Сеанс 628, 15 ноября 1972 года, среда, 21:29

(На сеансе в понедельник Сет начал разговор о недавнем посетителе Джейн, Огастесе, у которого были все признаки второстепенной личности (раз­двоения). Когда мы готовились к сегодняшнему се­ансу, Джейн сказала: «Я знаю, что Сет собирается называть вторую личность Огастеса „Огастесом Вторым"». Нас это позабавило — мы вспомнили о Сете и Сете Втором*. Сейчас Джейн начала мед­ленно говорить в трансе.)

Добрый вечер...

(«Добрый вечер, Сет».)

...Продолжим диктовку..

Для начала, Огастес вырос с верой в то, что вну­треннее «Я» опасно; что реакции людей вызываются внутренними конфликтами, которые практически не­возможно сознательно контролировать. (Жестикулируя.) Он верил, что личность человека практически не способна познать себя; что она, одинокая и безза­щитная, стоит на краю бездны зла, а над ней — некое недостижимое, холодное, справедливое, но не состра­дательное Добро (с большой буквы Д).

Он оказался в непонятном мире противополож­ностей и без вопросов принимал конфликтующие убеждения. (Пауза.) Сознательный разум будет в любом случае пытаться понять убеждения, выстро­ить из них схемы и последовательности. Обычно он старается организовать идеи наиболее рационально и избавиться от тех, которые кажутся противореча­щими общей системе его убеждений.

Огастеса приучили бояться собственных мыслей, избегать самоанализа. Следовательно, он не смотрел на убеждения и идеи, которые его пугали, а отодвигал их на задворки сознательного разума, где вначале они никому не причиняли вреда.

Время шло, количество неизученных, пугающих убеждений возрастало. Идеи и убеждения подпиты­вают себя сами. В них заложено стремление к росту, развитию и реализации. С годами были построены две прочные системы убеждений, противоречащие друг другу, которые соперничали за внимание Огастеса. Он верил, что как личность абсолютно бессилен, что, несмотря на все свои усилия, ни к чему не придет, не будет замечен. Он чувствовал себя нелюбимым. Он казался себе не достойным любви. При этом он позволял своему сознательному разуму блуждать и компенсировал это, представляя себя всемогущим, презрительно относящимся к другим людям, способ­ным сурово отомстить им за непонимание. В этой сфере убеждений он был способен на все: исцелить болезни человечества, если бы захотел, или скрыть эти знания от мира, чтобы наказать его. Точка.

При этом подобные идеи были вполне сознатель­ными, но он хранил каждую группу отдельно. По­вторю: сознательный разум пытается обрести общую целостность и единство, выстраивая из убеждений какую-нибудь логичную систему. Если долгое время придерживаться противоположных убеждений, кото­рые прямо противоречат друг другу, и почти не делать попыток примирить их, то в сознательном разуме начинается «война».

(Пауза в 21:50.) Поскольку убеждения сознатель­ного разума регулируют непроизвольные движения тела, да и физическую систему в целом, противоре­чивые убеждения, естественно, вызывают противо­положные физические реакции и дисгармонию. Прежде, чем противоречивые убеждения Огастеса разделились, так сказать, на два лагеря, тело находи­лось в постоянном напряжении. Мышечная система и сердце постоянно получали противоречивые сообще­ния. Гормональная система была расшатана. Даже температура тела непредсказуемо изменялась.

Поскольку идеи и электромагнитно, и эмоцио­нально притягивают себе подобные, у сознательно­го разума оказались две абсолютно противополож­ных системы убеждений, два представления о себе. (Пауза.) Чтобы защитить целостность физической структуры, сознательный разум Огастеса аккуратно разделился. И ежеминутные сообщения телу пере­стали быть беспорядочными.

(Медленно.) Часть Огастеса, которая чувствовала себя могущественной и чуждой, стала персонифици­рованной. Когда Огастес чувствовал угрозу, сознатель­ный разум переключался, принимая в качестве дей­ствующей процедуры систему убеждений, в которой Огастес чувствовал себя всемогущим, защищенным — и чужим. Таким образом эта часть его убеждений, конкретный набор представлений о себе, завладели его сознательным разумом и стали тем, что мы назо­вем Огастесом Вторым. Когда управление переходи­ло к Огастесу Второму, физическое тело становилось сильным и могущественным, его качества намного превосходили способности Огастеса Первого.

(22:01.) Понимаете, Огастес Второй верит, что его тело практически неуязвимо, и тело, послушное этому убеждению, действует намного лучше. Огастес Второй считает себя пришельцем. В данном случае объяснение — а без него не обойтись — состоит в том, что он — существо с другой планеты, даже из другой галактики. Он должен помогать Огастесу Первому, использовать свою силу в его интересах, награждать его друзей и запугивать врагов. Огастес Первый ис­кренне верит, что нуждается в такой помощи.

Так вот, это — расщепление сознательного ра­зума Оно не касается внутреннего «Я». Когда кон­троль берет Огастес Второй, он вполне сознателен. Он просто рассматривает физическую реальность через непоколебимую систему убеждений. Телу поступают непротиворечивые сообщения, оно под идеальным контролем.

Конечно, настроения Огастеса Первого были пря­мым результатом его идей. Оно постоянно колебалось от возвышенной экзальтации и энергии к низким бес­силию и депрессии. Тело с трудом переносило такие скачки. Огастес Первый доминирует чаще, потому что, говоря вашими терминами, его идеи о недостойности возникли раньше и, что еще хуже, только уси­ливаются по контрасту с Огастесом Вторым. Огастес Второй иногда приходит на целую неделю.

Он делает и говорит все то, что отчаянно хотел бы сказать и сделать Огастес Первый, с минималь­ными поправками. Огастес Первый в это время не бессознателен, он воспринимает «чужие» действия и свершения. Это тоже игра в прятки, в которой так называемый бессознательный разум практически не участвует.

Поэтому Огастес Второй может гневаться и вор­чать, лгать и мошенничать, защищать себя, выказы­вать презрение к окружающим — и освобождать Огастеса Первого от ответственности за все это.

Можете сделать перерыв, и мы продолжим.

(22:19-22:30.)

В природе Огастеса Второго нет никакого зла Од­нако в спиритуалистических кругах его наверняка восприняли бы как злого духа.

Его природа — защита Базовые идеи и убежде­ния, которые воплотились в его сущности и стали им, сформировались для защиты Огастеса Первого от пагубных идей, привитых ему в детстве, для борь­бы с верой в бессилие и бесполезность. В какой-то степени они наложились на изначальные идеи, еще Б достаточно раннем возрасте. Поэтому Огастес Второй возник из детских представлений о могущественном существе.

Следовательно, чем больше ощущение слабости, тем больше компенсирующая сила и энергия, но тоже при отсутствии попыток к взаимодействию.

(Пауза.) Мать Огастеса отмечала, что у ее сына очень переменчивый характер. Огастес Второй на­чал отчетливо проявляться как «вторая личность» только после женитьбы Огастеса, когда на него легла ответственность главы семьи и добытчика средств к существованию. Он не справился.

Вера в собственную никчемность мешала ему ис­пользовать свои способности и даже просто эффек­тивно действовать с минимальным упорством Имен­но тогда стал заявлять о себе Огастес Второй — в том

числе перед женой. Огастес Второй по - своемудока­зывал ей, что она вышла замуж за необычного, могу­щественного человека, воплощение мужественности и силы. Но для этого Огастес Первый должен появлять-Й перед ней как Огастес Второй. Так продолжалось какое-то время. Сначала у Огастеса Первого начинала сильно болеть голова, а потом появлялся этот при­шелец из космоса — властный мужчина, которым не был Огастес Первый.

(Пауза.) Однако такой «обман» создавал опреде­ленные проблемы. Мало того, что Огастес Второй был более активен сексуально, так еще Огастес Первый по контрасту с ним казался очень скучным. Первоначально Огастес Второй должен был помо­гать Огастесу Первому. Да, когда Огастес Второй уходил, экзотические события накладывали свою печать и на Огастеса Первого, но все же контраст был слишком силен, слишком очевиден. Огастес Первый, который оставался основной личностью, был сильно напуган. Он знал, что Огастес Второй постепенно изживал свое предназначение, вытесняя его, и должен исчезнуть.

(22:46.) На самом деле, когда Огастес Второй «за­нял» тело Огастеса Первого, в семье все стало извест­но. Жена стала записывать слова и поступки. Когда Потом она пересказывала их Огастесу Первому, ложь и мошенничество были очевидны, как и инфантиль­ный характер этой «личности». Но Огастес Второй продолжал утверждать, что всезнающ, что пришел из галактики, намного превосходящей Землю в развитии. При этом он делал предсказания, которые никогда не сбывались, хвастался и постоянно врал.

Тогда на свет всплыли убеждения, породившие этот «альтернативный образ», воплощая свои естественные результаты в физической реальности. Уже взрослым Огастес Первый был вынужден в определенной сте­пени осознать природу своих убеждений, но когда он приезжал к Рубурту, то еще не разобрался в них.

Сейчас Огастес Второй не приходил два с поло­виной месяца. Перед Огастесом стоит дилемма: он хранит в неприкосновенности убеждение в своем бессилии и противоречащее убеждение в собствен­ном всемогуществе, которое сейчас не выражается через Огастеса Второго. Но они должны выражаться, поэтому в разговоре Огастес Первый, которого мы пока будем называть просто Огастесом, в какой-то момент проявил сильную агрессивность: посмотрел на Рубурта и сказал, что может уничтожить любого, кто причинит ему вред. В следующий миг на первый план выходит просьба о помощи, любовь к жене и ребенку. Огастес может о чем-то сказать, а десять минут спустя станет понятно, что сказанное было неправдой.

Здесь полярность Огастеса Первого и Второго исчезла, и две противоречивые системы убеждений функционировали бок о бок. И все равно Огастес не анализировал собственные слова и мысли, не видел очевидных со стороны противоречий.

Это было настолько наглядной демонстрацией природы и значения убеждений, что Рубурт сильно удивился. Ему пришлось участвовать в сложной пси­хологической работе. Две «личности» перестали быть раздельными, они соединялись.

(Пауза в 23:00.) Огастес сказал: «Мой друг убил моего соседа, настроенного против меня, — зара­зил его пневмонией. Он присматривает за мной». У другого соседа была язва, и Огастес сказал Рубурту, что после того, как он дотронулся до этого соседа, язва прошла. После чего он заявил: «Я хочу знать, на­сколько эта потрясающая способность принадлежит мне. — Потом добавил: — Может быть, мне не так

. и нужна защита моего друга». Это определенно был благоприятный признак: Огастес начал пони­мать, что не бессилен. Однако уже его собственной личности придется разбираться с явно неприятны­ми качествами Огастеса Второго, который утратил персонификацию.

У этого человека остались вопросы: «Если я такой могущественный, то почему я такой слабый и не могу поддерживать свою семью? Если я такой замечатель­ный, почему я не могу эффективно использовать свою энергию»?

Тело Огастеса снова угодило под шквал противо­речивых представлений о себе. Раньше он был физи­чески силен как Огастес Второй и слаб как Огастес Первый. Сейчас он Огастес, и то силен, то слаб. Тело явно испытывает стресс. Огастес Второй мог бодр­ствовать сутками напролет и выполнять физические действия, очень трудные для человеческого существа, потому что его активностью управляла непоколеби­мая уверенность в собственной силе.

Ему потребовалась смелость, чтобы позволить Ога­стесу Второму исчезнуть. Однако поскольку аккурат­ное разделение убеждений исчезло, жене стало с ним еще сложнее, потому что качества Огастеса Второго сейчас влились в его собственные. Например, он начал лгать там, где раньше лгал только Огастес Второй.

Это яркий пример того, как прямо противопо­ложные убеждения в разное время управляют со­знательным разумом, и каждое по-своему влияет на тело. Физически тело обладает одними и теми же спо­собностями, независимо от того, какая группа идей сейчас доминирует. Но на практике Огастес Первый не мог повторять действия Огастеса Второго.

Однажды Огастес Второй в гневе выпрыгнул на улицу из окна второго этажа и не пострадал — очень необычное действие. Огастес же так устает, что ему едва хватает сил на весь день. В данном случае, человек собственными убеждениями отделил себя от силы и энергии. Он может использовать их, только если полностью меняет убеждения.

Только когда ребяческие качества Огастеса Вто­рого наконец стали очевидны, от него пришлось из­бавиться. Решающее влияние оказала жена Огастеса, потому что она явно не разделяла мнения мужа о его «друге». Ее убеждения стали новым основанием, точкой перемен, которая позволила Огастесу хоть с какой-то отстраненностью рассматривать этот аль­тернативный образ.

(Шутливо.) Можете сделать альтернативный перерыв.

(23:22. Джейн не помнила ничего из сказанного Сетом. Но как только она. вышла из транса — как всегда, быстро, — то сказала: «Я чувствую, что у Сета уже готово больше, оно ждет здесь... Обычно между сеансами я этого не чувствую, хотя иногда оно мне снится...»

Это оказалось окончанием книги на сегодня. После перерыва Сет надиктовал две страницы по теме, о которой я говорил этим вечером Записи сеанса закончились в 23:51.

Однако сеанс продолжался и после того, как я отложил блокнот. Во время разговора Сет кое-что рассказал о собственном происхождении и созида­тельных аспектах, а также о том, почему личность Джейн сделала возможной появление Сета. Он гово­рил и о других вещах Я не записывал сказанное, а потом, как всегда, пожалел об этом. Может быть, мы 6ыберел< время вернуться к этому на сеансе.

Я всегда замечаю, что, если информацию не за­писывать хоть каким-то образом, она словно рас

свивается. Я думаю, одна из причин в том, что не только Джейн во время сеанса находится в трансе — слушатель [например я] тоже впадает в похожее состояние. Когда связь Сета со слушателями разру­шается, информация в определенной степени «оста­ется» в области общей встречи.)