Основные характеристики позиций Родителя, Взрослого, Ребенка 2 страница

Как уже много раз подчеркивалось, представление о ситуа­ции взаимодействия — одна из важнейших детерминант нашего поведения. Ранее, рассматривая способы восприятия и понима­ния другого человека в общении, мы уже говорили о том, какое большое значение для адекватного понимания другого имеет правильное понимание ситуации. Мы выяснили, что источником ошибок социального восприятия может быть неадекватное си-~ ту.ации применение механизмов социальной перцепции [см. 1;2Т. Скажем эмпатия, примененная в ситуации межгруппового вза­имодействия приводит к ложному иллюзорному пониманию на основе беспочвенного «вчувствования» в очень далекого челове­ка. А стереотипизация, которая в межгрупповой ситуации как раз наиболее адекватный механизм восприятия, примененный «не по адресу», т. е. в ситуации близкого межличностного об­щения, также приводит к ошибкам.

Эффективность воздействия, способность правильного учета и преодоления барьеров на пути коммуникации сильно зависят от того, какой видят и строят ситуацию участники взаимодейст­вия. Мы говорили о том, что барьеры наиболее активизированы

 

о межгрупповой ситуации, а наименее — в межличностной, что для разных ситуаций взаимодействия наиболее адекватны раз­личные приемы и методы воздействия и что, не учитывая харак­тер восприятия партнером ситуации, нельзя в достаточной сте­пени добиться эффективного достижения своих целей.

Однако если при анализе социального восприятия и межлич­ностного воздействия, мы не обсуждали вопрос о том, как имен­но человек понимает, в какой ситуации он общается, как проис­ходит узнавание и определение ситуации, то сейчас, обсуждая соотношение ситуации и действия, самое время это сделать. При разборе существующих классификаций видов общения очень легко заметить, насколько тесно связаны все три сторо­ны общения между собой и как сильно они зависят от того, ка­кое происходит общение.

В большинстве случаев, и это закономерно, основаниями, по которым проводится анализ видов общения, являются сле­дующие: характеристики субъектов общения, цели общения, предмет общения, отношение к партнеру по общению или соче­тание этих характеристик.

Так, известный советский философ М. С. Каган [42], анали­зируя общение в философском плане и понимая его как меж­субъектное взаимодействие, на основании определения субъ­екта общения, выделяет следующие четыре основных вида общения: общение реального субъекта с реальным партнером, общение реального субъекта с субъективированным объектом как иллюзорным партнером, общение реального субъекта с во­ображаемым партнером (квазисубъектом) и общение вообра­жаемых партнеров. Внутри первого выделенного вида обще­ния, который нас наиболее интересует в данной работе, М. С. Каган опять же на основе установления субъекта обще­ния выделяет четыре разновидности — индивидуальное, пред­ставительское, групповое и диалог культур, предлагая рас­сматривать существование и проявление этих разновидностей на трех уровнях: материально-практическом, практически-ду­ховном и духовно-информационном. Так, примером группового общения на материально-практическом уровне будет взаимодей­ствие команда спортивных играх, а на духовно-информационном Уровне—дискуссия, в которой субъектами будут не люди, а партии (большевики — меньшевики) или научные школы, где так или иначе во взаимодействие вступает некий целостный коллектив и каждый человек является и для себя и для других в связи с особенностями взаимодействия лишь частью этой Пзуппы.

Таким образом, основой для определения типа ситуации в данном случае является (субъективная) идентификация чело­века — участника общения. Если человек выступает в общении как свободная, суверенная личность и представляет в основном себя (хотя, конечно, человек всегда является членом многих

групп), т. е. если налицо «индивидуальная» идентификация в данном общении, то и общение индивидуальное. Если же уча­стник идентифицирует себя с какой-то группой, чувствует себя ее представителем (независимо от своих реальных полномочий), то это общение представительское. Если он не только сам иден­тифицирует себя с какими-то группами или силами, но и реаль­но имеет полномочия их представлять (например, посол страны на дипломатических переговорах), то это также будет предста­вительское общение, но которое уже «ближе» к групповому.

Вероятно, нельзя говорить о существовании «чистых» видов общения по этому основанию. В любом случае субъективная идентификация участника взаимодействия определяется не из­начально заданным представлением о себе, а несколькими мо­ментами, например, степенью осознания себя членом конкрет­ной группы и теми характеристиками ситуации, которые вынуж­дают его поступать именно как члена группы [183]. Определение вида общения по этому основанию дает возмож­ность представить себе какие «требования» предъявляются в по­добных ситуациях. Конечно, та или иная субъективная иденти­фикация сказывается на многих аспектах общения, но прямо она связана с закономерностями восприятия и понимания других и с тем, как воспринимается другими сам субъект общения.

Ситуация общения задает не только восприятие партнера, но и понимание его действий, например их направленности. В си­туации индивидуального общения в духовно-информационной сфере действия партнера будут направлены на собеседника как личность, на его мысли, знания, убеждения, в то время как в случае группового общения действия будут поняты как на­правленные на ценности, нормы, поведение той группы, кото­рую он представляет. Естественно, что ответные действия в этих случаях могут быть совершенно другие.

Задание ситуации общения по параметру целей также дает возможность определить составляющие общения и смысл дей­ствий участников.

Рассматривая функциональные ситуации общения, М. С. Ка-| ган приходит к выводу, что их может быть только четыре: цель I общения находится вне самого взаимодействия субъектов; цель | общения в нем самом; цель общения состоит в приобщении '' партнера к опыту и ценностям инициатора общения; целью общения является приобщение самого инициатора к ценностям партнера. В соответствии с этими функциональными ситуациями выделяются следующие виды общения: как обслуживание пред­метной деятельности, ради общения, как приобщение другого к своим ценностям и как приобщение к ценностям другого.

Примером первого вида является общение в обрядах и ри­туалах, в играх, где оно опосредует цели деятельности. (Важно подчеркнуть, что, согласно представлениям М. С. Кагана, вза­имодействие, состоящее в управлении одним человеком другими,

де является общением, так как здесь мы имеем дело с отноше­нием человека к человеку, как субъекта к объекту, что, по опре­делению, не общение). Примером второго вида может быть дружеское общение, примером третьего—воспитание и чет­вертого—самовоспитание. Перечисленные виды общения, выделенные в связи с его целями, также предполагают опреде­ленные сочетания характеристик трех сторон общения, и наибо­лее жесткие требования предъявляются к коммуникативной стороне.

Таким образом, подчеркивая цели, знаем средства. Но и в этом случае ситуация общения, вычисленная по параметру целей, позволяет задать направление в понимании взаимодей­ствия. Так, в ситуации воспитания действия могут истолковы­ваться как направленные на изменение партнера, а в ситуации самовоспитания как аутонаправленные, на изменение себя. И естественно, что это определяет и ответные действия по раз­витию ситуации. Именно поэтому в этой классификации очень хорошо прослеживается связь между целями общения и его средствами — выбранными способами действия.

То же и в другой классификации видов общения. Известный советский психолог А. А. Леонтьев [56] выделяет три его вида:

социально-ориентированное, предметно-ориентированное и лич-ностно-ориентированное. Под первым подразумевается общение, направленное на изменение психологических характеристик группы людей в сторону либо их унификации, либо рассогласо­вания. Такое общение происходит между людьми как предста-:

вителями социальных групп. Предметно-ориентированное обще­ние направлено на урегулирование совместной деятельности людей. Личностно-ориентированное — на изменение отдельной личности. Таким образом, основой этой классификации также яв­ляются целевые характеристики. Как уже отмечалось, в ситуа­циях, определяемых по целям, наиболее четко видна связь со средствами, т. е. с коммуникативной стороной общения.

Эксперименты, поставленные Б. X. Бгажноковым, подтверди­ли различия в средствах общения, избираемых людьми в соци­ально-ориентированном и личностно-ориентированном общении '[10]. В эксперименте ученики десятых классов средней школы Должны были объяснить смысл научных терминов либо одному из своих товарищей (личностно-ориентированное общение), либо всему классу, выступая перед ним (социально-ориентиро­ванное общение). Оказалось, что выделенные виды общения от­личаются по многим характеристикам. Так, в личностно-ориен­тированном общении участники свободно беседовали, роли говорящего и слушающего постоянно менялись. В социально-ориентированном испытуемый произносил монолог перед пас­сивной аудиторией. Личностно-ориентированное общение по вы­деленным характеристикам — соотношению используемых лекси-ских единиц, синтаксису, интонации, по композиции тяготеет

к нормам разговорной речи, в то время как социально-ориенти­рованное ближе к монологическому повествованию. Итак, вы­деленные виды общения действительно предполагают определен­ные средства — способы поведения, построения общения в раз­личных ситуациях.

Следует также обратить внимание на то, что в общении важны не только его цели и средства, но и то качество, в кото­ром выступают участники общения — или как члены группы, или как отдельные личности, или по отношению к цели совме­стной деятельности. Это качество может быть также основани­ем классификации, так как оно сильно влияет на истолкование действий партнера и на его восприятие. Так, очевидно, что в ситуации личностно-ориентированного общения воздействие встретит совсем иные препятствия и барьеры, чем в ситуации предметно-ориентированного и может быть это определит раз­личное построение коммуникации.

Отношение к партнеру по общению — еще одно возможное основание классификации видов общения. Его, например, ис­пользует В. Н. Сагатовский[93], который выделяет следующие уровни общения:

уровень манипулирования. Один партнер рассматривает дру­гого как средство или помеху по отношению к проекту своей деятельности, как «объект особого рода» («говорящее орудие»);

уровень «рефлексивной игры». Один человек в проекте своей деятельности учитывает «контрпроект» другого, но не признает• за ним самоценности и стремится к «выигрышу», к реализации своего проекта и блокированию чужого;

уровень правового общения. Субъекты признают право на существование проектов деятельности друг друга, пытаются согласовать их и вырабатывают обязательные для взаимодей­ствующих сторон нормы такого согласования;

уровень нравственного общения. Это высший уровень субъ­ект-субъектных отношений, на котором партнеры внутренне при­нимают общий проект взаимной деятельности как результат добровольного согласования проектов деятельности друг друга.,

Хорошо видно, что отношение к партнеру, признание или непри­знание его самоценности в основном сказывается на интерактив­ной стороне, хотя затрагивает и перцептивную. Причем на уровне манипулирования действия будут рассматриваться как управление или сопротивление управлению, а на уровне нравст­венного общения — как достижение понимания или взаимопо­нимания.

А. Б. Добрович на том же основании — отношения к партнеру по общению — выделяет семь уровней общения: примитивный, манипулятивный, стандартизованный, конвенциональный, игро­вой, деловой и духовный. От примитивного к духовному уровню отношение к партнеру меняется от бесчеловечного, предметно­го, бездушного к высоко духовному, человечному, благоговейно-

му. Соответственно, на разных уровнях (в разных ситуациях) по-разному трактуются и действия партнеров: от «силовых» прие­мов на примитивном уровне—давления, дерганья и т. п.— через управление к взаимопониманию, взаимопроникновению

на духовном уровне[34].

На этом же основании (отношения к партнеру) построена

и классификация американских исследователей Бернарда и Хе-кинса. Важным ее достоинством является то, что она позволяет проанализировать включенность в общение характеристик вос­приятия, коммуникации и взаимодействия, т. е. она дает целост­ные образы разных ситуаций общения. Авторы выделяют пять уровней разговора, каждый из которых определяется своей ком­бинацией содержания, значения, эмоциональной вовлеченности. Приведем их в порядке возрастания значимости партнеров друг для друга. Первый уровень определяется отношением к другому как к неодушевленному предмету. Это наименее интимная, фор-мальная ситуация, обычно предполагающая случайных участни­ков. Такой разговор содержит много штампов, полон социальны­ми условностями, малозначителен для партнеров, хотя это обычно скрывается. За ним следует уровень, который опреде­ляется отношением к партнеру как к объекту воздействия. Это информативный уровень разговора, обычно включающий в себя передачу каких-то фактов, знаний, указаний. Разговор на этом уровне имеет все характеристики лекции. Следующий уровень — это первый, на котором в разговор включены реальные чувства партнера. Здесь появляется интерес к партнеру как к таковому. Однако передаются чувства в основном об окружающем мире, а не о себе и не о партнере («Я думаю, что это одно из краси­вейших мест в мире»). Далее—передаваемые чувства уже отно­сятся к внутреннему миру партнеров. Здесь можно открыто вы­ражать свои чувства. «Я вас люблю» — фраза именно этого уровня. И, наконец, последний — наиболее интимный уровень разговора, предполагающий существование значимых отноше­ний между партнерами. Здесь особо важны невербальные компо­ненты. Типичный пример —отношения матери и младенца [151]. Существуют и другие подходы к различению видов общения. Взяв за основу идею соответствия реакций друг другу, Джоунс и Джерард выделяют четыре типа взаимодействия: псе-вдо-соответственный, асимметрично-соответственный, реактивно-соответственный и взаимно-соответственный.

Псевдо-соответственным называется такое взаимодействие, когда ни один из партнеров не реагирует на другого, исключая вопрос о времени говорения. Каждый участник имеет свое виде­ние ситуации, некий внутренний план, которому и следует. Такое взаимодействие целиком и полностью определяется правилами, которые не допускают изменений по существу, однако возможны разные стили их исполнения. Примером таких взаимодействий является взаимодействие в играх, в исполнении обыденных

ритуалов, таких, как приветствие, встреча, прощание, взаимодей­ствия на некоторых официальных церемониях.

Асимметрично-соответственное—это такое взаимодействие, когда только один из участников имеет план действий, в то время, как второй может лишь реагировать на действия перво­го, имея очень ограниченные возможности для проявления соб­ственной инициативы. Данное общение почти целиком определя­ется «активным» партнером. Примером такого взаимодействия может служить преподавание, интервьюирование.

Реактивно-соответственное взаимодействие предполагает, что каждый из его участников реагирует только на последнее движение другого, не имея собственного плана взаимодействия, как это бывает в беседах бессвязных, беспорядочных, когда партнеры постоянно перескакивают с одной темы на другую. Такое взаимодействие ограничено общими правилами взаимодей­ствия, принятыми в обществе, и частными правилами, диктуемы­ми данной ситуацией. Так, «реактивный» разговор в пивной будет отличаться от «реактивного» разговора в политическом клубе.

И, наконец, взаимно-соответственное взаимодействие под­разумевает наличие цели и плана у каждого из партнеров и при этом реакции на действия друг друга. Примером такого взаимо­действия могут быть переговоры или научные дискуссии [153].

Американские психологи Стейнберг и Миллер анализируют взаимодействие с похожих позиций, предварительно выделяя две основных, с их точки зрения, ориентации, возможные для участников взаимодействия. Это — ориентация на контроль и ориентация на понимание. Первая предполагает стремление контролировать, управлять ситуацией и поведением других, ко­торые обычно сочетаются с желанием доминировать во взаимо­действии с преследованием своих, не связанных прямо с взаимо­действием целей. Ориентация на понимание включает в себя стремление понять ситуацию и поведение других, которая обыч­но связана с желанием лучше взаимодействовать и избегать конфликтов, с представлениями о равенстве партнеров в обще­нии и необходимости достижения взаимной удовлетворенности, а не односторонней.

' Авторы указывают, что выделенные ориентации нельзя счи­тать целиком и полностью отграниченными друг от друга, вза­имоисключающими. Наоборот, они довольно часто могут сосу­ществовать, пересекаться, границы между ними стерты. Однако анализ взаимодействия при выделении этих двух ориентации позволяет нащупать некоторые интересные закономерности общения. Так, «контролеры» и «пониматели» придерживаются совершенно разных стратегий в разговоре относительно говоре­ния и молчания: «контролеры» часто говорят значительно боль­ше, чем другие партнеры, они как бы пытаются монополизиро­вать взаимодействие, полностью связать его своими целями

и своими темами. Довольно часто они действительно достигают контроля над взаимодействием, ориентируя его в сторону своих нужд. «Пониматели» обычно больше молчат — слушают, наблюдают, пытаются понять. Они активно вовлечены во взаимо­действие, однако внешне более пассивны, так как заняты внутренней работой по пониманию взаимодействия.

Частью стратегии «контролера» является стремление заста­вить партнера принять свой план взаимодействия, навязать свое понимание ситуации, в то время как «пониматели» в основ­ном демонстрируют стремление адаптироваться к партнеру и поэтому, если вернуться к схеме Джоунса и Джерарда, раз­говор двух «контролеров» часто будет напоминать псевдо-соот-ветственное общение, когда каждый партнер пытается навязать другому свой план и не реагировать на план другого. Взаимо­действия же «контролера» и «понимателя» будет скорее реак­тивным.;

Ориентация на контроль предполагает стремление устанав­ливать и диктовать правила взаимодействия, ориентация же на понимание предполагает приспособление к имеющимся правилам. Показательно, что разные ориентации связаны также и с раз­ными типами взаимодействия, с точки зрения позиций, занима­емых в общении. Так, «контролеры» всегда стремятся к неравным взаимодействиям с подчиненными и подчиняющим позициям, «вертикальным» взаимодействиям. Ориентация на понимание больше сопрягается с равными горизонтальными взаимодействи­ями [см. по: 134].

Тут важно отметить, что существуют и обратные влияния:

например, человек, «попавший» в общении на самую «верхнюю» позицию, обязательно в большей степени будет «контролером», чем если бы он был внизу: положение обязывает. Следовательно, он должен регулировать правила взаимодействия, управлять реализацией плана взаимодействия, хотя и обязательно будет

меньше видеть и понимать его.

Последняя классификация видов общения, которую мы рас­сматриваем, это классификация Э. Берна, создателя теории транзактного анализа. Ее не назовешь стройной — она затраги­вает сразу несколько оснований, главными из которых являют­ся мотивы общения и отношения к партнеру. Как уже отмеча­лось, и сам Берн, и все направление транзактного анализа в основном обращают внимание на интерактивную сторону об­щения, практически не касаясь двух других. Но этот подход очень интересен тем, что в нем прямо указывается на способы истолкования действий партнера в конкретных ситуациях.

Э. Берн выделяет шесть типов «совместного проведения вре­мени», или общения, имея в виду, что они могут быть и самосто­ятельными, и составлять части целостного и сложного взаимо­действия. Рассмотрим их.

1. «Отсутствие» — состояние, когда человек физически при-

 

сутствует, но психологически, мысленно отсутствует. Это те мо­менты в любом разговоре, когда один из собеседников отвле­кается на что-то, думает о своем и не слышит, не видит того, что перед ним происходит, что говорят, делают и т. д.

2. «Ритуалы» — привычные, повторяющиеся, не несущие почти никакой смысловой нагрузки и в основном не имеющие никаких целей, кроме собственно выполнения ритуалов. Наиболее типич­ные примеры ритуалов, согласно Э. Берну, это приветствия и прощания: «Привет», «Здравствуй», «Как дела?» — «Нормаль­но», «Как живешь»—«Как всегда», «Не слыхали, будет сего­дня дождь?», «Ну бывай»—«Будь здоров» и т. д. Такие привыч­ные диалоги всегда стереотипны и обычно свидетельствуют лишь о хорошем воспитании.

3. «Развлечения»— полуритуальные разговоры о всем изве­стных общественных проблемах и событиях (общих темах). Э. Берн считает, что их основная цель — приятное и отчасти ин­формативное и, следовательно, полезное, препровождение време­ни. Обычно такое общение начинается с ритуала: «Я вас где-то видел», «Как давно мы не встречались» и определяются набо­ром стереотипных тем, таких, как политика, спорт, дети, приго­товление пищи, достоинства разных марок машин, последние публикации в газетах и журналах, интересные телевизионные передачи и т. д. К их числу относятся разговор за новогодним столом, когда все присутствующие давно и хорошо знают друг Друга, когда и темы установились и всем примерно известно мне­ние каждого по любому вопросу. Э. Берн рассматривает следу­ющие типичные примеры развлечений: «Дженерал Моторс» (ка­кая машина лучше), «А вот раньше», «Что почем», «Гардероб», «Куда они смотрят» и т. д. Важно отметить, что специфическим аспектом развлечений, по Берну, является их взаимная исключи­тельность—нельзя смешивать разные развлечения. Таким об­разом, существуют некоторые правила развлечений.

4. Совместная активность— целенаправленное взаимодейст­вие, например при совместной работе. Такое общение направле­но на урегулирование общих проблем или решение общих целей. Э. Берн выделяет два вида такого общения. Во-первых, направ­ленное на управление окружающей действительностью или ре­шение рабочей задачи. Типичный пример — переговоры летчиков и авиадиспетчеров. Во-вторых, манипулятивное, направленное на то, чтобы другой выполнил необходимые для общих целей операции.

5. Игры — наиболее сложный из выделенных Э. Берном ти­пов общения, так как в играх каждая сторона неосознанно пы­тается достичь превосходства над другой. Берн подчеркивает, что основное отличие игр от остальных типов совместного про­ведения времени — их скрытый характер. Ритуалы, развлечения обычно откровенны, в играх же каждый из партнеров ведет скрытую «линию», которая должна привести его к превосходст-

 

ву над другими. Рассматривая игры по «местам обитания» — бытовые, супружеские, общественные и т. п., Берн выделяет и описывает более сорока их видов. Например, широкораспро­страненные — «Все из-за тебя», «Вот что я из-за тебя наделал»;

«Я только хотел тебе помочь» и т. д.

6. Интимность — свободное от игр общение, предполагающее теплое, заинтересованное отношение к другому человеку. Этот тип общения сочетается с осознанно хорошим отношением к партнеру, которое исключает наличие скрытых мотивов мани­пулировать партнером.

Для каждой из приведенных ситуаций существуют не только правила участия в них, но и способы понимания действий парт­нера. Так, в «ритуалах» смысл действий определяется как «по­глаживание» или «укол» — своеобразные зачетные очки хоро­шего или плохого отношения. В ситуации «развлечения» те же действия означают начало ситуации, а внутри нее оценивается главным образом приемлемость выбранного развлечения. В си­туации совместной деятельности действия в основном понимают­ся как управление. В играх сложные маневры используются для получения выигрыша, причем каждый своим действием может либо продолжить игру, сохранив ситуацию в неприкосновенно­сти, либо изменить ситуацию, выйдя из игры — совершить дей­ствие, которое не может быть понято внутри ситуации. Таким образом, каждый тип ситуации может быть опознан, и одновре­менно определение типа общения создает способ интерпретации действия партнеров и возможности поведения в ситуации.

Какую же классификацию можно взять за основу, по кото­рой можно было бы строить анализ собственного общения? Пред­ставляется, что имеет смысл обратиться к тем «базовым» ситуа­циям, которые были рассмотрены ранее.

В первой части при обсуждении способов восприятия людьми друг друга, были обсуждены три «базовые» ситуации общения:

межгрупповая, межличностная и деятельностная. Межгруппо­вая ситуация определяется тем, что люди, действующие в ней, выступают в основном как представители каких-то групп, в меж­личностной ситуации они представляют самих себя, а в деятель-ностной являются как бы «агентами» собственных целей. Хотя выделение таких ситуаций в общении возможно только в абст­ракции, в реальной жизни они почти всегда смешанные, тем не менее разделение помогает лучше понять происхождение кон­кретных способов восприятия и понимания другого, способов коммуникации и тех ошибок, которые при этом возможны.

На основе этих же «базовых» ситуаций можно рассмотреть и способы понимания взаимодействия, тем более, что это в це­лом не будет противоречить тем классификациям, которые были проанализированы раньше и, следовательно, можно использовать все те возможности анализа обгцения, которые они представляют. По сути дела в разработанных подходах общения можно усмот-

реть иногда явные аналогии этим ситуациям, а иногда предло­женные виды общения можно «привести» к «базовым» ситуа­циям. Это совершенно не значит, что используемые «базовые» ситуации являются обобщением всех остальных, однако они служат, по нашему мнению, удобным инструментом для анали­за общения. Связано это не только с тем, что подобные ситуа­ции в социально-психологическом плане являются фундаменталь­ными, но и с тем, что данные ситуации специфическим образом отражаются в обыденном сознании того или иного человека.

Дело в том, что ситуации социального (межгруппового), психологического (межличностного) и целевого (деятельност-Ного) взаимодействия по-разному описываются и представлял ются людьми. Так, ситуация социального взаимодействия в ос­новном описывается словами «нападение», «защита», «выиг­рыш», «проигрыш», «победа», «поражение». Обыденное созна­ние фиксируется на позициях, занимаемых участниками взаимодействия, и не предполагает возможности добро­вольного их изменения. Ситуация целевого взаимодействия передается словами «цель», «средства», «тактика», «страте­гия», «результат», подчеркивается необходимость изменения ка­кого-то элемента ситуации (партнера, его представлений, его поведения и т. п.) для достижения цели. Ситуация психологи­ческого взаимодействия обычно представляется в терминах «вза­имопонимание», «эмоциональное удовлетворение», «приспособ­ление», «взаимопроникновение». Хорошо видно, что в этом виде ситуаций делается акцент на взаимной адаптации партнеров.

В соответствии с таким представлением о базовых ситуаци­ях и истолковываются действия партнеров, и планируются соб­ственные действия. Если участнику общения ситуация видится как межгрупповая, то любые действия партнеров будут пони­маться как «силовые» приемы, направленные на получение вы­игрыша. В зависимости от конкретного содержания это будет либо нападение, либо давление, либо защита, либо активная оборо­на. Все понимается в терминах ведения военных действий. Ска­жем, если спор понимается как межгрупповое взаимодействие («принципиальный спор»), то аргументы—это удары, противо­речия — линия фронта, также будут существовать и «последние рубежи», и «отпор» противнику, и «отбитые атаки», и многое-многое другое. Если же спор расценивается как ситуация целе­вого взаимодействия, то в таком случае он предстанет по дру гому и даже сменит название — это будут уже переговоры» В целевом взаимодействии действия партнеров воспринимаются как управляющие, как маневры, манипуляции. Тогда будет оп­ределена тактика, стратегия, будет выбран объект воздействия, и действия будут производиться по правилам управления. При­чем, если в социальном взаимодействии действие направлено на позицию (определенную группой) партнера, то в целевой оно

будет направлено на изменение отношения партнера к цели. В психологическом межличностном взаимодействии все действия понимаются в ключе попыток адаптироваться друг к другу, найти общее во мнениях, понять точку зрения партнера.

Естественно, что никакое реальное общение не может быть только социальным или только психологическим — одна ситуа­ция постоянно переходит в другую, за счет того, что партнеры не только опознают ситуацию, но и активно действуют, форми­руют их. Например, разговор, начавшийся как целевое взаимо­действие, может стать межгрупповым или межличностным, и наоборот.

Скажем, вы пришли в магазин купить продукты. Подходите к прилавку и просите взвесить и нарезать вам сыру (ситуация началась как целевая) и вдруг... продавец вместо сыра выдает вам агрессивную реакцию — разражается целым набором вы­сказываний в ваш адрес, общий смысл которых сводится к тому, что «ходят тут всякие и она не обязана каждому угождать». Вы воспринимаете это как результат естественного противостоя­ния продавцов и покупателей (межгрупповое взаимодействие, она не понимает ваших прав), возмущаетесь и совершаете целый ряд социально-стереотипных действий (например, требуете «жа­лобную книгу»). Перепробовав все варианты, вы уходите до­мой, не получив сыра. Ситуация из целевой стала межгруппо­вой из-за вашей интерпретации действий продавца, и вы, по крайней мере, испортили себе настроение. Возможен другой ва­риант. Вы понимаете реакцию продавца следующим образом: