Борьба за живучесть, как она есть 5 страница

— Так точно. Есть, товарищ комдив.

НШ одной ногой был уже в академии Генштаба. У НЭМСа в кабинете по этому поводу накрывался стол, и он со своим преемником (ЗКД-1) только-только собирались вздрогнуть. Остальной штабной народ, находясь на службе, время зря не терял и делал то же самое.

Теперь переговорное устройство запульсировало в кабинете у НЭМСа.

— (по имени-отчеству), отбой.

— Чего - отбой?

— Да комдив приказал разобраться с 514-м - почему не приняли... а ты говоришь - не вспомнит.

— И не вспомнил бы! Этот малохольный сам притащился, да еще и механика с собой приволок. А механик ведь в альпаковке ходит "для удобства", несмотря на запрет по гарнизону, тоже... упертый. Вот комдив и взъелся.

— Ладно... надо проучить этого великовозрастного идиота. Комдив УАЗик дает. Бери с собой флагманского по живучести и вперед. Я тоже еду.

— А смысл? Там же никого нет.

— А в этом и смысл: экипаж не принимает корабль, никого нет, ни командира, ни механика, ни старпома. Комдив им за это вставит.

— Понял. А со столом-то что желать? Сворачивать все?

— Зачем? Мы быстро. Чего там делать? Получасовой налет - и все ясно.

Командир лодки метался по штабу, но заходить к начальству без вызова не решался, ума хватало. Механик поднялся наверх к флагманским помощникам НЭМС.

— О-о! Кто к нам пришел!

— Не ждали?

— Честно говоря, нет. Мы вот тут расслабиться собираемся. Ты с чем пришел?

— С холодным умом, чистыми руками и горячим сердцем, как настоящий дзержинец (механик закончил училище имени великого моряка и инженера Ф. Э. Дзержинского).

— Это хорошо, но лучше бы ты прихватил фляжку чистого шила или пару банок "грязных" шпротов.

— Да была мысль, но побоялся, что побрезгуете.

— Ну-у... это ты зря.

— Ладно, получите, взяточники и вымогатели.

— Совсем другой разговор! Тебе расписку выдать? А шило какое?

— А какое оно может быть у механика? Чистое, неразбавленное, как мои помыслы о боеготовности.

— Спасибо, (по имени-отчеству), садись, раздевайся.

— А рабочий день?

— Какой рабочий день 31 декабря во время ужина? Порядочные люди уже дома столы накрывают.

— Во-во, значит, мы - сверхпорядочные.

Появился матросик-рассыльный и - к "живчику":

— Тащ, вас НЭМС вызывает.

— Понял, иду, свободен. Во бля...

— Да, в стране дураков ночей не бывает, даже под Новый Год. Скорей бы утро, чтобы снова на корабль.

Механик раздеваться не стал.

Возвращается озабоченный "живчик".

— Что там у вас? Сейчас НШ к вам с НЭМСом едут и меня с собой берут...

— Поздравляю! Не у нас, а у них - никого и ничего.

— А акты подписали?

— Их еще и в природе нет, как материальной субстанции.

— А сдающий где?

— Он - как порядочный...

— Ладно мужики... я поехал, - и за шинель.

— Понятно, а я побежал, - механик одел шапку.

— А тебе-то зачем?

— Как - зачем? Штаб делает налет, чтобы зафиксировать факт нашего отсутствия, то бишь, неприема. Они на джипе вокруг - а я вниз по прямой. Мы еще посмотрим, чья лошадь первой... - и вниз.

Старпом заступил дежурным по дивизии. Это верный признак того, что окончательная передача и не планировалась. Сейчас он обеспечивал ужин на береговом предновогоднем камбузе. Там в предновогоднюю ночь чрезвычайные происшествия расцветали и созревали гроздьями, как виноград.

Командир растворился где-то в штабе. Скорее, у штабных мичманов - секретчика или СПСовца - тайны штабные выведывает. Механик - на ходу, дежурному по штабу:

— Товарищ мичман, найдите в штабе командира такого-то и передайте - срочно на корабль, приказ НШ.

— Есть, понял!

На корабле из всего принимающего экипажа остался только командир дивизиона живучести (КД-3) - "тростниковый слон". Его так прозвали за злобный, непримиримый характер и маленький рост. Был он непьющий, холостяк, ни с кем не дружил и даже с женщинами не общался. Любил апельсиновый сок и беспощадно менял на него свое корабельное шило. Сдающий КД-3 скрепя сердце вел торги и подписывал бесконечный акт с замечаниями, притащил остатки шила, сухого вина, консервных деликатесов и даже апельсиновый сок в пакетах. Рядом стоял обшарпанный объемистый коричневый портфель "тростникового слона". Его почему-то никогда не проверяли на КПП, даже самый злобные "вохрушки".

— Так, (имя-отчество), все ваши условия выполнены, подпишете?

— Ну не сегодня же!

— Конечно, нет, вместе со всеми.

— Не вместе со всеми, а в последнюю очередь. Замечаний больше всех!

— Ладно... может, гальюн изолятора из акта вычеркнем?

— Как это? Он же под завязку!

— Так, сейчас продуем!

— Ха! Кто на это способен?

— Мы.

— Кто конкретно? Фамилия?

— Матрос Сыбиков.

— Якут этот?! Он в него даже гадить не научился!

"Тростниковый" ходил недавно со сдающим экипажем в автономку как прикомандированный, и хорошо знал, что докторский гальюн, кроме него, никто не продует. Он специально никого ничему не учил, чтобы быть "незаменимым специалистом". Только командовал: "Открыть клапан такой-то, закрыть такой-то..."

— А Сыбиков сказал, что он в автономке несколько раз с вами продувал докторский гальюн и запомнил, как это делается.

— И где он сейчас?

— Как раз продувает...

— Ну все!.. жопа!!! (любимое выражение "слона") Он же на шламоулавливатель камбуза собран!!! Сейчас двести пятьдесят литров отборного дерьма через шпигат вылетит на подволок камбуза! У вас, кстати, это уже было... в автономке... (Бррррр!) Дайте немедленно команду "Стоп!"

— Центральный, на пирс прибыл командир БЧ-5 принимающего экипажа.

— О... чего это деда Бурьяна принесло? Видать, неспроста... Дайте же "Стоп!"

— Центральный, на пирс прибыл НШ со штабом. Направляется к нам.

— Я пошел наверх, встречать, - заторопился дежурный по лодке.

— Остановите Сыбикова! Вызовите его в центральный, иначе - жопа! - пророчествовал КД-3, лихорадочно запихивая дань в свой безразмерный портфель.

БАХ! ШЛЕП! Шлеп-шлеп-шлеп; плюх, плюх, плюх! - донеслось снизу по левому борту со стороны камбуза. СВЕРШИЛОСЬ!!!

— Ну, все! Жопа! - подвел итог "тростниковый" и скрылся со своим портфелем в направлении каюты. И, как подтверждение свершившемуся, наверх поплыл резкий, едкий запах настоявшейся мочи и..., кала, причем, кала человеческого. "Фиджи", "Шанель", "Кристиан Диор" – лей ведрами, ничем не перешибешь... Заслезились глаза, запершило в горле, подкатила тошнота и отвращение ко всему, что связано с именем Человека...

Первым, все-таки, прискакал механик.

— Вы что здесь, все обосрались от счастья, что штаб приехал? Кто живой на борту?

— Только вахта, ваш КД-3 и наш третий дивизион...

— Лучше б вас не было! Что произошло?

— Сыбиков, наверное... продул гальюн изолятора... еще не разбирались.

— Он его случайно не на камбуз продул? Где наш комдив-три?

— Ушел вниз с портфелем. Наверно, в каюту.

— Переведите АБ на вентилятор ЗВ-1, и носовое кольцо - в атмосферу!

— Холодно...

— Пустите вдувные кондиционеры на подогрев!

— Командир БЧ-5 задал режим вентиляции батареи... - затянул помощник дежурного по кораблю, явно боясь брать на себя любую ответственность.

— Да черт с вами, если вам так больше нравится! Но я этот вонизм ни за что принимать не буду! И за меня горой встанут и интендант, и помощник, и доктор.

Спустился НШ вместе с НЭМСом и "живчиком". Ошалело завращали носами, заморгали глазами.

— Внимание в центральном! Товарищ капитан первого ранга, помощник дежурного по ПЛ старший лейтенант такой-то!

— Вахтенный центрального поста мичман такой-то!

— Так, вахтенный... иди, осмотри отсеки. (Есть!) Где принимающий экипаж?! - грозно, но сквозь слезы выдавил начальник штаба дивизии атомных подводных лодок.

— Здесь, в моем лице. Командир БЧ-5 такого-то экипажа капитан второго ранга такой-то.

— А вы откуда здесь?

— Да вот... пытаюсь принять под давлением штаба и командира этот корабль, но не могу. Отвращение берет.

— А где экипаж?

— Его стошнило, командир отпустил подышать.

— А командир где?

— Сейчас прибудет.

— Центральный, на пирс прибыл командир принимающего экипажа.

— Механик, а что это за запах такой? Что случилось?

— Это они гальюн изолятора продули на камбуз и балдеют. Двести пятьдесят литров отборного дерьма размазано по пищеблоку! Такое на атомном флоте бывает раз в сто лет. Хорошо, что вы прибыли. Хотите пройти на камбуз, полюбоваться?

— Не хочу... а почему раньше не приняли?

— А что принимать? Это вот дерьмо? А кроме него - ничего и никого!

— Могли бы акты раньше подписать, не доводить дело до крайности!

— Акта БЧ-5 нету как такового, мне нечего подписывать.

— А где сдающий механик?

— Дома. Весь их экипаж дома, кроме третьего дивизиона. Но лучше бы и эти недоумки сидели дома. Меня тошнит от ихней инициативы.

— А где ваш третий дивизион и комдив-три?

— Наш КД-3 здесь. Говорят, в обморок упал. Последнее его слово: "Жопа!"

— Спустился командир, чувствуя свою вину за опоздание.

— Ну что, механик? Принимаем?

— Помолчи, командир, - приобрел дар речи НЭМС, оценив обстановку. И - к НШ:

— (по имени-отчеству), мое мнение, как начальника электромеханической службы дивизии - такую лодку принимать нельзя. Поехали, я доложу комдиву.

— Поехали. А это можно как-нибудь устранить? И куда его устранить?

— Элементарно. Пусть сгребают и заталкивают обратно в унитаз, а потом снова продувают...

— Куда?! Опять на камбуз???

— Ну, зачем. Пусть их комдив-три возьмет секретное описание гальюнов и внимательно схему изучит - все же элементарно. Только нужен секретчик, а возможно, и командир, и доктор - антисанитария... Правда, есть еще одна боевая возможность - в базовую емкость. Но из-за отсутствия таковой весь пирс и соседний "термоядерный забор" будут в дерьме.

— Да вы что!!! Надо кого-нибудь из ваших оставить... для обеспечения...

— Не стоит. Иначе они никогда не постигнут боевого мастерства. При всем желании - если они и отыщут заглушку отдачи фекалий на базу - то не отдадут. Прикипела насмерть. Этот маневр даже на заводских испытаниях никем не проводился.

Опять вмешался НЭМС.

— (по имени-отчеству), пошли отсюда скорее, а то глаза разъедает. Пусть сами устраняют. У них теперь мощный стимул. Надо только на самом деле их группу командования вызвать для обеспечения, а то, чего доброго, кто-нибудь еще поскользнется и захлебнется в этом дерьме... Заодно пусть ощутят боевой дух своего экипажа.

Ш махнул рукой:

— Поехали... Механик, командир! Подбросить до поселка?

— Спасибо! Я пешком... проветрюсь. И вам советую. Кстати, шинельное сукно и каракуль лучше впитывают запах, чем моя неуставная альпаковка... Торопитесь...

 

 

Пробная дифферентовка

 

Погружение и дифферентовка для механика привычна и обыденна - как полное снятие штанов. А вот поди ж ты - утонула семидесятка "Чарли" при пробной дифферентовке в 1983 году. После этого вышла директива ГШ ВМФ - на последоковые мероприятия выходить только тем экипажем, который проводил эти самые доковые мероприятия. Конечно, если бы все директивы выполнялись, то их не было бы так много.

Экипаж, проводивший доковый ремонт, после Нового Года ушел в отпуск за два года - до середины весны. Принявший экипаж принялся доводить лодку до навигационного состояния. Стали на месяц в очередной навигационный ремонт, а потом в боевое дежурство, продолжая потихоньку устранять бесконечный список замечаний. Сделали все, что могли, что важнее и нужнее, и в начале весны засобирались в море на задачу номер два. Ремонт, как уже было сказано - бесконечный и непрерывный процесс. Одно починил - другое сломалось. Поэтому его прекращают и выходят в море, а там уже продолжают по мере возможности. Конечно, не пойдешь в море с неисправными реактором, турбиной или с негерметичным прочным корпусом - если наверняка знаешь, что они неисправны. А так...

После дока должно быть глубоководное погружение - на рабочую глубину. По директиве на глубоководное должен идти экипаж, проводивший доковый ремонт, командир дивизии и НЭМС. Но экипаж, проводивший ремонт, еще только возвращался из отпуска, а планы и сроки поджимали. Поэтому директиву похерили, но комдив и НЭМС сели на борт с походным штабом. НЭМС и большинство флагманов-штабистов были РТМ-щиками, поэтому, случись чего - пользы от них мало, но кого это волнует? Механик, вроде бы, все предусмотрел, но на окончательном приготовлении перед самым выходом обнаружил, что при проверке прочного корпуса на герметичность падает вакуум. Нет, все в норме - корпус считается герметичным, если падение вакуума за две минуты два миллиметра ртутного столба. при максимальном разрежении двадцать миллиметров, а тут - чуть больше одного. Понятно, что не утонем, но где-то в прочный корпус нальется вода. Где? Ясно, что выше ватерлинии - либо через неплотность какого-то люка, либо какой-то бортовой захлопки в каком-нибудь отсеке...

— Бллллля! - выпалил механик, когда все шесть командиров отсеков доложили о своей герметичности.

Первым среагировал НЭМС.

— Механик, что случилось? - подошел и наклонился к сидящему механику; комдив с командиром лодки были на мостике.

— Да вакуум падает, где-то что-то негерметично.

— И что?

— Надо по отсекам проверять.

С мостика:

— Центральный! Что там у вас внизу? Через полчаса отходим, поторопитесь!

— Ну, писец! Грамотные все - спасу нет.

— А что командиры отсеков?

— Как всегда - "замечаний нет"!

— А дизелем на сто миллиметров проверяли?

— Где-то два-три миллиметра за пять минут.

— А на двадцать?

— Ну... полтора, и даже меньше.

— А-а... ну это в пределах нормы. Я думал, больше, - успокоился НЭМС. - Может, погрешность?

— Да нет... Либо негерметичность, либо наддувается, воздух травит.

— Так, но должны ведь услышать и по перемычкам... хотя все работает и ВВД сто процентов... Ну, и что делать? Я думаю, надо идти, по пути успеем разобраться. Дифферентоваться будем в Саранке.

— Вряд ли. Сначала проход узкости по готовности-один, а там от ворот до Саранной рукой подать. А еще ЦГБ поддуть после проверки системы и ВВД пополнить - времени под обрез...

— Центральный! Что за задержка? Почему не проверяете систему "Погружения - всплытия"?!

— Во, начинается. Ну, что? Я считаю, нужно идти, - сказал НЭМС.

— А я предпочел бы задержаться и спокойно разобраться. Полчаса всего и надо.

— Нет, ты обстановки не понимаешь. Я у оперативного был, план выхода подписывал - там все по минутам... За нами еще "стратег" выходит - ему буксиры нужны, а исправных только два. Не все так просто!

— Ну, это уж как всегда. А за герметичность отвечаю я, с меня и спросят...

— С меня тоже. Со всех спрашивать будут. Ты вот что, собери всех командиров отсеков, проинструктируй. Пусть расставят на потенциально опасных участках людей - чудес не бывает. А иначе комдиву будет много неприятностей от командующего.

— Ладно... Будем надеяться, что чудес не бывает.

Командиров отсеков собрать не получилось, но по телефону механик лично все всем сказал, и указал, куда поставить людей.

Пришли в точку погружения. Еще раз проверили прочный корпус на герметичность. Картина та же - несущественное падение вакуума есть, а командиры отсеков - "замечаний нет!"

Дифферентовка и погружение для лодки так же просты и естественны, как для человека отправление надобностей при здоровом желудке в приличном сортире. В бухте Саранная - это все равно, что погадить в туннеле на скоростной автомагистрали: мелко (35 метров), гражданские суда туда-сюда шныряют, да еще все норовят поближе подойти, чтоб полюбоваться, как лодка погружается и всплывает - картина-то впечатляющая. А весной к тому же льдины плавают - гляди в оба, чтоб и перископ не повредить, и об дно не удариться.

Сначала дифферентовка рассчитывается в дифферентовочном журнале механиком и утверждается командиром лодки. Затем - принимается в уравнительные цистерны и дифферентные. Загерметизировав прочный корпус, лодка погружается на ходу или без хода. Небольшие дизельные лодки, как правило, дифферентуются без хода прямо в бухте базирования, а вот огромному атомоходу легче дифферентоваться на ходу и при приличной глубине под килем. Но наш самый многочисленный подводный флот умудрялся даже в мирное время тонуть везде, в том числе и при стоянке в базе. Поэтому все предусматривающие директивы Главного Штаба требуют пробную дифферентовку при выходе лодки из базы проводить на мелководье. Для командира и механика это занятие не из самых приятных.

В принципе, если взять точные исходные данные прежней дифферентовки, точно учесть переменные грузы, изменение плотности морской воды в зависимости от солености и температуры, то расчетная дифферентовка должна совпасть с фактической, пробной. Расчет производил комдив-три - "тростниковый слон". Считал он безукоризненно, этим гордился и даже пытался ущипнуть "деда"-механика за профессионализм. Механик к этому относился снисходительно - мол, давай, давай, я свое уже отсчитал.

Дифферентовочный журнал заканчивался серединой автономки в Охотском море летом при плюсовой температуре. А тут - Тихий океан, и вода еще минус один градус. Погрешность неизбежна, и по рекомендации комдива-три механик облегчил лодку на десять тонн, хотя вполне хватило бы и пяти. НЭМС, полистав журнал, пришел в ужас и приказал облегчиться еще на десять тонн, а комдив все это окончательно утвердил.

— По местам стоять! К погружению!..

— В первом стоят! Во втором стоят!..... в шестом стоят! ("Есть, первый! есть второй!... есть шестой!")

— Принять главный балласт, кроме средней. ("Есть принять!")

Звонки, ревуны, команды, доклады...

— Принят главный балласт, глубина семь метров, крен - ноль, дифферент - ноль шесть десятых градуса на корму, турбина вперед тридцать, лодка не погружается!

— Боцман, как рули?

— Все рули на погружение, лодка не погружается.

— Пошел ГОН в уравнительную номер один из-за борта! ("Есть пустить ГОН!..")

— Работает ГОН номер один в уравнительную номер один из-за борта! ("Есть!")

Все, прилипли к поверхности. Теперь, чтобы отлипнуть, надо принять отрицательную плавучесть, не коснуться дна и перископ об лед не повредить.

ГОН гонит воду в уравнительную из-за борта, командир танцует у перископа, а остальные сидят и ждут, когда лодка начнет погружаться. Ситуация глупая, особенно, для начальства: как так? команда дана, а не выполняется, безобразие!

НЭМС, наклонившись к сидящему за пультом ВИМ механику, тихонько переговаривался о дифферентовке и о том, где и как расставлен личный состав в местах предполагаемой негерметичности. Один комдив сидел в командирском кресле рядом со старпомом, и делать ему было нечего.

— БИП, наблюдаю справа пеленг такой-то - плавающие льды, дистанция двадцать кабельтов, - зачем-то выпалил командир (как в лужу пукнул). Может, чтобы как-то разрядить зловещую тишину в центральном... Но это только подлило масла в огонь: комдив заерзал, встал и - к перископу.

— Ну и хрен с ними. Это ж у берега, а сейчас прилив, и штиль полнейший, - сам себе пробубнил под нос "всевидящий" механик. Лучше бы он молчал...

— Механик! Свой хрен будете сосать потом, а сейчас погружайтесь и не суйте нос не в свое дело! - резанул комдив. Обстановка накалялась, по большому счету, нужно было бы промолчать, но при подчиненных, при мичманах - не дождетесь, товарищ адмирал! Фигура и роль механика на подводной лодке огромная, порой ненужная, а бывает, и незаменимая. Его задача - не допустить аварии и борьбы за живучесть, а если что-то и случится, то выйти сухим из воды, сохранив людей и корабль...

— Товарищ контр-адмирал, лодка облегчена на двадцать тонн. Работает ГОН в уравнительную из-за борта с производительностью сто сорок пять кубов в час четыре минуты. Осталось принять еще ваших десять тонн. Нужно еще четыре минуты, а может, и больше. ТАК ЧТО, ТО, ЧТО ВЫ МНЕ ПРЕДЛОЖИЛИ, МОЖЕТЕ ДЕЛАТЬ САМИ. (Н-на!)

Комдив мгновенно наполнился гневом. "Сейчас будет отстранять от управления лодкой, - пронеслось у механика в голове. - Ха! Замены-то нет! НЭМС - РТМ-щик, и к "Барсу" допущен чисто формально. Эх, была - не была!" Механик уперся руками в панель пульта, имитируя вставание.

— Если кто-то умеет погружаться быстрее, я готов уступить место.

НЭМС был тоже из "ясновидящих".

— Товарищ комдив, механик прав. (Это в первый-то раз за пять лет службы механиком!) Они облегчили лодку на десять тонн, и мы с вами на десять. Все нормально, сейчас пойдет...

Конечно, пойдет, куда она денется! Лодка грузно и медленно оседала, вода все ближе подбиралась к затаившейся негерметичности. Тут бы спокойно предупредить по циркуляру: "Внимание! Лодка погружается, предположительно, прочный корпус негерметичен выше крейсерской ватерлинии. Осмотреться в отсеках!" Так нет! В центральном продолжался цирк. Комдив, проглотив механическую дерзость, решил отыграться на старпоме.

— Старпом! Дайте сюда вахтенный журнал ЦП! (Вот, пожалуйста.) Так... где запись о переводе вентиляции батареи по замкнутому циклу? (Вот.) А о готовности надстройки к погружению? (Вот.) А где... (Вот.) Старпом! У вас журнал растрепан, как публичная девка, через которую прошел экипаж крейсера после дальнего похода! Чего вы мне подсовываете?! К нему страшно прикоснуться! Я вам сейчас этим журналом по башке вашей бестолковой как тресну, чтоб вы, наконец, поняли, что журнал ЦП - это важнейший документ, а не гроссбух Плюшкина!!!

Можно бы и стерпеть. Но чем старпом хуже механика? К тому же, белая кость.

— Товарищ адмирал, я ведь тоже могу треснуть в ответ... - и тишина. А за старпома вступиться и некому... Комдив сам был одним из первых командиров этого проекта и мог запросто перейти к управлению лодкой...

— Старпом! Ищите себе место на берегу. Я вас отстраняю от управления ПЛ. Покиньте ЦП и больше сюда не приходите. Записать в журнал - в командование ПЛ вступил контр-адмирал такой-то, отстранен от обязанностей старпома капитан второго ранга такой-то, его обязанности возлагаю на командира капитана первого ранга такого-то.

Старпом побледнел и весь покрылся пятнами, с трудом поднялся с кресла вахтенного офицера и на ватных ногах, сгорбившись, ушел к себе в каюту.

И сразу:

— Центральный - третий! Аварийная тревога! Поступление воды в третий отсек через дизель!

Доигрались...

— Двадцать пятый, продуть среднюю! (Есть продуть среднюю!) - и сквозь звонковую дробь аварийной тревоги голосом по "лиственнице". - Аварийная тревога! Поступление забортной воды в третий отсек через газоотвод дизеля...

Продулись, всплыли, разобрались. Сгорело резиновое уплотнение наружной захлопки газоотвода, наверное, при доковании. Второй запор, то есть, внутренняя захлопка газоотвода не держала из-за нагара и копоти на тарелке, а сливной ручной клапан был закрыт "навсегда", чтобы выхлопные газы при работе дизеля не поступали в отсек. Конечно, халатность, бесконтрольность и так далее. Тем не менее, сорокадвухцилиндровый, семиблочный, звездообразный, быстроходный дизель затопили, что называется, "под жвак". Сначала вода через неплотные захлопки газоотвода поступала в буферную емкость, где и должен был сидеть и следить мичман, дизелист-электрик. Но вместо него был молодой матросик. Погружение затянулось, связь забарахлила, и он по собственной инициативе пошел на КП-три-пять "Онега" узнать, почему. Когда узнал и вернулся - вода перла со всех щелей.

Ничего страшного: воду с дизеля слили, провернули вручную, прокрутили воздухом низкого давления и опять дренаж, и опять прокрутка, и так пять дней практически без остановки. И пошел дизель-генератор при первой возможности, как ни в чем ни бывало - настоящий русский дизель! Прогоревшую прокладку меняли ночью при волнении моря в три-четыре балла. Это ты лежишь на этой самой трубе газоотвода в ограждении рубки (иначе никак!) - не пошевелиться, а тебя снизу волна через раз, иногда и с головой. Главное - не уронить детали и инструмент. К утру сменили - в жизни всегда есть место подвигу! Пошли дальше по плану... Но, как говорится - не повезет с утра, так и до вечера. Выход не заладился.