Роль и характер прямых иностранных инвестиций

 

По разным причинам (в том числе названным выше) прямые инвестиции оказывают существенное воздействие на всю мировую экономику и ее сердцевину — международный бизнес. С экономической точки зрения, с позиций фирм это:

• обеспечение для себя стабильного рынка непосредственно или в качестве трамплина для выхода на рынки третьих стран;

• образование международными корпорациями своего «внутреннего рынка», те или иные секторы которого расположены в разных странах, в результате чего процесс интернационализации производства и капитала дополняется интернализацией;

• включение своего интереса в межгосударственные отношения на региональном и более широком международном уровне;

• признание международных инвестиций в качестве важного фактора межгосударственного сотрудничества при соблюдении общепризнанных принципов невмешательства во внутренние дела и межгосударственные отношения стран-партнеров, равенства, учета взаимных интересов, уважения национальных традиций и культурных принимающих инвестиции стран, прав трудящихся.

Когда говорят о прямых инвестициях сообразно первому (экономическому) подходу (что характерно для настоящего учебника), то исходят из двух мирохозяйственных определений: узкого и широкого.

Узкое определение дано ОЭСР, базисная методология этого направления изложена в Кодексе либерализации движения капитала (приложение А): охватывается трансграничное движение капитала и ресурсов с целью установить прочные экономические отношения и получить право контроля над предприятием. На основе такого подхода в качестве инвестора могут выступать как нерезиденты в данной конкретной стране, так и резиденты из-за границы. Для обеих категорий указываются такие пути образования прямых иностранных инвестиций: создание или расширение предприятия со 100%-ным иностранным владением, дочерней компании или отделения, приобретение в полную собственность существующего предприятия; участие в новом или существующем предприятии; заем на 5 лет и дольше. Такой единообразный подход вызывает серьезную критику и даже неприятие со стороны многих стран, так как ставит на один уровень реальный приток инвестиционных ресурсов из-за рубежа и вложения, принадлежащие постоянно проживающим в данной стране иностранцам (в этом случае никакого прироста ресурсов зачастую не происходит).

Широкое определение инициировано Всемирным банком и впервые упомянуто в Соглашении об учреждении МИГА (Многостороннего инвестиционного гарантийного агентства); оно характерно также для двусторонних гарантийных соглашений. При таком подходе в прямые иностранные инвестиции включаются не только те формы движения капитала (или ресурсов), о которых шла речь выше, но и другие виды активов (assets): имущество и имущественные права различных видов, инвестиции неакционерного типа (включая субконтракты, управленческие соглашения, франчайзинг, лицензионные сделки, раздел продукции и др.).

Различия трактовок, относящихся к пониманию форм и методов прямого зарубежного инвестирования, породили ряд серьезных проблем (достаточно сравнить, например, формулирование ключевых понятий в НАФТА и АСЕАН) и привели к появлению ряда вариантов-опций (options) при решении практических вопросов. Это один из острых вопросов в переговорах по проблемам международного инвестирования, экономической дипломатии [4].

Быстрый рост прямых иностранных инвестиций в современной мировой экономике виден на основе следующих данных. В 1980-е годы мир вступил примерно с 450 млрд. долл. В 1990 г. был достигнут рубеж в 1,7 трлн. долл., т.е. произошло почти четырехкратное увеличение за одно десятилетие. В 2004 г. сумма прямых зарубежных инвестиций превысила 9,7 трлн. долл. [14]

Столь высокие темпы роста иностранных инвестиций объясняются, конечно, отнюдь не избытком капиталов в отдельных конкретных хозяйствах, которые искали бы место для своего прибыльного приложения вследствие ограниченности внутреннего рынка и невозможности эффективно использовать их во внутренней экономике, в то время как есть страны с более высокой нормой прибыли. Произошла перестройка в мировом хозяйстве, когда транснациональные корпорации начали вывозить за рубеж не капитал в прежних формах, а производство, причем во главу угла ставится не только возможность получения прибыли, но и гарантирование длительного (постоянного) характера такого получения (до тех пор, пока существует само производство).

ТНК и аналогичные им хозяйственные образования составляют наиболее мощный сектор мировой экономики. Данные вышедшего в сентябре 2005 г. очередного доклада ЮНКТАД «World Investment Report» говорят о дальнейшем увеличении масштабов деятельности ТНК. При общей численности ТНК порядка 70 тыс. количество их зарубежных филиалов составило 690 тыс., суммарный объем накопленных ПИИ оценивается почти в 11 трлн. долл., а сумма глобальных продаж, осуществленных транснациональными корпорациями, достигла почти 19 трлн. долл. — вдвое больше общей суммы экспорта по каналам традиционной межгосударственной торговли. Крупнейшая в мире нефинансовая ТНК — компания «Дженерал электрик» (США, за который следует «Водафон» (Соединенное Королевство) и «Форд мотор» (США). Стабильно растут международные инвестиции в услуги.

Столь значительное увеличение прямых иностранных инвестиций объясняется причинами разного рода: от структурных изменений самого мирового хозяйства до воздействия государственного регулирования национальной экономики на разных уровнях. В число активных участников мирового рынка вошли КНР, Гонконг (административный район Китая), Мексика, Бразилия, Сингапур и некоторые другие развивающиеся страны. Почти 100 млрд. долл. достигли прямые зарубежные капиталовложения в Россию. При этом можно выделить ряд вопросов, в том числе политического плана.

1. Понятие «прямые иностранные инвестиции» значительно расширилось:

• расширяется роль признаков о праве на управление; право на владение перестает быть единственным и тем более решающим признаком;

• по мере развития и совершенствования структуры международных рыночных отношений складываются различные формы операций, которые приводят к долгосрочным отношениям и оформлению постоянного интереса предприятия-резидента одной страны к предприятию в другой стране, а также к контролю первого над вторым; слово «контроль» заменяется более гибким признаком — «существенная степень влияния на управление».

Такое расширение трактовки фактически означает принятие тех стандартов в определении прямых иностранных инвестиций, за которые выступают промышленно развитые страны, прежде всего США, соответствует тем нормам отношений, которые определяют интересы главных инвесторов.

2. Современную роль и положение прямых иностранных инвестиций закрепляют соответствующие международные соглашения. Речь идет, прежде всего, о двусторонних инвестиционных соглашениях (сокращенно BIT), более широких международных и региональных соглашениях, а также о соглашениях об избежании двойного налогообложения (сокращенно DDT). В таких документах конкретизируются трактовки и согласуются меры национальной политики по отдельным ключевым вопросам инвестиционной политики, в том числе:

• определение понятий «капиталовложения» («все виды активов» — «all kind of asset», за что выступают, в частности, менее развитые страны, а также те государства, в которых традиционно именно банки, а не фондовые биржи являются важнейшим источником получения финансовых ресурсов, или «все виды инвестиций» — «all kind of investment», к чему тяготеют более развитые страны, к примеру США, для которых приоритетное значение имеют фондовые биржи), а также «инвестор» (к примеру, считать ли таковым также резидента, вложения которого необязательно связаны с пересечением национальных границ, или не считать; за первое выступают промышленно развитые страны, за второе — развивающиеся);

• характер появления в национальной экономике («право входа» — «the right of entry» или «право допуска» — «the right of admission»; за первое преимущественно выступают промышленно развитые страны, за второе — развивающиеся).

К числу трактуемых по-разному вопросов, от степени согласованности которых во многом зависят масштабы, формы и условия инвестиций, относятся также виды режимов, отношение к праву принимающей страны на национализацию и вытекающим отсюда последствиям, трактовка понятия «юрисдикция», порядок урегулирования споров и т.д.

Отмеченные признаки существенно влияют на положение отдельных стран в мировой экономике, в том числе на их место в процессе перераспределения рынков и сфер экономического влияния. Характерно, что в этой области наряду с межгосударственным согласованием норм и правил зарубежного инвестирования через признанный в политическом и правовом плане равноправный процесс появляются и прямые притязания отдельных стран (до настоящего времени — США) решать все связанные с этим вопросы по своему разумению и сообразно экономической силе, в том числе вразрез с ранее принятыми на себя международными обязательствами. Весьма показательный пример на этот счет — история с законом Хелмса — Бертона (1996), согласно которому США «обозначили заявку» на свое «право» поступать в конкретных случаях (например, применительно к Кубе) без учета провозглашенных в мировой хозяйственной практике норм, решая свои внутренние проблемы (под предлогом обеспечения интересов части американских избирателей). При этом решение американского суда на уровне окружного может ставиться выше тех обязательств, которые эта страна приняла на себя в международных отношениях). Неудивительно, что такая практика до настоящего времени столкнулась с солидарным неприятием со стороны других участников мирового инвестиционного рынка (Европейский союз, практически все развивающиеся страны, многие страны Центральной и Восточной Европы и даже партнеры США по НАФТА Мексика и Канада). Вместе с тем характерно, что такого рода заявка на новый уровень отношения к международным обязательствам не списана в архив как незаконная, и остается лишь гадать, на основании каких доводов она может дать о себе знать в будущем: предположим, со ссылкой на политическую «исключительность» или в подтверждение «приоритета» рыночного критерия над общечеловеческими, политическими, общегражданскими и т.п. в условиях роста значимости рыночных интересов во всех группах стран.

Можно считать, что вопрос о степени влияния норм и критериев международных инвестиций на политические и другие общегражданские процессы в мировом сообществе не закрыт. Как уже отмечалось в начале этого параграфа, наряду с экономическими обстоятельствами существует также обстоятельство политического характера, отражающее возникшее в результате несоответствие между экономическими позициями международных инвесторов (с одной стороны) и претензиями последних на «адекватную» корректировку в мировой политической (в том числе и международной) системе.

1. Перечень крупнейших участников мирового инвестиционного хозяйства включает в себя прежде всего наиболее влиятельных «актеров» мирового политического процесса, международной политики. Конфигурации политической структуры и экономической системы в мире (хоть и не полностью, но в немалой степени) оказываются близки по ряду решающих показателей. Об этом наглядно свидетельствуют таблицы в следующих параграфах.

2. Не прекращаются попытки перенести на инвестиционную систему стандарты из области политики, чтобы закрепить с их помощью приоритеты рыночного хозяйства (как они понимаются ведущими инвесторами), придать им характер общечеловеческих стандартов. Естественно, имеется в виду, что вся система международных политических отношений призвана обеспечивать на безальтернативной основе прежде всего ценности рыночной экономики (в ущерб другим национальным и международным ценностям). Один из показателей этого стремления — инициатива в пользу разработки в ОЭСР (но в контакте с другими международными экономическим организациями) Многостороннего соглашения по иностранным инвестициям с целью:

• установить самые высокие стандарты режима и защиты инвестиций (по сравнению с допустимыми с помощью двусторонних соглашений);

• выйти за рамки существующих обязательств для достижения новых стандартов либерализации, покрывающих все стадии производственно-инвестиционного процесса (до создания и после создания предприятия) с самыми широкими возможностями для применения национального режима, ликвидации остающихся ограничений, привнесения необходимой дисциплины и т.д. в ущерб установленным во исполнение суверенных прав;

• создать юридически обязательный документ, который содержал бы положения в целях еще большего его усиления;

• распространить сформулированные обязательства на всех присоединившихся к Многостороннему соглашению по иностранным инвестициям и на всех уровнях;

• предусмотреть необходимые меры во взаимоотношениях с региональными экономическими группировками;

• содействовать процессам урегулирования и обеспечивать эффективное разрешение инвестиционных споров с учетом имеющихся на этот счет механизмов и т.д.

Ясно, что такого рода «решение» не могло быть реальной основой для решения крупных международных экономических проблем без учета существующих международных стандартов и правил, в нарушение суверенных прав стран и пр. Поэтому попытка выработки упомянутого международного документа не была реализована, а подготовленный на этот счет проект был положен «в долгий ящик».

3. Выдвинут ряд идей нестандартного измерения состояния и перспектив международной инвестиционной деятельности, в том числе по оценке эффективности использования возможностей мирового хозяйства. Для этих целей сопоставляют удельный вес страны в мировых инвестициях и в мировом ВВП; в большинстве случаев частное от деления оказывается меньше единицы, что трактуется как свидетельство «недоиспользования» инвестиционных возможностей мирового рынка (табл. 12.1).

Таблица 12.1

Ранжирование стран по индексу применения прямых иностранных инвестиций в 2005 г. [14]

 

1.	Азербайджан	45. КНР	86.	Венесуэла	114. США
2.	Бельгия и Люксембург	56. Малайзия	88.	Россия	118. Германия
3.	Бруней	62. Бразилия	89.	Австрия	124. Руанда
4.	Ангола	68. Нидерланды	91.	Гана	125. Тайвань (Китай)
7.	Гонконг (Китай)	75. Польша	93.	Швеция	126. ЮАР
8.	Сингапур	77. Киргизстан	94.	Канада	134. Япония
11.	Казахстан	78. Великобритания	98.	Италия	135. Непал
27.	Бахрейн	79. Мексика	99.	Беларусь	136. Индонезия
28.	Чехия	80. Франция		Норвегия	137. Камерун
33.	Хорватия	82. Аргентина	105.	Узбекистан	138. Кувейт
40.	Австралия	83. Израиль		Египет	139. Дания
					140. Суринам

 

Может показаться странным и даже нереальным порядок стран, устанавливаемый согласно расчетам по индексу применения инвестиций. Но не нужно забывать, что указанный индекс не существует сам по себе, а в комплексе с другими показателями, например с индексом транснационализации, характеризующим степень вовлеченности конкретных инвесторов (ТНК) в операции на мировом рынке. В один ряд ставятся удельный вес: общих активов ТНК и тех, которые вложены в зарубежные подразделения этого бизнеса; общих продаж ТНК и тех продаж, которые осуществлены ими со своих зарубежных плацдармов; общего числа занятых в данной ТНК и тех, кто работает на принадлежащих ей зарубежных предприятиях. В сочетании с индексом применения показатель транснационализации позволяет более конкретно зафиксировать удельный вес корпораций в международном разделении труда.

Эти показатели дополняются индексом развития человеческого потенциала, который позволяет характеризовать положение отдельных участников мирового хозяйства в «новой экономике».

В дополнение идет еще один расчетный показатель: индекс потенциала привлеченных прямых инвестиций как функция восьми переменных (темп роста ВВП, размеры ВВП в расчете на душу населения, количество используемой в коммерческих целях электроэнергии в расчете на душу населения, доля экспорта в ВВП, количество телефонных линий в расчете на 1 тыс. населения, доля расходов на НИОКР в ВВП, доля студентов для работы в сфере услуг в общей численности населения, уровень странового риска).

Новейшими в ряду измерителей международной инвестиционной деятельности могут быть названы предложенные ЮНКТАД в 2005 г. показатели, относящиеся к характеристике инновационных возможностей и практике стран и ТНК [14]. Речь идет об индексе инновационной способности (английский эквивалент — UNCTAD Innovation Capability Index, или UNICI), рассчитанный для 117 стран по состоянию на 1995 и 2001 гг. В этом индексе пытаются отразить два существенных параметра:

1) масштабы инновационной деятельности;

2) наличие соответствующих возможностей и умений (соответственно рассчитывают два показателя — индекс технологической активности, а также индекс человеческого капитала, однако они пока строятся с рядом экономических допусков, а также субъективных политических предпочтений, поэтому вполне уместна рекомендация ЮНКТАД обращаться к последней группе названных индексов с определенной осторожностью).

Таким образом, инвестиционные показатели, связанные с прямыми иностранными инвестициями, сводятся в одну расчетную и соответственно управляемую систему и могут служить средством при оценке как современного, так и потенциального положения страны, ее хозяйства в мировой экономике. Их цель — ориентировать на поиск резервов роста как за счет внутренних возможностей, так и путем интенсификации усилий на внешнем рынке.

Есть основания сомневаться, что использование упомянутой шкалы коэффициентов может считаться досадным, хотя и позволит создать политическую и идеологическую базу для платформы «нового мирового инвестиционного порядка» и снизить уровень критического настроя по отношению к «богатым странам».