Конституционный Суд Российской Федерации. Постановления. Определения. 1992-1996. С. 177

 

принципов организации представительных и исполнительных органов государственной власти, если это не противоречит основам конституционного строя и не отменяет и не умаляет права и свободы человека и гражданина.

Иной характер носит официальное нормативное толкование конституционных норм, под которым понимается официальное разъяснение, даваемое Конституционным Судом, обязательное для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и объединений.

Возложение Конституцией РФ на Конституционный Суд толкования конституционных норм одновременно означает, что никакой другой орган государственной власти в Российской Федерации не может давать официального толкования норм федеральной Конституции, которое относится к исключительной прерогативе Конституционного Суда. Это толкование является окончательным и не подлежит пересмотру каким-либо иным государственным органом.

Толкование норм Конституции РФ осуществляется Конституционным Судом РФ исключительно по запросам, с которыми в соответствии с Конституцией РФ (ч. 5 ст. 125) вправе обращаться Президент РФ, Совет Федерации, Государственная Дума, Правительство РФ, а также органы законодательной власти субъектов Федерации, оформляющие свои запросы в виде соответствующих юридических актов. Таким актом является, например, постановление Государственной Думы от 10 февраля 1999 г. «Об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации», в котором содержится запрос о толковании ст. 84 (п. «б»), 99 (ч. 1, 2, 4) и 109 (ч. 1) Конституции РФ¹.

Как показывает практика, Конституционный Суд РФ принимает к своему рассмотрению запросы о толковании Конституции только в тех случаях, когда неопределенность в понимании указанного в запросе конституционного положения возникла в связи с конкретной ситуацией и если ее нельзя разрешить посредством иного вида конституционного судопроизводства. Так, определением от 4 декабря 1995 г. Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению запроса Совета Федерации о толковании п. «г» ч. 1 ст. 102 Конституции РФ, касающегося решения вопроса о возможности использования Вооруженных Сил РФ за пределами территории России. Суд пришел к выводу, что рассмотрение запроса означало бы проверку конституционности Федерального закона от 23 июня 1995 г. «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности»¹.

За время своего существования Конституционный Суд РФ проделал значительную работу, связанную с толкованием Конституции РФ. Основное место его деятельности занимают дела, связанные с законодательным процессом. К их числу относятся дела о толковании ч. 4 ст. 105 и ст. 106, ч. 3 ст. 103, ч. 2 и 5 ст. 105, ч. 3 ст. 107, ч. 2 ст. 108, ч. 3 ст. 117, ч. 2 ст. 135 Конституции РФ, о толковании отдельных положений ст. 107; о толковании ст. 136 и т.д.

Так, рассматривая дело о толковании ч. 4 ст. 105 в связи со ст. 106 Конституции РФ, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что рассмотрение в Совете Федерации федерального закона, подлежащего в соответствии со ст. 106 Конституции РФ обязательному рассмотрению в этой палате, должно начаться согласно ч. 4 ст. 105 Конституции РФ не позднее 14 дней после его передачи в Совет Федерации. Если Совет Федерации в течение этого срока не завершит рассмотрение принятого Государственной Думой федерального закона, подлежащего в соответствии со ст. 106 Конституции РФ обязательному рассмотрению в Совете Федерации, этот закон не считается одобренным, и его рассмотрение продолжается на следующем заседании Совета Федерации до вынесения решения о его одобрении либо отклонении².

¹ См.: Витрук Н.В. Конституционное правосудие. М, 1998. С. 318.

² СЗ РФ. 1995. № 13. Ст. 1207.

Важное значение имеет постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля 1995 г. по запросу Государственной Думы о толковании ряда норм Конституции РФ, содержащих понятия «общее число депутатов Государственной Думы» и «общее число членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы». В нем указывается, что для разъяснения этих понятий определяющее значение имеет ст. 3 Конституции РФ, согласно которой носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Федеральное Собрание, состоящее из Совета Федерации и Государственной Думы, является законодательным органом, представляющим весь народ. Поэтому установление кворума для принятия законов от числа всех имеющихся в парламенте членов палат, если они не полностью сформированы, может поставить под сомнение представительный характер Федерального Собрания. Исходя из этого, Конституционный Суд постановил, что под общим числом депутатов Государственной Думы следует понимать число депутатов, установленных для Государственной Думы ч. 3 ст. 95 Конституции РФ — 450 человек, а положение об общем числе членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, содержащееся в ст. 107 и 135 Конституции РФ, следует понимать как предусматривающее голосование раздельно по палатам и определение его результатов соответственно от численности каждой палаты. В целях недопущения ревизии принятых ранее Федеральным Собранием решений Конституционный Суд установил, что решения, принятые ранее с иным порядком подведения итогов голосования от числа всех избранных на определенный момент депутатов, пересмотру в связи с данным толкованием не подлежат¹.

Большое теоретическое и практическое значение для законодательного процесса имеет толкование Конституционным Судом и ряда других статей Конституции. Так, в постановлении от 28 ноября 1995 г. по делу о толковании ч. 2 ст. 137 Конституции РФ Конституционный Суд РФ указал, что изменение наименования республики, края, области, города федерального значения, автономной области, автономного округа в соответствии с ч. 2 ст. 137 Конституции РФ включается в текст ст. 65 Конституции РФ указом Президента РФ на основании решения субъекта Федерации, принятого в установленном им порядке. В спорных случаях Президент использует полномочия, предусмотренные ч. 1 ст. 85 Конституции РФ.

В постановлении указывается, что не является изменением наименования субъекта Федерации в смысле ст. 137 Конституции РФ и, следовательно, не может быть осуществлено в указанном порядке такое переименование, которое затрагивает основы конституционного строя, права и свободы человека и гражданина, интересы других субъектов Федерации, Российской Федерации в целом либо интересы других государств, а также предполагающее изменение состава Российской Федерации или конституционно-правового статуса ее субъекта².

Давая толкование тех или иных норм Конституции, Конституционный Суд учитывает содержание других конституционных норм, особенно содержащихся в гл. 1 «Основы конституционного строя» Конституции РФ, которым согласно ч. 2 ст. 16 Конституции не могут противоречить никакие другие ее положения. Вместе с тем Конституционный Суд учитывает и свои предыдущие решения, принятые по вопросам толкования или по другим конкретным делам.

Как известно, цель всякого толкования Конституции — разъяснение воли законодателя, воплощенной в конкретном положении конституционной нормы, т.е. выявление его подлинного содержания. Между тем важно проводить четкую грань между разъяснениями уже существующих норм и созданием новых правовых установлений. Существует мнение, что разъяснение может быть выражено посредством конкретизирующей нормы. Но такая конкретизация может состоять в издании новых правовых норм, которые, не выходя за рамки закона, развивают его положения, устанавливая новые правовые предписания. Подобные конкретизирующие предписания представляют собой самостоятельные нормы. Нормативное же толкование — это такая конкретизация, которая связана с разъяснениями уже имеющейся нормы и состоит в объяснении ее смысла, детализации ее содержания строго в рамках самого предписания.

К сожалению, Конституционный Суд РФ не всегда в своей практике исходит из такого понимания нормативного толкования, пытаясь наполнить конституционные положения новым содержанием без изменения самого текста Конституции.

Более того, как показывает практика, Конституционный Суд РФ при толковании Конституции осуществляет восполнение пробелов в конституционном регулировании, что, разумеется, не входит в его компетенцию. Так, рассматривая дело о толковании ст. 136 Конституции РФ, он установил, что из предусмотренной Конституцией РФ процедуры принятия поправок к гл. 3—8 вытекает, что поправки в смысле ст. 136 принимаются в форме особого правового акта — закона РФ о поправке к Конституции РФ.

В постановлении Конституционного Суда РФ указывается, что законодатель вправе урегулировать порядок направления принятых поправок для их рассмотрения органами законодательной власти субъектов Федерации, порядок проверки соблюдения необходимых процедур одобрения поправок, а также вопрос о том, каким способом одобренная поправка учитывается в конституционном тексте. Вступивший в силу после одобрения необходимым числом законодательных органов субъектов Федерации закон о поправке к Конституции РФ подлежит подписанию Президентом РФ и обнародованию¹.

Надо сказать, что Конституционный Суд может давать толкование норм Конституции не только в специальной процедуре, но при рассмотрении иных категорий дел: при проверке конституционности законов и других нормативных актов, при разрешении споров о компе-

 

¹ СЗРФ. 1995. № 16. Ст. 1451.

² СЗ РФ. 1995. № 49. Ст. 4868.

 

тенции и т.д. Так, рассматривая дело о проверке конституционности Указов Президента РФ от 2 ноября 1993 г. «Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации», от 30 ноября 1994 г. «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики» и от 9 декабря 1994 г. «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», постановления Правительства РФ от 9 декабря 1994 г. «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Конституционный Суд РФ в своем постановлении от 31 июля 1995 г. признал наличие скрытых полномочий Президента РФ исходя из толкования смысла ч. 2 ст. 80 Конституции РФ, гласящей, что Президент РФ явлется гарантом Конституции РФ, прав и свобод человека и гражданина¹.

Как показывает практика, Конституционный Суд РФ может толковать как нормы Конституции, так и свои собственные постановления по этим вопросам. Об этом свидетельствует, в частности, решение Конституционного Суда РФ о толковании постановления Конституционного Суда РФ от 4 февраля 1992 г. по делу «О проверке конституционности правоприменительной практики расторжения трудового договора по основанию, предусмотренному пунктом I¹ статьи 33 КЗоТ РСФСР»².

Согласно ст. 106 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. «О Конституционном Суде Российской Федерации» толкование, данное Конституционным Судом, является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. В соответствии со ст. 79 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ постановление Конституционного Суда по вопросам толкования правовых норм является окончательным, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его провозглашения.

Наряду с Конституционным Судом РФ правом осуществлять официальное толкование конституционно-правовых норм обладают также конституционные (уставные) суды субъектов Федерации, для которых толкование конституции (устава) субъекта Федерации является одной из основных задач, определенных Федеральным конституционным законом «О судебной системе Российской Федерации» (ст. 27)'.

Анализ конституций, уставов, а также законов о конституционных и уставных судах субъектов Федерации показывает, что большинство из них наделяют конституционные или уставные суды правом толковать конституции (уставы) соответствующих субъектов Федерации. Это толкование носит официальный и общеобязательный характер.

Правом обращения в конституционный (уставный) суд с запросом о толковании конституции (устава) обычно наделены президенты республик, главы администраций других субъектов Федерации, законодательные органы и их палаты (Кабардино-Балкарская Республика, Тюменская область), в Республике Башкортостан таким правом обладает 1/5 часть депутатов палаты представителей, правительство. В Республике Адыгея и Кабардино-Балкарской, в Ханты-Мансийском округе, Иркутской и Свердловской областях право обращения в конституционный (уставный) суд с запросом предоставлено и органам местного самоуправления. В Республике Башкортостан, Иркутской и Свердловской областях им пользуются соответственно Верховный, областной суд и арбитражный суд, а также прокурор, а в Свердловской области, кроме того, Уполномоченный по правам человека, федеральные суды в связи с рассматриваемыми ими делами и Нотариальная палата области в связи с возникшими юридическими вопросами в нотариальной деятельности.

¹ Подробнее см.: Хабриева Т.Я. Процессуальные вопросы толкования конституции в деятельности Конституционного Суда РФ // Государство и право. 1996. № 10. С. 15-24; Она же. Толкование Конституции РФ: теория и практика. Автореф. дисс.... докт. юрид наук. М., 1997; Она же. Доктринальное и компетентное толкование Конституции // Правоведение. 1998. № 1. С. 22-23.

В законах о конституционных судах республик Башкортостан, Коми и Уставном Суде Ханты-Мансийского автономного округа определены пределы допустимости в толковании основных законов. Так, запрос о толковании Конституции Республики Башкортостан допустим, если обнаружилась неопределенность в понимании Конституции, которая может привести к неконституционному осуществлению своих полномочий органами государственной власти республики или к принятию законов, не соответствующих Конституции Республики Башкортостан (ст. 113 Закона «О Конституционном Суде Республики Башкортостан»). В законе определены и пределы толкования Конституции. В нем указывается, что толкованию подлежат лишь те нормы, которые содержат права и обязанности государственных органов власти, органов местного самоуправления и должностных лиц. Другие понятия, содержащиеся в Конституции, толкованию не подлежат, кроме случаев, когда выяснение их смысла влияет на объем прав и обязанностей участников конституционно-правовых отношений.

Законом о Конституционном Суде Республики Коми установлено, что запрос о толковании Конституции республики допустим, если поставленные в нем вопросы не могут быть разрешены Конституционным Судом республики при рассмотрении дела о проверке конституционности конкретного нормативного акта или договора либо спора о компетенции (ст. 100).

В Законе «Об Уставном Суде Ханты-Мансийского автономного округа» указывается, что запрос допустим, если он относится к определенной норме, термину или понятию либо их совокупности, содержащимся в Уставе; если неопределенность их препятствует применению, включая издание правовых актов, осуществлению компетенции органов государственной власти или местного самоуправления и не может быть устранена посредством других процедур уставного судопроизводства; если положения Устава не конкретизированы действующим законом автономного округа, из которого вытекает ответ на вопрос, поставленный в запросе о толковании Устава. Закон содержит и еще одно ограничение, касающееся процедуры рассмотрения запроса о толковании Устава округа (ст. 89). Он не допускает соединения в одном запросе требования толкования Устава с требованием проверки легитимности нормативного акта, договора, соглашения. Предусматривается, что Уставный Суд должен исходить из необходимости соблюдения принципов, закрепленных в Уставе или вытекающих из его содержания, о недопустимости противоречия основным положениям Устава, признании человека, его прав и свобод высшей ценностью (ст. 91). Кроме того, Уставный Суд обязан исходить из того, что любая норма Устава должна иметь положительный эффект, и не допускать толкования, которое лишило бы норму такого эффекта, позволило бы параллельно. применять другую уставную норму, ничего не добавляло к правовому регулированию, содержащемуся в других уставных нормах. Толкование Устава автономного округа не может также вступать в противоречие с Конституцией РФ, общепризнанными принципами и нормами международного права.

Согласно конституциям (Республика Башкортостан, Ингушская Республика), уставам (Свердловская область) и законам о конституционных судах (Адыгея, Бурятия, Коми) субъектов Федерации толкование конституции или устава является нормативным и общеобязательным.

С момента образования конституционных (уставных) судов субъектов Федерации ими рассмотрено почти два десятка дел, связанных с толкованием норм конституцией или уставов. Активнее всех использовали свое праве обращения в конституционные и уставные суды с запросом о толковании норм конституции и уставов органы законодательной власти, главы республик и администраций, органы местного самоуправления. При этом неопределенность в понимании тех или иных положений конституцией и уставов чаще всего была связана с полномочиями органов государственной власти и депутатов. Именно этим вопросам посвящены: постановление Конституционного Суда Кабардино-Балкарской Республики от 8 февраля 1995 г., давшее толкование п. «д» ч. 1 ст. 104 Конституции Кабардино-Балкарской Республики, согласно которому конституционная норма, устанавливающая правомочие Совета Представителей парламента Кабардино-Балкарской Республики заслушивать отчеты контролирующих органов, означает лишь право Совета Представителей заслушивать отчеты тех контролирующих органов, которые образованы им, а также контролирующих органов, на которые Конституция возложила прямую обязанность представлять отчеты Совету Представителей¹; постановление Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) от 7 мая 1997 г., которым дано толкование, что ч. 1 ст. 78 Конституции Республики Саха (Якутия) запрещает президенту и вице-президенту республики получать вознаграждение от других организаций за выполнение своих обязанностей, а не за выполнение каких-либо функций в этих организациях. По смыслу ч. 2 ст. 78 Конституции Республики Саха (Якутия) несовместимость должности президента и вице-президента со статусом народного депутата представляет собой специальное ограничение, в соответствии с которым этим должностным лицам запрещено быть одновременно и депутатами парламента республики. Этим же судебным актом признано невозможным совмещение должности вице-президента с должностью главы администрации г. Якутска² и др.

¹ См.: Вестник Конституционного Суда РФ. 1995. № 4.

² См.: Якутия. 1997. 21 мая.

Некоторые авторы полагают, что конституционные и уставные суды, наделенные правом толкования конституции или устава субъекта Федерации, фактически получают право на «восполнение» их норм,исходя из общего конституционного смысла и логики¹. Как показывает практика, именно по этому пути идут и многие конституционные и уставные суды. Так, постановлениями Конституционного Суда Республики Саха (Якутия) путем толкования определены содержание конституционных понятий «структура органов государственного управления Республики», «контрольный орган» и пределы осуществления контрольной функции Государственного Собрания (Ил Тумэн), «конституционный закон»². Толкование по этим вопросам создало новые уточняющие нормы, отсутствующие в Конституции республики.

Другой пример. Признавая, что Устав Свердловской области (п. 1 ст. 35) не содержит положений, как обязывающих, так и запрещающих заместителям председателя Палаты Представителей осуществлять свои полномочия только на постоянной профессиональной основе либо только на неосвобожденной основе, Уставный Суд Свердловской области постановил: поскольку вопрос об условиях выполнения указанными должностными лицами своих обязанностей относится к вопросам внутренней организации деятельности Палаты Представителей, его решение входит в компетенцию законодательного (представительного) органа государственной власти Свердловской области³.

Между тем, как отмечалось выше, толкование связано с разъяснением уже имеющихся норм, а не с созданием новых правовых установлений. Оно состоит в объяснении смысла толкуемой нормы, детализации ее содержания строго в рамках самого предписания.

¹ См.: Митюков М.А., Барнашев А.М. Очерки конституционного правосудия. Томск, 1999. С. 320.

² См.: Якутские ведомости. 1995. № 4 (107).

³ См.: Областная газета. 1998. 29 дек.

В соответствии с ч. 1 ст. 6 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» постановления конституционного (уставного) суда, относящегося к судам субъектов Федерации, его законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие обращения обязательны для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации. Аналогичное положение закреплено лишь в ст. 8 Закона «Об Уставном Суде Свердловской области». Всеми другими региональными законами обязательность решений конституционного (уставного) суда ограничивается территорией соответствующего субъекта Федерации. Это объясняется тем, что большинство упомянутых законов было принято еще до издания Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации». Однако, думается, что в федеративном государстве исполнение решений кон-ституционых (уставных) судов его субъектов, особенно по вопросам толкования норм конституций и уставов этих субъектов, должно быть обязательным для федеральных органов власти, а в некоторых случаях и других субъектов Федерации¹.

Следует сказать, что отдельным конституционным (уставным) судам предоставлено право наряду с конституцией (уставом) толковать и другие акты. Например, в соответствии с Законом «О Конституционном Суде Республики Башкортостан» наряду с Конституцией республики общеобязательному толкованию подлежит и Договор Российской Федерации и Республики Башкортостан от 3 августа 1994 г. «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Башкортостан».

Одним из видов официального нормативного толкования конституционно-правовых норм является аутентичное толкование, т.е. разъяснение, исходящее от органа, установившего толкуемую норму.

В советский период такое толкование соответствующих законов предусматривалось действующими конституциями СССР, союзных и автономных республик, которые поручали его осуществление Президиумам Верховных Советов, поскольку они являлись постоянно действующими органами соответствующих Верховных Советов, осуществлявшими в пределах, предусмотренных конституциями, функции соответствующего высшего органа государственной власти в период между его сессиями².

В настоящее время аутентичное толкование возложено лишь на отдельные законодательные органы субъектов Федерации. В их число входит, в частности, Тюменская областная дума (ст. 28 Устава Тюменской области) и Законодательное собрание Иркутской области (ст. 59 Устава Иркутской области), которые правомочны осуществлять толкование уставов этих областей¹. На парламент Республики Северная Осетия — Алания Конституцией республики (п. «в» ст. 71) возложено толкование Конституции и законов Республики Северная Осетия — Алания и т.д.

Вместе с тем уставы Воронежской (ст. 29) и Свердловской (ст. 41) областей исключают право их законодательных органов давать аутентичное толкование каких-либо правовых актов.

Подобный подход представляется правильным. Обязательное толкование права является по сути судебной функцией и должно осуществляться специальной судебной инстанцией (например, конституционным судом). Поэтому только легальное судебное толкование можно считать правомерным официально-обязательным толкованием. Признание других видов официально-обязательного толкования, включая и аутентичное, не соответствует требованиям правовой государственности. Если правотворческий орган считает, что изданный им акт страдает недостатками, которые не могут быть преодолены в процессе его реализации, то он должен в установленном законом порядке внести в него необходимые поправки и уточнения².

Следует заметить, что поскольку Законом об Уставном Суде Тюменской области установлена обязательность решений Уставного Суда для всех органов государственной власти, возможно возникновение коллизии, когда Уставный Суд и областная Дума дадут различное толкование одной и той же нормы Устава области.

² См.: Нерсесянц B.C. Общая теория права и государства. М., 1999. С. 501—502.

³ См., напр.: Общая теория права и государства. М., 1994. С. 179.

⁴ СЗРФ. 1995. №32. Ст. 3262.

⁵ СЗ РФ. 1996. № 43. Ст. 4870.

К сожалению, такую позицию не разделяют не только многие исследователи этих проблем³, но и Конституционный Суд РФ. Так, рассмотрев дело о проверке конституционности постановлений Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 21 июля 1995 г. «О некоторых вопросах применения Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации»⁴ и от 11 октября 1996 г. «О порядке применения пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации»⁵, Конституционный Суд РФ в постановлении от 17 ноября 1997 г., в частности, установил, что в связи с поступившими в Государственную Думу запросами о применении ст. 2 Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» Государственная Дума в названном выше постановлении от 21 июля 1995 г. разъяснила, что положение абз. 3 ст. 2 указанного федерального Закона относится к лицам, перечисленным в абз. 2 этой статьи; размер ежемесячного пожизненного содержания судей, ушедших в отставку с этой должности, определяется в соответствии с п. 1 ст. 19 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»; положение абз. 2—4 п. 1 ст. 19 Закона РФ о статусе судей относятся ко всем судьям независимо от времени и места их работы к моменту выхода на пенсию или в отставку.

Указанное постановление представляет собой разъяснение соответствующих норм федерального закона. Необходимость такого разъяснения была вызвана обнаружившимися противоречиями, неясностями и затруднениями в понимании названных норм, потребностью обеспечить единообразие в их применении. Данное постановление является официальным государственным предписанием, обязательным для исполнения. Этот акт общего действия, адресованный персонально не определенному кругу лиц, рассчитанный на многократное применение; он содержит конкретизирующие нормативные предписания, общие правила. Таким образом, постановление Государственной Думы имеет нормативный правовой характер и наделено той же юридической силой, что и разъясняемый им акт — федеральный закон.

Государственная Дума полагала, что она вправе принять это постановление в силу ч. 1 ст. 105 Конституции РФ, согласно которой федеральные законы принимаются Государственной Думой. Однако данное конституционное положение не может рассматриваться в отрыве от других предписаний Конституции РФ, а именно ее ст. 94, 95 (ч. 1), 105 (ч. 2, 3,4 и 5), 106 и 107.

Как следует из постановления Конституционного Суда РФ от 22 апреля 1996 г. по делу о толковании отдельных положений ст. 107 Конституции РФ', понятие «принятый федеральный закон», содержащееся в ч. 1 ст. 107 Конституции РФ, относится к результату законотворческой деятельности обеих палат и, следовательно, не совпадает с понятием «принятый Государственной Думой федеральный закон» (ч. 1, 2 и 3 ст. 105, ст. 106). Различное содержание этих понятий отражает специфику отдельных стадий законодательного процесса. Под принятым федеральным законом по смыслу ч. 1 ст. 107 Конституции РФ понимаются: законы, принятые Государственной Думой и одобренные Советом Федерации в соответствии с ч. 1, 2, 3 и 4 ст. 105 Конституции РФ; законы, повторно принятые Государственной Думой в соотвтствии с ч. 5 ст. 105 Конституции РФ; законы, одобренные Государственной Думой и Советом Федерации в соответствии

 

с ч. 3 ст. 107 Конституции РФ. Кроме того, принятый федеральный закон подписывается и обнародуется Президентом РФ.

В том же порядке, указывается в постановлении Конституционного Суда РФ, должен приниматься, подписываться и обнародоваться и акт законодательного органа, посредством которого осуществляется официальное, имеющее силу закона разъяснение федерального закона. Если же разъяснение дано в форме постановления Государственной Думы, т.е. без соблюдения требований ст. 105, 106, 107 Конституции РФ, предъявляемых к принятию федеральных законов, то оно не может рассматриваться в качестве акта Федерального Собрания — законодательного органа Российской Федерации. Будучи актом лишь одной из его палат, такое постановление не является аутентичным официальным разъяснением закона. Нельзя его признать и делегированным официальным разъяснением закона, поскольку Конституция РФ не предоставляет Государственной Думе соответствующего права¹.

Таким образом, Конституционный Суд РФ не высказался против использования аутентичного толкования закона. Он высказывается за то, чтобы акт, посредством которого осуществляется толкование, применялся бы в том же порядке, в котором принимается подлежащий толкованию акт.

Как показывает практика, нормативное толкование норм конституционного права может осуществляться органами, наделенными специальными полномочиями издавать инструкции и разъяснения по применению действующего законодательства, а также органами, которые имеют специальное поручение правотворческого органа издать инструкцию или разъяснение по применению того или иного акта. Такое толкование принято называть легальным. Оно носит строго подзаконный характер и должно проводиться в рамках компетенции органа, дающего разъяснение.

Примером легального толкования может служить, в частности, Инструкция о порядке предоставления эфирного времени на каналах государственных телерадиокомпаний избирательным объединениям, избирательным блокам, кандидатам в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ и публикации агитационных предвыборных материалов в периодических изданиях с государственным участием, утвержденная постановлением Центральной избирательной комиссии РФ от 20 сентября 1995 г.² Она издана в соответствии с требованиями Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации», Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», Закона РФ «О средствах массовой информации» и регламентирует порядок и условия проведения предвыборной агитации через государственные средства массовой информации. *

 

¹ СЗ РФ. 1997. № 47. Ст. 5492.

² См.: Вестник ЦИК РФ. 1995. № 6. С. 78.

 

 

¹Ренненкампф Н.К. Юридическая энциклопедия. Киев, 1889. С. 51—56.

²Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Т. II. СПб., 1907. С. 513.

³Кечекьян С.Ф. О понятии источника права // Уч. зап. МГУ. Вып. 116. Труды юрид. ф-та. Кн. 2. М., 1946. С. 3; см. также: Теория государства и права. М., 1949. С. 362.

⁴Голунский С.А., Строгович М.С. Указ. соч. С. 173.

⁵Кечекьян С.Ф. Указ. соч. С. 5.

 

Глава III. ИСТОЧНИКИ

КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА