Сатира и юмор 1920-х годов (И. Эренбург, В. Катаев, И. Ильф и Е. Петров, М. Зощенко)

Зощенко. «Сентиментальные повести» вобрали в себя материал рассказов Зощенко и сформулировали его этическую программу. Эта программа сопровождалась заявлениями писателя о разрыве с «высоким» классическим искусством. Отрицая вечные темы планетарного масштаба, Зощенко подчеркивал интерес к теме «маленького человека».

 

Каждая «сентиментальная» повесть – книга судьбы: в ней есть и жизнеописание героя, и роковые обстоятельства. Роковые обстоятельства создаются безвыходностью отношений героя со средой. Вот какова эта среда в рассказе «Коза»: «Домишко какой-нибудь за городом. Забор. Скучный такой. Коровенка стоит скучная такая до слез. Баба в сером трикотажном платке такая сидит. Ох, до чего скучно это видеть!»

 

Герои «Сентиментальных повестей» живут в скуке и одиночестве. Но одиночество это разное. В «Козе» - это тоска по человечности, вызванная обычной вежливостью прохожего, в «Страшной ночи» - разобщенность человечества, а в повести «Мудрость» оно выведено за пределы жизни и метит судьбу героя после смерти. Но любое одиночество – всегда мета непохожести героя.

 

Обратимся к рассказу «Коза». Коза в доме, где решил снять комнату Забежкин, становится, как шинель у гоголевского Акакия Акакиевича, не только символом прочной жизни, а также единственным живым существом в его мире. Уже тогда, когда герой потерял надежды стать ее хозяином, оставляя от своего скудного обеда корку, Забежкин шел к козе и говорил; «Нынче был суп с луком и турнепс на второе» Но сочувствуя герою, Зощенко осуждает его стремление к козе, как символу материального, вещного.

 

Дальнейшее развитие темы – в повести «Люди». В ней Зощенко подчеркивает неприспособленность героя к жизни, либеральные фразы, знание испанского и латыни – эфемерные ценности в мещанском мире. Иван Иванович Белокопытов решает жить по его законам – в лавке ворует, вещи приобретает и постепенно становится «хозяином и очень расчетливым человеком». По сути это вариант развития судьбы Забежкина, гибель человека как человека. Зощенко показывает, как быстро происходит эта гибель. Она началась не тогда, когда он был зачислен на работу в потребительский кооператив, и даже не тогда, когда он первым прибегал на службу и долго стоял у двери, а тогда, когда создал свою «философскую систему» о необходимости приспособляться.

 

Середина 1920-х годов – это период наивысшей тревоги Зощенко о судьбе «маленького человека». Особое место занимает повесть «Страшная ночь». Зощенко сразу начинает эпически говорить о жизни героя: «Жил Борис Иванович не в самом городе, а в предместье, так сказать на лоне природы». Сразу возникает контраст от несоответствия описанных автором канав, скамеек, усыпанных шелухой и высоким слогом.

 

Нагнетание деталей – это не интерес автора к ним, а подчеркивание стабильности, косности быта, в котором «ничего не вызывало сомнения, а главное, ничего не казалось случайным». Тем не менее Зощенко подчеркивает, что в Котофееве появилось сомнение. Это сомнение вырастает в косноязычный вопрос о смысле существования: «Почему-то я, Луша, играю на треугольнике. И вообще... Если игру скинуть с жизни, как же жить тогда?»

 

Если бы Зощенко только сострадал герою, он бы остался в рамках гоголевских традиций. Но у Зощенко появляется бунт героя. Котофеев в минуту прозрения звонит в колокол, чтобы разбудить человечество. Но люди только молчали и разглядывали его, и это обратило Котофеева в бегство. Сцена преследования заканчивается свистком милиционера.

 

Важно! Зощенко нигде не выражает свои мысли открыто, но противопоставлением «отверженных» миру утверждает его несостоятельность.

 

Булгаков. После нескольких авторских чтений повесть «Собачье сердце» была запрещена. В ней – картины постреволюционной России, разруха и неустроенность нового быта. Даже пес Шарик, жалуется. Выбор главного героя – пса – неслучаен. Булгаков помнил слова Горького, что революционный эксперимент обречён на провал, так как выпустит наружу «звериный русский быт».

 

Тема эксперимента – сквозная. О нем пишется с помощью фантастики и гротеска, впрочем, в этом Булгаков не был новатором, идет вслед за Салтыковым-Щедриным. Однако цель профессора Преображенского – не только эксперимент на уровне тела. Об этом говорит его фамилия. Ему важнее душа. Булгакову, учитывая исторический фон повести, также важнее душа.

 

В моде - «чистопородные» пролетарии. Поэтому бывшие господа подлежат «уплотнению». Но профессор Преображенский защищён своей известностью. Это герой-резонёр, так как может открыто критиковать большевиков. Критикует формулу «кто был ничем, тот станет всем». По его мнению, это невозможно. Это подтверждает уже упомянутая разруха на улицах. Но на самом деле «разруха не в клозетах, а в головах».

 

Оппонент Преображенского – некий Швондер. Его позиция – отнять и поделить. Для сравнения Преображенский достиг благополучия умом и усердием. Впрочем, автор иронизирует и над ним. Преображенский всегда отвергал революцию, хотя сам ее совершил: создал из старого «человеческого материала» новую личность. Но революция не удалась, ибо профессор просчитался с исходным материалом. Его Шариков «беспартийный», но «сочувствующий». Он быстро привык к сложившимся условиям и, более того, стал угрожать людям и Преображенскому, требуя часть имущества. И Преображенский сворачивает революцию. На уровне повествования всё окончилось благополучно, ведь Шариков вновь становится псом. Но на уровне жизни есть ещё сотни Шариковых, Швондеров, организаций вроде Совета Народного Хозяйства… В этом горькая сатира Булгакова.

 

Платонов. Одно из первых сатирических произведений – повесть «Город Градов».

 

Она начинается описанием города – ветхого, заросшего лопухами и растрепанного бандитами. В этот город приезжает Иван Шмаков, чтобы «освежить его здравым смыслом». По Шмакову, каждый житель города должен потерять индивидуальность, а природа – враг порядка, потому что не поддается никаким циркулярам. Пишет ряд трудов и умирает от истощения на последнем большом труде «Принципы обезличивания человека с целью перерождения его в абсолютного гражданина».

 

Шмаков выполняет двойную функцию: с одной стороны, воинствующий бюрократ, с другой – разоблачитель бюрократии. Шмаков сомневается, в его голове рождается «преступная мысль»: «Не есть ли закон – нарушение живого тела вселенной?» Ему же Платонов доверяет произнести разоблачающую речь о бюрократах, заместителях пролетариев, а значит – суррогатах. Другой герой Бормотов, бюрократ с большим стажем, заявляет, что бюрократия в принципе неуничтожима, поскольку бюрократы – надежная опора власти.

Поэзия П. Васильева.

Павел Васильев – советский поэт, по определению Клычкова, родоначальник новой эпохи в литературе – «эпохи побеждающего в душе коммунизма».

 

Родился в 1910 году в Казахстане в семье пильщика и прачки. Два первых ребёнка, умерли в младенчестве. Васильевы боялись за судьбу третьего, но часто переезжали по местам службы отца. В одиннадцать лет по просьбе учителя литературы написал первое стихотворение к годовщине смерти Ленина. После школы уехал во Владивосток, учился в Дальневосточном университете. Участвовал в литературном обществе под руководством Рюрика Ивнева. Печатался в газете «Красный молодняк». По направлению Союза писателей переехал в Москву, поступил на литературное отделение Рабфака искусств им. Луначарского (не окончил).

 

Путешествовал по Сибири и Дальнему Востоку вместе с поэтом Титовым, был культмассовиком, матросом, охотником, старателем на приисках (об этом – в книгах очерков «В золотой разведке» и «Люди в тайге»). По возвращении в Хабаровск вели богемный образ жизни, чем вызвали осуждение в прессе.

 

В 1932 году арестован вместе с Забелиным, Марковым, Мартыновым и другими сибирскими литераторами, по обвинению в принадлежности к контрреволюционной группировке литераторов (дело т. н. «Сибирской бригады»). Однако осуждён не был.

 

В 1934 г. – статья Горького «О литературных забавах», которая положила начало травле Васильева. Его обвиняли в пьянстве, хулиганстве, белогвардейщине и защите кулачества. Был исключен из Союза писателей, осуждён второй раз за «злостное хулиганство», сидел в Рязанской тюрьме. Освобождён весной 1936 г. Но в этот же год вышел фильм «Партийный билет», в котором Васильев стал прообразом главного героя — «шпиона». В 1937 г. арестован в третий раз и приговорен к расстрелу по обвинению в принадлежности к «террористической группе», якобы готовившей покушение на Сталина. Похоронен в общей могиле «невостребованных прахов» на кладбище Донского монастыря в Москве. В 1956 году посмертно реабилитирован. Поэта достойно защищал Залыгин.

 

Особенности поэзии:

 

- поэтический мир ярок и метафоричен. В нем жизнь природы во всем многообразии: «синие стрелы щук», падающие листья «рыбой плывут», дым падает «подбитым коршуном». В этом мире у автора есть и излюбленные, хотя и традиционно поэтические образы: клен, тополь, петух. В этом мире, где гусь ныряет «за золотой серьгой», есть и человек. Но под стать миру и он необычен. Человек – «детеныш пшеницы и ржи».

 

- если в ранних стихах преобладает описательность, статичность, рыхлость композиции, то в стихах, написанных в Москве заметна мускулатура каждого образа. Это сразу оценил Михаил Зенкевич, завотделом поэзии журнала «Новый мир», и вскоре, в 1930 году вышла «Ярмарка в Куяндах». Ничего подобного до Васильева в русской поэзии не было. С ним в поэзию пришла Азия с ее конями, станишниками, киргизами, урожаями, новостройками, веселая, яркая, звонкая, жестокая.

 

- в первую пятилетку индустриализации, поэзия пришла на помощь рабочему классу. Многие пошли по пути прозаизации стиха и полного отказа от образности. Пример – поэма Сельвинского «Электрозаводская газета», где в стихах – процесс изготовления лампочки. Васильев не поддался моде, пошел по пути усиления образности (то, к чему призывал Горький!) Отбрасывал банальные эпитеты романтиков и мистические эпитеты символистов, которые. Небо у него не синее, а «темней банных окон».

 

- Любовную лирику поэта упрекали в натуралистичности, отсутствии духовного начала. Пример - «Стихи в честь Натальи», где есть портрет любимой женщины: «Я люблю телесный твой избыток, От бровей широких и сердитых До ступни, до ноготков люблю». Но у него духовное как раз в материальном.

 

- Васильев писал не только о природе и любви. Он передавал остроту столкновения двух политических сил. Сразу же решил, что он с революционным народом: «И нет для поэта иных дорог, кроме единственной в мире, этой». В «Песни о гибели казачьего войска» - негативные характеристики белоказаков: они едут «черным косяком» под «черными знаменами».

 

- Более того, во имя революционной идеи он готов на самоотречение: «И если надо, умрем за Республику мы. И это нам лучшая будет награда». Поэт чувствует себя одним из коллектива единомышленников и в духе времени заменяет «я» на «мы»: «Мы никогда не состаримся, никогда. Мы молоды, как один».

 

Поэзия Дм. Кедрина.