Глава IX дисгармоническое психическое развитие

Как отмечалось, показательными моделями дисгармонического психического развития являются психопатии и патологические развития личности — аномалии психического развития, в основе которых лежит дизонтогенез эмоционально-волевой сферы.

Психопатия представляет собой стойкий дисгармонический склад психики.

Ее клинико-психологическая структура ограничена кругом аномальных личностных свойств, не имеющих самостоятельной тенденции к прогрессированию, хотя и видоизменяющихся под влиянием ряда социальных и биологических факторов. Эта дисгармония личности лежит в основе нередких стойких нарушений адаптации к социальной среде, склонности к декомпенсации при изменении привычных условий.

Систематика психопатий и в настоящее время представляет большие трудности. Это связано с рядом факторов. Основными из них являются многообразие психопатических вариантов личности, их промежуточное положение и нечеткость границ между нормальными вариантами характера и психическими заболеваниями. Большое значение имеют социальные факторы, определяющие личностную структуру инеукладывающиеся в клиническую терминологию. Так, в классификации психопатий Е. Крепелина (1915) выделяются семь групп: возбудимые, безудержные, импульсивные, лгуны и фантасты, враги общества, патологические спорщики. Очевидно отсутствие единства критериев этой классификации (наличие феноменологического, социального, клинико-описательного принципов). К. Шнайдер (1923) выделял гипертимных личностей, депрессивных, неуверенных в себе, фанатичных, ищущих признания, эмоционально-лабильных, эксплозивных, бездушных, безвольных, астенических. Е. Кан (1928) в основу группировки положил недостаточность определенного «слоя» психики: темперамента, влечений, характера — и, кроме этого, выделял «сложные и комплексные формы». Э. Кречмер (1921) предложил критерии сходства клинико-психологической картины ряда психопатий с особенностями личности при шизофрении, эпилепсии и маниакально-депрессивном психозе и на этом основании выделял шизоидные, циклоидные, а впоследствии и эпилептоидные психопатии.

В классификации П. Б. Ганнушкина (1933), использующей ряд критериев, выделены циклоиды, эпилептоиды, шизоиды, истерические характеры, неустойчивые, антисоциальные личности, конституционально глупые, параноики, астеники. О. В. Кербиков (1971) делит психопатии по этиологическому признаку на конституциональные, органические и краевые.

Подавляющая часть классификаций психопатий у детей и подростков сходна с вышеуказанными. Систематики Шульца и А. Гомбургера (1926) сходны с классификациями Е. Крепелина и К. Шнайдера. Н. И. Озерецкий (1943), М. С. Певзнер (1941), Г. Е. Сухарева (1959) разграничивают основные варианты психопатий по их этиологии (конституциональные и органические). Г. Е. Сухарева выделяет также группу психопатий, имеющую смешанное происхождение, но объединенную общностью патогенеза — явлениями недоразвития эмоционально-волевой сферы («дисгармонический инфантилизм»: неустойчивые, истерические личности, псевдологи). Классификации А. Е. Личко (1977), В. В. Ковалева (1979) построены на обобщении классификаций П. Б. Ганнушкина, Г. Е. Сухаревой, О. В. Кербикова.

Этиология психопатий, как это видно из ряда классификаций, связывается либо с генетическими, наследственными факторами (конституциональные формы психопатий), либо экзогенными вредностями, действующими на ранних этапам онтогенеза (органические формы психопатий) и в ряде случаев создающими так называемые фенокопий генетических пороков развития. Некоторые виды психопатий могут иметь как наследственное, так и экзогенное происхождение. Ряд авторов (О. В. Кербиков, 1955; В. А. Гурьева, В. Я. Гиндикин, 1980; В. В. Ковалев, 1979) не исключают возможности формирования психопатии под влиянием длительно действующих и деформирующих развитие личности ребенка средовых факторов.

Патогенез психопатий мало изучен. С позиций исследуемых нами закономерностей аномалий развития представляет большой интерес мнение о парциальном инфантилизме как основе аномалии развития личности при всех видах психопатий (Е. Крепелин) или их значительной части (Г. Е. Сухарева). Е. Кречмер, касаясь ряда психопатий, как указывалось, находил определенную общность их патогенеза с патогенезом ряда психических заболеваний. Г. Е. Суха рева связывает патогенез психопатий с нарушенным формированием корково-подкорковых связей. Подчеркивая психическую дисгармонию как основное свойство психопатии, она выводит эту дисгармонию из трех вариантов нарушений формирования личности: задержанного (психопатии по типу «дисгармонического инфантилизма»), искаженного (конституциональные психопатии) и поврежденного (органические психопатии). Несмотря на разнообразие классификаций, сложности вопросов патогенеза, клинико-психологическая структура отдельных вариантов психопатий разными авторами описывается достаточно сходно. Это касается и описаний психопатий в детском возрасте.

Ядерную группу составляют так называемые КОНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ПСИХОПАТИИ, как правило, имеющие наследственное происхождение. Сюда относятся шизоидные, эпилептоидные, циклоидные, психастенические и в значительной части истерические психопатии.

Ребенку с шизоидной психопатией присущи черты аутизма; одиночество и мир фантазий он предпочитает обществу сверстников. Его эмоциональная сфера характеризуется дисгармоничным сочетанием повышенной чувствительности и ранимости в отношении собственных переживаний и интересов и парадоксальным для детского возраста отсутствием непосредственности, жизнерадостности, определенной внешней сухостью по отношению к родным и другим окружающим.

Своеобразная асинхрония психического развития характерна для этих детей с раннего детства. Развитие речи обгоняет развитие моторики. Дети с трудом овладевают навыками самообслуживания, отказываются принимать участие в подвижных играх. Непосредственному общению в игре они предпочитают беседы со взрослыми.

В начальных классах школы они испытывают трудности при овладении моторными навыками письма. Несмотря на часто высокий интеллект, они нередко являются предметом насмешек сверстников из-за неконтактности, эмоциональной неадекватности, плохой ориентировки в конкретной ситуации.

Таким образом, в проявлениях шизоидной психопатии имеется значительное сходство с легкими формами синдрома раннего детского аутизма, в том числе шизофренического генеза. Очевидно, значительная часть наблюдений раннего детского аутизма, описанных Г. Аспергером Ц.944), относится именно к шизоидной психопатии. В отличие от вышеописанных выраженных форм раннего детского аутизма, характеризующихся наличием грубых расстройств в эмоционально-волевой сфере, речи, мышлении и деятельности, аномалия развития при шизоидной психопатии ограничивается личностными особенностями, а иногда и непатологическим уровнем своеобразия.

Для многих детей с шизоидной психопатией характерны раннее возникновение интеллектуальных интересов, любовь к чтению, природе. В школе их часто привлекают математика, физика, другие точные науки. Нередка склонность к коллекционированию. Часто обращает на себя внимание хорошая речь. Одежда, еда, житейские удобства не вызывают интереса. Продуктивность в занятиях может страдать от рассеянности, связанной с сосредоточенностью на внутреннем мире. Внешняя эмоциональная сухость, вялость, отсутствие детской жизнерадостности часто сочетаются с внутренней сензитивностью и ранимостью, тонкой чувствительностью.

По мнению Л. С. Выготского (1936) и М. С. Певзнер (1941), аутистические установки шизоидов не обусловливают полного отрыва от окружающих, как это характерно для шизофрении, а порождают замещающие формы общения и деятельности: вместо контактов с детьми — общение со взрослыми, вместо игры — ранняя фиксация на интеллектуальной деятельности.

В свое время Е. Кречмер (1924) говорил о патогенетической близости шизоидной психопатии и шизофрении, усматривая между особенностями личности и психозом лишь количественную разницу. В дальнейшем этот взгляд был подвергнут критике. Шизоидная психопатия, как указывалось, ограничена непроцессуальным кругом характерологических особенностей, в то время как при шизофрении, даже при отсутствии острых приступов, имеется прогрессирующее течение с тенденцией к повреждению психической деятельности. Однако клинико-генетические исследования последних лет (И. И. Готтесман и Дж. А. Шилдс, 1967, и Др.), указывающие на значительную частоту лиц с шизоидной психопатией в семьях больных шизофренией, а также ряд данных психологического исследования особенностей мыслительной деятельности родственников лиц, больных шизофренией (Ю. Ф. Поляков, 1974, 1977; Т. К. Мелешко, В. П. Критская, В. А. Литвак, 1982 и др.) вновь ставят вопрос о возможном генетическом сродстве этих явлений.

Сходные соотношения имеются между эпилепсией и эпилептоидной психопатией. Выше описывалась клинико-психологическая структура эпилептической деменции, обусловленной эпилептической болезнью. Отмечалась специфичность слабоумия при эпилептической болезни, особенности личностной сферы.

При эпилептоидной психопатии нет типичных для эпилепсии судорожных расстройств, явлений слабоумия. Речь идет лишь о стойких характерологических особенностях в виде эмоциональной вязкости, напряженности эмоций и влечений, склонности к немотивированным колебаниям настроения по типу дисфорий (Г. Е. Сухарева, 1959 и др.).

В исследованиях А. С. Емельянова (1972) показана динамика развития эпилептоидной психопатии в детском возрасте. Уже в возрасте 2—3 лет для этих детей характерны бурные и затяжные аффективные реакции, в особенности связанные с чувством физического дискомфорта. В более старшем возрасте на первый план выступают агрессивность, нередко с садистическими наклонностями, длительное состояние озлобленности при невыполнении требований, упрямство, иногда мстительность. Этим детям свойственна повышенная до педантичности аккуратность, гипертрофированное стремление к установленному порядку. В детском коллективе они трудны не только из-за силы и длительности своих аффективных вспышек, эмоциональной вязкости, но из-за конфликтности, связанной с постоянным стремлением к самоутверждению, властности, жестокости.

Авторы, описывающие эпилептоидную психопатию у взрослых, отмечают полярность их эмоциональной сферы: наряду со взрывчатостью, жестокостью — склонность к угодливости и слащавости. У детей этот второй полюс практически не наблюдается; не исключено, что его формирование в более старшем возрасте связано с гиперкомпенсаторными механизмами (Б. В. Зейгарник, 1976).

Циклоидный тип психопатии, при котором имеется склонность к немотивированным колебаниям настроения от пониженного субдепрессивного до повышенного маниакального, в детском возрасте диагностируется редко. Несколько чаще речь идет о гипертимном варианте, при котором имеется преобладание повышенного фона настроения со склонностью к шуткам, озорству, чрезмерной общительности. В коллективе сверстников эти дети трудны из-за своей неугомонности, гиперактивности, невыносливости ограничений (А. Е. Личко, 1977).

Психастенические личности, склонные к тревожности, мнительности, диагностируются и в детском возрасте (Г. Е. Сухарева, 1959). Уже в 3—4 года у этих детей наблюдаются страхи за жизнь и здоровье свое и близких, тревожные опасения, легко возникающие по любому поводу, боязнь нового, незнакомого, склонность к навязчивым мыслям и действиям. В школьном возрасте появляются навязчивые сомнения и опасения, патологическая нерешительность. Ближе к подростковому возрасту мнительность принимает нередко характер ипохондричности, навязчивые страхи часто «обрастают» защитными ритуалами. Как компенсаторное образование, связанное с тревогой перед всем новым и незнакомым, возникает педантичная склонность к порядку, неизменному режиму, любое нарушение которого вызывает состояние тревоги.

Истерическая психопатия не всегда имеет конституциональный характер, в части случаев она может быть обусловлена негрубыми экзогенными вредностями, нередко обменно-трофического характера, перенесенными в раннем детстве. В отличие от вышеперечисленных шизоидной, эпилептоидной, психастенической психопатий, часто встречаемых у лиц мужского пола, истерическая психопатия наиболее часто наблюдается у женщин и соответственно у девочек.

Г. Е. Сухарева (1959), отмечая психическую незрелость как основу данного варианта психопатии, однако, указывает на дисгармоничность этого инфантилизма, подчеркивает выраженную диссоциацию отдельных его компонентов. Свойственные инфантильным личностям эгоцентризм, повышенная внушаемость, сенсорная жажда, неспособность к волевому усилию имеют здесь своеобразный характер. С ранних лет обращает внимание тяжелая капризность. «Жажда признания» наблюдается уже в дошкольном возрасте. Эти девочки нередко стремятся привлечь к себе внимание различными вымыслами, большей частью украшающего характера, очень ревнивы к похвалам в адрес других, из-за чего часто вступают в конфликты. В школьном возрасте завистливость, ревнивость сочетаются с демонстративностью поведения. Стремление привлечь к себе внимание часто проявляется в утрированном характере одежды, прически. Неспособность к волевому усилию приводит к тому, что даже при хорошем интеллекте успехи в учебе часто значительно ниже возможностей. Ущемленное в связи с этим самолюбие приводит к частым конфликтам с учителями, а иногда вымыслам и оговорам.

В подростковом возрасте особенно типичны усиленное кокетство, склонность к интригам, а иногда и вымыслам сексуального содержания. Таким образом, даже в детском и подростковом возрасте типичный для истерической психопатии конфликт между жаждой признания и инфантильной неспособностью к волевому усилию определяет сущность психической дисгармонии.

Психопатии типа неустойчивых (по Сухаревой, 1959) также представляют собой вариант дисгармонического инфантилизма. Такие дети отличаются незрелостью интересов, поверхностностью, нестойкостью привязанностей, импульсивностью поступков, действиями по первому побуждению. Малая продуктивность в занятиях и при хорошем интеллекте связана с неспособностью к длительной целенаправленной деятельности. Привычка уходить от трудностей в сочетании с «сенсорной жаждой» является частой причиной побегов из дома, школы, стремления к бродяжничеству. Безответственность, несформированность моральных запретов обусловливают выход из затруднительных ситуаций посредством обманов, вымыслов. Будучи повышенно внушаемы, эти дети легко усваивают социально-отрицательные формы поведения. В подростковом возрасте они нередко попадают в асоциальные группы, где, как правило, играют подчиненную роль (А. Е. Личко, 1977).

Психопатия типа неустойчивых может быть как конституционального генеза, так и возникать под влиянием ранних, чаще первых лет жизни, вредностей. В первом случае ее проявления будут частично сходны с чертами конституционального инфантилизма, однако будут отличаться от него наличием более выраженной психической дисгармонии: частой аффективной возбудимостью, склонностью к расторможению влечений.

ОРГАНИЧЕСКИЕ психопатии (Сухарева, 1959; Кербиков, 1971) связаны с ранним поражением нервной системы во внутриутробном периоде, при родах, в первые годы жизни.

Среди органических психопатий наиболее часто встречается возбудимый (эксплозивный) тип. Он чаще наблюдается у мальчиков. Его клинической основой является аффективная и двигательная возбудимость. Уже в возрасте 2—3 лет эти дети обращают на себя внимание легкостью возникновения аффективных вспышек со злобностью, агрессией, упрямством, негативизмом. Тяжелые аффективные разряды чаще имеют астенический исход с расслабленностью, вялостью, слезами. Эти дети представляют значительные трудности в коллективе: они бьют сверстников и младших, дерзят взрослым. При органической психопатии по возбудимому типу наблюдаются и немотивированные колебания настроения в виде дисфорий. В ответ на малейшее замечание у этих детей возникают бурные реакции протеста, уходы из дома, школы. В подростковом возрасте сложившаяся стойкая конфликтная ситуация в школе способствует «выталкиванию» такого подростка в асоциальное внешкольное окружение, делает его угрожаемым в отношении правонарушений (А. Е. Личко, 1977).

Для органической психопатии по бестормозному типу (Г. Е. Сухарева, 1959) характерны повышенный эйфорический фон настроения с грубой откликаемостью на все внешние раздражители, некритичность при достаточно сохранном интеллекте. Любое внешнее впечатление легко вызывает аффективную реакцию, однако очень короткую. В школьном возрасте бестормозность часто способствует формированию патологии влечений, импульсивным сексуальным эксцессам, склонности к бродяжничеству и т. д. М. С. Певзнер (1941) описан такой тип психопатий после перенесенного в раннем возрасте эпидемического энцефалита.

Следует отметить, что, по мнению большинства исследователей, клинически «чистые» варианты психопатий достаточно редки. Большей частью имеется переплетение черт, свойственных разным видам психопатий.

Таковы самые основные проявления психопатий у детей.

Диагностика психопатий в детском возрасте представляет определенные трудности, что связано с незавершенностью формирования личности. Кроме того, у детей такие характерные для ряда психопатий черты, как повышенная эмоциональная возбудимость и неустойчивость поведения, преобладание примитивных потребностей и влечений, до известной степени являются физиологическими. А. Е. Личко (1977), В. В. Ковалев (1979) и др. указывают на различный возраст структурирования отдельных видов психопатий. В связи с тем, что патологические черты характера в благоприятных условиях воспитания могут редуцироваться, Г. Е. Сухарева (1959), В. В. Ковалев (1979) и другие детские психиатры предостерегают от широкой диагностики психопатии до юношеского возраста.

В детском возрасте наиболее отчетливо выступает сочетание биологического и социального факторов в формировании различных типов психопатий. Несмотря на биологически обусловленные предпосылки темперамента, становление психопатии реализуется в соответствующих неблагоприятных средовых условиях, способствующих ее формированию. По мнению Г. Е. Сухаревой (1959), «врожденной или рано приобретенной недостаточностью определяются лишь основные, структурные особенности данной дисгармонической личности, только тенденция к определенному типу реагирования, тогда как актуализация этой тенденции зависит от социальной среды и воспитания».

Роль неблагоприятного средового фактора особенно очевидна в декомпенсации состояния у так называемых акцентуированных личностей, представляющих собой варианты, пограничные между нормой и психопатией (К. Леонгард, 1964, 1968; А. Е. Личко, 1977, 1983). И наоборот, благоприятные средовые условия способствуют сглаживанию патологических черт характера, компенсации психопатии.

Помимо социальных факторов большая роль в декомпенсации психопатии принадлежит и биологическому фактору: соматическому неблагополучию, кризисным возрастным периодам, характеризующимся эндокринно-вегетативным дисбалансом.

В динамике становления психопатии О. В. Кербиков (1961, 1971), В. В. Ковалев (1973, 1979) различают ряд этапов: сначала отдельные патологические реакции, возникающие в ответ на провоцирующие влияния среды, затем более длительные патологические состояния и, наконец, формирование психопатии как стойкой девиации личности.

Г. Е. Сухарева (1932), Л. С. Выготский (1936), М. С. Певзнер (1941) указывают, что ряд психопатических свойств имеет тенденцию закрепляться по механизму «порочного круга». Так, аутизм шизоидного ребенка нередко вызывает настороженное отношение к нему со стороны сверстников, что вторично еще более углубляет его аутизм. Аффективная возбудимость эпилептоидного ребенка, способствуя конфликтам, создает для него сложное положение в среде сверстников, ситуацию враждебности, подозрительности. Таким образом, сама психопатическая личность как бы утяжеляет окружающую среду, внося в нее дисгармонию и конфликт и тем создавая новый порочный круг, фиксирующий и усиливающий патологические черты характера. Ряд симптомов (страхи, робость, нерешительность, паранойяльность), наблюдаемые у детей с различными видами психопатий, рассматривается авторами как вторичные реактивные образования.

В отечественной и зарубежной литературе широко обсуждается вопрос о возможности формирования психопатий вследствие лишь длительно воздействующих неблагоприятных средовых факторов. По мнению ряда исследователей (В. А. Гурьева, 1971; В. Я. Гиндикин, 1971 и др.), длительное неблагоприятное воздействие психотравмирующих факторов на незрелый мозг ребенка может вести к необратимой перестройке его эмоционально-волевой сферы и личности в целом. Г. Е. Сухарева (1959), квалифицируя эти формы как «патологическое развитие личности» вследствие неблагоприятных условий воспитания, отличает их от психопатий не только по этиологии, ряду клинических особенностей, но и принципиальной возможности обратимости. Такой же точки зрения придерживаются К. С. Лебединская (1976), А. Б. Смулевич (1983) и др.

Патологическое формирование личное с т и тем не менее также можно отнести к типу дисгармонического развития. Как указывалось, его этиологией являются неблагоприятные условия воспитания, длительная психотравмирующая ситуация. Как известно, в формировании личности здорового ребенка ведущую роль играет его воспитание. Биологические предпосылки в виде темперамента, определяющего силу, уравновешенность, подвижность психических процессов, тенденцию к Преобладанию того или иного типа элементарных эмоций, составляют ту генетическую основу высшей нервной деятельности, на базе которой личность формируется именно под влиянием социальных условий. В детском возрасте основным социальным фактором, формирующим личность ребенка, является его воспитание и обучение. Ввиду незрелости эмоциональной сферы и личности ребенка в целом, его повышенной внушаемости неблагоприятные условия внешней среды, действующие длительно и достаточно массивно выраженные, могут привести к искажению в развитии не только его интересов, направленности, но через воздействие на вегетативную нервную систему и к стойкому изменению свойств его темперамента (Т. П. Симеон, 1935; Г. Е. Сухарева, 1935; Л. Мишо, 1950; Е. Е. Сканави, 1962; Н. И. Фелинская, 1965; В. А. Гурьева, 1971; В. Я. Гиндикин, 1971). В. В. Ковалев (1968, 1969), исходя из постепенности формирования как нормальной, так и аномальной личности, предлагает по отношению к данным аномалиям развития в детском возрасте термин «психогенные патохарактерологические формирования личности». Г. Е. Сухарева (1959), В. В. Ковалев (1979), К. С. Лебединская (1969), А. Е. Л'ичко (1977, 1983) и др. отмечают в качестве фактора, предрасполагающего к патологическому формированию личности под влиянием неблагоприятной среды, органическую церебральную недостаточность, большей частью негрубого, остаточного характера, акцентуацию характерологических свойств, а также дисгармоническое протекание периода полового созревания с явлениями его ретардации либо акселерации.

В патогенезе патологических формирований личности основная роль принадлежит двум факторам:

1) закреплению патологических реакций (имитация, протест, пассивный и активный отказ и др.), представляющих собой форму ответа на психотравмирующую ситуацию; фиксируясь, они становятся устойчивыми свойствами личности (Л. Мишо, 1950, 1964; Н. Д. Левитов, 1955) особенно в детском возрасте;

2) непосредственному «воспитанию» таких патологических черт характера, как возбудимость, неустойчивость, истеричность в результате прямой стимуляции отрицательным примером (О. В. Кербиков и В. Я. Гиндикин, 1960; Л. Мишо, 1964 и др.).

В систематике патохарактерологического формирования личности (В. В. Ковалев, 1973) различаются следующие основные варианты: аффективно возбудимый, тормозимый, истероидный, неустойчивый. Каждый из них связан с определенными особенностями неблагоприятной среды.

Аффективно возбудимый вариант чаще обусловлен неблагоприятной средой, в которой имеются длительная конфликтная ситуация, алкоголизм родителей, ссоры, агрессия членов семьи друг к другу, нередко жестокость. В таких семьях у ребенка часто развиваются черты аффективной взрывчатости, склонность к разрядам раздражения, гнева, неадекватных вызвавшему их раздражителю, повышенная готовность к конфликтам. Эти черты формируются или как имитация аналогичного поведения взрослых, или, наоборот, как закрепление реакции протеста. Постепенное изменение темперамента характеризуется стойким сдвигом настроения в сторону угрюмости, нередко злобности.

Истероидный вариант патологического развития личности, как и истерическая психопатия, чаще наблюдается у девочек. Он может формироваться как в среде, аналогичной вышеописанной, при аффективно возбудимом варианте (в этом случае истерические реакции возникают как реакции протеста), но может возникнуть и в изнеживающей обстановке, в условиях гиперопеки, когда жажда признания культивируется в ребенке обстановкой избалованности, обожания, неправомерно завышенной оценкой его внешности, способностей и т. д. и в то же время отсутствием трудового воспитания. В этих случаях речь идет о воспитании по типу «кумира семьи».

Патологическое развитие личности по типу психической неустойчивости напоминает аналогичный тип психопатии. Но происхождение его чаще всего обусловлено условиями гипоопеки — безнадзорности, при которой у ребенка не воспитываются чувство долга и ответственности, волевые задержки, способность преодолевать трудности. Поведение зависит от желаний данного момента. Черты патологической незрелости эмоционально-волевой сферы проявляются в виде лабильности аффекта, импульсивности, повышенной внушаемости. По существу, патологическое развитие личности по неустойчивому типу является вариантом психогенного психического инфантилизма — одного из компонентов задержки психического развития, описанным выше.

Тормозимый вариант патологического развития личности чаще формируется в условиях такого типа гиперопеки, при котором авторитарность, деспотичность воспитания подавляют в ребенке самостоятельность, инициативу, делают его робким, тормозимым, обидчивым, а впоследствии — пассивным, неуверенным в своих силах.

К тормозимому варианту по условиям возникновения и клинико-психологической структуре близко невротическое формирование личности, возникающее в тех случаях, когда психотравмирующая семейная ситуация приводит к развитию у ребенка невроза, а затем и формированию таких личностных черт, как боязливость, ипохондричность, склонность к страхам. Невротическое развитие личности легко возникает у соматически ослабленных детей при неблагоприятных средовых условиях.

Развитие личности как по тормозимому, так и невротическому типу также влечет за собой вторичную инфантилизацию ребенка, так как лишает его активности, самостоятельности и инициативы.

К дисгармоническому развитию можно отнести и так называемую невропатию — особый вид аномалии эмоционально-волевой сферы, обусловленный неустойчивостью регуляции вегетативных функций (Г. Е. Сухарева, 1955; Т. П. Симеон, 1961; В. В. Ковалев, 1979 и др.). Эта аномалия может иметь как конституциональный характер — «конституциональная детская нервность», связанная с генетическим фактором, так может быть вызвана ранними экзогенными вредностями.

Первичная дефектность вегетативной системы обусловливает склонность к нарушениям сна, аппетита, неустойчивости температурной регуляции, чувствительности к метеорологическим колебаниям и т. д. Отклонения в нервно-психической сфере, в основном в эмоциональной, возникают вторично. Неустойчивость вегетатики и связанное с ней ощущение постоянного сомато-психического дискомфорта в одних случаях способствуют формированию личности тормозимой, малоактивной, повышенно чувствительной и легко истощающейся; в других — возбудимой, раздражительной, двигательно расторможенной. Г. Е. Сухарева (1955) выделяет два варианта невропатии: астенический и возбудимый, наблюдающийся реже.

Дети, страдающие невропатией, как правило, повышенно впечатлительны и ранимы, в связи, с чем у них легко возникают неврозы страха, заикание, тики, энурез и т. д.

Невропатия, так же как и задержанное развитие, является аномалией развития, наиболее типичной для детского возраста. По мере созревания вегетативной нервной системы в школьном возрасте она часто сглаживается, но иногда, в неблагоприятных условиях воспитания, является основой для формирования психопатии либо патологического развития личности тормозимого типа (В. В. Ковалев, 1979).

Особым видом дисгармонического развития является аномалия психического развития, связанная с ОТКЛОНЕНИЕМ ТЕМПА ПОЛОВОГО СОЗРЕВАНИЯ. Если при невропатии первичный дефект обусловлен вегетативной дистонией, то здесь речь идет о нарушении вегетативно-эндокринной регуляции, в одних случаях приводящей к замедлению темпа полового созревания (его ретардации), в других — ускорению (акселерации).

Эти аномалии развития могут быть обусловлены как генетическими особенностями, так и экзогенно обусловленной органической недостаточностью нервной системы. Этот тип аномалии отличается от явлений ретардации и акселерации полового созревания, наблюдаемого и в рамках физиологических проявлений, не достигающих степени аномалий, более или менее выраженной дисгармоничностью физического и нервно-психического развития (М. Блейлер, 1954; К. С. Лебединская,1969; В. Кречмер,1972).

Так, при задержке полового развития церебрального генеза будут наблюдаться недоразвитие мото-рики (медлительность, неуклюжесть движений), эмоционально-волевой сферы (несамостоятельность, повышенная внушаемость, трусливость — М. Я. Серей-ский, Е. Н. Крылова, 1933; К. С. Лебединская, 1969).

Однако в отличие от вышеописанной аномалии развития по «задержанному» типу здесь будут отмечаться признаки специфической дисгармонии: черты двигательной и эмоциональной незрелости будут сочетаться с чрезмерной речевой продукцией — склонностью к бессодержательным рассуждениям, болтливости, сентенциям. Не исключено, что эта излишняя вербализация в определенной мере имеет компенсаторное происхождение и связана с реакцией личности на свою моторную несостоятельность. Двигательная неловкость, часто сочетающаяся с ожирением, склонность к болтливости, трусливость нередко делают этих детей объектом насмешек со стороны сверстников, что способствует возникновению невротических расстройств. Данная аномалия развития может иметь временный характер, сглаживаясь после пубертатного возраста по мере завершения запоздалого полового метаморфоза. Однако в ряде случаев черты «гипогенитальной конституции» в виде своеобразного сочетания описанных особенностей моторики, эмоциональной сферы и речи могут прослеживаться и во взрослом возрасте как стойкая аномалия развития.

Ускоренное половое созревание церебрально-органического генеза по наличию ряда признаков вегетативно-эндокринной дисфункции, энцефалопатических расстройств, как указывалось, отличается от акселерации полового созревания, наблюдаемого в рамках физиологических возрастных проявлений. Ускоренное половое созревание церебрально-органического генеза часто формирует аномалию психического развития, по своим проявлениям в определенной мере обратную, чем та, которая наблюдается при задержке полового развития (К. С. Лебединская, 1969). К ее проявлениям относятся односторонняя взрослость интересов, связанная с ранним пробуждением сексуальности и других влечений, а также аффективная возбудимость, взрывчатость, обусловленные дисгармоничной эндокринной перестройкой. Такие подростки часто тяготятся школой, стремятся к самостоятельному образу жизни, трудоустройству. Однако в этих намерениях они, как правило, оказываются несостоятельными, так как их интеллектуальный уровень не может обеспечить соответствующую неадекватным, односторонне «взрослым» установкам, социальную адаптацию. В неопубликованных экспериментальных исследованиях Г. В. Грибановой показана односторонняя примитивность «образа взрослости», наблюдаемая у этих подростков: его ограниченность внешними бытовыми атрибутами (одеждой, прической, заработком и т. д.). Эта психическая дисгармония особенно очевидна в случаях диссоциации указанных личностных установок с органической незрелостью интеллекта.

По мере нормализации эндокринной формулы уменьшаются напряженность влечений и аффективная возбудимость. В благоприятных средовых условиях девиация поведения претерпевает обратное развитие. Однако при наличии неблагоприятного окружения эти патологические черты являются предпосылками для патологического развития личности с явлениями аффективной возбудимости, расторможенности влечений, асоциальным поведением.

Описание аномалий развития, отнесенных нами к дисгармоническому типу психопатий, невропатии, патологических развитии личности, дизонтогений при отклонении темпа полового созревания, как правило, принадлежит клиницистам. В детской патопсихологии они почти не исследовались.

Поэтому, несмотря на то, что описанные варианты дисгармонического развития являются наиболее «чистыми» типами именно аномалий развития, не сочетающимися с симптомами болезни, их патопсихологический анализ представляет значительные трудности и может быть представлен только в предположительном плане.

Как считается большинством исследователей, дисгармоничность психики, характерная как для психопатий, патологических развитии личности, невропатии, так и аномалий, связанных с нарушением темпа полового созревания, первично обусловлена нарушениями в эмоциональной сфере, возможно ее физиологической основе — вегетативной и вегетативно-эндокринной системах.

Внутри эмоциональной сферы наблюдаются различные варианты асинхронии развития элементарных и высших эмоций. Страдание элементарных эмоций наблюдается при всех психопатиях. Большей частью оно проявляется в динамических расстройствах; повышенной возбудимости, патологической лабильности либо инертности, вязкости или вялости аффекта. Однако имеет значение и преимущественная для той или иной психопатии модальность эмоций.

Недостаточность же высших эмоций имеет дизонтогенетический характер: чаще речь идет об их недоразвитии либо задержке формирования (при психопатии и патологических развитиях типа неустойчивых, истероидных, бестормозных и др.), реже — элементах частичной акселерации (при шизоидной психопатии, психастении). Можно предположить неслучайный характер сочетаний патологии элементарных эмоций с отклонениями в развитии высших: патологически повышенная возбудимость элементарных эмоций и влечений тормозит формирование высших. Гораздо сложнее понимание сочетания слабости элементарных эмоций, инстинктов и влечений с определенной парциальной акселерацией в развитии некоторых высших эмоций. При психопатиях и патологических развитиях личности наблюдается также дисгармония между эмоциональной и интеллектуальной сферами. Даже первично сохранный интеллект не регулирует эмоциональную сферу, в том числе ее базальный уровень, а часто находится от него в большей зависимости, чем это наблюдается в норме. В этом плане можно говорить об измененности иерархических связей.

Однако при некоторых вариантах дисгармонического развития, в первую очередь конституциональных психопатиях, наблюдается отчетливая дисгармония и в самой интеллектуальной сфере. Различные сочетания диссоциаций развития в эмоциональной и интеллектуальной сферах создают значительный полиморфизм проявлений, которым отличаются разные варианты дисгармонического развития.

ГЛАВА Х ВОПРОСЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ДИАГНОСТИКИ АНОМАЛИЙ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ У ДЕТЕЙ

Рассмотренные выше закономерности аномалий психического развития у детей способствуют расширению теоретических представлений о механизмах формирования психического дизонтогенеза: о соотношении болезненного процесса и аномалии развития, первичного и вторичных дефектов, вариантах нарушений межфункциональных связей, приводящих к различным типам асинхроний развития, и т. д.

Изложенные выше данные, естественно, не претендуют на полноту освещения этой сложной и многогранной проблемы. Ее отдельные стороны и положения представлены при описании разных типов дизонтогенеза неравномерно, что связано с недостаточностью патопоихологического изучения аномалий развития. В этом плане очевидна необходимость дальнейших исследований.

Но и на этом этапе полученные данные уже могут внести определенный вклад в решение основных практических задач детской патопсихологии: вопросов диагностики, прогноза и коррекции.

Как указывалось выше, Л. С. Выготский проблему патопсихологического анализа аномалии развития по аналогии с методом клинического анализа видел в переходе «от изучения отдельных симптомокомплексов к изучению процессов развития, обнаруживающих себя в этих симптомах». Успешность этого пути Л. С. Выготский тесно связывал с решением «типологической проблемы».

Изложенная выше типология аномалий психического развития, выделение ряда параметров, характеризующих как общие закономерности психического дизонтогенеза, так и особенности отдельных вариантов, могут быть использованы для психологического анализа аномалии развития.

Этот анализ строится на основании данных, полученных патопсихологом из обследования ребенка (беседа, экспериментально-психологическое обследование, включающее обучающий эксперимент, учет нормативных данных), беседы с его родителями или другими близкими родственниками, знакомства с историей болезни, данными клинического исследования, сведениями, полученными от педагога или воспитателя дошкольного учреждения.

Психологический анализ аномального развития ребенка должен включать несколько этапов.

Первый из них — это систематизация психологических данных о состоянии ребенка на момент исследования. По существу это анализ психологического статуса ребенка.

Сюда прежде всего входит квалификация первичного дефекта: его характера, а также ряда его особенностей, типичных для данного больного (распространенность, степень тяжести, стойкость и т. д.).

Далее следует характеристика вторичных дефектов. К ней относится квалификация вторичных нарушений, как непосредственно обусловленных первичным дефектом, так и связанных с ним опосредованно и поэтому менее специфичных. Особое место принадлежит анализу вторичных проявлений, вызванных реакцией личности на свою неполноценность.

Необходима квалификация компенсаторных образований.

И, наконец, большое значение для характеристики психологического статуса имеет анализ сохранных психических функций.

Для понимания механизмов формирования выявленных нарушений психического развития чрезвычайно важен следующий этап анализа — квалификация динамики психического дизонтогенеза.

Прежде всего, он включает констатацию возраста выявления аномалии развития.

Большое значение имеют особенности проявления первичного дефекта на разных возрастных этапах.

Важна квалификация асинхронии развития под влиянием первичного дефекта (явления изоляции, патологической фиксации, регресса, распада, акселерации).

Необходим учет последовательности формирования вторичных нарушений.

И, наконец, анализ динамики аномалий психического развития включает характеристику сохранных линий развития, не пострадавших от болезненного процесса.

Следующим этапом анализа является квалификация психического онтогенеза ребенка (развитие его сенсорной, моторной, эмоциональной сферы и личности в целом) до начала отклонений в развитии.

Анализ этого этапа развития имеет особенно большое значение в диагностике таких видов дизонтогенеза, как поврежденное и искаженное развитие, которое часто возникает на фоне ранее нормального психического онтогенеза. Не менее важно выявление так называемой «доманифестной» симптоматики: отдельных микросимптомов отклонений развития, которые, как правило, в свое время замечены не были.

И, наконец, важны анализ особенностей воспитания и окружения ребенка, психологическая характеристика членов его семьи. Эти данные нередко выявляют как наследственные предпосылки аномального развития ребенка, так и роль неблагоприятных средовых условий.

Неблагоприятные условия воспитания и окружения ребенка, естественно, могут иметь место на всем протяжении его развития, в том числе в период, когда он попадает в поле зрения патопсихолога. Это нередко приводит к ошибочному мнению о ведущей роли психогении в аномалии его развития. Однако роль этого психогенного фактора в этиологии аномалии развития может быть решена только после анализа целостной структуры дефекта, динамики его формирования, особенностей психического онтогенеза до выявления отклонений в развитии.

Проведенный анализ истории развития ребенка позволяет сформулировать диагноз типа психического дизонтогенеза: недоразвитие или задержанное, поврежденное, искаженное, дефицитарное, дисгармоническое развитие.

Анализ истории развития ребенка, квалификация типа психического дизонтогенеза имеют значение для решения последующих вопросов:

выбора методов психолого-педагогической коррекции;

профилактики ряда вторичных расстройств, опирающейся на использование сохранных, а иногда и акселерированных в своем развитии функций;

определения прогноза дальнейшего психического развития ребенка.

Решение этих вопросов возможно лишь совместно с врачом.

Выбор методов психолого-педагогической коррекции, профилактика вторичных дизонтогенетических расстройств невозможны без учета клинической картины основного заболевания или его последствий, характера медикаментозного лечения, получаемого ребенком.

Прогноз психического развития аномального ребенка также часто зависит от ряда клинических факторов: динамики болезненного процесса, остаточных энцефалопатических расстройств, соматических заболеваний и т. д.

ЛИТЕРАТУРА

1. Актуальные проблемы диагностики задержки психического развития детей (Под ред. К. С. Лебединской). М., 1982.

2. Ананьев Б. Г. Избранные психологические труды, т. I, II. М„ 1980.

3. Анохин П. К. Избранные труды. Философские аспекты теории функциональной системы. М., 1978.

4. Башин а В. М. Ранняя детская шизофрения. М., 1980.

5. Белопольская Н. Л. Психологическое исследование мотивов учебной деятельности у детей с задержкой психического развития. Канд. дис. М., 1976.

6. Белопольская Н.Л., Лебединский В. В. Анализ психологических предпосылок невротических состояний у детей в связи со школьной неуспеваемостью. — В кн.: IV симпозиум детских психиатров социалистических стран. М., 1976.

7. Вайзман Н. П. Психомоторика детей-олигофренов. М., 1976.

8. Власова Т. А. Основные направления и задачи дальнейшего развития научных исследований в дефектологии. — Дефектология, 1975, № 5.

9. Власова Т. А., ПевзнерМ.С. Учителю о детях с отклонениями в развитии. М., 1973.

10. Вроно М. С., Башина В. М. Синдром Каннера и детская шизофрения. — Жури. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1975, № 5.

11. Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М., 1956.

12. Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М., 1960.

13. Выготский Л. С. Собрание сочинений, т. 5. М., 1983.

14. Головина Т. Н. Изобразительная деятельность учащихся вспомогательной школы. М., 1974.

15. Егорова Т. В. Особенности памяти и мышления младших школьников, отстающих в развитии. М., 1973.

16. Зейгарник Б. В. Личность и патология деятельности. М., 1971.

17. Зейгарник Б. В. Патопсихология. М., 1976. Исаев Д. Н. Психическое недоразвитие у детей. Л., 1982.

18. Кабанов М. М., Личко А. Е., Смирнов В. М. Методы психологической диагностики и коррекции в клинике. Л., 1983.

19. Каган В. Е. Аутизм у детей. Л., 1981. Ковалев В. В. Психиатрия детского возраста. М., 1979.

20. Кононова М. П. Руководство по психологическому исследованию психически больных детей. М., 1963.

21. Кошелева А. Д. Усвоение новых знаний детьми-олигофренами как показатель их интеллектуальных возможностей. — В кн.: Проблемы патопсихологии. М., 1972.

22. Лебединская К. С. Психические нарушения у детей с патологией темпа полового созревания. М., 1969

23. Лебединский В. В. Некоторые актуальные проблемы детской патопсихологии. — Жури. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1971, № 6.

24. Лебединский В. В., Кошелева А. Д. Формирование умственных действий как метод диагностики и коррекции задержки интеллектуального развития. — В кн.: Первая Всесоюзная конференция по неврологии и психиатрии детского возраста. М., 1974.

25. Лебединский В. В. Задачи патопсихологической диагностики в детском возрасте. — В кн.: О диагностике психического развития личности. Таллин, 1974.

26. Лебединский В. В., Новикова Н. Ю. Формирование понятий у детей, больных шизофренией. — Жури. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1975, № 11.

27. Лебединский В. В. Роль асинхронии развития в формировании патопсихологических симптомов ранней детской шизофрении. — Вестник Моск. ун-та. Сер. Психология, 1980, № 1.

28. Лебединский В. В., Спиваковская А. С., Раменская О.Л. Патопсихологическая структура игровой деятельности детей, больных шизофренией. — Дефектология, 1974, № 4. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1965.

29. Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л„ 1977.

30. Лубовский В. И. Развитие словесной регуляции действий у детей (в норме и патологии). М., 1978.

31. Лурия А. Р. Проблемы высшей нервной деятельности нормального и аномального ребенка, т. II. М., 1956.

32. Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека. М., 1969.

33. Лурия А. Р. Основы нейропсихологии. М., 1973. Марковская И. Ф. Клинико-нейропсихологическая характеристика задержки психического развития. — Дефектология, 1977, № 6.

34. Марковская И. Ф., Лебединский В. В., Никольская О. С. Нейропсихологическая характеристика детей с задержкой психического развития. — Журн. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1977, № 12.

35. Марковская И. Ф. Задержка психического развития церебрально-органического генеза. Канд. дис. Л., 1982.

36. Мелешко Т. К. Об особом типе формирования познавательной деятельности при шизофрении. — Труды Института психиатрии АМН СССР, т. I. М., 1982.

37. Мясищев В. Н.О некоторых задачах детской психиатрии в СССР в связи с ее прошлым и настоящим. — Труды Ленингр. науч.-исслед. психоневрологического института им. В. М. Бехтерева. Л., 1961, т. 25

38. Небылицын В. Д. Психофизиологические исследования индивидуальных различий. М., 1976.

39. Никольская О. С. Психологическая коррекция раннего детского аутизма. — Журн. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1980, № 10.

40. Основы обучения и воспитания аномальных детей. Под ред. А. И. Дьячкова. М., 1965.

41. Особенности умственного развития учащихся вспомогательной школы. Под ред. Ж. И. Шиф. М., 1965.

42. Певзнер М. С. Дети-олигофрены. М„ 1959.

43. Поляков Ю. Ф., Мелешко Т. К., Алейникова С.М. Особенности формирования мышления у детей, больных шизофренией. — Журн. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1979, № 12.

44. Поляков Ю. Ф., Мелешко Т. К., Алейникова С.М. Изучение особенностей формирования аномалий мышления у детей, больных шизофренией. — Журн. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1980, № 1.

45. Принципы отбора детей во вспомогательные школы,.Под ред. Г. М. Дульнева, А. Р. Лурия. М., 1973.:

46. Психология глухих детей. Под ред. И. М. Соловьева, Ж. И. Шиф, Т. В. Розановой, Н. В. Яшковой. М„ 1971.

47. Раменская О. Л. К вопросу об усвоении детьми дошкольного возраста этических представлений. — В кн.: Новое в психологии. М., 1977.

48. Ранний детский аутизм. — Сб. научных трудов. Под ред. Т. А. Власовой, В. В. Лебединского, К. С. Лебединской, М., 1981.

49. Розанова Т. В. Развитие памяти и мышления глухих детей. М„ 1978.

50. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946.

51. Рубинштейн С. Я. Экспериментальные методики патопсихологии. М., 1970.

52. Рубинштейн С. Я. Психология умственно отсталого школьника. М., 1979,

53. Семенова К. А., Мастюкова Е. М., Смуглиян М. Я. Клиникаи реабилитационная терапия детских церебральных параличей. М., 1972.

54. Симеон Т. П. Шизофрения раннего детского возраста. М., 1948.

55. Солнцева Л. Развитие компенсаторных процессов у слепых детей дошкольного возраста. М., 1980.

56. Спиваковская А. С. Нарушение игровой деятельности. М., 1980,

57. Спионек X. Нарушения развития учащихся начальных школ и испытываемые ими затруднения в учебной деятельности.— Дефектология, 1972, № 3.

58. Сухарева Г. Е. Клинические лекции по психиатрии детского возраста, т. I. М., 1955; т. II, 1959; т. III. 1963.

59. Тигранова Л. И. Умственное развитие слабослышащих детей. М., 1978.

60. Ушаков Г. К. Детская психиатрия. М.,1973.

61. Шванцара И. Диагностика психического развития. Прага, 1978.

62. Штутте Г. Психиатрия детского и юношеского возраста.— В кн.: Клиническая психиатрия. М., 1967.

63. Юрьева О. П. О типах дизонтогенеза у детей, больных шизофренией. — Ж. невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, 1970, т. 70, № 8.

64. Adams J. Clinical neuropsychology and the study of learning disorders. — Pediatric Clinics of North America, 1973,'N 20.

65. Ajuriaguerra J. Manuel de psychiatric de 1'enfant. Paris, 1970.

66. Asperger Н. Die «autistischen Psychopatien» in Kindesal-ter. -- Arch. Psychiat. Nervenkr, 1944, В d 1117.: Autism: A Reappraisal of Concepts and Treatment. Ed. by М. Rutter, Е. Schopler. N. Y.—L., 1980.

67. Вenda C. Die Oligophrenien. — In: Psychiatric der Gegen-wart. — Bd II. Berlin—Heidelberg, 1960.

68. Вепdег L. Psychological problems of children with organic brain disease. — Amer. J. Orthopsychiatr., 1949, vol. 19.

69. Bender L. The brain and child behavior. — Arch. Gen. Psychiat, 1961, vol. 5.

70. Bettelheim B. The empty fortress. N.Y., 1967.. В 1 е u 1 е г М. Endocrinologische Psychiatric. Stuttgart. Georg Thieme Verlag, 1954.

71. Clements S. D. Minimal Brain Disf unction in Children. — In.: Children with learning problems. Ed. by S. G. Saprir, A. C. Nitzburg., 1973.

72. С о r b о z R. J. Spatreife und bleibende Unreibe. Eine Unter-suchung uber den Psychischen Infantilismus anhand von 80 Ka-tamnesen. — Berlin, 1967.

73. Gessell and Amatruda's Developmental Diagnosis the Evolua- tlon and Management of Normal and Abnormal Neuropsychologicr Development in Infancy and Early Childhood, Third Edition. N. Y.—L., 1974.

74. Gö11 n i t z G. Neuropsychiatrie des Kindes- und lugendal-ters. Jena, 1970.

75. Grossmann G., Schmitz W. Intelligenzdiagnostik in der Zusammenarbeit zwischen Kinderpsychiatrie und Sonderpada-gogik. — Die Sonderschule, 1967, N 4.

76. Hammer S. L. School underachiewement in the adolescent.— Pediatrics, 1967, N 40.

77. Hermelin В., O'Connor М. Psychological Experiment with Autistic Children. London, 1970.

78. Jaspers K. Gesammelte Schriften fur Psychopathologie. Berlin, 1963.

79. Jordan T. Е. The Mentally Retarded. Columbus, 1972.

80. Kanner L. Child Psychiatry. N. Y., 1955.

81. Kirk S., Kirk W, Psycholingvistic learning disabilities. Diagnosis and remediation. Urbana, 1971.

82. Kirman В., Bicknell Y. Mental Handicap. Edinburgh, 1975.

83. К о h 1 е г Ch. Les deficiences intellectuelles chez 1'enfant. Paris, 1963.

84. Kretschmer Е. Medizinische Psychologie. Stuttgart, 1956.

85. Kretschmer W. Reifung als Grund von Krise und Psycho-se. Stuttgart, 1979.

86. Lutz J. Psychiatric infantile. Paris, 1968.

87. M a s 1 a n d R. L. Children with minimal brain disfunction:

88. A national problem. — In; Learning disabilities: Introduction to educational and medical management. Springfield, 1969.

89. Mental Deficiency. The changing outlook. Ed. by A. M. Clar-ke. A. D. B. Clarke. London, 1974.

90. Michaux L. Les troubles du charactere. Paris, 1964.

91. Milgram N. A. Cognition and language in mental retardation: Distinctions and implications. — In: The experimental psychology of mental retardation. Ed. by D. K. Routh. Chicago, 1973.

92. 0 r n i t z E. M. Neuro-psychologic studies. — In: Autism., M. Rutter, E. Schopler (eds). N. Y., 1976.

93. Paine R. S. Minimal chronic brain syndroms in children. — I, Develop. Med. Child. Neurol., 1962, N 4.

94. Paine R. S., Werry Y. S.. Quay H. C. A study of minimal cerebral distinction. — Develop. Med. Child. Neurol., 1963, N 10.

95. PenroseL. S. The biology of mental defect. London, 1963.

96. Ribble M. A. The rights of infants. N. Y., 1943.

97. Ri inland B. Infantile Autism. N. Y., 1964.

98. R о u t h D. K. Experimental psychology of mental retardation. Chicago, 1973.

99. Satterfield J. H. et al. Physiological studies of the hy-perkinetic child. — Am. J. Psychiat., 1979, N 128.

100. S с h i 1 d e r P. Contributions to Developmental Neuropsychiat-ry. N. Y., 1964.

101. S p i о n e k K. H. Zaburzenia rozwoju ucznion a niepowodzenia szkolne. — Warszawa, 1975.

102. Stambak M. Tonus et motricite dans la premiere enfance. Delachaux/Niestle, 1963.

103. Strauss A. A., Lehtinen L. E. Psychopathology and education of the brain—injured child. N. Y., 1947.

104. Tarnopol L. Learning disorders in children. Boston, 1971.

105. Tramer M. Lehrbuch der allgemeinen Kinderpsychiatrie. Berlin, 1979.

106. W a lion H. L'enfant turbulent. Alcar, 1925.

107. W a 11 о n H. Syndromes d'insuffisance psychomotrice et types psychomoteurs. — Enfance, 1959, N 3—4.

108. W e n d e r P. H. Minimal brain disfunction in children. N. Y.— L., 1971.

109. Wing L. Social Behavior and Cognitive Characteristics. An Epidemiological Approach. — In; Autism: A Reappraisal of Concepts and Treatment. Ed. by M. Rutter, E. Schopler. N. Y.—L, 1978.

110. Z a z z о R. Conduites et conscience, vol. II. Delachaux et Niest-le. Neuchatel/Suisse, 1968.

111. Z a z z о R. Manuel pour 1'examen psychologique de 1'enfant. Paris, 1960.

112. Ziotowicz M. Les peurs enfantines. Paris, 1974.