Неоклассическая, кейнсианская и институциональная теории

 

Тема 10. Экономическая теория западной Европы второй половины XIX столетия

 

Австрийская школа

 

Родоначальником австрийской школы был Карл Менгер (1840–1921), профессор Венского университета, опубликовавший в 1871 г. работу "Основания политической экономии", а в 1887 г. "Исследования о методе социальных наук и политической экономии в особенности". Другой представитель австрийской школы – Фридрих Визер (1851–1926) развивал идеи Менгера в своих работах "Происхождение и основные законы хозяйственной ценности" (1884), "Естественная ценность" (1889), "Закон власти" (1926). Наиболее видным представителем этой школы стал Евгений Бем-Баверк (1851–1919) – профессор Венского университета, президент Австрийской академии наук и министр финансов Австрии. Основные труды Бем-Баверка – "Права и отношения, рассматриваемые с точки зрения народнохозяйственного учения о благах" (1881), "Основы теории ценности хозяйственных благ" (1886), "Естественная стоимость" (1889), "Капитал и прибыль" (1889), "Позитивная теория капитала" (1891) и "Теория Карла Маркса и ее критика" (1896).

 

В вышеназванных изданиях обстоятельно излагалась теория предельной полезности, характерная для австрийской школы. Если К. Менгер формулировал основные положения этой теории, описывая индивидуальные акты обмена, то Визер уже использовал принцип предельной полезности для оценки стоимости издержек производства, а Бем-Баверк, развивая идеи Менгера и Визера, дал наиболее развернутый вариант новой теории, дополнив ее субъективистской концепцией процента.

 

Теория предельной полезности непосредственно противопоставлялась марксистской трудовой теории стоимости, на которой базируется теория прибавочной стоимости. Е. Бем-Баверк, указывая на железную логику "Капитала" К. Маркса, заявил, что для опровержения марксизма в целом достаточно показать несостоятельность его учения о стоимости.

 

Теория предельной полезности

 

При разработке теории предельной полезности представители австрийской школы использовали различные определения стоимости полезностью вещи (потребительной стоимостью), которые развивали еще Тюрго, Кондильяк, Германн, Сэй, и в особенности так называемые законы Госсена, сформулированные немецким экономистом в середине XIX в. Согласно этим законам, в ходе "постепенного насыщения неудовлетворенных желаний или неприятных ощущений, которые проистекают из нарушения своеобразного физиологического равновесия убывает полезность блага. Далее он утверждал, что при ограниченности ресурсов перед индивидом возникает проблема, как наилучшим образом распределить свои средства для удовлетворения потребностей. Для ответа на этот вопрос он построил схему, в которой римскими цифрами обозначал потребности человека в различных предметах от I до X, в зависимости от их значения для благополучия субъекта – от насущной к наименее важной. Арабские цифры в этой таблице показывали, как хозяйствующий субъект оценивает первую, вторую и последующие единицы блага, удовлетворяющего ту или иную потребность.

 

К. Менгер при решении проблемы цены, которой он подменил стоимость, опирался на метод робинзонады и исследовал поведение индивида, поступки которого подчинены поиску наибольшей выгоды, или рациональной психологии. Предложение товаров на рынке он объявил неизменным, считая, что в этих условиях ценность того или иного блага будет зависеть от спроса, а изменение последнего – от предельной полезности этих благ.

 

Среди основателей австрийской школы Менгер был первым, кто сформулировал принцип снижающейся полезности. Согласно этому принципу стоимость однородного блага определяется той наименьшей полезностью, которой обладает последняя единица запаса. В своей таблице К. Менгер абстрагировался от того факта, что субъективная оценка одного и того же товара разными людьми различна. Так, очевидно, что субъективная оценка хлеба предпринимателя и пролетария различна, однако они платят одинаковую цену за равное количество хлеба. Далее Менгер, ставя ценность благ в зависимость от редкости, приходил к выводу, что она определяется размерами предложения. При увеличении или уменьшении количества благ изменяется степень удовлетворения потребности предпочтения потребителей сделать количественно соизмеримыми, "австрийцы" использовали стоимостные показатели (денежные цены). Однако очевидно, что сами субъективные оценки потребителей зависят от структуры цен на предметы потребления. Итак, субъективная стоимость (предельная полезность), которая призвана определять цены, сама зависит наряду с другими факторами от цен. Следует обратить внимание на то, что в теории предельной полезности, с одной стороны, количество благ сопоставлялось с абсолютными потребностями в них, с другой – говорилось о соотношении количества благ с платежеспособным спросом. Во втором случае предельная полезность сама оказывалась производной от уровня цен. Претензия австрийской школы дать монистическое определение источника ценности благ их полезностью не увенчалась успехом.

 

Бем-Баверк, пытаясь уйти от очевидных неувязок в теории предельной полезности, ввел понятие субституционной предельной полезности. Он заявлял, что предельная полезность какого-либо блага совпадает с той пользой, которую приносит последняя единица этого блага; причем последнее благо должно удовлетворять самые маловажные нужды. Смысл же самой субституционной полезности раскрывался на примере с утерянным пальто. Бем-Баверк утверждал, что предельная полезность такого пальто определяется предельной полезностью тех предметов потребления, которыми человек вынужден жертвовать, чтобы купить новое пальто.

 

Однако противоречивость присуща и субституционной стоимости. Не спасает ссылка на самые маловажные нужды при определении предельной полезности. У бедного человека субституционная стоимость утерянного пальто будет определяться предельной полезностью необходимых продуктов питания, а у богатого – предельной полезностью предметов роскоши, а это, в свою очередь, будет зависеть от структуры цен на различные предметы потребления. Выходит, что сама субституционная полезность зависит от цен. Это еще раз свидетельствует о невозможности вывести из полезности меновое отношение между товарами и дает основание сделать вывод о теоретической несостоятельности австрийского варианта концепции предельной полезности.

 

Главным недостатком австрийской школы явилось то, что при определении ценности она абстрагировалась от производства – решающего условия образования стоимости и от труда – единственного ее источника. Как отмечалось, представители австрийской школы основной проблемой политэкономии провозгласили исследование рационального распределения ограниченных ресурсов, или отношение человека к вещи в условиях заданности уровня производства. Товар в их концепции выступает уже в готовом виде, поэтому основные экономические закономерности выводятся из анализа обмена.

 

Объявляя редкость товара фактором стоимости, австрийские экономисты ставили все “с ног на голову”. В действительности относительная редкость товаров сама определяется их стоимостью. Теоретики австрийской школы обосновывали свою теорию предельной полезности, ссылаясь на редкие, невоспроизводимые товары. Но это так же сомнительно, как и попытка решать проблему ценообразования на необитаемом острове. Очевидно, что сама предельная полезность учитывает возможность наличия запасов у продавца, что, в свою очередь, предполагает постоянное их производство. Следовательно, использование принципа редкости и изолированности хозяйства для решения проблемы ценности неприемлемо.

 

Авторы теории предельной полезности не только игнорировали производство, они искажали и картину обмена. Австрийская школа исходила из условий, не типичных для массового производства и обмена при капитализме. Ее теоретики произвольно утверждали, что для продавца реализуемые им товары – только потребительные стоимости, которые удовлетворяют его собственные потребности. В действительности для продавца его товар не имеет непосредственной полезности. Для него имеет значение лишь стоимость товара, связанная с затратами труда. На рынке уровень цен на товары устанавливается в зависимости от общественно необходимых затрат труда, а продавцы и покупатели в своих субъективных оценках исходят из этого уже существующего уровня цен. Следовательно, сами субъективные оценки имеют производный характер, не субъективные оценки определяют цены на товары, а, наоборот, они сами определяются этими ценами.

 

Обращая внимание на методологические и теоретические изъяны теории предельной полезности, нельзя в то же время не отметить, что проблемы взаимодействия спроса и предложения в ценообразовании, вопросы взаимной связи потребительной стоимости (полезности) и стоимости, соотношения платежеспособного спроса и цен, затронутые в этой теории, являются важными для понимания функционирования товарного производства. Совершенно очевидно, что изучение и прогнозирование спроса и предложения, исследование конкретных рынков является актуальной задачей для экономической науки. С целью решения этой задачи современные буржуазные экономисты используют теорию предельной полезности, усилив внимание к изучению закономерностей потребительского спроса, анализу предложения, исследованию рынков совершенной и несовершенной конкуренции и ценообразования факторов производства на микроэкономическом уровне.

 

Теория производительных благ

 

Австрийская школа, как было показано, при разработке теории предельной полезности игнорировала анализ процесса производства и труда. Однако буржуазная экономическая наука была вынуждена все же исследовать издержки производства, которые должен учитывать каждый капиталистический предприниматель. Решая эту проблему, "австрийцы" разработали теорию производительных благ, в которой предпринимается попытка психологизировать издержки производства и трактовать их как своеобразную полезность. Все блага были разделены на потребительные, удовлетворяющие личные потребности, и на производственные, к которым отнесены средства производства и труд. При этом труд рассматривался не как живой творческий процесс, а как одно из многочисленных благ и отождествлялся со средствами производства. Естественно, возникал вопрос: чем же определяется стоимость этих благ? Визер, а вслед за ним и Бем-Баверк, исходя из общего принципа определения ценности полезностью, заявляли: производительные блага своей стоимости не имеют, поскольку прямо не удовлетворяют человеческие потребности. Эти блага трактовались ими как будущие, или потенциальные, потребительные блага. Полезность производительных благ они определяли полезностью потребительных благ, которые могут быть полезны с их помощью. Из этого делался вывод, что стоимость издержек производства имеет производный характер и отражает только стоимость конечного продукта.

 

Бем-Баверк писал: "не издержки производства дают ценность своим продуктам, а, наоборот, издержки производства получают ценность от своих продуктов". Этот процесс он иллюстрировал курьезной аналогией, заявляя, что подобно тому, как луна светит отраженным светом солнца, так и производительные блага отражают стоимость потребительных благ. Но подобная аналогия не заменяла доказательства.

 

Бем-Баверк пытался классифицировать все блага в зависимости от того, как близки они к удовлетворению человеческих потребностей. В первый разряд были включены сами потребительные блага, во второй – производительные, участвующие в непосредственном производстве потребительных благ, в третий – те, которые участвуют в производстве благ второго разряда, и т.д. Бем-Баверк демонстрировал такую классификацию на примере образования ценности железа. Поскольку из железа изготовляется множество различных потребительных стоимостей, которые имеют различные полезности, а значит, и различные ценности, то "ценность единицы производительных средств определяется, пользой и ценностью продукта, имеющего наименьшую предельную пользу среди всех продуктов, на производство которых хозяйственный расчет позволил бы употребить эту единицу производительных средств".

 

Первооткрывателем этой идеи был Визер, который издержки производства связывал с предельной полезностью довольно сложным образом. Он утверждал, что ценность продуктов определяется ценностью издержек производства, а ценность последних – предельной полезностью предельного потребительного блага. Эту идею он изложил в докладе на семинаре Книса, где трактовал издержки как приносимую в жертву полезность. Это положение в историю буржуазной политической экономии вошло под названием "закон издержек производства", или "закон Визера". Действие этого закона австрийская школа распространяла на все блага, исключались только "свободные блага", куда отнесены земля, воздух и т.д. Эти рассуждения свидетельствуют о том, что "австрийцы" исказили сущность стоимости издержек производства (производительных благ), перевернув все с ног на голову. Они утверждали, что стоимость издержек производства является производной величиной от стоимости конечного продукта, в то время, как в действительности сама стоимость конечного продукта является воплощением общественно необходимых затрат труда в процессе его производства. Они игнорировали тот факт, что стоимость средств производства переносится на производимый ими новый продукт. В корне ошибочно и отождествление австрийской школой труда со средствами производства, в результате чего труд рассматривался не как процесс, совершающийся между человеком и природой, а как материальная вещь.

 

Правда, Карл Менгер не выделял трех факторов производства и считал, что все производительные блага равнозначны, а распределение общей стоимости продукта происходит между всеми разнообразными производительными благами. Производить подсчет он предлагал путем использования "метода лишения". Расчет ценности производительного блага рекомендовалось осуществлять путем выявления влияния на предельную полезность конечного продукта, устранения незначительной части данного блага из процесса производства. В отличие от Менгера, Визер принимал трехфакторную концепцию. Он утверждал, что начинать надо с изучения сочетания факторов (капитала, труда и земли) и далее определять, какая доля стоимости может вменяться каждому фактору. Кроме того, он предлагал сравнивать ценность данного предмета потребления с ценностью другого предмета, изготовленного из тех же материалов, но в других пропорциях. Этот метод получил название метода производительного вклада. Бем-Баверк же, рассматривая проблему распределения, ратовал за "метод альтернативных издержек". Он заявлял, что стоимость производительного блага, которое исключено из процесса производства, нужно подсчитывать, исходя не из его влияния на конечный продукт, а по стоимости производительного блага, которое заменило исключенное.

 

Психологическая теория процента

 

Представители австрийской школы предприняли попытку создать субъективно-психологическую концепцию прибыли. Этой цели и была посвящена работа Бем-Баверка "Капитал и прибыль", где доказывалось право капиталиста на прибыль путем сведения ее к проценту.

В этой работе давалась тенденциозная интерпретация теории прибыли в истории экономической науки, начиная от древнегреческого мыслителя Аристотеля и до конца XIX в. Однако основное внимание Бем-Баверк сосредоточил на критике теории эксплуатации, сторонниками которой считал К. Маркса и всех социалистов.

 

Теории прибавочной стоимости К. Маркса Бем-Баверк противопоставил свою теорию процента. Используя субъективно-психологический метод исследования, он "сконструировал" такие категории, как "настоящее благо" (заработная плата) и "будущее благо" (средства производства и труд рабочих). Рассуждал Бем-Баверк следующим образом. Он заявлял, что благо, которым человек пользуется сегодня, неравноценно тому благу, которым он будет пользоваться завтра, что ценность нынешних благ при равных условиях всегда больше ценности таких благ в будущем.

 

Следует обратить внимание, что объяснение этому положению давалось сугубо потребительское и психологическое. Оно гласило, что человек настоящее ценит дороже будущего, часто неопределенного, и поэтому готов платить за благо насущного дня больше. Из этого делался вывод, что процент возникает в результате влияния фактора времени на стоимость благ. "Люди обменивают определенную сумму будущих обязательств, – писал он, – на меньшую сумму денег, так как потребительские блага, которые можно приобрести за эти деньги сегодня, они ценят так же, как большее количество тех самых благ в будущем". Таким образом, источник процента усматривался в разнице оценок будущих и настоящих хозяйственных благ, а сам процент объявлялся вечной и естественной категорией. Процент у Бем-Баверка выступает как результат "ожидания" капиталиста, хотя в действительности ни "ожидание", ни время сами по себе не могут быть источником стоимости. Следует отметить, что в приведенных рассуждениях Бем-Баверка прибыль сводилась к проценту.

 

Согласно Бем-Баверку, труд – это "благо будущего", так как он создает продукт только через определенный период, а следовательно, рабочий – владелец "будущего блага". Предприниматель же, нанимая рабочего, дает ему "настоящее благо" при выдаче заработной платы. Капиталист и рабочий, по мнению Бем-Баверка, обмениваются этими благами. Получается, что труд по истечении времени создаст какие-то блага, и эти блага из-за более низкой оценки будущих благ по сравнению с настоящими будут по стоимости превышать заработную плату. Это превышение и составит процент, а вернее прибыль капиталиста. Эксплуатация, с точки зрения Бем-Баверка, здесь отсутствует, а более высокая стоимость продукта труда по сравнению с ценой труда (заработной платой) при добровольном обмене отражает равноценность и справедливость отношений капиталиста и рабочего.

 

Теория процента Бем-Баверка внутренне противоречива и не отражает реального процесса образования дохода капиталиста, поскольку вся проблема процента сведена к "цене времени". Несостоятельность такого решения проблемы становится очевидной, когда возникает вопрос: кто должен определять разницу в стоимости настоящих благ и благ будущих? В теории Бем-Баверка таких оценщиков не предусматривалось. Но сами рабочие такой нормы установить не могут, потому что они не в состоянии дать сравнение субъективной полезности предметов, приобретенных на заработную плату, и выработанной ими продукции. Это несопоставимо, даже если исходить из субъективной полезности психологических явлений.

 

Предприниматель такого сопоставления дать не может, поскольку полезность благ, приобретаемых на заработную плату, и полезность благ, созданных трудом рабочих, прямого отношения к нему не имеют. Да и вообще субъективные оценки очень неопределенны. Для того чтобы "обойти" этот вопрос, Бем-Баверк включил в свою концепцию процента положение о так называемых косвенных (окольных) методах ведения производства, понимая под ними удлинение периода производства с использованием капиталоемких процессов.

 

Это удлинение связано с наличием многих звеньев производства промежуточного характера, которые необходимо пройти до момента создания готовой продукции. Бем-Баверк рассуждал следующим образом: применение сегодняшних потребительных благ в производительных целях обеспечивает большее количество благ в будущем. При найме рабочего происходит эквивалентный обмен заработной платы (сегодняшних потребительных благ) на большее количество труда (будущих благ). Количество потребительных благ, которые можно получить при помощи производительного использования сегодняшних благ, возрастает в связи с более высокой физической производительностью применяемых с их помощью косвенных методов производства.

 

Лозаннская школа

 

В зрелом развернутом виде математическая теория экономического равновесия представлена в трудах крупнейшего буржуазного экономиста-математика, основателя лозаннской школы Леона Вальраса (1834–1910). Вальрас опубликовал свое основное произведение "Элементы чистой политической экономии" в 1874 г., где сформулировал ряд субъективистских "законов", уже представленных в работах Госсена и Джевонса (которые Вальрас тогда еще не читал). Главная заслуга Вальраса состоит в создании замкнутой математической системы (модели) общего экономического равновесия, которая претендовала на то, чтобы объяснить во взаимосвязи все категории капиталистического хозяйства на базе принципа субъективной полезности. Основные элементы системы равновесия Вальраса фигурируют в буржуазных учебниках политэкономии и по сей день.

 

Социально-экономические взгляды Вальраса можно охарактеризовать как буржуазно-реформистские. Свою теорию он выдвигал в качестве обоснования ряда реформ, направленных на обеспечение "эффективной конкуренции" и социальной поддержки неимущим слоям со стороны государства, которое, по мнению Вальраса, должно национализировать землю и таким путем приобрести необходимые средства.

 

Л. Вальрас делил всех агентов производства на две группы: владельцев производительных услуг (земли, труда и капитала) и предпринимателей. Это основополагающее деление общества (на владельцев факторов производства и предпринимателей), которое с тех пор вошло во все буржуазные учебники политэкономии, не раскрывает, а маскирует коренную дихотомию буржуазного общества – деления на пролетариат и буржуазию. Таким образом, в самой основе математических моделей Вальраса заложен рыночный подход к экономическим явлениям.

 

По мнению Вальраса, владельцы производительных услуг являются продавцами указанных услуг и одновременно покупателями предметов потребления, предприниматели, наоборот, выступают покупателями производительных услуг и продавцами потребительских продуктов. Производство и потребление оказываются связанными посредством двух взаимодействующих рынков производительных услуг и потребительских продуктов. Равновесие в этой системе Вальрас характеризовал как состояние, при котором эффективный спрос и предложение производительных услуг равны и при котором существует постоянная, устойчивая цена на рынке продуктов и, наконец, продажная цена продуктов равна издержкам, выраженным в производительных услугах. Два первых условия относятся к равновесию обмена, третье – к равновесию производства.

 

В теории Вальраса равновесие, с одной стороны, рассматривалось как явление чисто функциональное, с другой стороны, как проявление субъективного стремления индивидов к максимуму полезности в условиях свободной конкуренции. Фактически Вальрас не искал условия равновесия, он стремился обосновать существование при капитализме свободной конкуренции устойчивого равновесия. Главную основу такого равновесия он видел в образовании средней или равной нормы прибыли на капитал как предпосылки максимума полезности. "С одной стороны, максимальная эффективная полезность, с другой стороны, единица цены, будь то продукта на рынке продуктов, услуги на рынке услуг или чистого дохода на рынке капиталов – таково, следовательно, двойное условие, согласно которому стремится организоваться мир экономических интересов подобно тому, как мир астрономических движений стремится организоваться согласно двойному условию притяжения, прямо пропорционального массам и обратно пропорционального квадрату расстояния".

 

В условиях капиталистической конкуренции в той мере, в какой цена и количество отдельно покупаемого продукта находятся в обратной связи друг с другом, тенденция к равновесию спроса и предложения действует вовсе не на основе "максимизации полезности" индивидов, а на основе стремления каждого капиталиста к максимизации прибыли. Колебания в пропорциях производства будут происходить до тех пор, пока все капиталисты не получат равную прибыль от своих вложений в разные отрасли хозяйства. Ограничителями колебаний являются физически допустимые пропорции производственного и непроизводственного потребления, с одной стороны, издержки производства – с другой. Наиболее глубокую основу процессов капиталистического рыночного регулирования производства составляют производство и распределение стоимости и прибавочной стоимости.

 

Теория Вальраса может быть объяснена так. Каждой рыночной цене соответствует свой способ рационального распределения товаров, исходя из максимума субъективной полезности, свой спрос и предложение. Таких максимумов полезности для субъекта может быть столько, сколько цен. Реально осуществимым максимумом субъективной полезности является тот, при котором устанавливается равенство спроса со стороны каждого отдельного индивида предложению товаров со стороны другого индивида. Иными словами, цена определяет спрос, спрос обусловливает предложение, а сама цена определяется максимумом субъективной полезности в условиях равенства спроса и предложения. В конечном счете цена товара, с одной стороны, ставилась в зависимость от совокупности остальных цен, а с другой стороны – от субъективной полезности.

 

Его последователь и преемник по лозаннской школе Вильфредо Парето (1848–1923) открыто провозгласил в качестве своей главной задачи создание "чистой" экономической теории, избавление политической экономии от понятия ценности вообще и "полезности" в частности. Он полностью отказался от каузального анализа в пользу функционального, заменив "логический метод" математическим. С этой целью Парето ввел вместо количественного понятия субъективной полезности порядковое, т.е. субъективное предпочтение, а вместо сопоставления порядковой полезности отдельных благ – сопоставление их наборов. Равно предпочтительные наборы двух благ описывались "кривыми безразличия" (заимствованными у Ф. Эджуорта). Функция порядковой полезности наборов из двух товаров измерялась высотой поверхности в трехмерном пространстве. Аналогичную замену количественных категорий "тягости затрат", "отрицательной полезности" на порядковые Парето производил в анализе издержек производства. В итоге разные сочетания издержек оказывались "равно предпочтительными" с позиции достижения данного эффекта. Взаимное пересечение поверхностей безразличия дает "тропинки" оптимального восхождения от одного уровня полезности к другому с минимальной "тягостью".

Парето полагал, что равновесие исчерпывающе характеризуется пятью основными условиями.

1. Взвешенные (по ценам) предельные полезности (предпочтения) равны для всех товаров.

2. Для всякого субъекта сумма доходов равна сумме расходов.

3. Количество всех благ до установления равновесия и после такового равно.

4. Цены готовых товаров равны издержкам производства.

5. Запас производительных благ – это данная величина и используется полностью; иначе говоря, имеющееся количество первичных продуктов равно количеству этих продуктов, трансформированных в процессе производства в другие продукты.

 

Система общего экономического равновесия, разработанная математической школой, характеризуется не только элементами, но и критерием самого равновесия. Этим критерием в работах Госсена, Джевонса, Вальраса и Парето явилась максимизация субъективной полезности, однако в различной интерпретации.

 

Л. Вальрас противопоставлял метод Джевонса как "индивидуалистический" якобы "коммунистическому" подходу Госсена. Отождествив коммунистическое распределение с субъективистски истолкованным, грубоуравнительным, Вальрас высказался в пользу позиции Джевонса. Критерием равновесия он признавал не общую максимизацию полезности, а ее максимизацию для каждого отдельного индивида в пределах обладания определенным исходным запасом благ.

 

Дальнейшее уточнение критерия устойчивого равновесия сделал Парето, сформулировав условие, получившее впоследствии название "оптимум Парето". Равновесие трактовалось как состояние, при котором было бы невозможно улучшить положение кого-либо из участников обмена без того, чтобы не ухудшить положение хотя бы одного из остальных.

 

Тема 11. Маршаллианская экономическая теория полезности: полезность и спрос. Кембриджская школа

 

Теория кембриджской школы представлена исследованиями А. Маршалла, Ф. Эджуорта, А. Пигу. Наиболее серьезный вклад внес А. Маршалл (1842–1924), один из крупнейших буржуазных ученых в истории экономической мысли. Его теория, основы которой изложены в "Принципах политической экономии", стала не только систематизацией и обобщением положений пострикардианской английской политэкономии, австрийской школы и других течений. Она положила начало новому направлению современной буржуазной экономической науки – неоклассической политэкономии. В этом смысле значение теоретических разработок А. Маршалла сопоставимо разве что с той ролью, которую сыграли идеи Дж. М. Кейнса в 30-е XX в.

 

А. Маршалл и его сторонники, в целом разделяя методологическую систему маржинализма, внесли в нее определенное своеобразие. Подвергнув обоснованной критике позицию представителей австрийской колы, они отказались от примата субъективных оценок предельной полезности в анализе цен, отведя им скромное место одного из факторов, влияющих на спрос. Столь же твердо была отклонена точка зрения английских буржуазных экономистов (Дж. Мак-Куллоха, Р. Торренса), видевших конечное основание цены в издержках производства.

 

Стараясь примирить, собрать в одно целое теорию предельной полезности и теорию издержек производства, экономисты кембриджской школы поставили вопрос так: ни спрос, ни предложение не имеют приоритета с позиции определения цен, являясь равноправными элементами механизма рыночного ценообразования. Поскольку вся их реформа проходила внутри маржинализма, предельные характеристики, сконцентрированные австрийцами на стороне потребления и спроса, теперь появились на стороне производства и предложения. Собираясь найти условия баланса спроса и предложения, маржиналисты широко использовали понятие рыночного равновесия. Известная еще до А. Маршалла, эта категория после его работ превратилась в распространенный элемент методологии буржуазной политэкономии.

 

С кембриджских реформ начался повсеместный переход буржуазных экономистов к функциональному анализу, т.е. на путь изучения функциональных соотношений между экономическими явлениями. Опираясь на этот принцип, А. Маршалл пытался придать своей теории практическую ориентацию, наполняя ее экономико-математическими разработками конкретных проблем рынка.

 

В центре внимания экономистов кембриджской школы находился механизм рыночного формирования цен. Поскольку А. Маршалл признавал только функциональный анализ, все три параметра рынка (цена, спрос, предложение) рассматривались вместе, в их взаимодействии.

 

С одной стороны, считал лидер кембриджской школы, рыночный механизм, действуя в условиях неограниченной конкуренции, устанавливает зависимость спроса и предложения от цены. Если, допустим, на определенном рынке цена товара растет, то, как правило, спрос на него снижается, а предложение увеличивается. Когда, наоборот, цена идет вниз, спрос повышается, предложение сокращается. Получается, что рыночная цена в ходе своих колебаний может достичь некоторого устойчивого состояния, стать ценой равновесия, при которой спрос на данный товар уравнивается с его предложением.

 

С другой стороны, рыночная система работает и в противоположном направлении, определяя движение цены соотношениями спроса и предложения. Например, цена, превышающая уровень равновесия, стимулирует расширение предложения. Предложение, обгоняя спрос, заставляет цену перемещаться обратно к отметке равновесия. Если же рыночная цена оказывается ниже цены равновесия, то она подталкивает вверх спрос, который увеличивается, опережая предложение, что влечет за собой повышение цены в сторону точки равновесия.

 

Согласно А. Маршаллу, это идеальная картина рыночного взаимодействия, когда спрос и предложение в равной мере влияют на изменения цены. Однако она сильно меняется в зависимости от продолжительности рассматриваемых отрезков времени. Когда исследуется кратковременный период, проявляются одни закономерности, когда анализируется длительная перспектива – другие. Равноправие исчезает: то спрос, то предложение берут на себя роль главного регулятора цены. В рамках краткосрочного интервала приоритет получает спрос. Это, указывал А. Маршалл, объясняется тем, что предложение более инерционно, не поспевает за постоянными колебаниями спроса. Оно отстает, запаздывает, поскольку для его изменения требуются новые условия производства, а возможно, и создание дополнительных производственных мощностей. В пределах небольшого отрезка времени величина предложения приобретает поэтому постоянный характер. Тогда спрос превращается в решающий ценообразующий фактор, и любое его повышение ведет к росту цены.

 

В этом случае возникает разница между новой, более высокой ценой товара, издержками его производства и нормальной прибылью. У предпринимателя образуется временный дополнительный доход или, по терминологии А. Маршалла, квазирента. По мере развертывания производства, рано или поздно реагирующего на возрастание спроса, увеличиваются размеры предложения, а цена идет вниз, уничтожая квазиренту.

 

Когда же речь идет о долгосрочной перспективе, роль основной ценообразующей силы переходит к предложению и связанным с ним денежным издержкам производства. Чем длительнее анализируемый период времени, тем сильнее их воздействие по сравнению с влиянием спроса. По А. Маршаллу, причина состоит хотя бы в том, что именно производство определяет в конечном счете движение потребностей, которые затем выступают в виде предельных полезностей и спроса.

 

Такое описание механизма формирования цен, конечно, более сбалансировано, чем то, что дали экономисты австрийской школы. Оно, однако, не может претендовать на адекватное отражение процесса ценообразования в условиях капитализма свободной конкуренции. Прежде всего потому, что в нем нет признаков именно капиталистического рынка, свойственных ему противоречий. Их заменил “стерильный”, внеисторический образ взаимодействия рыночных сил.

 

Как и другие буржуазные теоретики, А. Маршалл, по сути дела отрицает специфику капиталистических рыночных отношений. Это, подчеркивал К. Маркс, "…достигается тем, что отношения между капиталистическими агентами производства сводятся к простым отношениям, вытекающим из товарного обращения".

 

Анализ спроса и предложения, отклоняющих рыночную цену от уровня равновесия, оставляет открытым вопрос о том, чем определяется сама цена равновесия. Решение, предложенное А. Маршаллом (денежные издержки производства), не несет в себе большой новизны, оно похоже на трактовку теории издержек производства и неудовлетворительное, поскольку сами издержки зависят от цен факторов производства. На разработки кембриджской школы следует посмотреть с двух сторон. Если видеть в них объяснение внутреннего механизма ценообразования при капитализме, то становится ясным ряд принципиальных дефектов, искажение действительности. Тут проявляется их идеологический аспект. Однако к этим исследованиям можно подойти и с другой точки зрения, обратив внимание на ту их часть, что относится к конкретным проблемам, возникающим на товарных рынках. Здесь можно обнаружить реалистические моменты, найти научные результаты, имеющие практическую ценность.

 

Имеется ввиду, например, продуктивный анализ фактора времени в рамках концепции коротких и длинных периодов, оказавший существенное влияние на дальнейшее развитие буржуазной политэкономии. Несмотря на то что Дж.М. Кейнс подверг взгляды А. Маршалла резкой и зачастую оправданной критике, идея последнего о решающей роли спроса в краткосрочном регулировании цен стала одним из оснований кейнсианской системы. Другой принцип – преобладающее значение предложения в долговременной динамике цен – взяли на вооружение теоретики современного консерватизма, выдвинув концепцию долгосрочного регулирования экономики (в том числе и цен) посредством государственного воздействия на совокупное предложение.

 

Представляют интерес исследования А.Маршаллом проблем спроса на отдельные товары, точнее, разработанная им концепция эластичности спроса. Лидер кембриджской школы поставил спрос на определенный товар в зависимость от трех главных факторов – предельной полезности, рыночной цены и денежного дохода, используемых на потребление, причем особое место отводилось первому из них.

 

Поскольку предельная полезность равна той максимальной цене, которую покупатель еще согласен уплатить за данный товар, она становится верхним пределом колебаний рыночной цены. Максимальная цена, по мнению А. Маршалла, является автономной, независимой от рынка ценой спроса и определяется только потребностью в товаре и его запасом. Если теперь взглянуть на рыночный процесс глазами покупателя (потребителя), то окажется, что именно отсюда, с точки цены спроса, рыночная цена, ведомая спросом и предложением, начинает свой долгий путь в сторону рыночного равновесия.

 

Что означает эластичность спроса? Ответ экономистов кембриджской школы можно проиллюстрировать следующим примером.

 

Предположим, что величины предельной полезности и дохода постоянны. Допустим также, что рыночная цена какого-то товара увеличилась (уменьшилась) на 1 %, а спрос на него, испытывающий влияние этой цены, сократился (возрос) более чем на 1 %. Тогда, по А. Маршаллу, движение спроса было эластичным по цене. Соответственно спрос, считался неэластичным, когда он менялся менее чем на 1 % при однопроцентных колебаниях рыночной цены.

 

Концепция эластичности спроса имеет явные недостатки – выдвижение на первый план предельной полезности и ее трактовка в духе австрийской школы, игнорирование социальной структуры общества, влияющей на распределение национального дохода, т.е. на покупательную способность отдельных групп населения. В то же время в целом концепцию эластичности спроса можно считать научным достижением кембриджской школы. Исследования А. Маршалла открыли дорогу обширному потоку прикладных исследований товарных рынков, практическое значение которых не вызывает сомнений.

 

В созданной экономистами кембриджской школы теории предложения ведущая роль принадлежит понятию предельных издержек, под которыми понимались издержки производства последней единицы определенного товара. Действуя так же, как и при исследовании спроса,

А. Маршалл отождествлял предельные издержки с той минимальной ценой (ценой предложения), по которой предприниматель еще готов поставлять свой товар на рынок. Предполагалось, что если встать на его позицию, то цена предложения превратится в начальный пункт движения рыночной цены в направлении равновесия.

 

Но, отмечал А. Маршалл, цена предложения в разных отраслях (производствах) ведет себя неодинаково. Есть отрасли, где предельные издержки, а значит и цена предложения, не зависят от объема выпускаемой продукции. В них, согласно терминологии главы кембриджской школы, действует закон постоянной производительности. Существуют и другие производства, в которых доминирует закон возрастающей производительности: с ростом объема изготовленных товаров предельные издержки снижаются. Наконец, имеются отрасли, подчиняющиеся закону убывающей производительности. Здесь по мере увеличения размеров производства наблюдается рост предельных издержек и соответственно цен предложения.

 

В этом описании нашли отражение некоторые характерные для того времени явления капиталистического производства и обращения. Например, выделив отрасли, развивающиеся по закону возрастающей производительности, А. Маршалл уловил специфику складывающегося в конце XIX в. массового производства стандартной продукции. Такие отрасли действительно отличались высокой эффективностью и способностью насыщать рынок по сравнительно низким ценам.

 

Если же дать общую оценку кембриджской концепции предложения, то она выглядит как искаженная, свойственная маржинализму тех лет трактовка процесса образования средней нормы прибыли и цены производства, т.е. как трактовка, которая появилась позже экономической теории К. Маркса и была хуже ее по качеству научного анализа, по глубине понимания капиталистического производства.

 

Это качество кембриджской школы отчетливо видно на примере проведенного А. Маршаллом исследования внутренней структуры предельных издержек. Характеризуя их, он отверг (и вполне обоснованно) версию Ф. Визера, связывавшего издержки производства с предельной полезностью предельного потребительского блага. Однако какой же оказалась замена?

 

Воспроизводя известную ошибку А. Смита, теоретики кембриджской школы видели в предельных издержках сумму доходов, достающихся владельцам отдельных факторов производства. Сюда включили заработную плату, процент на денежный капитал и предпринимательский доход.

 

Используя приемы маржиналистской методологии, А. Маршалл рассматривал рабочего как рационального субъекта, оценивающего плюсы и минусы своего участия в производстве. Если минусом считались сами трудовые затраты, измеряемые субъективной оценкой предельной тягости труда, то в качестве плюса выступала заработная плата, зависящая от этой оценки и предназначенная для денежной компенсации отрицательных эмоций рабочего.

 

Соответствующим образом описывалось и поведение владельца денежного капитала. Предполагалось, что он может либо немедленно потратить капитал на личное потребление, руководствуясь своими представлениями о предельной полезности различных благ, либо "отсрочить удовольствие", по мнению А. Маршалла, воздержавшись от потребительского решения и направив капитал в производство с расчетом на процент. Величину процента экономисты кембриджской школы ставили в зависимость от субъективных оценок собственника капитала, от того, насколько он сочтет второй вариант выгоднее первого.

 

Предпринимательский доход разделялся на две части. Первая часть рассматривалась как компенсация трудозатрат предпринимателя по управлению производством (тут рассуждения строились так же, как и в случае с рациональным рабочим), а вторая – выступала в виде платы за риск, связанный с работой на неизвестный рынок.

 

Такая трактовка издержек производства мало что добавила буржуазной политэкономии. Ясно видны ее идеологические, можно сказать, апологетические качества. За маржиналистской формой скрывается обычная для вульгарной политэкономии идея о гармонии экономических интересов при капитализме, отрицающая его эксплуататорскую основу.

 

Концепция издержек производства, выдвинутая кембриджской школой, не согласуется с действительностью. Очевидно, что отрицательные эмоции или воздержания сами по себе не имеют никакой созидательной силы, не могут быть источниками ни продукта, ни дохода. Субъективные оценки рабочего и денежного капиталиста явно несоизмеримы. Их невозможно подвести под общий знаменатель в виде издержек производства.

 

Идеи кембриджской школы господствовали в буржуазной экономической науке вплоть до начала 30-х Последующие кризисные потрясения показали необоснованность расчетов А. Маршалла относительно высокой эффективности рыночного механизма и его способность обеспечить саморегулирование капиталистического хозяйства. Стало ясным, что противоречивые явления капиталистического воспроизводства нельзя объяснить только микроэкономически, с позиций изолированного рационального субъекта.

 

Возникновение и развитие кейнсианского учения, появление макроэкономического раздела в самой неоклассической политэкономии заметно ослабили влияние кембриджской школы, но отнюдь не превратили ее в теоретический анахронизм. Создатели этой школы дали развернутое описание системы свободного предпринимательства, включая подходы к разработке проблем, с которыми сталкиваются на рынке реально существующие производители и потребители, утвердили приоритет функционального анализа. Ее положения образовали такой теоретический и методологический “задел”, без которого не сумели обойтись ни последователи Маршалла, ни его критики. Подвергнутые известной переоценке, идеи кембриджской школы удерживают прочные позиции в современной немарксистской политэкономии – как неоклассической, так и в кейнсианской.

 

Общественные блага

 

Расхождения между частными и общественными издержками или частными и общественными выгодами удобно разделить на две группы. Во-первых, не присваиваемые реальные внешние экономики (nonappropriable "real" external economies), пользование которыми не может быть ограничено, или не компенсируемый внешний перерасход (nonchargeable external diseconomies). Во-вторых, это "общественные блага", которые совершенно не замечал А. Пигу. Особая природа общественных благ заключается в том, что их потребление может быть только совместным и равным: чем больше достается одному домохозяйству, тем больше, а не меньше достается любому другому.

 

Впервые на это указывал еще в 1890 г. Уго Маццола (Ugo Mazzola), итальянский ученый, писавший по проблемам государственных финансов. Как указывал Викселль в "Исследованиях по теории финансов" (1896), совместный спрос на общественные блага означает, что рыночный механизм не способен побудить потребителей обнаружить свои предпочтения в отношении таких благ. Но один индивид с его ограниченными средствами не может внести вклад в предоставление общественных благ просто потому, что его решение не влияет на их суммарное предложение; каждый получает выгоды от общественных благ независимо от того, платит он за них или нет. Несмотря на то, что как нерыночная взаимозависимость, так и общественные блага создают расхождение между частными и общественными издержками, их значение для экономики благосостояния никоим образом не одинаково. Нерыночная взаимозависимость в принципе всегда может быть компенсирована соответствующими налогами и государственными выплатами, призванными покрыть разрыв между предельными частными и предельными общественными издержками. Например, предельный общественный продукт фабрики, расположенной в населенной местности, гораздо меньше, чем предельный частный продукт.

 

Теория благосостояния А. Пигу

 

Перед тем как исследовать проблемы "second-best" (следующее – лучше), воспользуемся возможностью сказать еще несколько слов о теории благосостояния Пигу и ее отличии от теории Парето. Анализ Пигу о расхождении между предельным частным и предельным общественным продуктом ограничивается проблемой "реальных" положительных и отрицательных побочных эффектов, связанных с "предельными" приращениями выпуска продукции. Но большинство случаев, исследуемых Пигу, скорее имеют отношение к тому, что Хикс называл "суммарными" условиями, чем к условиям предельным. Подходящими примерами являются планирование городов и расчистка трущоб. В обоих случаях имеет место некоторая степень "общественности", поэтому никакая система налогов или поощрительных премий не может привести к гармонии в соотношении частных и общественных издержек и выгод. То же самое утверждение верно и в отношении необратимых побочных эффектов.

 

Рассмотрим, например, следующий перечень реальных отрицательных побочных эффектов динамического типа, взятых со страниц "Экономической теории благосостояния": несчастные случаи на производстве, профессиональные заболевания, применение женского и детского труда, загрязнение воздуха и воды, происходящее от выбросов необработанных отходов, безработица, происходящая от изменений технологии. Все они ведут к общественным потерям, но их уничтожение почти наверняка нарушило бы предельные условия.

 

Измерение этих потерь в натуральном выражении само по себе было бы трудной задачей, поскольку по определению они выходят за пределы ценовой системы. Однако даже если бы можно было выразить их в физических единицах, нельзя было бы оценить их субъективно без шкалы оценок, т.е. без функции общественного благосостояния, указывающей, как сравнивать утраченную полезность у различных пострадавших.

 

Собственный метод Пигу состоит в расчете общественных издержек путем суммирования прямых и косвенных издержек, связанных с данной величиной инвестиций, причем все они оцениваются в рыночных ценах. Но если рыночные цены отражают только частные, а не общественные издержки, этот метод оценки терпит неудачу, возможно применение метода Пигу только в модели частичного равновесия. Когда расхождения между частными и общественными издержками распространяются на всю экономику, невозможно использовать рыночные цены в качестве меры удовлетворения.

 

 

Тема 12. Кризис неоклассики и генезис теоретической системы Дж. Кейнса

 

Английский экономист Дж.М. Кейнс (1883–1946) стал широко известен среди ученых-экономистов в связи с опубликованием в 1919 г. книги “Экономические последствия Версальского мирного договора”. Знаменитым его также сделал труд “Общая теория занятости, процента и денег” (1936), в котором Кейнс поставил вопрос о необходимости государственного вмешательства в экономику в целях исправления её недостатков.

 

На первый план Кейнс выдвинул проблему “эффективного спроса”, потребления и накопления. Он представил макроэкономический метод исследования, т.е. исследование зависимостей и пропорций между макроэкономическими величинами – национальным доходом, сбережениями и накоплениями.

 

В качестве основы экономических процессов у Кейнса выступает психологическая характеристика природы человека. Причиной экономических кризисов Кейнс считал изменения в настроениях капиталистов – переход от оптимизма к пессимизму. Решающее значение он придавал “склонности к потреблению” и “склонности к сбережению”.

 

Общая теория занятости

 

Кейнс утверждал, что с увеличением занятости растёт национальный доход и, следовательно, увеличивается потребление. Однако потребление растёт медленнее, чем доходы, так как по мере ростов доходов у людей усиливается стремление к сбережениям. “Основной психологический закон, – писал Кейнс, – состоит в том, что люди склонны, как правило, увеличивать своё потребление с ростом дохода, но не в той мере, в какой растет доход”. Последнее выражается в уменьшении эффективного (действительно предъявляемого, а не потенциально возможного) спроса, а спрос влияет на размеры производства и уровень занятости.

 

Недостаточный потребительский спрос может быть компенсирован увеличением затрат на новые инвестиции, т.е. ростом спроса на средства производства. Общий объем инвестиций играет решающую роль в определении размеров занятости. Объем инвестиций зависит от склонности к инвестированию. Предприниматель расширяет инвестиции до тех пор, пока норма прибыли не упадет до уровня процента. Трудность заключается в том, что норма прибыли снижается, а уровень процента сохраняет устойчивость. Это создаёт узкие границы для новых инвестиций и роста занятости. Снижение нормы прибыли (“предельной эффективности капитала”) Кейнс объяснял увеличением массы капитала и склонностью предпринимателей “терять веру” в будущие доходы.

 

Общий объем занятости, по Кейнсу, определяется тремя факторами: склонностью к потреблению, предельной эффективностью капиталовложений (измеряемой нормой прибыли) и нормой процента.

 

Роль инвестиций. Мультипликатор

 

Основным положением общей теории Кейнса является тезис о решающей роли инвестиций в определении общего объема занятости. Рост инвестиций означает вовлечение в производство дополнительных рабочих, что ведёт к увеличению занятости, национального дохода и потребления. Первоначальное увеличение занятости, вызванное новыми инвестициями, обусловливает дополнительный рост занятости, вызванный необходимостью удовлетворения спроса на дополнительных рабочих. Этот коэффициент дополнительного роста занятости Кейнс назвал мультипликатором, который показывает соотношение между ростом инвестиций, с одной стороны, и ростом занятости дохода – с другой.

 

Формула мультипликатора выражена следующим уравнением:

 

где К – мультипликатор или коэффициент пропорциональности; – прирост дохода; – прирост инвестиций.

 

Чем больше предельная склонность к потреблению, тем больше мультипликатор, тем выше занятость.

 

В своей экономической программе Кейнс придерживался того, что государство должно оказывать своё руководящее влияние на склонность к потреблению, частично путём системы налогов, частично фиксированием нормы процента и другими способами.

 

Кейнс предлагал регулировать не только инвестиции, но и национальный доход. Средством для этого он считал налоги, требуя их повышения в целях изъятия сбережений для увеличения государственных инвестиций.

 

Кейнсианство не является единым направлением. В нём различают правое, левое, либеральное течения. Большое распространение кейнсианство получило в Германии, Франции, Америке. В Германии теория Кейнса использовалась для обоснования национал-социалистической экономики. Во Франции некоторые экономисты (Г. Ардан, П. Мендес-Франс) восприняли теорию Кейнса без поправок. Другие (Ф. Перру) выступили против регулирования ссудного процента, считая этот метод неэффективным. В целях достижения согласованных действий и обеспечения гармоничного роста Перру выдвинул теорию “доминирующих единиц”, к которым отнёс мощные промышленные корпорации, а главной доминирующей единицей считал государство.

 

Наиболее развёрнутое изложение американского варианта кейнсианства содержится в работах профессоров Гарвардского университета Э. Хансена (1887–1975) и С. Харриса (1897–1974). Хансен дополнил объяснения Кейнсом причин кризисов теорией стагнации, распространившейся в США в конце 30-х и в годы Второй мировой войны. Согласно этой теории, к началу Второй мировой войны прекратилось бурное развитие капитализма в силу следующих факторов: замедление темпов прироста населения, отсутствие свободных земель, замедление технического прогресса. Одни кейнсианцы предлагали делать огромные государственные заказы и закупки, другие – увеличивать налоги (до 60 % заработной платы), государственные займы, третьи- использовать дополнительный выпуск бумажных денег в обращение для покрытия государственных расходов.

 

Американские кейнсианцы объявили госбюджет главным механизмом регулирования капиталистической экономики.

 

Э. Хансен, Дж.М. Кларк (1884–1963) и другие американские кейнсианцы, рассматривая действие мультипликатора как непрерывный процесс, дополнили концепцию мультипликатора принципом акселератора. “Числовой множитель, на который каждый доллар приращённого дохода увеличивает инвестиции, называется коэффициентом акселерации, или просто акселератором”. Акселератор, или коэффициент ускорения, равен отношению прироста инвестиций к приросту дохода. При длительности срока изготовления оборудования накапливается неудовлетворённый спрос, что стимулирует чрезмерное расширение его производства. Акселератор – это воздействие роста доходов (посредством увеличения спроса) на капиталовложения в сторону их повышения.

 

Исходя из принципов мультипликатора и акселератора американские кейнсианцы разработали схему непрерывного роста экономики, отправным пунктом которого являются государственные капиталовложения.

 

Они назвали госбюджет “встроенным стабилизатором”, призванным автоматически реагировать на циклические колебания и смягчать их.

К “встроенным стабилизаторам” относятся также подоходный налог, выплаты по социальному страхованию, пособия по безработице и др.

По мнению Хансена, общая сумма налогов возрастает во время подъёма и уменьшается во время кризисов. Выплаты государства, наоборот, увеличиваются во время кризисов и уменьшаются во время подъёма. Таким образом, автоматически стабилизируются размеры эффективного спроса.

 

В период подъёма американские кейнсианцы предлагали ограничивать государственные расходы, а в период кризисов – компенсировать сокращения частных расходов увеличением государственных, не останавливаясь перед бюджетным дефицитом.

 

Э. Хансеном, Е. Домаром (р. в 1914 г.) и Р. Харродом (р. в 1900 г.) были созданы теории экономического роста, центральной проблемой которых является проблема реализации. Согласно этим теориям, экономика будет находиться в состоянии динамического равновесия, если движение спроса способствует полному использованию производственных ресурсов. Рост национального дохода, от которого зависит спрос, является, по их мнению, только функцией накопления капитала, а спрос на капитал определяется только темпом роста национального дохода.

 

Важное место в неокейнсианских моделях экономического роста занимает рассмотрение количественных взаимосвязей между накоплением и потреблением, т.е. система “мультипликатор – акселератор". Главными факторами экономического роста считаются инвестиции (норма накопления капитала) и капиталоёмкость производства (отношение капитала к выпускаемой продукции).

 

Неокейнсианцы выявили тенденцию повышения капиталоёмкости во время индустриализации и понижения ее в период “зрелой экономики”. Превышение сбережений над инвестициями в экономике ведёт к недогрузке предприятий и безработице. Превышение инвестиционного спроса над сбережениями вызывает рост цен.

 

Были разработаны модели цикла, в которых на первом месте были проблемы спроса. Домар и Харрод рассматривали экономический рост в зависимости только от одного фактора – от накопления капитала.

 

Неокейнсианцы разработали меры косвенного и прямого регулирования экономики. К методам косвенного воздействия ини относили: налоговую политику, бюджетное финансирование, кредитную политику, ускоренную амортизацию. Эти методы получили название автоматических стабилизаторов, кредитных стабилизаторов, институциональных стабилизаторов и т.п.

 

Широко используется регулирование ссудного процента, предложенное Кейнсом. Изменение нормы процента проводится в первую очередь по отношению к долгосрочному кредитованию для поощрения капиталовложений в основной капитал. Государственный кредит стал играть важную роль в изменении отраслевой структуры производства, стимулировании экспортных отраслей, поддержании отстающих звеньев экономики, развитии инфраструктуры, форсировании технического прогресса.

 

3.4. Современные (послевоенные) экономические теории

 

Тема 13. Основные тенденции развития экономической мысли XX столетия

 

Неокейнсианство укоренилось прежде всего в англоязычных странах. На родине Кейнса “тон задал” Дж.Р. Хикс (1904–1989) вызвавший широкую дискуссию докладом в Эконометрическом обществе "Мистер Кейнс и “классики”: попытка интерпретации” (1936). Хикс разработал ставшую знаменитой графическую модель IS–LM. Кривая IS (инвестиции/сбережения) показывает взаимную связь между нормой процента и национальным доходом при равновесии на товарных рынках; рынках; тогда как кривая LМ (ликвидность/деньги) – взаимную связь между нормой процента и национальным доходом при равновесии на рынках денег. Кривые пересекаются в единственной точке, в которой в равновесном состоянии находятся и рынок товаров, и рынок денег.

 

Модель IS–LM задала рамки для графических интерпретаций:

влияния, оказываемого на инвестиционные решения изменениями государственных закупок, величины налогов, потребительской и деловой уверенности (сдвиги кривой IS);

соответствия предложения денег и спроса на деньги посредством уровней национального дохода и процентной ставки (сдвиги кривой LМ);

передаточного механизма – процесса, посредством которого денежно-кредитная политика оказывает влияние на инвестиционную активность;

влияния на инвестиционную активность экспансионистской фискальной политики.

 

Разработав формальный аппарат для анализа инвестиционных стимулов и предпочтения ликвидности в их взаимосвязи, Дж.Р. Хикс предложил понятие “неоклассический синтез” для включения теории Кейнса в неоклассическую систему общего равновесия, представив кейнсианство как объяснение частного случая равновесия – "равновесия в условиях неполной занятости". “Неоклассический синтез”, таким образом, “переворачивал” предметное соотношение неоклассической теории с кейнсианством, трактуя последнее не как "общую теорию", а как особое состояние экономики, возникающее вследствие несовершенства рынка труда (негибкость зарплаты) и попадания в ситуацию, названную Хиксом ловушкой ликвидности. Ловушка ликвидности – такое состояние на рынке денег, при котором рост их предложения перестает влиять на норму, процент, и, следовательно, на инвестиции, т.е. нарушается автоматизм восстановления экономического равновесия посредством денежно-ценового механизма. Вернуться к этому механизму, предусмотренному неоклассическими принципами, можно с помощью кейнсианской бюджетной политики. Отсюда последовал вывод о “фискализме” как выражении кейнсианства.

 

Модель Хикса определила направление господствующей интерпретации неокейнсианства – кейнсианской теории после Кейнса. центром неокейнсианства стали США, где особо выделялись О. Хансен (1887–1975) и П.Э. Самуэльсон (р. в 1915). Хансен с 1937 г. преподавал в Гарвардском университете и превратил его в крупнейший центр кейнсианства. Самуэльсон, начавший в конце 30-х свою деятельность в Гарварде, вскоре создал в расположенном по соседству Массачусетском технологическом институте (МТИ) экономический факультет, ставший оплотом кейнсианцев. Основанный на принципах "неоклассического синтеза", новый учебник Самуэльсона "Экономикс" (в 1951 г. вышло в свет 1-е издание) стал базовым курсом в экономическом образовании на Западе, принеся автору не только славу, но и миллионное состояние.

 

О. Хансен изучал с помощью статистических методов экономические циклы. Он искал источник циклических колебаний капиталистического производства прежде всего в динамике инвестиций. Хансен выделил как главные компоненты инвестиционных ресурсов: средства производства, накопленные запасы сырья и материалов, продукцию строительных отраслей, свободную рабочую силу. Он впервые предпринял попытку рассмотреть циклические колебания отдельно по факторам производства, уделив много внимания строительному циклу, изменению производственных запасов как индикатору промышленного цикла и возможностям вовлечения в производство дополнительной рабочей силы.

 

Выясняя механизм связи экономического роста с инвестиционной политикой, Хансен пришел к выводу, что темпы хозяйственного развития сбивают чрезмерные повышения предельной склонности к сбережению и размерам налогообложения. Указав на недостаточность спроса как на главную причину “Великой депрессии”, Хансен утверждал, что экономика США не может более развиваться сама по себе и выживет только при активном государственном вмешательстве как государственно-частная экономика.

 

Позднее Хансен, совмещая “импульсы” от кейнсианской теории и от одного из важнейших мероприятий "Нового курса" – государственной программы развития депрессивного региона долины реки Тенн