Политическая социализация и политическое воспитание

Одна из важнейших проблем в изучении генезиса политического мышления — это вопрос о соотношении естественных процессов созревания мыслительного аппарата и целенаправленного воздействия общества, школы, семьи и других факторов, осуществляющих политическое воспитание.

Политические психологи изучали эту проблему на материале формирования национального самосознания. В исследованиях Ж. Пиаже и А. Вейл выявлена динамика национального самосознания по мере созревания когнитивных характеристик личности*.

* Piaget J., Weil A. The Development in Children of the Idea of Homeland and of Relations with Other Countries// International Social Science Bulletin, 1951. № 3. P. 361-378.

 

Эти исследователи задались вопросом: как человек узнает, откуда он родом? Ответ на этот вопрос дало изучение детей из Женевы 7 — 8, 10 - 11 лет и старше. Так, дети до 7 лет отрицали, что они одновременно являются и женевцами и швейцарцами, хотя и понимали, что Женева находится в Швейцарии. В то же время они не разграничивали четко понятий «женевец» и «иностранец», хотя и понимали каждое из них в отдельности. Им кажется, что француз, живущий в Женеве, — тоже немножко швейцарец.

Важно, что осознание ребенком своей принадлежности к стране, народу, городу и т.п., осознание взаимоотношения своей страны с другими странами и этническими группами, связано с характером когнитивного и эмоционального развития, проходит определенные стадии и подчиняется возрастным закономерностям. Пиаже выделял именно эти стабильные характеристики когнитивной сферы, отвлекаясь от того, в каком духе воздействует на ребенка социальная среда: в духе национальной терпимости или шовинизма, взаимности или возвышения одного народа над другим.

Продолжением этой линии исследований стали работы шотландского политического психолога Г. Яходы. Он установил, что немало 6-, 7-, и даже 9-летних жителей города Глазго даже не слышали о таком городе или думали, что он находится где-то поблизости. Если принять во внимание сложные англо-шотландские отношения, то становится понятным, что многие из детей раньше осознают себя англичанами или шотландцами в политическом смысле, чем понимают, как соотносятся географические понятия: Глазго, Шотландия, Британия. Яхода приходит к выводу, отличающемуся от вывода Пиаже: его респонденты уже в 11 лет могут формировать абстрактные понятия, сделать логические заключения, особенно в тех случаях, когда эти понятия отражают значимые для них политические явления.

К аналогичным выводам приходят и исследователи в отношении способности восприятия детьми социальных и классовых различий. Так, Р. Коннел* в этом процессе выделяет три стадии. Во-первых, — стадия драматических контрастов (5 — 8 лет). Во-вторых, — стадия конкретного реализма (8 - 12 лет) и в-третьих — стадия формирования классовых схем (12 — 16). Исследование выявило не только наличие стадий когнитивного развития, влияющих на способность воспринимать классовые различия, но и зависимость восприятия от воздействия социальных факторов. Принадлежность ребенка к определенной социальной страте влияет на его классовые экспектации (например, каждый может стать миллионером). Оказалось, что у детей рабочих — в отличие от выходцев из среднего класса — замедлено созревание реалистических классовых представлений.

* Connel R. Class consciosness in Childhood. // Australian and New Zealand Journal of Sociology, 1970. № 6. P. 87 — 99.

 

Эмпирические исследования показывают, что естественные процессы созревания политического сознания в соответствии со стадиями когнитивного развития ребенка и подростка замедляются или ускоряются под влиянием политической системы, ее институтов, различных агентов политической социализации. Политическое воспитание, в отличие от стихийного процесса социализации, всегда имеет ту или иную направленность и нацелено на конкретный результат. Этому способствуют школьные учебники и система рекрутирования и воспитания самих учителей, средства массовой информации и специальные правительственные программы. В тех случаях когда система заинтересована в мобилизации новых поколений на политическое участие, образ политической системы складывается в политическом сознании молодых людей более адекватным. Но в тех случаях, когда система стремится иммобилизовать часть населения, выключить их из активного действия, она включает такие факторы, которые либо замедляют созревание, либо искажают восприятие политики в направлении, выгодном официальной политике. Известно немало случаев, когда плодом такого политического воспитания становится национальная и расовая рознь, конфликты, отчуждение от политики.

В российской политической жизни последних десятилетий происходит переориентация школы на новые официальные политические ценности. Так, согласно нашим исследованиям, молодые люди, прошедшие социализацию уже в годы перестройки, на вербальном уровне вполне усвоили новые ценности либерального спектра*. Для них стали значимыми ценности прав человека, свободы, личной независимости. В то же время говорить о системе политического воспитания в духе демократии и после десяти лет демократической трансформации не приходится. Во-первых, нет разработанной и адаптированной для детей системы новых политических ценностей, что отражается в противоречивом их наборе в учебной литературе. Во-вторых, учителя поставлены перед необходимостью быть ретрансляторами ценностей, которые они либо не разделяют, поскольку они воспитаны в старой системе политических координат, либо не понимают сами, так как система с ними специально не работает, не обеспечивает их методически.

* Шестопал Е.Б. Психологический профиль российской политики 1990-х. — М.: РОССПЭН, 2000. С. 190 - 192.

 

Не только в России, но и в более стабильных политических системах цели политического воспитания нередко оказываются не реализованными, так как требуется для поддержания системы в равновесии. Результатом является сохранение политического инфантилизма не только в детском и подростковом возрасте, но и в более зрелые годы. Это означает, что у личности не сформированы автономные, не зависимые от ситуации политические убеждения. По данным политических психологов, люди с такими связными политическими представлениями составляют не более четверти взрослого населения. Остальные подвержены внушающим воздействиям со стороны лидеров популистского типа. Их политические взгляды и поступки меняются в зависимости от того, какая политическая погода за окном. Именно это политическое «болото» является наиболее отзывчивым на манипулятивные технологии во время выборов.

Сложность формирования зрелого и адекватного политического сознания в современной России дополняется помимо общих проблем, характерных в целом для этого процесса, еще и тем, что сейчас в стране отсутствуют выраженные идеологические схемы (принадлежащие не только официальной власти, но и оппозиции). Привычка с определенным скепсисом относиться к официальным целям и ценностям, оставшаяся со времен застоя, сочетается с разрушением стабильной картины мира и политической пассивностью. Это создает у молодых граждан неустойчивый и противоречивый тип политического сознания, который не способствует достижению гражданской зрелости и делает личность легкой добычей манипуляторов. Школьному учителю не под силу заменить собой всю систему идейных приоритетов, которые должна вырабатывать вся политическая система. Он привык быть ее ретранслятором. Однако когда он остается один на один со своими учениками, он не может избежать их вопросов и, если хочет остаться для них авторитетом, вынужден самостоятельно искать ответы на все трудные политические вопросы.

 

Вопросы для обсуждения

 

1. Что такое политический менталитет?

2. Какие психологические элементы составляют структуру политического менталитета?

3. Какие закономерности управляют становлением политического сознания личности?

4. Что такое операциональный код и как его можно выявить?

Литература

 

1. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. — М., 1969.

2. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. — М.: Наука, 1994.

3. Гаджиев К.С. Политическое сознание или политическая культура? // Кентавр, 1991. № 12. С. 14 — 25.

4. Петренко В.Ф., Митина О.В. Семантическое пространство политических партий // Психологический журнал, 1991. Т. 12. № 6.

5. Громова Р. К типологии политического сознания // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. ВЦИОМ. — М., 1999. № 2 (40). С. 11—15.

6. Капустин Б.Г., Клямкин И.М. Либеральные ценности в сознании россиян // Политические исследования, 1994. № 1.

7. Левада Ю. А. «Человек советский» пять лет спустя: 1989 — 1994 (предварительные итоги сравнительного исследования) // Экономические и социальные перемены. Мониторинг общественного мнения, ВЦИОМ. — М., 1995. № 1. С. 10.

8. Марш А. Протест и политическое сознание. В кн.: Проблемы общественно-политического сознания трудящихся. — М., 1980.

9. Новикова-Грунд М.В. «Свои» и «чужие»: маркеры референтной группы в политическом дискурсе // Полис, 2000. № 4.