Принципы, рожденные молитвой Чарльза Г. Финнея. Автобиография

Когда я впервые приехал в Нью-Йорк (1832 год), то сосредото­чил свои усилия на вопросе необходимости отмены рабства и чрезвычайно стремился возбудить к этой теме общественный интерес. Я, однако, понимал, что мои действия не должны отвле­кать внимание людей от труда по обращению душ. Тем не менее, в своих молитвах и проповедях я часто упоминал о рабстве и осуждал его, и таким образом вызвал значительную заинте­ресованность среди людей.

В это время некий г-н Ливитг выступил в поддержку одного раба и защищал его в нью-йоркском «Евангелисте». Я следил за этими дебатами с огромным вниманием и тревогой, и перед самым своим отбытием в морское путешествие (Финней пред­принял морское путешествие по Средиземноморью в начале 1834 года по причине здоровья), я посоветовал г-ну Ливитту быть осторожным, чтобы тот не слишком спешил остро ставить воп­рос в дискуссии на антирабовладельческую тему, чтобы его газету не закрыли.

По дороге обратно мои мысли целиком были поглощены во­просом пробуждений. Я предчувствовал, что скоро они пойдут на спад по всей стране, а еще я очень опасался, что противодей­ствие им огорчили Святого Духа. Мое собственное здоровье сла­бело, и я не знал никакого другого евангелиста, который бы при­нял эту ниву и оказал поддержку пасторам в деле пробуждения.

Эти мысли настолько расстраивали меня, что однажды я понял, что окончательно лишился покоя. Моя душа пребывала в невыносимых муках. Почти весь день я проводил в молитве в своей каюте или ходя по палубе, мучась в душе таким состоянием вещей. Я чувствовал себя, по сути, раздавленным тем бременем, которое пребывало в моей душе, и не было никого на борту, кому бы я мог открыть свои мысли или сказать хоть слово.

Тот дух, что был на мне, - был духом молитвы, тем, ко­торый я и прежде переживал таким же образом, но, наверное, никогда прежде - до такой степени или на протяжении столь долгого времени. Я просил Господа продолжать Его труд, используя любые каналы, какие только необходимо. Это был долгий летний день.

После непередаваемой словами борьбы и душевных страда­ний в продолжение того дня, вечером этот вопрос в моем разуме прояснился. Святой Дух убедил меня поверить, что в конце концов все выйдет должным образом, и что Бог имеет еще труд для меня, так что я могу быть спокоен; Господь продолжит Свой труд и даст мне силу принять участие в том, что Он хочет совершить. Но я не имел ни малейшего представления, каким будет ход Его водительства.

По прибытии в Нью-Йорк я обнаружил ту бурную дискуссию по вопросу рабства, о которой я уже говорил. День-два я оставал­ся в городе, после чего уехал за город, в то место, где проводила лето моя семья. По моем возвращении осенью в Нью-Йорк ко мне пришел г-н Ливитт и сказал: «Брат Финней, я погубил «Еван­гелиста». Я не был благоразумен, как вы мне советовали, и так опередил в отношении этого вопроса общественное сознание и понимание, что спрос на подписку быстро падает; если вы не предпримете что-нибудь, чтобы вернуть газете благосклонность читателей, то после первого января мы не сможем продолжить ее выпуск». (Финней помогал в создании имиджа газеты в самом начале).

Я сообщил ему, что мое здоровье таково, что не знаю, что я смогу сделать, но пообещал, что сделаю эту нужду предметом своей молитвы. Он сказал в ответ, что если бы я смог написать серию статей о пробуждениях, это, несомненно, тут же возроди­ло бы газету. Подумав над этим день-другой, я предложил про­честь моим прихожанам цикл лекций о пробуждении, которые он мог бы поместить в своей газете. Он тут же загорелся этим и сказал: «Это как раз то, что нужно». И в следующем выпуске своей газеты он сделал анонс этого цикла лекций.

Это возымело действие, которого он желал, и вскоре после того он сообщил мне, что число желающих подписаться на его газету стало очень быстро увеличиваться: «У меня так быстро растет число новых подписчиков каждый день, что для того, чтобы вручить каждому по одному экземпляру, я едва бы унес столько газет в обеих руках». Раньше он говорил мне, что спрос на его газету падает со скоростью шестьдесят подписчиков в день. Но теперь, как он сказал, спрос рос намного быстрее, чем когда-либо падал.

Я незамедлительно начал свой цикл лекций и продолжал его всю зиму, проповедуя по одной каждую неделю. Г-н Ливитт не умел стенографировать, но сидел и записывал за мной, сокра­щая по возможности так, чтобы после сам смог понять, а затем на следующий день он садился и расширял свои записи, а после посылал их в набор. Я не читал то, что он конспектировал, пока не увидел это опубликованным в его газете.

Конечно ж, я не писал этих лекций на бумаге; они были це­ликом импровизированными. Я даже не имел представления, какой будет следующая лекция, до тех пор, пока не прочитывал его отчета о моей предыдущей. Тогда только я мог увидеть, ка­ким должен быть следующий вопрос, который требуется обсудить.

Репортажи брата Ливитга были скудными в сравнении с тем материалом, который содержался в лекциях. Лекции длились, если я точно помню, в среднем не менее часа и сорока пяти ми­нут. Но все, что он сумел записать и поместить в отчет, могло быть прочитано, вероятно, в течение тридцати минут.

Эти лекции позднее были опубликованы в книге под назва­нием «Лекции Финнея о пробуждениях». Двенадцать тысяч эк­земпляров книги разошлись моментально сразу по выходе из печати. И здесь, ради славы Христа, я добавил бы, что они были переизданы в Англии и Франции; они были переведены на валлийский язык; а на материке - переведены на французский и я полагаю, что и на немецкий; и очень широко распространялись во всей Европе и в колониях Великобритании. Эти книги, я по­лагаю, можно найти повсюду, где говорят на английском языке.

После того, как они были напечатаны в Уэльсе, конгрегационалистские служители княжества Уэльс на одном из своих общих собраний назначили комитет, чтобы информировать меня в письме о великом пробуждении, которое стало результатом перевода этих лекций на валлийский язык.

Один лондонский издатель сообщил мне, что его отец издал их тиражом восемь тысяч. Эти лекции о пробуждении, несмотря на скудость стиля записавшего их, да и откровенную слабость их самих, послужили, как я впоследствии узнал, сильным толчком к той волне пробуждений, которая прокатилась по Англии, Шот­ландии, Уэльсу и по многим местам на материке; докатилась до востока и запада Канады, до Новой Шотландии и до некоторых островов в океане.

Но это произвела не человеческая мудрость. Пусть читатель вспомнит тот долгий день страданий и молитв в море, молитв о том, чтобы Бог сделал что-то, что дало бы толчок делу пробуж­дения и сподобил меня, если Он того желает, начать делать то, что поможет ускорить это дело. Я был уверен тогда, что мои молитвы не останутся без ответа, и расценил все то, что с тех пор сумел совершить, как самый важный ответ на мои молитвы в тот день.

Дух молитвы сошел на меня как благодать свыше, почил на мне без малейшей моей в том заслуги и вопреки всей моей греховности. Он удерживал мою душу в молитве до тех пор, пока я не начал превозмогать в ней, и через преизобилие богат­ства благодати в Иисусе Христе я в течение многих лет сви­детельствовал об удивительных плодах борения с Богом, какое было у меня в тот день. Как ответ на неотступность мою в молит­венном борении того дня Он продолжил даровать мне дух молитвы.