Историография средних веков второй половины XIX в. в других странах

Если в Германии в 50-60-х гг. был промышленный подъём, активизация политической жизни буржуазии, то во Франции после 1848 г. наступает реакция. В связи с этим находится и значительное отставание Франции в области истории. После 1848 г. прекратилась научная деятельность Тьерри, преследованиям подвергался Мишле, слабее уровнем стали произведения Гизо. Ни в смысле техники исследований, ни в смысле тематики исторических работ особого прогресса не было.

Достаточно присмотреться к постановке исторического образования во Франции, чтобы понять причины сильного отставания французской историографии от немецкой. Во французских университетах тоже имелись факультеты, соответствовавшие историко-филологическим, но все разделы истории в каждом университете были представлены одним единственным преподавателем. Аудитория была неопределённой, постоянно меняющейся. Поэтому университеты практически не готовили специалистов – историков.

Единственным местом была специальная «школа» для подготовки аспирантов к самостоятельной работе. Возглавил её Габриэль Моно, который 2 года был в Германии на семинарах и перенёс в Германию их опыт. В 1876 г. он стал одним из основателей «Revue Historique», задачей которого была пропаганда исторических знаний и борьба за реорганизацию исторического образования во Франции.

В подъёме французской исторической науки в 70-80-е гг. XIX в. значительная роль принадлежит также Нюма Дени Фюстель де Куланжу (1830-1889), развившему большую научную и преподавательскую активность. Главное его сочинение – «История учреждений древней Франции» (1875-1892, 6 тт.).

У Фюстель де Куланжа – своеобразный французский национализм. Немцы увидели в его работе «реванш за поражение во франко-прусской войне» и совершенно её игнорировали. По мнению Фюстель де Куланжа шовинизм немецких историков явился причиной многих их ошибок – они видят в прошлом только то, что выгодно их стране. Но частично этот упрёк может быть адресован самому Фюстель де Куланжу, который стремился свести к нулю значение варваров в создании феодального строя на развалинах Римской империи только потому, что видел в них германцев. Т. е. он был романистом, объяснял генезис феодализма медленным и постепенным преобразованием учреждений Римской империи.

По его мнению между древностью и средними веками никакого разрыва не было. В пределы империи проникли отдельные «банды» германского происхождения, обычно с согласия самих императоров. Затем провинции отпали сами собой, и короли этих банд сами собой стали их правителями. Но германцы были слишком малочисленны и не оказывали значительное влияние ни на этнический состав населения, ни на порядки. Ничего нового они с собой не принесли, т. к. культура их была низкая, т. е. все порядки, право, язык, культура сохранялись римские. В экономике тоже никакого разрыва не было – продолжало господствовать крупное римское поместье – вилла.

Фюстель де Куланж исходил только из письменных памятников, почти не привлекая данные лингвистики, топонимики, археологии. Но к источникам он часто относился некритически. Зато был чрезвычайно критически настроен по отношению к предшественникам – он, как правило, не считался с литературой вопроса, считал, что в отношении литературы должно быть «систематическое сомнение». Ему указывали – если приступать к решению любой частной проблемы с самого начала, то чему вообще служит историческая работа, в частности работа самого Фюстель де Куланжа?

Фюстель де Куланж был типичным позитивистом. Великие личности – Юлий Цезарь, Карл Великий – отодвинуты у него на задний план, а движущей силой исторического процесса он считал массы.

Однако большинство крупнейших французских историков вышли не из школы Фюстель де Куланжа, а из школы Моно. Они организовали обширные коллективные предприятия – «Всемирная история» п. ред. Лависса и Рембо (между 1892 и 1901 г.) – 70 французских историков создавали этот труд – хотя и несколько устарела, но является одним из лучших синтетических произведений. Другое – п. ред. Лависса – «История Франции» (1900-1911, 18 тт.) – лучшая коллективная национальная история.

Итак, для французской историографии этого периода характерен отказ от общих проблем, сосредоточение на частных вопросах (история городов), т. е. специализация и объединение этих усилий для получения некоторого синтеза истории. От этого, конечно, проиграло единство и художественная ценность конструкции, которые были у Тьерри, Гизо, Мишле, но был достигнут выигрыш в научной глубине и точности исторической картины.

Английская буржуазная историографии проделала примерно тот же путь, что и французская. В 50-60-е гг. историческое образование было в том же плачевном состоянии, что и во Франции, разве что не было прямых гонений на свободную научную мысль. Один профессор читал все исторические курсы, которых было очень мало; научно-исследовательская работа в университетах не велась. Не было специальных исторических институтов, которые могли бы координировать индивидуальную работу отдельных историков. Не было ни одного исторического журнала. Лишь с 1863 г. стали систематически издавать источники национальной истории, а первый исторический журнал появился в 1886 г.

Активизация научной деятельности началась лишь с конца 1860-х гг. под влиянием немецкой историографии.

Эдуард Фримен (1823-1892) – первый применил к истории Англии методы Ранке. Он выдвинул положение, что историческая работа, которая не опирается на все существующие документы, не имеет никакой ценности. Изучению документов и их анализу он уделял большое внимание, от этого даже страдала стройность изложения, следовательно труды были громоздкими, неудобочитаемыми. – «Завоевание Англии норманнами» (1867-1879, 6 тт.) и «Правление Вильгельма Рыжего» (1882, 2 тт.) – по 5000 страниц и изобилует огромным количеством деталей. Одним только событиям 1066 г. – целый том – 758 страниц.

В Англии под влиянием позитивизма были попытки исторического синтеза – коллективный труд «Социальная Англия. Очерк прогресса народа» (1893-97), словарь «Английская национальная биография» (63 тт., 1885-1900).

В Италии влияние немецкой историографии было ещё более длительным, чем во Франции и в Англии. В течение этого периода главным лозунгом итальянской историографии было: «сравняться с немцами». По немецкому образцу в разных городах возникли общества по изучению местной истории. В итоге общей истории Италии так создано и не было. Очень много итальянской молодёжи ездило в немецкие университеты, ещё чаще немецкие специалисты приезжали в Италию и занимали должности на кафедрах в итальянских университетах.

Из историков стоит отметить Паскуале Виллари (1827-1917) – крупнейший итальянский историк-позитивист – написал «Первые 2 века истории Флоренции» (1893) – классическая, переведена на многие языки + «Савонарола и его время» (2 т.), «Никколо Макиавелли и его время».

Широкое развитие во второй половине XIX в. получило византиноведение, причём и здесь, наряду с изучением политической истории, всё сильнее стал интерес к духовной и материальной культуре. Публиковались источники, организовывалась научная работа вокруг специальных журналов - т. е. византинистика добилась больших успехов, что позволило уточнить и изменить ту картину истории Византии, что дал в конце XVIII в. Гиббон.

Итоги позитивистской историографии:

- накоплен исторический материал (факты) в невиданных до того размерах;

- признание идеалом объективности. К ней должен стремиться каждый историк. Субъективизм резко осуждался;

- значительное улучшение в организации исторической работы (науч. институты, универс. кафедры, истор. журналы);

- выдвижение на первый план проблем социальной, экономической и культурной истории;

- попытки установления закономерностей исторического развития не путём умозрительных рассуждений, а на основе всей совокупности добытых наукой конкретных данных.