Виды опросников, формы вопросов и представления результатов

Личностные опросники внешне представляют собой разной величины перечни вопросов или утверждений², на которые обследуемый должен отвечать в соответ­ствии с предложенной ему инструкцией. Количество вопросов (утверждений) зна­чительно варьирует. В некоторых опросниках до 20 заданий, в других — несколько

¹ Левитов Н. Д. Психология личности. — М: Педагогика, 1956. — С. 169.

² В англоязычной литературе обычно используется обобщающее понятие — item, которое у нас пере­
водится как пункт, вопрос, утверждение или задание.

сотен (например, MMPI состоит из 550 утверждений). Множество личностных опросников, разработанных к настоящему времени, по диагностической направ­ленности можно подразделить на:

♦ опросники черт личности (например, опросники Р. Кеттелла);

♦ опросники типологические (например, опросники Г. Айзенка);

♦ опросники мотивов (например, опросник А. Эдвардса);

♦ опросники интересов (например, опросники Г. Кюдера);

♦ опросники ценностей (например, опросник Д. Супера);

♦ опросники установок (например, шкала Л. Терстоуна)

В соответствии с принципом, положенным в основу конструирования, следу­ет различать:

♦ опросники факторные, для конструирования которых используется фак­
торный анализ (например, опросники Р. Кеттелла);

♦ опросники эмпирические, которые создаются на основе критериально-клю­
чевого принципа¹ (например, ММРГ).

Наконец, все личностные опросники могут быть разделены на те, которые предназначены для измерения какого-либо одного качества (свойства) или не­скольких. Обозначим их как одномерные и многомерные. Фактически все опрос­ники могут быть использованы не только для индивидуального, но и при группо­вом обследовании. В последнее время достаточно широко распространено предъ­явление заданий опросников с помощью компьютеров, однако при этом нужно, как уже говорилось, помнить о необходимости их рестандартизации.

В личностных опросниках наиболее распространенные следующие формы во­просов (утверждений).

1. Вопросы, предусматривающие ответы типа «да—нет». Такие вопросы лег­
ко формулируются, обычно понятны, ответы на них не затрудняют обсле­
дуемых. Например: «Вы ходите медленно и неторопливо?» Варианты отве­
тов: «да», «нет».

2. Вопросы, предусматривающие ответы типа: «да», «нечто среднее», «нет».
Добавляется неопределенный ответ. Как правило, неопределенные отве­
ты неинформативны, а в опросниках со средней категорией ответов может
актуализироваться соответствующая установка, искажающая получаемую
информацию (см. об этом далее). Использование такой формы вопросов
связано с тем, что у некоторых испытуемых возникает раздражительность,
отказ от работы в том случае, когда их заставляют отвечать только утверди­
тельно или отрицательно. Например: «Я всегда в состоянии строго контро­
лировать проявление своих чувств». Варианты ответов: «да», «нечто сред­
нее», «нет».

¹ Принцип конструирования тестов на основе эмпирического обнаружения некоторых психологиче­ских признаков, позволяющих дифференцировать релевантные критериальные группы от контроль­ных. Подробнее см.: Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М. Словарь-справочник по психодиагностике. — СПб.: Питер, 1999.

Рис. 5.1. Профиль личности

3. Вопросы, предусматривающие ответы типа «правда—ложь», или так назы­
ваемые альтернативные задания. По существу они мало отличаются от ди­
хотомических («да—нет»). Например: «Я ненавижу втискиваться в пере­
полненный автобус». Варианты ответов: «правда», «ложь».

4. Вопросы, предусматривающие ответы типа «нравится—не нравится» (одно
слово или фраза). Редко используемая форма вопросов. Например, «1) фо­
нарщики; 2) воротники из бобрового меха; 3) бас-барабан». Варианты отве­
тов: «нравится», «не нравится».

5. Вопросы, предусматривающие ответы по рейтинговым шкалам. К вопросам
прилагаются шкалы: скажем, 7-балльная с крайними значениями «всегда»
и «никогда». Основные проблемы, возникающие при такой форме вопро­
сов, связаны с разным пониманием обследуемыми терминов, указывающих
на частоту, и возможностью появления установки на «крайние» ответы.
Например, «В присутствии подчиненных я стараюсь показать свое превос­
ходство». Варианты ответов: «всегда», «очень часто», «часто», «от случая
к случаю», «редко», «очень редко», «никогда».

6. Вопросы, предусматривающие ответы, являющиеся вариантами «да—за­
трудняюсь ответить—нет». Это могут быть такие ответы, как «обычно-
иногда—никогда», «согласен—не уверен—не согласен» и т. п. Подбор того
или иного варианта обусловливается смысловыми особенностями вопроса
(утверждения). Например, «Бывают периоды, когда мне трудно удержаться
от жалости к самому себе». Варианты ответов: «часто», «иногда», «никогда».

7. Вопросы, предусматривающие ответы на основе выбора из нескольких
предложенных обследуемому развернутых высказываний. Обычно это за­
вершающие предложение фразы, одну из которых и необходимо избрать.
Используются два, три и более вариантов выбора. Например, «Когда мне

Рис. 5.2. Дискограмма

нечего делать, я могу...». Варианты ответов: а) позвонить другу (подруге), чтобы поболтать; б) заняться разгадыванием кроссвордов или чтением; в) пойти на джазовый концерт.

Получаемые с помощью личностных опросников данные приводятся в виде ко­личественных оценок, которые в многомерных шкалах, как правило, преобразу­ются в разного типа стандартизированные показатели. Результаты для нагляд­ности могут быть представлены, например, в виде «профиля личности» (рис. 5.1) или «дискограммы» (рис. 5.2).

Проблема достоверности личностных опросников. Факторы, детерминирующие ответы на вопросы

У каждого, кто впервые знакомится с личностными опросниками, одним из пер­вых возникает вопрос о том, насколько достоверна информация, получаемая с помощью ответов на разного рода вопросы или утверждения. Обследуемый впол­не может быть неискренним, сознательно вводить в заблуждение или не так, как следует, понять задание, наконец, иметь искаженные, ошибочные представления о себе, своем поведении. В таком случае можно ли доверять тем результатам, ко­торые получают с помощью личностных опросников? Какие факторы детермини­руют ответы испытуемых на вопросы (утверждения)? Эти проблемы — одни из важнейших, им посвящено немало исследований, анализу которых и будет посвя­щен этот раздел.

5.2.1. Фальсификация и установки на ответы

Личностные опросники нередко оказываются объектом критики: в силу того что самоописание позволяет испытуемому дать о себе ложные сведения, легко иска­зить реальную картину. Естественно, если исходить из предположения о том, что эта возможность всегда или почти всегда реализуется, то становится бессмыслен­ным использование опросников в диагностических целях. Обычно, из-за того что

ответы могут быть без, труда фальсифицированы, ссылаются на опросы одних и тех же лиц, проведенные с разной инструкцией по той же самой шкале. В одном случае просят отвечать, например, подражая какому-либо типу поведения, в дру­гом — правдиво. А. Анастази считает, впрочем, как и многие другие, что психоло­гические результаты этих исследований — яркое свидетельство той ловкости, с ко­торой при работе с опросниками умышленно создается желаемое впечатление.

Дж. Нанели (Nunnally, 1978) в связи с этим замечает, что подобная критика личностных опросников глубоко ошибочна. Нельзя считать, пишет он, что люди, имеющие возможность совершить неблаговидный поступок, обязательно его со­вершат. У нас, утверждает Дж. Нанели, нет оснований полагать, что у испытуемо­го обязательно должно быть желание обмануть, и это играет сколь-нибудь важ­ную роль. Ко дню сегодняшнему в психодиагностике накоплено немало данных, указывающих на обратное — стремление обследуемых быть искренними.

Фальсификация ответов, о вероятности которой следует помнить в ситуаци­ях, характеризующихся высокой степенью социального контроля над результа­тами, полученными обследуемым (о типах ситуаций см. в гл. 2), встречается край­не редко. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе пациента (надо полагать, заинтересованного в излечении), пришедшего на обследование к психологу с целью индивидуализации медицинского диагноза. Специальные ис­следования в клинике психических заболеваний показали, что возможность фаль­сификации ответов больными весьма незначительна. Так, только 11% больных смогли симулировать «нормальный» ММР/-профиль. Некоторые же больные, стремясь выглядеть здоровыми, отвечали на вопросы так, что в конечном счете их личностные характеристики предстали более патологическими, нежели в реаль­ности (Hathaway, 1965).

Работы последних лет показывают, что многие из применяемых психологами опросников достаточно чувствительны к намеренному искажению истины. Ис­пользование разных личностных опросников в трех экспериментальных группах с инструкциями «отвечать честно», «произвести наилучшее впечатление», «про­извести наихудшее впечатление», показало, что фальсификация легко обнаружи­вается. Таким образом, сознательное искажение сведений, представляемых о себе, чаще всего возможность, нежели реальность поведения обследуемого. Другое дело — влияние факторов неосознаваемых, но тем не менее существенно воздей­ствующих на процесс «переваривания» вопроса и формирование ответа на него.

В ходе многочисленных исследований было установлено, что к факторам, ис­кажающим достоверность ответов, относятся те, которые имеют установочную природу (response set). Одна из наиболее известных установок, вызвавшая немало дискуссий, — это тенденция к выбору «социально положительного» ответа, того ответа, который предписывается общественными или групповыми нормами (res­ponse set of social desirability). Социально одобряемые ответы, даваемые обследуе­мыми, не должны быть поняты как нарочитое намерение представить себя в луч­шем свете. Их появление обусловлено не сознательной фальсификацией, а нео­сознанным желанием выглядеть не хуже других (Edwards, 1957).

Получены доказательства того, что сила социально одобряемых ответов связа­на с более общей потребностью индивида в самозащите, уклонении от критики

и социальном согласии (А. Анастази, 1982). Вместе с тем наличие потребности в помощи, внимании со стороны других людей может привести к выбору тех ответов, которые не соответствуют социальным (групповым) нормам, неблагоприятны для описания самого себя. Обследуемый, испытывающий потребность в чем-либо (или так полагающий), в этом случае для ее удовлетворения склонен представлять себя менее благополучным, нежели на самом деле. По мнению Дж. Нанели (Nunnally, 1978), исследования, в которых изучались социально одобряемые ответы, позво­ляют сделать следующие заключения:

а) у большинства испытуемых определенного общества (общественной груп­
пы) наряду с разными личностными особенностями наблюдается известное
единство в понимании того, что считать «социально положительным», —
поэтому необоснованным, нелогичным является мнение об умышленном
искажении испытуемыми своих ответов при использовании личностных
опросников;

б) если создать шкалу, состоящую из вопросов, измеряющих различные чер­
ты личности, и при этом выдвинуть условие, чтобы испытуемые отвечали
на них только «хорошо» или «плохо», а затем рассчитать общий количе­
ственный показатель (путем сложения «хороших» ответов и, со знаком
минус, «плохих»), то она будет высоко коррелировать с оценками по мно­
гим другим личностным опросникам.

Таким образом, получается, что фактором социальной одобряемости можно объяснить значительную долю вариативности в показателях мультифакторных эпросников. Более того, усматривается определенная аналогия между фактором социальной одобряемости и G-фактором интеллекта. Но это не означает невоз­можность выделения других факторов, тех, которые соответствуют измеряемому;войству. Отечественные исследователи отмечают, что при факторизации одно­мерного опросника почти всегда выделяются два фактора. Один из них соответ-:твует измеряемому свойству, второй — социальной желательности ответа, при-[ем его сила зависит от диагностической ситуации и, как полагают исследо-1атели, уровня подозрительности контингента обследуемых (А. Г. Шмелев и 3. И. Похилько, 1985).

Фактор социальной одобряемости приобретает наиболее существенное значе-[ие в тех опросниках, содержание вопросов которых тесно связано с имеющими-я в обыденном сознании стереотипами «хороших» и «плохих» черт личности, собенностей поведения. Важным стимулом к социально одобряемым ответам вляется установление испытуемым зависимости (реально существующей или во-бражаемой) собственного благополучия от результатов исследования. В таком лучае действие установки может оказаться настолько сильным, что будет опре-елять едва ли не каждый ответ, а тем самым она (установка) окажется единствен-ой измеряемой характеристикой.

Известны способы защиты личностных опросников от стремления испытуе-ых отвечать в соответствии с тем, что «общепринято» (задания с вынужденным лбором, подобранные по степени социальной желательности ответа, разработ-* нейтральных заданий, введение в опросники так называемых «шкал лжи»)-

5.2. Проблема достоверности личностных опросников... 261

Однако эффективность этих мер не настолько высока, чтобы использовать опрос­ники в случаях, способствующих актуализации этой установки, например при профотборе высокомотивированных или нежелающих обследоваться лиц. В то же время нельзя и абсолютизировать роль установки на социально одобряемые от­веты. Изменения в результатах опроса при переходе от стандартной инструкции к инструкции отвечать так, чтобы «выглядеть в лучшем свете», могут быть расце­нены как направленность большинства людей на описание их действительного типа поведения.

Заметим также, что так называемое «социально одобряемое поведение» имеет множество аспектов, полный учет которых вряд ли возможен. Исследование боль­ных разной нозологической принадлежности обнаруживает еще большую размы­тость того, что называется социально одобряемым ответом. Влияние установки на социально одобряемое поведение минимизируется в тех диагностических ситуа­циях, когда испытуемый явно заинтересован в предоставлении предельно правди­вой информации о себе. По мере того как испытуемый из объекта исследования становится активным помощником экспериментатора, «экспертом самого себя» (Mischel, 1977), возрастает и достоверность получаемых данных. Традиционная психометрическая модель диагностического обследования, задающая известную отстраненность экспериментатора от испытуемого в процессе обследования, не универсальна и не всегда способствует желаемой объективности результатов.

Социально одобряемые ответы — лишь одна из установок, с которой может встретиться психолог. Описаны и другие установки. Одна из них (описанная пер­вой) установка на согласие (response set of acquiescence) — это тенденция согла­шаться с утверждениями или отвечать на вопросы только «да», независимо от их содержания. Чаще всего установка на согласие проявляется в тех случаях, когда вопросы неоднозначны, неопределенны. Влияние этой установки минимизирует­ся тем, что при составлении опросника добиваются того, чтобы число вопросов, для которых ключевой ответ «да», было равно (примерно равно) числу вопросов с ключевым ответом «нет». Другими словами, конструируется сбалансированная шкала. Наконец, следует согласиться с Дж. Гилфордом, что установка на согла­сие наименее вероятна в том случае, когда задания (вопросы, утверждения) по­нятны, недвусмысленны и, что очень важно, относятся к конкретным формам по­ведения.

Другая установка, с которой нередко приходится иметь дело, — установка на неопределенные ответы (response set of using the uncertain or middle category). Эти ответы иногда называют ответами средней категории, поскольку они находятся как бы между «да» и «нет». Обследуемый склоняется к преимущественному вы­бору ответов типа «не знаю», «не уверен» или «затрудняюсь ответить». Разумеет­ся, эта установка возникает в том случае, когда предусмотрен промежуточный тип ответа и лучший способ ее избежать — использование дихотомических заданий (ответ «да» или «нет»). Еще один способ устранения влияния данной установки заключается в формулировании таких вопросов, при ответе на которые выбор средней категории не будет притягателен для обследуемого. П. Клайн (1994) от­мечает, что неопределенные ответы часто возникают, когда крайние варианты не затрагивают испытуемого, безразличны для него.

Еще одна установка называется установкой на «крайние» ответы {response set of using the extreme response). Проявляется при использовании многоэлементной рейтинговой шкалы, по которой предлагается дать ответ на каждое задание. Един­ственный способ избежать проявления этой установки заключается в отказе от рейтинговых шкал, которые, впрочем, используются в личностных опросниках достаточно редко.

Наконец, упомянем об установке на необычные ответы или отклонении {de­viation). Эта установка, открытая И. Бергом (Berg, 1967), проявляется в тенден­ции обследуемого давать необщепринятые, необычные ответы. Очевидно, возник­новение этой установки не зависит от содержания и типа предлагаемых обследу­емому заданий.

Исследования описанных здесь установок, отмечает А. Анастази, прошли че­рез два этапа. Первоначально установки полагались источником ошибок, и в свя­зи с этим прилагались значительные усилия для устранения их влияния. Позднее эти установки были поняты как индикаторы личностных особенностей и обозна­чены понятием «стиль ответа». Другими словами, и установка на социально одоб­ряемые ответы, и установка на согласие, и, наконец, что наиболее очевидно, уста­новка на необычные ответы свойственны разным типам личности. Поэтому ре­зультаты, полученные с помощью личностных опросников, даже в том случае, когда действие той или иной установки оказывает определенное влияние на отве­ты, имеют диагностическое значение, но уже не с точки зрения конкретного со­держания заданий, а, как пишет А. Анастази, исходя из их стилевых свойств. Ин­тересно отметить, что подобное мнение, правда, гиперболизирующее значение стилевых свойств, выражено и в русскоязычных, пока единичных, исследовани­ях. М. П. Крюков с соавторами (1985), обследовавшие студентов-медиков, счита­ют, что испытуемые избирают свой план поведения при самооценке качеств в со­ответствии с конкретной ситуацией, а не раскрывают свои качества. По мнению этих авторов, планы поведения, а не общепринятая оценка личности по величи­нам шкал, профилям должны служить материалом для диагноза.

Подобный призыв к отказу от содержательной интерпретации данных лич­ностных опросников вступает в противоречие с огромным позитивным опытом их использования во многих областях психологии, не поддерживается специальны­ми исследованиями. Изучение установок на ответы, несомненно, способствует более точному пониманию того, что мы измеряем, но невозможно представить, что стилевые шкалы или планы поведения заменят шкалы содержательные, множе­ство личностных опросников.

Не только факторы, имеющие установочную природу, влияют на достовер­ность ответов. Значительный вклад вносится интеллектуальной оценкой вопроса испытуемыми.

5.2.2. Понимание вопросов и изменчивость ответов

Еще одно препятствие на пути к признанию достоверности тех результатов, кото­рые мы получаем с помощью личностных опросников, — изменчивость ответов. Имеющиеся в литературе данные свидетельствуют о том, что от 11 до 35 %.испы-

___________ 5,2. Проблема достоверности личностных опросников,.. 263

туемых изменяют свои ответы при повторном исследовании. Столь значительный показатель изменчивости, как известно, считается признаком недостаточной на­дежности (в данном случае речь идет о ретестовой надежности) психодиагности­ческой методики¹. Что же приводит к изменению результатов при повторном те­стировании?

Одним из первых исследований, обращенных к анализу изменчивости ответов, была работа Л. Голдберга (Goldberg, 1963). Он создал теоретическую модель, опи­сывающую процессы, происходящие при ответе испытуемого на вопросы. Модель связывает изменчивость ответов с неясностью вопроса и предоставляет возмож­ность определить степень этой неясности. Основной элемент модели — личност­ная черта, образующая некоторый психологический континуум. При этом допус­кается, что каждый человек имеет свое место на континууме черты. Модель по­строена по отношению к так называемым монотонным вопросам², касающимся данной черты.

Предполагается, что испытуемый, отвечая на вопрос:

1) представляет континуум черты, т. е. признает существование различной
интенсивности, степени выраженности той или иной черты у разных людей;

2) понимает так называемую границу вопроса на континууме черты, т. е. ис­
пытуемый определяет такую точку на континууме, что направо от нее рас­
полагается ответ «да», налево — «нет»;

3) отдает себе отчет в том, какое место он занимает на континууме, т. е. подра­
зумевается, что испытуемый понимает, в какой степени он как личность
обладает определенной психологической характеристикой;

4) отвечает «да», когда определяет свое место на континууме вправо от грани­
цы вопроса, и «нет» — в противоположном случае.

Последнее, 4-е условие выражает практический, рабочий смысл первых трех. Оно описывает, каков ответ испытуемого в зависимости от т„ого, где он определя­ет границу вопроса (2-е условие) и на каком месте континуума он видит себя (3-е условие). Для вывода количественного показателя неясности допускается, что распределение черты в популяции является нормальным с вариацией, равной 1.

Изменчивость ответа означает, что не удовлетворяется одно из вышеуказанных условий, наиболее существенные из которых — 2-е и 3-е, ибо 2-е условие соответ­ствует в модели понятию неясности вопроса, а 3-е — трудности вопроса.

Неясность вопроса, психологически выступающая в виде неуверенности, со­мнения, определяется в модели Голдберга через широту так называемой полосы неясности. Поясним это. Разные испытуемые могут выбрать различные места на континууме черты в качестве границы вопроса. Возникает некоторое распределе-

¹ Здесь не имеются в виду те случаи, когда изменчивость обусловлена изменением личности, так как
ретестовая надежность определяется корреляцией между исследованиями, проведенными с незна­
чительным интервалом.

² Под монотонностью понимается, во-первых, то, что вопрос допускает как положительный, так и
отрицательный ответ, во-вторых, вероятность утвердительного вопроса возрастает по мере усиле­
ния выраженности данной черты и наоборот.

ние таких границ. Выбранные точки и образуют «полосу нерешительности», не­способности принять однозначное решение. Эта область отождествляется с поло­сой неясности, определяемой точками границ вопроса при повторном исследова­нии. Широта этой полосы называется показателем неясности, или амбдекс — по терминологии Голдберга. Понятно, что чем шире полоса, тем более неясен вопрос.

Трудность вопроса понимается как сложность оценки себя (своей личности) по отношению к предполагаемой психологической черте. По терминологии моде­ли, трудность выражается в том, что чем ближе к своему месту на континууме черты испытуемый усматривает границу вопроса, тем труднее для него ответить на этот вопрос.

Понятия неясности и трудности вопроса по сути эмпирически неразличимы, так как при повторном обследовании одной и той же группы лиц мы получаем только два независимых параметра: процентную величину ответов «да» и процент изменения ответов с «да» на «нет» (или наоборот). Таким образом, в своей моде­ли Голдберг сосредоточивает внимание на проблеме неясности вопроса и исполь­зует два параметра для описания положения полосы неясности. Один из них опи­сывает место среднего участка этой полосы, другой — ее ширину.

Показатель неясности (амбдекс) связывает эмпирические данные, предстаю­щие в виде: процента ответов «да» в двух исследованиях и процента изменений зтветов. Процент ответов «да» (средний для двух исследований) позволяет опре­делить на континууме черты приблизительное положение центрального участка толосы неясности. Располагая этими данными и величиной процента изменений)тветов, можем определить широту полосы неясности. Она будет равна ширине

Рис. 5.3. Модель по Голдбергу

Е — среднее сходство, согласованность ответов (заштрихованное поле под кривой); А — ambdex, или показатель неясности; Х_Е — шкальная оценка (Е— центиль вопроса на кон­тинууме черты), отсекающая под кривой поле, равное средней согласованности ответа в двух исследованиях; f(X_E) — ордината нормальной кривой, построенная вточкеХ:х, и х₂ — точки на континууме, для которых: х_г-х, = А,а также х₂-Х_Е = Х_Е-х, = Р = А/2. Средний процент изменений ответа (показатель нестабильности вопроса), принимае­мый равным полю под нормальной кривой между Х_Е и р и Х_Е+Р, обозначается /. Если при­нимаем l=Af(X_E), то А= —'—.

отрезка с уже известным центром, над которым поле под нормальной кривой рав­но проценту лиц, изменивших свои ответы. Геометрическое представление моде­ли Голдберга отражает рис. 5.3.

Таким образом, стабильность ответов, согласно модели, будет связана: с выбо­ром испытуемым на континууме черты места, далекого от определенной им гра­ницы вопроса; с определением границы вопроса на краях континуума черты. Из­менчивость ответов соответственно связана:

♦ с неясностью вопроса;

♦ с трудностью вопроса;

♦ с нерешительностью испытуемого (нерешительность понимается как отсут­
ствие четкого, однозначного мнения по определению границы вопроса, а тем
самым связывается с неясностью его содержания для испытуемого).

5.2.3. Психометрический парадокс

Как известно, для определения диагностической ценности вопросов (утвержде­ний), их дискриминативной силы обычно используется статистическая процеду­ра анализа заданий. С помощью обычно применяемого _/'-коэффициента устанав­ливается связь между ответом испытуемого на данный вопрос и его результатом по всей шкале, в которую этот вопрос включен. Не менее диагностически важен параметр вопроса — стабильность ответа на него при повторном исследовании. В ходе исследований было обнаружено, что вопросы с высоким ^'-коэффициентом («хорошие») характеризуются нестабильностью ответов. В свою очередь неизмен­ность ответов при повторном тестировании обнаруживается у вопросов с низким./'-коэффициентом («плохих»).

Еще в работах 1940-х гг. было показано, что вопросы, которые позволяют диф­ференцировать больных неврозом от других больных или здоровых, ненадежные, т. е. мала вероятность получения того же самого ответа при повторном обследо­вании. В то же время с помощью вопросов, определяемых как надежные, разли­чения изучаемых групп не достигалось или оно было неудовлетворительным (Eisenberg, 1941).

Итак, вопросы (утверждения), имеющие высокий показатель дискриминатив-ности, неустойчивы по отношению к повторяемости результата, и наоборот, ста­бильность ответа часто отмечается у тех вопросов, которые обладают низкой дис-криминативностью. Явление это получило название психометрического пара­докса (Goldberg, 1963; Nowakowska, 1975), который не может быть объяснен без психологического анализа процесса формирования ответов на вопросы личност­ных шкал.

Наиболее детально психометрический парадокс обсуждался в работах Марии Новаковской (Nowakowska, 1975), на которых мы и остановимся подробнее. Голд-берг (Goldberg, 1963) рассматривает психометрический парадокс как определен­ную зависимость между постоянством и вариабельностью ответов на вопросы. При этом изменчивость ответов находится в функциональной связи с величиной s Фергюсона (показатель, определяемый соотношением между фактическим чи­слом различий и их максимально возможным числом). Исходя из этого, М. Нова-

ковская считает, что в данном случае следует говорить о s-парадоксе. Показатель s не отражает эффективности вопроса относительно всего теста или его дискрими-нативной силы, определяемой с помощью величины/ Предметом анализа М. Но-ваковской является_/-парадокс. Она считает, что психометрический парадокс при­сущ исключительно исследовательскому инструментарию гуманитарных наук, ибо вопросы, оставаясь формально неизменными, подтверждены семантическим (психологическим) преобразованиям как в интер-, так и в интраиндивидуальном планах.

Интериндивидуальная изменчивость имеет две причины: различия в выражен­ности измеряемой черты у разных испытуемых и различия в понимании значения вопросов. Интраиндивидуальная изменчивость обусловлена вариабельностью значения, трудностью принятия решения об ответе и флуктуацией выраженности черты. Правда, последний источник изменчивости можно не учитывать, так как период между повторными исследованиями обычно краток.

Для психологической интерпретации психометрического парадокса Новаков-ская предлагает различать три детерминанты ответов: выраженность черты у об­следуемого, значение, придаваемое вопросу, и степень легкости принятия реше­ния об ответе. Она подчеркивает также необходимость дифференциации одно­значных вопросов от многозначных, которые в известном смысле могут быть уподоблены проективным стимулам.

М. Новаковская считает возможным различать два типа психометрического парадокса и исходит из нижеследующих гипотез для их объяснения.

Парадокс типа А возникает при вопросах, поддающихся различному истолко­ванию, а также в том случае, когда трудно принять решение об ответе (согласно М. Новаковской, лица с высокой выраженностью измеряемой черты, приписывая вполне определенное значение вопросу, легко принимают решение об ответе). В этом случае вопросы обладают высокими показателями; и 5, но значительной вариабельностью. Например, «Ваше настроение обычно хорошее?» (в одном из ва­риантов опросника на определение нейротизма).

Парадокс типа В возникает при однозначных вопросах — таких, для которых легко подобрать ответ. Сюда же должны быть отнесены односторонние диагно­стические вопросы, т. е. те, для которых только один вариант ответа диагностиче­ски значим. Эти вопросы будут характеризоваться незначительной дискрими-нативной силой при слабовыраженной вариабельности (значение s также не­велико). Например: «Часто ли вам снится, что вы оказались в пасти крокодила?» (в одном из вариантов опросника для определения уровня тревожности). Вопрос является диагностически односторонним, поскольку из ответа «да» мы можем за­ключить о наличии тревожности, а из ответа «нет» мы не можем сделать никакого вывода. Примером вопроса, обладающего малой вариабельностью и дискримина-тивной силой, приближающейся к нулю (при высоком значении 5), на который легко ответить, может быть следующий: «Вы курите?».

Ясно, что чем больше в методике вопросов, дающих парадокс типа В, тем боль­ше надежность, определяемая коэффициентом корреляции между результатами повторных исследований. Однако одновременно снижается дискриминативная

сила вопросов. Хотя М. Новаковская и считает, что практически все вопросы вы­зывают психометрический парадокс (типа Л или В), возможны и «идеальные» слу­чаи. Например, вопрос: «Часто ли вы чувствуете себя по утрам измученным, раз­битым?» (в одном из вариантов опросника для определения нейротизма) — вари­абельность низкая, значения jus высоки. Психометрический парадокс не возникает.

Исследователь, зная о существовании психометрического парадокса, может регулировать вариабельность ответов путем подбора вопросов с соответствующи­ми параметрами.

5.2.4. Обобщенный анализ факторов, детерминирующих ответ

Исследования, которые были нами рассмотрены ранее, сосредоточены на выделе­нии и изучении отдельных, частных факторов, детерминирующих ответы на во­просы. Наиболее же перспективным представляется синтетический подход к по­строению модели ответа на вопросы личностных опросников. Попытка создания такой модели, преодолевающей фрагментарность предшествующих исследова­ний, была предпринята М. Новаковской (Nowakowska, 1975).

Испытуемым предлагались созданные автором шкалы для оценки каждого из предложенных вопросов, выбранных из опросника Кеттелла. Шкалы Новаков­ской приводятся нами полностью, поскольку имеют практическое значение. Они могут быть использованы для оценки вопросов при конструировании методик или адаптации уже известных зарубежных (табл. 5.1).

На основе расчета коэффициентов информации (вместо традиционных коэф­фициентов корреляции) с помощью факторного анализа автор выделил и интер­претировал семь факторов, влияющих на формирование ответа: I — эмоциональ-но-мотивационная установка (шкалы 12, 14 и 7); II — предшествующий (специ­фичный) опыт (шкалы 10,11,9); III — интеллектуальная оценка вопроса и ответа (шкалы 2, 3, 4, 5, 8, 15, 17); IV — ценность (значимость) вопроса (шкалы 1, 6, 16); V — социальное одобрение (шкала 13); VI — специфический эмоциональный кон­текст (шкала 16); VII — частота поведенческих проявлений по типу, описываемо­му вопросом (шкалы 9, И).

Оригинален способ использования полученных результатов. М. Новаковская в своей модели ответов на вопросы различает три гипотетических пути, заканчи­вающиеся тремя возможными ответами (рис. 5.4). Окончательный ответ — резуль­тирующая этих трех (R_u R₂, R₃). Ответ R_t детерминирован содержанием вопроса; R₂ — ответ, соответствующий принятым групповым (социальным) стереотипам; R₃ — связан со склонностью испытуемого к выбору определенной категории от­ветов («да», «нет», не знаю»).

У первого и второго путей общее начало; ответы детерминируются фактором III в сочетании с информацией, отобранной из предшествующего опыта (фак­тор II). Фактор II, согласно М. Новаковской, определяет, какой путь будет избран испытуемым: первый или второй. В случае преобладания готовых (выгодных для обследуемого) социально одобряемых схем выбирается второй путь, на котором ответ детерминируется фактором V (социальное одобрение).

Таблица 5.1

Шкала для оценки вопросов

1. Этот вопрос был для вас
несущественным.

2. Этот вопрос точно определял
ситуацию.

3. Этот вопрос четко определял
вашу реакцию на описывае­
мую им ситуацию.

4. Ответ на этот вопрос не
требовал долгого припомина­
ния фактов и переживаний
вашей жизни.

5. Было трудно понять этот
вопрос, поскольку слова
подобраны неудачно.

6. Вы редко задумываетесь над
тем, что составляет содержа­
ние этого вопроса.

7. Хотите, чтобы люди, которые
имеют значение в вашей
жизни, не знали ответа на
этот вопрос.

8. Трудно понять этот вопрос,
так как он сложно построен
(сформулирован).

9. Вы реагируете (ведете себя)
так редко.

 

10. Вам приятно думать о том, что
затрагивается этим вопросом.

11. Никогда не были в ситуациях,
похожих на описываемую

в этом вопросе.

12. Этот вопрос был вам неприя­
тен.

13. Ответ на этот вопрос совпада­
ет с мнением окружающих вас
людей.

14. Этот вопрос вызвал у вас
тревогу.

15. Вы не смогли бы изменить
ответа на этот вопрос.

16. Этот вопрос напомнил вам
ситуацию, угрожающую или
связанную с неудачей.

17. Вам было нетрудно правдиво
ответить на этот вопрос.

ооооооо ооооооо соооооо

ооосооо

оооосоо ооооооо ооооооо

ооооооо

ооооооо ооооооо

соооооо

ооооооо ооооооо

ооосооо ооосооо оооосоо

оооссоо

Этот вопрос был для вас важен.

Этот вопрос точно не опреде­лял ситуацию.

Этот вопрос не определял четко вашей реакции на описываемую им ситуацию.

Ответ на этот вопрос требо­вал длительного припомина­ния фактов и переживаний вашей жизни.

Было легко понять этот вопрос, поскольку слова подобраны удачно.

Вы часто задумываетесь над тем, что составляет содержа­ние этого вопроса.

Не волнует (безразлично) то, что люди, имеющие значение в вашей жизни, будут знать ответ на этот вопрос.

Легко понять этот вопрос, так как он просто построен (сформулирован).

Вы реагируете (ведете себя) так часто.

Вам неприятно думать о том, что затрагивается этим вопросом.

Часто были в ситуациях, похожих на описываемую в этом вопросе.

Этот вопрос не был для вас неприятен.

Ответ на этот вопрос не совпадает с мнением окружа­ющих вас людей.

Этот вопрос не вызвал у вас тревоги.

Вы смогли бы изменить ответ на этот вопрос.

Этот вопрос не напомнил вам ситуации угрожающей или связанной с неудачей.

Вам было трудно правдиво ответить на этот вопрос.

 

Если в распоряжении испытуемого нет готовых образцов поведения либо их давление на него невелико, избирается первый путь, на котором ответ определяет­ся факторами IV и I (ценность вопроса и эмоционально-мотивационная установ­ка). М. Новаковская подчеркивает, что ответ R_t контролируется обратной связью (/?!->начало первого пути), которая отражает субъективную вероятность твердо­сти решения. Наконец, возможен третий путь, на котором варианты ответа — это стимул, тогда как сам ответ детерминирован статистически выраженным предпоч­тением испытуемого к определенной категории ответов.

М. Новаковская вводит в свою модель элемент, названный «поддающееся предвидению следствие решения». Этим символизируется механизм сознатель­ного, осмысленного формирования окончательного ответа. По каждому из трех путей (или по некоторым из них) проходят как бы «проекты» ответов. Из этих «проектов» испытуемый выбирает окончательный ответ, который должен быть одобрен на основе обратной связи с фактором III. Контроль ответа, представлен­ный в модели обратной связью с фактором III, реализуется на двух уровнях: прав­дивости и практической полезности.

На первом уровне действует контроль правдивости, которому подлежит ответ /?,, должный отражать внутреннее убеждение испытуемого о «фактическом, реаль­ном положении вещей» (Nowakowska, 1975, р. 155). Это сознательное суждение, независимое, вероятно (в той мере, в которой это возможно), от социальных сте­реотипов, а также от оценки результатов. Контроль правдивости ответа реализу-этся в последовательной проверке пробных ответов R_{, что приводит к стабилиза­ции понимания вопроса, а затем и к стабилизации ответа.

На втором уровне осуществляется контроль практической полезности оконча-гельного ответа R, являющегося функцией ответов R_i и R₂ или только одного из шх. Ответ R₃, как предполагается, появляется только в том случае, когда нет от-(етов Ri и R₂.

Контроль практической полезности, считает М. Новаковская, основывается на средвидении следствий, могущих возникнуть в итоге окончательного ответа. Если тот ответ не согласуется с R_t (неправдивый), то возможно наказание в виде не­благоприятной самооценки («угрызения совести»). Расхождение с R₂ может по­лечь за собой «кару» в виде неодобрения со стороны окружающих людей (воз-южен вариант, когда отрицательная реакция окружающих желательна для испы-уемого).

Процесс проверки последовательных пробных ответов на выделенных уровнях онтроля будет продолжаться до тех пор, пока субъективно оцениваемая правди-эсть решения либо его практическая полезность не возобладает. Таким образом, роцесс формирования ответа состоит из двух этапов:

1) испытуемый может выбрать один ответ или оба ответа -й,и R₂; первый
контролируется с позиции его правдивости, другими словами, согласован­
ности с внутренними убеждениями при стабилизировавшейся интерпрета­
ции вопроса;

2) на основе ответов R_t и R₂ выбирается окончательный, контролируемый его
практической полезностью, понимаемой как предвидение следствий приня­
тия данного решения.

5.2. Проблема достоверности личностных опросников... 271

Выделенные автором два этапа контроля — важнейшие и, пожалуй, наиболее ценные составляющие модели. Этим определяются «участки», в которых могут появиться факторы, искажающие ответы испытуемых.

Разработанные М. Новаковской шкалы оценки вопросов при двукратном их использовании по истечении некоторого времени с тем же самым тестом (16PF Кеттелла) и с теми же испытуемыми позволили определить факторы, вызываю­щие изменение ответа при повторном исследовании. Не касаясь оригинальной математической процедуры, остановимся на тех результатах, которые имеют пси­хологическое значение (знаком «*» отмечены те постулаты, по которым обратное утверждение несправедливо):

♦ чем более ответы испытуемых совпадают с оценками и мнениями их соци­
ального окружения, тем более правдоподобно их постоянство;

♦ чем труднее испытуемому правдиво ответить на вопрос, тем с большей ве­
роятностью он изменит свой ответ*;

♦ чем более испытуемый безразличен к тому, что затрагивается вопросом, тем
больше вероятность постоянства ответа*;

♦ чем более неприятно для испытуемого содержание вопросов, тем большая
вероятность постоянства ответов*;

♦ чем больше ответ на вопрос воспринимается как угрожающий, тем более
правдоподобно постоянство ответа*;

♦ чем сильнее связь между содержанием вопроса с собственными проблема­
ми испытуемого, тем больше вероятность постоянства ответа*;

♦ чем сильнее беспокойство, вызываемое вопросом у испытуемого, тем боль­
ше вероятность постоянства ответа*;

♦ чем менее ясен, понятен вопрос для испытуемого, тем больше вероятность
изменения ответа*.

Суммируя эти данные, М. Новаковская делает вывод, что устойчивость отве­тов связана с негативной эмоциональной реакцией на содержание вопросов и от­рицательным опытом испытуемых. Изменчивость же ответов — с негативной ин­теллектуальной оценкой как вопросов, так и даваемых на них ответов.

М. Новаковская выдвигает требующую изучения гипотезу о том, что посто­янство ответов может быть функцией защитных механизмов. Это возможно при условии, когда «предыдущий опыт, понимаемый здесь как специфическая систе­ма ожиданий, определяющих отношение к вопросу, стимулирует определенные, характерные для данного испытуемого защитные механизмы» (Там же, с. 168). В случае, когда защитные механизмы не «включаются», постоянство или измен­чивость ответа определяется преимущественно интеллектуальной оценкой как вопроса, так и ответа. По мнению автора, представленные в исследовании зависи­мости включают как частные случаи модели Голдберга (о неясности как факторе, приводящем к непостоянству ответов), так и А. Эдвардса (о социальном одобре­нии как факторе, способствующем стабильности ответов).

Иной подход к изучению переменных, определяющих ответы на вопросы лич­ностных шкал, реализуется в исследовании Д. Фиске (Fiske, 1971). Он полагает,

что в процессе выполнения любого теста на испытуемого оказывают действие три группы стимулов: тестовая ситуация (сам факт тестирования), специфичные осо­бенности данного теста и специфичные характеристики отдельных заданий. Как уже отмечалось выше, диагностическая ситуация влияет на ответы испытуемых (например, исследование в целях отбора на работу или в рамках научного экспе­римента). Личность экспериментатора, наконец, окружающая обстановка также влияют на формирование ответов.

Обсуждая две остальные группы стимулов, Д. Фиске считает, что прежде все­го инструкция, предлагаемая испытуемому, определяет специфичные особенно­сти теста и оказывает влияние на способ интерпретации частных заданий. Отдель­ные стимулы, относящиеся к выделенным группам, взаимодействуют, создавая дополнительные трудности при попытках их выделения и изучения.

Согласно Фиске, исследование переменных, определяющих ответы на вопро­сы, можно осуществлять по экспериментальной либо корреляционной схеме. В первом случае сравниваются результаты, полученные в обособленных группах испытуемых, на которых воздействовали различными факторами. Корреляцион­ная схема исходит из анализа индивидуальных различий в способах реагирования или интерпретации отдельных заданий (вопросов) и в последующем объяснении их преимущественно действием специфичных факторов.

Ни та ни другая схемы не являются удовлетворительными способами контро­ля над переменными, обнаруживающими себя в психодиагностических исследо­ваниях личности (Fiske, 1971, р. 208). Неадекватность как экспериментальной, так и корреляционной схем усматривается в том, что испытуемый (и здесь Фиске вхо­дит в противоречие с взглядом большинства специалистов) не знает целей иссле­дования. Неясность «тестовой ситуации», считает он, приводит к тому, что при формировании ответов на вопросы личностных шкал решающее значение приоб­ретают побочные факторы.

Среди факторов, искажающих ответы на вопросы, в первую очередь называет­ся потребность в защите «Я», затем — необходимость социального одобрения, желание новых впечатлений, наконец, то, что можно обозначить как принцип при­ложения минимальных усилий (нежелание предпринимать сколько-нибудь зна­чительных условий для работы с опросником). Два первых фактора имеют реша­ющее значение, а учет действия последних требует не усложнять инструкций и обходиться возможно меньшим количеством вопросов, адресованных испытуемо­му методикой. Интересны в этом аспекте данные, приводимые А. Анастази (1982). Ссылаясь на клинические исследования больных разными формами невроза, ав­тор указывает, что для лиц, озабоченных своими проблемами и прибегающих к интеллекту как средству защиты, характерно более точное воспроизведение в оп­роснике своих эмоциональных затруднений, нежели у импульсивных и беспечных индивидов, которые стремятся избегать неприятных мыслей и эмоций и первой защитной реакцией которых является отрицание.

Обращаясь к процессу формирования ответов, Д, Фиске утверждает, что иссле­дования, базирующиеся на анализе уже полученных от испытуемого ответов, не могут дать достоверного материала для понимания этого процесса. Сразу после

ответа от испытуемых нужно требовать объяснения, как протекало формирование ответа, какими соображениями они руководствовались (способ такого опроса не описывается). Полученные в ходе эксперимента объяснения испытуемых позво­лили установить лишь то, что чаще всего ответ формируется спонтанно, вовремя осмысления содержания вопроса. Только в единичных случаях время обдумыва­ния ответа достаточно длительное. Факторы, обусловившие тот или иной ответ испытуемого, не были точно определены. Автор ограничивается указанием на то, что процесс формирования ответа характеризуется значительной дифференциа­цией. Надо думать, к такому выводу можно прийти и без каких-либо специаль­ных исследований. В отличие от М. Новаковской, Д. Фиске пренебрегает динами­кой процесса формирования ответа.

Основная задача, на решение которой ориентированы модели М. Новаковской и Д. Фиске,— выделение переменных, определяющих ответы испытуемых на во­просы личностных шкал. В. Саноцкий (Sanocki, 1978), анализируя эти модели, вполне обоснованно считает, что в них не раскрывается «причинных зависимостей между ответом и тем, индикатором чего он по определению является».

Саноцкий, вслед за С. Новак (Nowak, 1970), выделяет три типа связей, возмож­ных в личностных опросниках, между ответом и тем, индикатором чего он явля­ется (свойство, черта личности). Связи описываются в виде ситуаций.

Ситуация I: не можем определить, почему между ответом и тем, индикатором чего он является, возникает связь.

Ситуация II: можем установить, что корреляция между ответом и тем, инди­катором чего он является, иллюзорная (когда на основе результатов, полученных с помощью личностного опросника, делаем заключение о поведении в повседнев­ных ситуациях, то не полагаем причинной связи между этими ситуациями и отве­тами на вопросы, а ссылаемся на иную, общую для них причину).

Ситуация III: ответы рассматриваем как следствие переменной, находящейся в эмпирической связи с этими показателями. Например, испытуемый на вопрос £, дал ответ г, ибо он экстраверт, а на вопрос i₂ получили ответ г₂, так как испытуе­мый — невротик. Здесь экстраверсия и нейротизм полагаются причиной именно таких, а не каких-либо иных показателей.

Другими словами, мы лишены возможности указать на причину возникнове­ния связи ответа с заключенным в вопросе содержанием, например описанием того или иного образца поведения. Подтверждение своей мысли Саноцкий нахо­дит в данных Дж. Виггинса (Wiggins, 1973), который обращает внимание на то, что ответы на те утверждения MMPI, которые обычно признаются диагностически значимыми для определенной нозологической группы, нередко по своему содер­жанию расходятся с клинической характеристикой этой группы. Так, больные с параноидным синдромом чаще, чем психически здоровые лица, отрицают утвер­ждение: «Я осторожно веду себя с людьми, проявляющими ко мне более друже­ское отношение, чем я рассчитывал». Также мы не находим удовлетворительного объяснения тому, что «органических» от «функциональных» больных статисти­чески значимо отличает ответ на утверждение: «Не люблю, когда женщины ку­рят». На подобных примерах Дж. Виггинс основывает заключение о том, что мно-

гие ответы не находятся в рациональной связи с критерием выбора утверждения (вопроса) для конструирования соответствующей шкалы.

Саноцкий критикует, и с этим нельзя не согласиться, как авторов личностных опросников, так и пользователей за игнорирование многопричинности явлений, которые они изучают. Даже в случае изучения такой простой переменной, как время реакции, необходимо принять некоторые идеализирующие этот параметр предположения, касающиеся действия побочных факторов. Установление же при­чинно-следственных связей в случае особенностей черт личности будет значи­тельно более трудной задачей.

Упрощением, если не называть это ошибкой, будет считаться предположение о том, что диагностически значимые ответы на утверждения, составляющие, ска­жем, шкалу шизофрении MMPI, должны чаще всего появляться у больных с этим диагнозом (частота совпадения «ненормальных» профилей MMPI с профилями здоровых, по данным С. Хатауэй [Hathaway, 1965] составляет 10-20 %). Для того чтобы в этом убедиться, пишет Саноцкий, достаточно спросить: о каких больных шизофренией идет речь?

Диагностическое исследование проводится в условиях, не совпадающих с теми, в которых (или для которых) был создан опросник. Изменение условий приводит к появлению новых факторов, обусловливающих ответ. «Принимая во внимание неизбежную вариабельность условий, необходимо было бы потребовать разработки шкал в значительном числе вариантов <...> если же говорить конкрет­но о шкале шизофрении, то можно отметить необходимость специальных норм, в которых учитывались бы продолжительность лечения, действие фармакологиче­ских препаратов и т. п.» (Sanocki, 1978, р. 255).

Установление того, как испытуемый понимает содержание вопроса, в чем сущ­ность «внутреннего ответа», оценка степени его искажения — дело трудное, но осу­ществимое. Однако если эту процедуру осуществлять для каждого вопроса, то «определение эмпирическим способом того, чем руководствовался данный испы­туемый, давая такие, а не другие ответы, практически невозможно» (Там же, р. 256).

Резюмируем исследование Саноцкого в виде следующих основных положений:

1) ответ испытуемого — следствие многих причин, выступающих в различных
связях и вариантах у разных лиц и, более того, могущих изменяться от от­
вета к ответу у того же самого лица¹;

2) в качестве одной из причин выступает изучаемая черта (свойство) лично­
сти, но ее связь с ответом всегда будет выражаться статистически, а не стро­
го детерминистически;

3) необоснованно объяснение результатов, полученных с помощью опросни­
ков, «напрямую», т. е. когда ответ понимается как индикатор личностной
переменной, воплощенной в вопросе;

4) прогнозируя на основе результатов опросника (даже обладающего высокой
валидностью) поведение испытуемого в конкретных жизненных ситуаци-

¹ Это ставит под сомнение общепринятую «суммарную» модель опросника, в которой ответы, различ­ные по ряду характеристик, трактуются как «идентичные».

ях, следует помнить, что связь между ними (результатами и ситуациями) возникает в силу общей причины, но она не единственная, а одна из множе­ства других.

В связи с проделанным анализом взаимосвязи «вопрос—ответ» представляется необходимым остановиться на допустимости использования опросников для диагно­стики психофизиологических параметров. Немало психологов как в нашей стране (В. В. Белоус, 1967; В. М. Русалов, 1989; и др.), так и за рубежом (Strelay, 1982; и др.) склонны считать, что с помощью опросников могут быть получены данные о раз­личных природных свойствах темперамента. Например, показатели экстра- интро-версии, определенные с помощью опросника Айзенка, рассматриваются как едва ли не полностью совпадающие с наследственно обусловленным типом нервной системы. Здесь уместно сказать о том, что в зарубежной литературе нередко до­пускается отождествление тестов личности и темперамента, достаточно вспом­нить, например, «Обзор темпераментов» Гилфорда—Циммермана (The Guilford— Zimmerman Temperament Survey, 1956). He проводится различие между лично­стью и темпераментом и в работах последних лет, опубликованных известным английским специалистом в области психодиагностики П. Клайном. Все это — свидетельство слабости методологических позиций наших зарубежных коллег, их нежелания обращаться к вопросам теории, удовлетворяясь эмпирическими дан­ными, которые далеко не всегда позволяют отделить друг от друга разноуровне­вые составляющие целостного поведения.

Так, Я. Стрелей (Strelay, 1982) пишет: «Опираясь на параметры условнореф-лекторных процессов — скорость образования и переделки условных реакций, их интенсивность и изменение ее под воздействием ряда факторов, сохранность условных реакций во времени и т. п., — судят об отдельных свойствах темпера­мента. Сходными, а иногда идентичными (выделено нами. — Л. Б.) показателями пользуются психологи, изучающие такие характеристики личности, как экстра­версия—интроверсия или уровень тревожности» (р. 128). Как известно, свою идею о сходстве особенностей темперамента и личностных характеристик Стрелей ре­ализовал в Опроснике свойств темперамента.

Исходя из ранее отмеченной многопричинной обусловленности ответов на во­просы личностных шкал, наивно полагать, что, скажем, за тревожностью, измерен­ной MAS (шкала манифестации тревожности), стоят исключительно свойства не­рвной системы. Некорректны попытки «изгнать» из вопросов личностных шкал, как это пытается сделать В. М. Русалов (1987), все то, что направлено на выявле­ние предметно-содержательных характеристик личности, сохраняя и подчеркивая в них формально-динамический аспект. Индивидуально-личностные особенно­сти, обнаруживаемые при использовании опросников, очевидно, будут «окраши­ваться» и свойствами темперамента, однако нет никаких оснований считать их непосредственно детерминируемыми психодинамическими параметрами. Много­численные попытки измерения психофизиологических показателей с помощью опросников обусловлены не только игнорированием множественности причин, порождающих ответ на вопрос, но и необоснованной уверенностью некоторых исследователей в том, что за любым явлением, изучаемым психологической нау­кой, может быть обнаружена его психофизиологическая основа.

5.3. Личностные опросники и теории личности

Ранее было сказано о том, что опросники могут быть эмпирическими и фактор­ными. Создание эмпирических опросников происходит путем поиска вопросов (заданий), позволяющих разделять группы испытуемых, подобранные на осно­ве какого-либо критерия, имеющего отношение к тестируемому поведению или свойству личности. Зачастую таким критерием является клинический диагноз или синдром. Например, утверждения шкал MMPI формировались из тех, на ко­торые чаще всего определенным образом отвечали больные разной нозологи­ческой принадлежности. Соответственно, применяя этот опросник, мы устанав­ливаем «близость» обследуемого одному из типов дисгармонического развития личности. Такой подход позволяет ограничиться пониманием ответов как эмпи­рических показателей и не требует анализа причинно-следственных связей. Эмпи­рическим опросникам отдают предпочтение многие психологи-практики за рубе­жом (Hathaway, 1965; Wade & Baker, 1977; и др.).

Не приходится возражать против применения «эмпирических» опросников для симптоматической диагностики, а связанные с этим проблемы имеют по боль­шей части технический характер. Точность диагноза, осуществляемого с их помо­щью, во многом будет зависеть от полноты раскрытия статистических закономер­ностей. Высказываемое иногда противниками тестирования в какой бы то ни было форме мнение о непродуктивности подобных опросников для решения, например, задач клинико-психологической диагностики якобы потому, что получаемые с их помощью «коды и кривые возвращают клинике ее же синдромы, нозологические формы, типы психопатий и т. д., но только в формализованном виде» (Рубин­штейн, 1979, с. 55), неправомерно. Достигаемая при использовании таких опрос­ников индивидуализация картины заболевания позволяет наметить оптимальные пути терапии и коррекции, объективно оценить их эффект.

Термином «факторные опросники» по сути дела объединяются два их типа — опросники типологические и опросники черт личности. Например, опросник Айзенка разработан на основе выделения типов личности как целостных обра­зований, не сводимых к набору черт (факторов). Такой подход к конструирова­нию опросника требует группировки обследуемых, а не личностных признаков (В. М. Мельников, Л. Т. Ямпольский, 1985). В этом случае диагностика осущест­вляется на основе сопоставления с соответствующим типом личности и фактор­ный анализ используется для группировки испытуемых по степени близости в пространстве измеряемых личностных признаков. Причем в случае исследований Айзенка речь идет о «группировке испытуемых на заданные группы» (о каждом испытуемом заранее известно, к какой группе он принадлежит). Задача сводится к тому, чтобы найти правило разделения этих испытуемых на заданные группы по психологическим признакам.

Возможен и иной путь — группировка личностных признаков (черт), а не об­следуемых. Соответственно диагностика осуществляется по степени выраженно­сти этих черт. Достаточно типичным представителем опросников черт личности можно назвать 16Р^Кеттелла. Здесь факторный анализ является методом преоб­разования исходного, достаточно большого набора групп тесно связанных между

Таблица 5.2