытия.

Не могу еще раз не сослаться на Н.А.Бердяева: «Рабья
психология способна понять отношение к Богу лишь как под-
чинение, ей все мерещится порабощение, так как она внутрен-
не несвободна. Рабьи чувства демонизма сказываются в том,
что он так хорошо ощущает и понимает подчинение Богу и
так не понимает и не ощущает свободной любви к Богу... Эта
интимность свободной любви, свободного избрания самого
дорогого для себя, своего же - прямо противоположна всяко-
му рабству, рабскому подчинению и рабскому же восстанию
против того, что сделалось слишком далеким и слишком вы-
соким. В демоническом бунте нет сознания царственного про-
исхождения человека, есть духовное плебейство»'.

В обосновании воздействия человека на человека нельзя
сделать что-то такое, чтобы в ком-то заговорила совесть.

Думаю, что есть основания для такого утверждения, ибо
многочисленные случаи из практики показывают, что ника-
кое (осознаваемое другим человеком) воздействие не приво-
дит к мукам совести. Чувство вины появляется под воздействи-
ем другого, а вот совесть - нет. Самая главная разница вины и
совести видится в том, что вина возвращает человека к себе
прошлому, уже бывшему, а совесть - прорыв к своей сущности,
к себе вечному. Весьма проблематичной является для меня воз-
можность через обоснования воздействия одного человека на
другого пробудить совесть. Наверно, единственная ситуация, где
это не только возможно, но и обязательно - это при встрече с
Богочеловеком. В доступной мне психологической литературе
об этом написано крайне мало. Могу только зафиксировать,
как умею, для читателя эту мысль, к которой вели меня саму
годы, изменявшие представления о возможностях человека, о
его сущности, о цели и смысле существования.

I Цит. по кн.: О Великом Инквизиторе. Достоевский и последующие. - С 239

В человеке заложены безграничные источники твор-
чества, иначе бы он не стал человеком. Нужно их освобо-
дить и вскрыть. И сделать это, не заламывая рук с моль-
бою к справедливости, а ставя человека в подходящие
общественные и материальные условия.

А.Н.Толстой

- Мама - крана, сын - краненок, папа - кран, дедуш-
ка - кранище, бабушка - крана...

- Что ты там выдумываешь?

- Я не выдумываю, я примеряю.

(Из разговора ребенка и взрослого)

Наблюдая окружающих людей, мы невольно, а иногда и
специально, отмечаем в их поведении некоторые повторяю-
щиеся особенности. Иногда их сравнительно легко выявить, и
мы смело утверждаем: «Это на него очень похоже», или «Этот
никогда не подведет», или «В этом возрасте такое у всех бы-
вает - пройдет». Анализируя свою жизнь, тоже делаем обоб-
щения, отмечаем изменения в своем внутреннем мире: «Я ни-
когда так не сделаю», «Это мне не нужно», «Раньше я думал,
что...», «Когда я был моложе, то мне казалось...» Эти житей-
ские наблюдения основываются на проявлении в поведении
человека некоторых закономерностей, как бы правил, по ко-
торым строится его внутренний мир и, соответственно, воз-
можность понимать этот мир.

Что же отражается в законах, закономерностях внутренне-
го мира человека? Как возникают и чем определяются возрас-
тные и индивидуальные закономерности внутреннего мира
человека?

Чтобы разобраться в этом, проанализируем группу фак-
тов, в которых эти закономерности проявляются. Из произве-
дений Рабиндраната Тагора, например, мы можем познако-
миться с индийскими невестами в возрасте 12-13 лет'.

Подобное восприятие нашей пятиклассницы мы оценили
бы, пожалуй, только с юмором. Какая она невеста - она еще
совсем ребенок!

Во вьетнамской культуре язык построен по звуковысотно-
му принципу - звук разной высоты имеет и разное значение,
благодаря этому у большинства вьетнамцев формируется
звуковысотный слух - основа музыкального слуха. Этого

' Рабиндранат Тагор. Состязание, Кабуливала и др. // Библиотека
всемирной литературы. - М., 1973.

86

явления как массового нет в нашей культуре, так как наш
язык построен по другому - семантическому - признаку, по-
этому при обучении музыке и стоит специальная педагогиче-
ская задача - развивать у учащихся звуковысотный слух.

Плавающие младенцы сегодня никого не удивляют, но еще
буквально два десятилетия тому назад они воспринимались
как диковинка.

Слепоглухонемые дети, к которым близкие относились как
к инвалидам, становились действительно такими. Замечатель-
ный советский психолог А.И.Мещеряков в своей работе
«Слепоглухонемые дети» описывает ребенка, у которого от
постоянного физического контакта с матерью не была разви-
та даже элементарная терморегуляция, он был как бы живым
придатком матери. Весь долгий опыт работы А.И.Мещерякова
и его продолжателей показывает, что слепоглухонемой человек
при соответствующих условиях обучения и воспитания вполне
может стать трудоспособным и интеллектуально развитым.

Почти хрестоматийный факт: знаменитый «Мужичок с но-
готок» Н.А.Некрасова и наш современник, которого мы во-
дим, часто за ручку, в детский сад.

Вспомните, сколько раз несоблюдение людьми некоторых
представлений о закономерностях поведения ставило нас если
не в тупик, то по крайней мере в позу критика: «Взрослый,
солидный человек, а ведет себя как мальчишка», «Не по воз-
расту умен и серьезен», «Увлекается, как ребенок», «Одевается,
как девушка», «Шутит запросто со всеми, словно не началь-
ник» и так далее, и так далее.

Это малая толика фактов, которые заставляют задуматься
над происхождением закономерностей внутреннего мира че-
ловека. Задумаемся хотя бы, где же действительно эти зако-
номерности, объективно существенные как механизмы функ-
ционирования целостного внутреннего мира человека, а где
наше обыденное, житейское представление об этих законо-
мерностях, в которых так легко подменить существенное -
сходным, закономерное - случайным.

Психика, внутренний мир человека - это проявление нашей
возможности предвидеть, планировать свои действия еще до их
реального осуществления; это возможность предвидеть послед-
ствия своих действий для других людей и для самого себя.

Что обеспечивает человеку эту возможность прогноза,
предвидения в ситуации действия? Можно сразу отметить -
знания. Да, знания, и не только его собственные, но и усвоен-
ные им во взаимодействии с другими людьми, с предметами,
созданными этими людьми. Как передается знание от одного

87

человека к другому, от одного поколения к другому? Важней-
шей формой фиксации и передачи человеческих знаний явля-
ются знаки. Откроем «Философскую энциклопедию», в статье
на слово «знак» читаем, что «знак - материальный, чувственно
воспринимаемый предмет (явление, событие, действие), высту-
пающий в познании и общении людей в качестве представителя
некоторого предмета или предметов, свойства или отношения
предметов, используемый для приобретения, хранения, преоб-
разования и передачи сообщений (информации, знаний) или
компонентов сообщений какого-либо рода».

Знаки - ежедневное средство общения людей, живущих в
одно время и разделенных тысячелетиями. Знаки бывают са-
мые разные, большая группа знаков - языковые. Так же, как и
другими знаками, ими ребенок пользуется с самого рождения.
Сначала слово для ребенка соотносится как бы непосредст-
венно со свойством предмета или действия. В психологиче-
ской литературе описано множество фактов называния ребен-
ком совершенно разных предметов одним и тем же словом.
Так, малыш в возрасте чуть больше года все острое и колючее
называл «го-га» - иголка, ножницы, нож, кнопка, зонтик
(спицы колючие), занозу в пальчике, а словом «ма» - все, что
пропало, исчезло, сломалось, спряталось, утонуло, улетело,
было унесено. Таких словечек множество. Постепенно, как и у
всех детей, усваивающих язык, слово - как знак - соотносится
с определенными свойствами предметов: «Что это такое?»,
«Как это называется?» - те детские вопросы, в которых как
бы просвечивает назначение словесного знака: служить сред-
ством обозначения предмета. Но это не единственное назна-
чение слова.

Любое слово как знак обобщает, выделяет существенные и
несущественные, случайные свойства предметов. Как правило,
в толковых словарях любого языка даны основные назначе-
ния слов и другие варианты их употребления, в том числе и
переносные значения. Ребенок, овладевающий языком, зна-
комится и с этой особенностью слов в общении с другими
людьми. Малышу около четырех лет, играет со старшими
детьми в разведчиков, по ходу игры ему говорят: «Иди прине-
си донесение». Ребенок в растерянности: «Как я его принесу, у
меня же кармана нет».

Ехал по железной дороге и хорошо усвоил, что проводник -
это женщина, которая приносит чай и белье. Во время сле-
дующей поездки проводником был мужчина. Малыш недо-
умевает: «Мама, кто же такой проводник?.. Почему дядя чай
разносит?»

88

Обобщающая функция слова-знака, которое мы употреб-
ляем в своей бытовой, разговорной речи, часто приводит к
ошибкам. Эти ошибки связаны с тем, что человек, употреб-
ляющий слово, не всегда отдает себе полный отчет о всех су-
щественных признаках предметов, которые входят в содержа-
ние этого слова. Поэтому, например, вызывают трудность
задачи «на сообразительность», где надо контролировать
содержание каждого слова. Попробуйте решить: «Как это
возможно?»

- На перроне особа в черном встречает молодого человека
и говорит ему: «Вчера вечером Ваша мать умерла». Молодой
человек - сын особы в черном.

- У двух зрячих один брат слепой, но у этого слепого нет
зрячих братьев.

- Она мне соседка, а я ей - нет.

- Он мой дед, но я ему не внук.

- У тебя дочь, но ты мне не мать.

- У меня есть сестра, а у моей сестры сестры нет.
Решение этих задач сразу становится «очень простым», ее-,
ли вы догадались, что особой в черном может быть и мужчи-
на и женщина, что зрячие - это мужчины и женщины, а у со-
седки может быть не только соседка, но и сосед и так далее.
Другими словами, когда вы выделили полное содержание
слов. Для понимания людьми друг друга в зависимости от
ситуации бытового общения часто достаточно нескольких
характеристик предметов, обобщенных в слове, поэтому все
содержание слова остается до определенного времени как бы
«закрытым» для человека. Нужны особые действия, чтобы мы
поняли, что же стоит за тем или иным словом. Это отражается
и тогда, когда мы призываем собеседника называть вещи
своими именами, то есть договариваться до однозначного
понимания предмета разговора.

Итак, слово не только называет, но и обобщает. Это дает
возможность через слово, с помощью слова передать другому
человеку знания, необходимые для совместного действия с
другими людьми, научить его с помощью слова. С развитием
этой человеческой способности связана величайшая револю-
ция в интеллектуальной и культурной истории человечества.

Общественно-историческое значение слова - это опыт ис-
тории человечества, сконцентрированный, обобщенный, дос-
тупный каждому человеку, владеющему языком, это как бы
связь поколений людей, осуществленная с помощью слова.

Слова позволяют нам использовать в нашей собственной
индивидуальной деятельности не только наш личный опыт,

89

но и опыт всего человечества. Когда мы используем, напри-
мер, в своей жизни знания о законах преломления света, то
это не значит, что мы сами их открыли. Мы применяем зна-
ния, переданные нам другими людьми. Опыт людей, закреп-
ленный и переданный нам с помощью языка, дает знания о
расстоянии до Луны, о свойствах электричества, о строении
клетки и множестве других вещей и явлений.

Слово становится средством познания мира (заметим, что
не единственным, а одним из средств). Выдающийся отечест-
венный психолог Л.С.Выготский писал в своей замечатель-
ной книге «Мышление и речь»: «Слово, лишенное значения,
не есть слово, оно звук пустой. Следовательно, значение есть
необходимый, конституирующий признак самого слова. Оно
есть само слово, рассматриваемое с внутренней стороны. Та-
ким образом, мы как будто вправе рассматривать его с доста-
точным основанием как феномен речи. Но значение слова с
психологической стороны, как мы неоднократно убеждались
на протяжении всего исследования, есть не что иное, как
обобщение, или понятие. Обобщение и значение слова суть
синонимы. Всякое же обобщение, всякое образование понятия
есть самый специфический, самый подлинный, самый несо-
мненный акт мысли. Следовательно, мы вправе рассматри-
вать слова как феномен мышления»'.

Значение слова развивается в ходе общения ребенка с дру-
гими людьми, оно постепенно становится средством индиви-
дуального мышления, одним из средств его внутренней пси-
хической жизни.

В работе Л.С.Выготского впервые было показано, что
«мысль и слово не связаны между собой изначальной связью.
Эта связь возникает, изменяется и разрастается в ходе самого
развития мысли и слова»². Подробно об этом чуть позже.

Особенности развития речи, овладение ее внешней, звуча-
щей стороной и тем, что составляет содержание, проявляются в
развитии содержательной стороны речи от предложения к сло-
ву, тогда как звучащая сторона речи развивается от слова к
предложению. Первые слова ребенка - это обозначение слож-
ных ситуаций, возможных действий, отношений. Упал, протя-
гивает ушибленную руку, говорит одно слово «Ай!», но за этим
словом огромное содержание: просьба пожалеть, рассказ о
боли, надежда на сочувствие. В возрасте около трех лет - вос-
торг и радость встречи с матерью, человек не находит слов: «Ты

' Выготский Л.С. Собр. соч.-Т. 2.-С. 297.
² Там же. - С. 295.

90

моя семиножечка, девяносто пять!» Содержание радости не
вмещается в знакомые слова и формы выражения чувств, в но-
вом слове больше возможности для выражения отношения.

Развитие содержания речи - это и развитие ее вырази-
тельных возможностей, тех особенностей слов, которые по-
зволяют передавать вместе с объективным содержанием и
свое отношение.

Долгое время слово для ребенка остается как бы свойством
предмета. Разбилась любимая чашка малыша, он с недоуме-
нием спрашивает: «Как же она теперь называется?» Понял,
что книги пишут писатели и поэты. Видит, что бабушка пи-
шет, спрашивает: «Ты теперь тоже писатель?»

Выразительные возможности речи у ребенка сначала свя-
заны только с использованием интонации, потом появляются
другие средства: перестановка слов для усиления их значения -
инверсии, повторы: «Пришла, пришла, моя мама пришла!»
«Ты совсем, совсем, совсем пришла?» Уже в трехлетнем воз-
расте ребенок может использовать множество выразительных
средств. Двухлетний больше пользуется интонацией, но уже в
этом возрасте намечается ориентировка на выделение звуча-
щей и смысловой стороны слова. Со смехом объявляет, на-
пример, что мама и сын называются одним именем, сам смеет-
ся над своим переименованием и приглашает других.

С годами, по мере усвоения речи, растет дифференциация
плана содержания речи и ее звучащей стороны. Она связана
прежде всего со становлением механизма обобщения, кото-
рый в развитом виде приводит к тому, что слово превращает-
ся в понятие. Слово, понятие - это форма мышления, в кото-
рой мы выделяем закономерные свойства вещей и явлений.

Но прежде чем слово становится понятием, оно проходит
длительный и сложный путь развития как в индивидуальной
жизни человека, так и в истории культуры.

Словесное значение, которым мы пользуемся в своем
мышлении о мире, выступает в форме житейских и научных
понятий. Л.С.Выготский, исследуя особенности этих понятий,
пришел к интересному выводу о том, что научные понятия
проходят особый путь развития в сравнении с житейскими.
Если житейские понятии - это значение слов бытового языка,
которым мы пользуемся в ежедневном общении, то научные
понятия - это те, которые ребенок осваивает при системати-
ческом обучении основам наук (например, понятие числа,
подлежащего, литературного образа и так далее).

Житейские понятия в своем развитии проходят несколько
этапов. Развитие понятия - это отношение понятия к действи-

тельности, к тем свойствам вещей и явлений, которые отра-
жаются, содержатся в слове. Мы остановимся подробнее на
этапах развития понятий, которые выделены в работе
Л.С.Выготского, чтобы показать, как меняется картина мира
по мере усвоения понятий. Причем образование понятий или
приобретение словом значения является результатом сложной
деятельности ребенка, в которой участвуют все психические
процессы: ощущение, восприятие, память, мышление, вооб-
ражение, чувства и воля.