Практическое использование типологии

К сожалению, селекционеры-кинологи, открыв для себя понятие «типы ВНД», до сих пор пытаются применить его в практической работе. Почему-то счи­тается «хорошим тоном», чтобы у всех собак служеб­ных и охотничьих пород непременно был сильный, уравновешенный, подвижный тип. Требующие этого, похоже, не задумываются над тем, что ищейка с под­вижной нервной системой мало работоспособна: ведь она обязана сосредоточиться на одном раздражителе и не отвлекаться от него часами. Где же тут подвиж­ность, легкое переключение возбуждения и торможе­ния? Попробуйте отвлечь собаку от следовой работы, затормозить очаг возбуждения!

А так ли необходима всем уравновешенность? Уже говорилось, что в качестве породной характеристики это весьма неудобный показатель: у одних пород пре­обладает возбуждение, у других, — торможение, все дело в истории формирования и идее данной породы. Вряд ли терьер с действительно уравновешенной не­рвной системой окажется подходящей собакой для ра­боты в норе!

Таким образом, на практике ни одного селекцио­нера или дрессировщика тип высшей нервной дея­тельности не интересует. Подвижность и уравновешен­ность— характеристики, различные в разных поро­дах, при этом животные вполне приемлемы для прак­тического использования, для общения.

Единственным универсальным селекционным признаком оказывается сила нервных процессов, ее-то и пытаются проверять в различных тестах.

Слабая нервная система— это порок, который должен однозначно ставить собаку любой породы вне разведения.

И последнее: часто ставят знак равенства между силой нервной системы и смелостью. Это разные вещи, у собаки может быть очень сильная нервная система, но жизненный опыт научил ее бояться мно­гих раздражителей. Это обстоятельство необходимо помнить, рассматривая различные методики провер­ки поведения.

ПРОВЕРКИ ПОВЕДЕНИЯ

В последние годы в нашем собаководстве поиски наилучшего теста для определения, насколько пове­дение собаки соответствует ее породной принадлеж­ности и служебному предназначению, стали наиболее актуальной задачей. Надо ли говорить, что проверка поведения при допуске в племенное разведение необ­ходима не только для пользовательных, но и для всех, пород собак вообще?!

Издревле обучение и проверка врожденных ка­честв были сплетены практически неразрывно. Одна­ко в наши дни, когда речь заходит о проверке, очень часто возникает путаница, что именно проверяют. С одной стороны, то и дело поминают врожденные ка­чества, генетический потенциал, с другой стороны, говорят о рабочих качествах, о пригодности для слу­жебного использования. Эти понятия следует очень четко разделять.

Действительно, существуют вполне определенные врожденные поведенческие особенности, свойствен­ные данной конкретной породе, наследуются они по гораздо более сложным законам, чем классические менделевские признаки, но не учитывать их в разве­дении нельзя. В противном случае порода при сохранении, скорее даже утрировании экстерьера перестанет соответствовать своему стандарту, самой идее породы и превратится совсем в иную, с другим набором по­веденческих характеристик.

Проверка рабочих качеств по сути иное — это от­бор по профпригодности. Собака обладает некими врожденными задатками, и посредством некой систе­мы дрессировки ее обучают определенному виду службы. Здесь речь может идти о пригодности либо непригодности собаки к конкретному виду службы, о легкости ее обучения. Это важно: затратив некие уси­лия, любую собаку, не имеющую серьезных отклоне­ний в поведении, можно научить чему угодно, — воп­рос в «стоимости» подобного обучения, т. е. в затратах времени и сил обучающего и в прочности закрепле­ния навыков у обучаемого.

Если врожденные особенности в принципе, до­пустим, позволяют собаке использовать чутье (хо­рошо развиты сенсоры и анатомия не мешает ими пользоваться), собаку можно научить следовой ра­боте. Однако если у собаки взрывной темперамент, она легко отвлекается и при этом еще самостоя­тельна, то можно представить, каких усилий потре­бует обучение. Таким образом, оценивая рабочие качества, определяют прежде всего трудозатраты дрессировщика, а не врожденную компоненту по­ведения собаки.

Подход к оценке поведения собаки с точки зре­ния легкости обучения при минимуме усилий раз за разом порождает идею универсальной собаки, т. е. жи­вотного, которое может быть обучено разнообразным, но относительно простым рабочим навыкам с мини­мумом усилий. При подобном подходе нет принципи­альной разницы между проверкой и обучением служ­бе: собака отдрессирована — значит, ее поведение соответствует требуемому.

Современные условия собаководства, изменения требований к собаке вынуждают во многом перестра­ивать комплекс проверок поведения. Появилась со­бака, теснейшим образом связанная с урбанистичес­кой цивилизацией, собака горожанина. Это совер­шенно особое животное, его часто и вполне спра­ведливо называют компаньоном, поскольку именно разделение с человеком его интересов, общение как самоцель, партнерство не одни в утилитарном смыс­ле являются целью существования подобной собаки. Среди компаньонов оказываются не только декора­тивные собаки, но и все группы пользовательных собак.

Возникает парадокс: собака используется вовсе не по тому назначению, для которого данная порода была выведена, но при этом приходится прилагать массу усилий, чтобы сохранить породу, если и не неизменной, то хотя бы максимально близкой к ис­ходной. В этой ситуации способ проверки, когда обу­чение службе и является тестом соответствия поведе­ния данной собаки породному образцу, оказывается сложным либо невозможным.

В нашей стране подавляющая часть племенных со­бак содержится не в питомниках, а у частных лиц. Владельцы зачастую не видят смысла в обучении со­баки службе, которую она никогда не будет выпол­нять. В этом есть определенная двойственность вос­приятия самого человека: владельцу приятно, что его компаньон — суровая караульная собака, при этом он совсем не желает тратить своего золотого времени, чтобы обучать питомца правильной охране пакгауза. В результате обучение упрощается: так было в свое вре­мя с защитно-караульной службой, когда сначала из нее убрали навык конвоирования задержанного, а по­том превратили обыск нарушителя в его повторное нападение на дрессировщика.

Изменилась социальная среда, изменился соци­альный заказ, претерпело существенные изменения обучение, началась эпоха бурного изобретения тес­тов: были прямые заимствования западного опыта и собственное творчество. Переход от проверки-службы (условно назовем так данный класс проверок) к про­верке племенной пригодности (ведь селекционера ин­тересует сохранение поведенческого портрета при ог­раниченном утилитарном применении племенного ядра) как раз и знаменует современный этап селек­ции по поведению.

Каковы же должны быть принципы проверки племпригодности? Прежде всего, селекционер стара­ется максимально отстроиться от приобретенного опыта и оценить врожденные качества.

Проверка должна быть максимально формализо­вана: любой дрессировщик, живи он в Москве или Салехарде, должен испытывать собаку совершенно одинаковым образом, одинаково же интерпретируя полученные результаты. Следовательно, проверка дол­жна быть очень простой и абсолютно воспроизводи­мой, а ее результат— однозначным.

Чем сложнее проверка, тем больше вероятность двух событий, сводящих ее ценность к минимуму: пер­вое — собаку обучают искомому поведению и вто­рое — личные пристрастия проверяющего к точности выполнения тех или иных элементов мешают стандар­тно ценить выраженность проверяемого признака.

На наш взгляд, не следует оценивать результаты проверки в баллах, не говоря уже о том, что всегда сложно договориться, как поступать на стыке двух оценок, но любые деления весьма условны: поведен­ческие признаки не дискретны. Кроме того, исполь­зование баллов при проверке порождает ненужные страсти среди владельцев, тогда как, с точки зрения зоотехника, любой балл выше некоего, оговоренного в правилах оказывается достаточным для допуска в разведение. Пока проверка производится по принципу «да — нет», «прошел — не прошел», она не вызывает желания готовить к ней собаку (по крайней мере, у большинства владельцев); стоит ввести баллы, и хозя­ин стремится натренировать собаку, что опять-таки искажает результаты. По нашему убеждению, провер­ка поведения должна быть ничуть не азартнее проце­дуры снятия зоотехнических промеров.

Итак, еще раз: проверка поведения предполагает абстрагирование от опыта собаки, простоту исполне­ния и интерпретации, однозначность («+» и «—» либо «годен», «условно годен», «не годен»).

Теперь о том, что же проверять. В последние годы часто говорят о проверке ВИД. Действительно, основ­ные характеристики высшей нервной деятельности проверять следует, весь вопрос в том, что же действи­тельно оценивают в тестах с подобным названием. Ча­сто, хотя и не всегда, проверяют силу нервной систе­мы, значительно реже ее подвижность, и практичес­ки никогда не оценивают уравновешенность.

Мы не будем детально разбирать существующие тесты, поскольку разные школы дрессировки, кто от чистого сердца, а кто и стремясь заинтриговать по­тенциального клиента максимально научным подхо­дом к его собаке, под одним и тем же названием проводят разные тесты, зачастую по-разному тракту­ют результаты одних и тех же проверок, порой вводят элементы, не имеющие непосредственного отноше­ния к оцениваемым характеристикам. Речь пойдет о том, что и как можно проверить. Зная основы высшей нервной деятельности, представляя особенности по­ведения собаки, нужно увидеть за любыми напласто­ваниями суть проверки, выявить ее адекватность ис­следуемому признаку и определить ее ценность с точ­ки зрения селекции.