Дело князя М.П. Гагарина: роль фискалитета, применение аудиторских процедур и поиск аудиторских доказательств

Князь Матвей Петрович Гагарин, прямой потомок Рюрика по генеалогической линии Всеволода Большое Гнездо, один из инициаторов и проводников губернской реформы начала XVIII века, первый генерал-губернатор Сибирской губернии, «генеральный президент и Сибирских провинций судья» [19], ближайший друг Петра Великого, был казнён через повешение 16 марта 1721 г. по приговору Сенатской комиссии под окнами Юстиц-коллегии в Санкт-Петербурге в присутствии царя, приближённых и при огромном стечении народа.

Двумя днями ранее, 14 марта 1721 г. членами Сенатской комиссии, в состав которой входили сенаторы князь А. Меншиков, граф Ф. Апраксин, граф Г. Головкин, граф И. Мусин-Пушкин, П. Толстой, граф А. Матвеев, князь Д. Голицын, князь Д. Кантемир и барон П. Шафиров, вина князя М.П. Гагарина в мздоимстве, казнокрадстве и превышении служебных полномочий была единогласно признана доказанной. По свидетельствам исторических документов, гнев императора на одного из «птенцов гнезда Петрова» был настолько сильным, что Пётр не удовлетворился одной лишь казнью князя и последующими кощунственными действиями над его трупом, но и, в стремлении предать забвению саму память о сибирском губернаторе, распорядился уничтожить все его изображения и запретил упоминать его имя при дворе.

История жизни князя Матвея Гагарина позволяет отнести его личность к числу самых загадочных и неординарных фигур петровской эпохи. В разные годы Матвей Петрович возглавлял строительство стратегически важного Вышневолоцкого канала, занимал должности начальника Сибирского приказа, главы Оружейной палаты и коменданта Москвы, что свидетельствует об управленческом таланте князя, благодаря которому, по всей видимости, он и вошёл в «ближний круг» царя, назначившего в 1708 г. князя Матвея на должность губернатора Сибирской губернии, крупнейшей из восьми губерний, образованных в результате административно-территориальной реформы.

По свидетельствам историков и краеведов, в период губернаторства князя М.П. Гагарина в Сибирской губернии произошли тектонические изменения в сфере экономики, региональной политики, образования, науки и культуры, а также во многих других областях общественной жизни. К числу наиболее заметных региональных проектов и направлений регионального развития, инициированных и во многом реализованных благодаря энергии губернатора, целесообразно отнести:

ü завершение строительства в сибирской столице Тобольске каменного кремля, замкнувшее всю композицию строений так называемого Малого города в единый архитектурный ансамбль;

ü строительство судоходного канала, соединившего Иртыш и Тобол и остановившего обрушение тобольских берегов, подмываемых естественным природным каналом между этими реками;

ü строительство церквей (всего их было построено 37) и содействие православным христианским миссиям, занимавшимся обращением сибирских иноверцев в православие;

ü открытие в Тобольске трёх школ – при архиерейском дворе, цифирной школы (второй по количеству учеников в России в то время) и школы для пленных шведов, в которых, в числе прочих учителей, преподавал Семён Ремезов – автор «Чертёжной книги Сибири», строитель стен и башен тобольского кремля;

ü развитие горного дела и разведку залежей золота и серебра (в 1711 году в Москву из Нерчинска было отправлено 9 пудов 38 фунтов серебра, в 1712 году – 4 пуда 35 фунтов 59 золотников плавленого серебра);

ü раскопки древних курганов, послужившие источником доходов казны и инструментом восстановления исторической памяти человечества;

ü установление и расширение дипломатических отношений, в первую очередь, с Китаем, киргиз-кайсаками, монголами, Бухарой и Джунгарским ханством.

Исторические свидетельства позволяют констатировать бесспорные успехи князя Матвея Гагарина на посту сибирского губернатора: за период его правления территория Российской Империи приросла пятьюстами тысяч квадратных километров за счёт освоения южных земель в верховьях Иртыша, а доходы казны от сибирских городов возросли только на начальном этапе его губернаторства более чем в два раза: с 275 382 руб. в 1706 году до 665 100 руб. в 1709 г.

На фоне этих головокружительных успехов трагический финал карьеры и жизни князя М.П. Гагарина представляется абсурдным и совершенно не логичным, однако, факт остаётся фактом. И этот исторический факт, своеобразный «зигзаг» судьбы талантливого государственного деятеля, во многом спровоцирован набравшей к 1713 г. обороты деятельностью российского фискалитета в лице одного из ярчайших представителей когорты фискалов петровской эпохи – обер-фискала Алексея Яковлевича Нестерова.

Будучи назначенным на должность товарища (заместителя) обер-фискала при М.В. Желябужском в 1711 г., один из наиболее деятельных и опытных фискалов, А.Я. Нестеров уже в 1712 и 1713 гг. доносил в Сенат о расхищении государственной казны сибирским губернатором князем М.П. Гагариным, однако, в этот период доносы А.Я. Нестерова остались без внимания. По одной из версий [20], руководитель сенатской следственной комиссии князь Яков Долгорукий, имевший репутацию неподкупного и честного чиновника, получил от Матвея Гагарина крупную взятку и не стал давать хода доносам, исходившим из фискалитета. Однако, сведения, направленные А.Я. Нестеровым в Сенат в 1715 г., уже после назначения его обер-фискалом, возымели действие, и князь М.П. Гагарин был вызван в сенатскую комиссию под председательством князя В.В. Долгорукова для дачи показаний по факту сокрытия государственных доходов. Историк Г.Е. Катанаев приводит следующие данные об этом эпизоде дела М.П. Гагарина: «Обвинение исходило из того, что оклад 1711 года показан губернатором слишком мал. Следователи сравнивали табель с собственной ведомостью губернатора. Получалось, например, что сбор ясака за 1710 год составил 56 482 рубля, по табели значилось 49 685 рублей, а в 1705 году был 100 000 рублей. Или от железных заводов по табели следовало получить 2 293 рубля, а получено было 20 387 рублей – это тоже ставилось в вину, мол, специально занизил доход по табели, чтобы сборы сверх табели присваивать» [20]. При этом сибирскому губернатору удалось опровергнуть позицию обвинения, что не оставил без внимания обер-фискал, обвинивший уже следственную комиссию в явном покрытии князя: он писал в донесении Сенату, что комиссия В.В. Долгорукова вела дело «…с закрытием, как ему, Гагарину, в том надобно» [21].

В период с 1715 г. по 1717 г. князь М.П. Гагарин, казалось бы, вернул себе былое реноме успешного государственного деятеля, а также благорасположение и доверие государя, о чём свидетельствует приглашение его в 1717 г. в Санкт-Петербург и назначение в состав Верховного суда, разбиравшего дело о предательстве царевича Алексея Петровича. Однако, фискалитет, по всей видимости, не прекратил расследования «безгласных» дел сибирского губернатора, и в том же 1717 г. обер-фискал Алексей Нестеров написал донесение лично Петру I, изложив в этом документе сведения о вымогательстве князем М.П. Гагариным крупных взяток, хищении казенных сумм и даже присвоении драгоценностей, купленных для царицы Екатерины в Китае. Есть основания полагать, что аргументы и доказательства, приведённые в донесении обер-фискала, были достаточно убедительны, поскольку 9 декабря 1717 г. государь издал именной Указ о производстве следствия по обращению А.Я. Нестерова, и уже в 1718 г. следствие по делу Матвея Гагарина начала вести специальная комиссия Тайной канцелярии, которую возглавил гвардейский майор Иван Ильич Дмитриев-Мамонов.

По всей видимости, будучи знакомым с методами ведения следствия и подготовки заседаний кригсрехтов военными аудиторами, И.И. Дмитриев-Мамонов организует расследование порученного ему дела государственной важности на высочайшем методологическом и процедурном уровне, привлекая к сбору доказательств широкую сеть провинциал-фискалов и тайных агентов. По данным, которые приводит в своей работе [19] к.и.н. Г.В. Шебалдина, «в ходе следствия было собрано огромное количество документов, различных выписок и постановлений. В Санкт-Петербург и Москву из Сибири прислали более сотни расходных книг. Все они прорабатывались и анализировались на основе предъявленных обвинительных пунктов, количество которых быстро достигло трех десятков». По сведениям Г.Е. Катанаева, в результате проверки и анализа информации из бухгалтерских книг за 1713-1717 гг. князю М.П. Гагарину была предъявлена недоимка по доходам от Сибирской губернии в сумме 305 554 рублей [20]. Состоя в переписке со следственной комиссией, Матвей Петрович подал прошение зачесть на незапланированные расходы по губернии 281 085 рублей, в том числе 115 373 рубля просил отнести на расходы по организации поисковой экспедиции подполковника И.Д. Бухгольца «за песошным золотом» и строительство Ямышевской крепости. Разницу между испрашиваемым зачётом и предъявленной недоимкой, составлявшую 33 926 рублей, сибирский губернатор обещал «отдать товарами вскорости».

Однако, упомянутое прошение осталось без удовлетворения, более того, по результатам проведённого «аудита» бухгалтерских книг Сибирской губернии 11 января 1719 г. князь Матвей Гагарин был уволен с должности губернатора и взят под стражу. При этом 18 января того же 1719 г. для ведения расследования на месте лично Петром I в Сибирь был направлен член следственной комиссии Дмитриева-Мамонова лейб-гвардии майор Иван Михайлович Лихарев, на тот момент герой Северной войны, а впоследствии – основатель города Усть-Каменогорска и губернатор Архангельской губернии. По данным замечательного советского историка и архивиста С.Е. Черных [22], Иван Лихарев получил от царя достаточно чёткую инструкцию: «Ехать тебе в Сибирь и там розыскать о худых поступках бывшаго губернатора Гагарина о всем против данного тебе реестру подлинно… Его Царское Величество изволил приказать о нем Гагарине сказывать в городах Сибирской губернии, что он Гагарин плут и недобрый человек, и в Сибири уже ему губернатором не быть, а будет прислан на его место иной». Исходя из царской инструкции, главной задачей Ивана Лихарева было подтверждение сведений о казнокрадстве и мздоимстве князя М.П. Гагарина, изложенных в доносах фискалов, а также проверка гипотезы об открытии М.П. Гагариным и И.Д. Бухгольцем золотоносных месторождений и сокрытии их от государя. В царском Указе майору И.М. Лихареву надлежало «… трудитца всеми мерами освидетельствовать, по сказкам помянутого Гагарина и подполковника Бухолца, о золоте эркецком: подлинно ли оное есть и от кого Гагарин сведал. Тех людей сыскать, также и других ведомцов, и ехать с ними до тех крепостей, где посажены наши люди и там, разведав старатца сколько возможно дойтить до Зайсана озера…» [22]. Следует отметить, что майор И.М. Лихарев выполнил все инструкции Петра I, и, судя по результатам исследований отечественных историков, вскрыл ещё одну сторону деятельности сибирского губернатора, которая могла быть квалифицирована как государственная измена, что окончательно поставило крест на карьере и жирную точку на жизненном пути князя М.П. Гагарина.

Учитывая былую благорасположенность, привязанность и высокое доверие царя к князю Матвею, а также известные случаи прощения Петром I гораздо более масштабного казнокрадства со стороны «птенцов его гнезда», можно было бы предположить, что и вскрытые фискалами и доказанные следственной комиссией факты гагаринских хищений могли бы быть прощены царём, если бы похищенное имущество просто присваивалось губернатором Сибири.

Однако, исследование исторических документов показывает, что миссия Ивана Лихарева в результате допроса подьячих Степана Неелова и Гаврилы Рычкова, а также сличения их показаний с данными расходных табелей установила, что князь М.П. Гагарин финансировал из казённых средств содержание более 2000 пленных шведских солдат, сосланных в Тобольск в 1710-1713 гг. Из этого вывода выросла довольно популярная конспирологическая версия о том, что Матвей Гагарин вынашивал идею создания собственной высокопрофессиональной сибирской армии, состоявшей преимущественно из шведов, и реализации, с её помощью, плана отделения Сибири от Российской Империи и основания автономного Сибирского королевства. Видимо, именно эта версия, истинность которой признал под пытками сам несостоявшийся «Сибирский король», и определила судьбу Матвея Гагарина, одной из знаковых фигур петровской эпохи.

Заключение

Как показывает изучение исторических источников и материалов исторических исследований, ассоциировать институт военных аудиторов петровского времени и современный институт аудита финансовой отчётности совершенно некорректно. Гораздо более вескими представляются основания для проведения аналогий между современным аудитом и петровским фискалитетом, просуществовавшим вплоть до 1729 г. и пережившим всего на 5 лет своего самого известного руководителя, одиозного обер-фискала Алексея Нестерова, по иронии судьбы казнённого в январе 1724 г. через колесование по обвинению в казнокрадстве и взяточничестве.

Проведённый анализ позволяет сделать вывод о том, что в качестве главной заслуги российского фискалитета перед аудиторской практикой, и даже научной теорией аудита, целесообразно признать начало формирования в системе фискалитета прообраза концепции аудиторских доказательств, которая приобрела целостный характер и конкретные очертания лишь в конце XX века в работах д.э.н., профессора С.М. Бычковой [23]. Использование бухгалтерских регистров и документов, а также устных и письменных свидетельств счётных работников в качестве доказательств вины «фигурантов безгласных дел» подняло процедурную составляющую экономических расследований на качественно новый уровень. Получил развитие в системе фискалитета и приём использования так называемых смешанных доказательств, когда конкретный факт или событие проверяются с использованием информации, получаемой в разной форме, на разных носителях от различных источников. Апробация данного приёма, вероятно, была спровоцирована возникновением идеи о надёжности доказательств, их количестве и надлежащем характере – основных свойствах аудиторских доказательств, на результатах оценки которых основывают современные аудиторы своё профессиональное суждение о достоверности проверенной бухгалтерской отчётности.

Из кейса о расследовании дела князя М.П. Гагарина со всей очевидностью следует, что в рамках функционирования института фискалитета активно использовались такие аудиторские процедуры (в терминах Федерального стандарта аудиторской деятельности ФСАД 7/11 «Аудиторские доказательства»), как запрос (о предоставлении расходных книг в канцелярию Тобольска), инспектирование (расходования казённых средств на содержание пленных шведов), подтверждение (доносов провинциал-фискалов данными расходных табелей), пересчёт (арифметическая проверка данных расходных книг и табелей), равно как и аналитические процедуры (оценка тождественности показателей различных учётных регистров Сибирской губернии и Российской Империи, а также данных первичных документов).

Приведённые аргументы достаточно убедительно свидетельствуют о том, что, с содержательной точки зрения, именно фискалитет, а не аудиториат был первым институтом государственного, но при этом относительно независимого, финансового контроля, заложившим основу развития контрольно-ревизионной и аудиторской практики в области государственных и корпоративных финансов России.

 

Список литературы

1. Баранов П.П. Угроза утраты институционального статуса аудиторской деятельности в условиях стагнации теории аудита // Сибирская финансовая школа. 2012. №6 (95). С. 144-149.

2. The dozy watchdogs. The Economist, 13.12.2014.

3. Шеремет А.Д., Суйц В.П. Аудит: Учебник. – 2-е изд., доп. и перераб. – М.: ИНФРА-М, 2000. – 352 с.

4. Новикова Т.Ю., Королёва Г.А. Аудит: Раздел 1. Теория аудита: учебное пособие / Т.Ю. Новикова, Г.А. Королёва; Яросл. гос. ун-т. – Ярославль: ЯрГУ, 2005. – 128 с.

5. Епифанов П.П. Военно-уставное творчество Петра Великого // Военные уставы Петра Великого / Под ред. Н. Л. Рубинштейна. – М.: Изд-во Государственной Библиотеки СССР, 1946. – С. 5-42.

6. Пётр I. Табель о рангах всех чинов, воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины; и которые в одном классе, те имеют по старшинству времени вступления в чин между собою, однако ж воинские выше прочих, хотя б и старее кто в том классе пожалован был // Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. – СПб.: Типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1830. – Т. VI, 1720–1722, №3890. – С. 486-493.

7. Акишин М.О. У истоков юридической профессии в России: военные аудиторы Петра Великого // Ленинградский юридический журнал. СПб. 2009. № 2 (16). С. 117-131.

8. Розенгейм М.П. Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра Великого. СПб., 1878.

9. Письма и бумаги Петра Великого. СПб., 1889. Т. 2. – 816 с.

10. Сутормин Г.М. Военная прокуратура от Петра Великого до Николая II // История государства и права. 2003. №1. С. 51-55.

11. Шапошников А.А. Пушкин и аудит в России // Аудиторские ведомости. 2000. №6.

12. Григорьев О.В. Генерал-аудиторы в судебной системе Российской Империи XIX века // Учёные записки Орловского государственного университета. 2014. №2 (58). С. 246-248.

13. Баранов П.П. «Код Фрэнсиса Пиксли»: опыт источниковедения в исследовании истории аудита // Аудиторские ведомости. 2015. №12. С.45-56.

14. Аминова Э.М. Финансовый контроль в России: история и современность // Право и управление. XXI век. 2011. №2 (19). С.48-55.

15. Серов Д.О. Пётр I как судебный деятель // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2007. Т. 6. Выпуск 1: История. С. 28-34.

16. Серов Д.О. Судебная реформа Петра I: Историко-правовое исследование. Монография. М.: ИКД «Зерцало-М», 2009. – 488 с.

17. Паутов А.Д. Институт фискалов в отечественной историографии // Актуальные проблемы отечественной истории XVI – начала XX вв.: межвуз. сб. науч. тр. Вып.3. Омск, 2006. С.46-56.

18. Чекурда Е.А. К вопросу о происхождении института фискалата в России // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. №3 (40). С.40-45.

19. Шебалдина Г.В. Заложники Петра I и Карла XII. Повседневный быт пленных во время Северной войны. – М.: Ломоносовъ, 2014.

20. Катанаев Г.Е. Князь Матвей Петрович Гагарин. Генеральный президент Сибирского приказа и сибирских провинций судия. Московский комендант и всея Сибири губернатор. (Первый сибирский автономист). – Тюмень: Мандр и Ка, 2005.

21. Паутов А.Д. К вопросу о деятельности обер-фискала А.Я. Нестерова // Актуальные проблемы отечественной истории XVI – начала XX вв.: межвуз. сб. науч. тр. Вып.2. Омск, 2005. С.51-60.

22. Черных С.Е. Начало положила крепость. Сборник статей, очерков / Управление архивами Восточно-Казахстанской области, государственный архив Восточно-Казахстанской области; Сост. Л.П. Рифель. Усть-Каменогорск, 2004. – 67 с.

23. Бычкова С.М. Доказательства в аудите. М.: Финансы и статистика, 1998.

 

Financial control

 

AUDITORS AND FISCALS OF THE PETER’S THE GREATE EPOCH: