Министерство высшего и среднего специального образования рсфср 1 страница

Ю. С. КРИЖАНСКАЯ, В. П. ТРЕТЬЯКОВ

ГРАММАТИКА ОБЩЕНИЯ

ЛЕНИНГРАД ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛЕНИНГРАДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

ББК 88.5 К82

Редактор В. С. Сдобникова

Рецензенты:

докт. психол. наук М. К. Тутушкина (Межвуз. каф. практ. психологии

и янженерн. творчества), докт. психол. наук И. П. Волков (Ленинград.ин-т физ. культуры им. П. Ф. Лесгафта)

Печатается по постановлению Редакционмо-издательского совета Ленинградского университета

Крижанская Ю. С., Третьяков В. П.

К82 Грамматика общения.—Л.: Издательство Ленинград­ского университета. 1990.—208 с. ISBN 5-288-00355-6

В последнее время возрос интерес к проблемам социальной пси­хологии общения. Началам психологии общения и посвящена эта книга. Она знакомит читателя с современными представлениями о закономерностях восприятия человека человеком, коммуникации и взаимодействия. На основе анализа структуры и механизмов обще­ния рассматриваются причины ошибок и затруднений в повседнев­ном общении и способы их преодоления.

Книга предназначена не столько для специалистов, сколько для тех, кто по роду своей деятельности должен правильно и эффектив­но общаться с людьми.

0303040000—086 <д<_п«^к 076(02)-90

ББК 88.5

ISBN 5-288-00355-6

@К>. С. Крижанская, В. П. Третьяков, 1990

ВВЕДЕНИЕ

Нам кажется, что настоящая работа — это работа над чем-нибудь внешним — производить, собирать что-нибудь: имуще­ство, дом, скот, плоды, а работать над сво­ей душой —это так, фантазия, а между тем всякая другая, кроме как работа над' своей душой, усвоение привычек добра, всякая другая работа — пустяки.,

Л. Н. Толстой

Цель этой книги — рассказать о началах психологии обще­ния всем, кто ясно понимает, что условием успешности их про­фессиональной и общественной деятельности, счастья в личной жизни является умение правильно общаться, взаимодействовать с людьми; кто в своей жизни сталкивается с определенными трудностями в общении и хотел бы знать, как их преодолеть. Книга предназначена в первую очередь тем, для кого неотъем­лемой частью профессиональной работы является общение с людьми, это преподаватели и врачи, журналисты и руководи­тели всех рангов, юристы и пионервожатые, продавцы и... еще многие, многие другие.

Представляется, что таким, заинтересованным в успешности своего общения людям необходимы знания по психологии обще­ния. Эти знания, по нашему глубокому убеждению, помогут им лучше понять свои проблемы и трудности, причины своих успе­хов и неудач в общении, помогут найти пути и способы пере­строить себя, свое мышление и поведение, что в конечном счете должно привести и к более успешному общению.

Такая уверенность в полезности и даже необходимости зна­ний основ психологии зиждется на представлении о том, что пси­хология как наука имеет одно волшебное, чудесное свойство, суть которого состоит в том, что она, давая человеку знания, вместе с тем изменяет его, делает другим. Иными словами, осо­знание тех или иных закономерностей, открытых психологией, обновляет человека, его отношение к миру и другим людям. Во многих случаях расширение круга знаний в области психологии, понимание вскрытых ею закономерностей уже само по себе яв­ляется той работой над своей душой, по сравнению с которой «всякая другая работа — пустяки».

Многочисленные психологические исследования ясно показы­вают, что осознание человеком причин и закономерностей своего

поведения может радикально изменить его отношение к жизнен­ным ситуациям. У него возникает возможность понимать их глубже, видеть несколько вариантов собственных действий там, где раньше усматривался только один, предполагать несколько причин развития событий там, где приходила на ум только од­на. Понимание возможного многообразия причин и способов поведения, ясное и вместе с тем гибкое видение ситуаций обще­ния, позволяют сделать наилучший выбор из нескольких воз­можных вариантов реагирования, что делает человека более свободным, «хозяином своего общения». Поэтому если в резуль­тате прочтения этой книги, читатель сможет углубить понимание причин и форм своего общения и сделать его более эффектив­ным, то авторы будут считать свою задачу выполненной.

Теперь несколько слов о содержании предлагаемой читателю книги. Затронутые в ней темы дают краткий очерк основных проблем психологии общения. К настоящему времени в этой науке накоплено огромное количество данных, фактов. Изло­жить даже меньшую часть того, что известно, в одной работе практически невозможно. Материал книги поэтому ограничен обсуждением только основных, исходных проблем, это как бы начала психологии общения. Причем изложение данных осуще­ствлено таким образом, чтобы каждый мог «примерить их на себя», переосмыслить свое поведение и, возможно, изменить свое

общение.

Конечно, из результатов исследований далеко не всегда мож­но сделать однозначные выводы, и уж, во всяком случае, нельзя воспринимать приведенные сведения как истину в последней ин­станции или как рецепты, которые немедленно надо использо­вать. Нет. Важна попытка анализа своего общения, осознание его закономерностей, а выводы и рекомендации каждый сделает

для себя сам.

Теперь давайте выясним, что мы будем понимать в нашей книге под самим понятием «общение». Мы не исходили из како­го-либо строгого его определения, а использовали это слово в житейском, обыденном понимании, предполагая, что у каждо­го читателя есть определенное представление о том, что такое

общение.

В самом деле, знаете ли Вы, что такое общение? Ну конечно!

Ведь все мы все время общаемся. Общение—это вчерашний разговор с другом по телефону, беседа с совсем не знакомым человеком в купе поезда, вечер воспоминаний на встрече одно­классников, да мало ли что еще.

Ну а все-таки — что такое общение? И что не является обще­нием? Это нужно выяснить, чтобы знать, о чем пойдет дальше речь, ведь всякий разговор о чем-либо вряд ли может быть пло­дотворным, если заранее не договориться о его предмете, в та­ком случае каждый будет говорить о своем, и взаимопонимание будет недостижимо.

Что получится, если попытаться определить границы понятия «общение»?

Можно ли назвать общением техническое совещание? Лег­кую семейную перепалку на тему о том, кто должен мыть посу­ду? Заказ авиабилетов по телефону? Взаимодействие с продав­цом при покупке колбасы? Все эти ситуации мало похожи на задушевный дружеский разговор, но все же... Не говоря уже о том, что у каждого на слуху такие привычные словосочетания, как «общение с искусством», «общение с ЭВМ», «общение с жи­вотными». Довольно скоро может показаться, что границ у этого понятия не существует, его объем бесконечен и, как говорил вы­дающийся советский психолог Л. С. Выготский, когда объем по­нятия стремится к бесконечности, его содержание стремится к нулю [25]. Да отстаньте от меня, скажете Вы после некоторых размышлений, не знаю я, что такое общение! Спросите лучше' у специалистов — пусть они дадут определение, вот тогда я и бу­ду знать, о чем здесь говорится.

К сожалению, научные представления об общении в сущно­сти также туманны и противоречивы, как и житейские. И зача­стую они довольно далеки от того, что интуитивно понимается под словом «общение».

Изучением тех или иных сторон общения заняты разные на­уки: философия и психиатрия, психология и этология, социоло­гия и информатика. Для каждой из них понятие «общение» свое, да и внутри этих наук нет согласия. Сложность достижения единства в понимании того, что такое общение, с одной стороны, связана с той самой его вездесущностыо, которая видна не­вооруженным глазом и которая яростно сопротивляется всяким попыткам ограничить круг изучаемого явления. С другой сторо­ны, попытки охватить все возможные составляющие общения, приводят к тому, что оно само исчезает, растворяется, теряя свою живую ткань и переставая быть похожим на то, что мы связываем с этим понятием. В результате либо рассматривают­ся какие-то отдельные части и виды общения (деловое, друже­ское, невербальное), либо выделяются и изучаются такие зако­номерности, которые могут быть общими для всех ситуаций общения, например, общение как коммуникация, как прием и передача информации. Однако в последнем случае в сферу исследования захватываются такие области, которые непреду­бежденный человек вряд ли сочтет общением.

Получается, что дать определение общения таким, чтобы оно «работало», т. е. могло послужить каждому для понимания ре­ального общения, трудно. Да и нужно ли оно вообще? Польский. философ Станислав Ежи Лец сказал так: «Не будем забывать, что „дефиниция" и „finis" от одного корня» [60, с. 85]. Действи­тельно, определение — это скорее конец работы, ее итог. Мы же находимся в самом начале пути, и нам еще только предстоит нечто исследовать.

Таким образом, с одной стороны, надо как-то определиться в том, что есть общение, а с другой стороны, это сделать труд­но, да и не очень желательно. В этой ситуации авторы нашли следующий выход. Чтобы проанализировать реальное, а не теоретическое общение, каждый читатель может опираться на свои интуитивные представления о нем. И в этом смысле общение—это то, что Вы считаете та­ковым. Вместе с тем, чтобы иметь общий предмет разговора, а не говорить о разном при подходе к каждой из рассматриваемых сторон общения, будет дано не строго научное, а скорее житей­ское описание тех проблем, с которыми сталкивается любой че­ловек в реальной жизни, и сформулированы вопросы, которые могли бы прояснить наши представления. Итак, нам представляется, что мы уже сделали достаточно предваряющих замечаний, чтобы подготовить читателя к пра­вильному восприятию нашей книги. Нам остается добавить по­следнее. В качестве иллюстраций мы использовали произведения клас­сической отечественной литературы. Ведь любое произведение — это попытка писателя высказать и проверить с помощью героев свои представления о законах жизни людей. Не зря говорят, что великие писатели — лучшие психологи. Умение проникать в ду­шевный мир людей, полно и целостно понимать истоки и течение отношений между ними всегда поражает в хорошей литературе. Поэтому нам казалось, что лучших примеров для иллюстрации способов и закономерностей общения не найти. При подготовке оукописи мы пользовались помощью и под­держкой наших друзей, и мы считаем своей приятной обязан­ностью их поблагодарить. В первую очередь нам хотелось бы выразить глубокую признательность профессору Р. М. I ранов-ской которая была истинным вдохновителем и руководителем нашей работы Без ее постоянной помощи, конструктивной кри­тики и моральной поддержки мы вряд ли могли бы довести ра­боту до конца. Мы благодарны также А. А. Иоффе и И. И. Сла­виной читавшим книгу в рукописи и высказавшим очень суще­ственные для дальнейшей работы замечания и советы. Мы очень признательны нашему другу и коллеге А. Г. Сверчкову, чье по­стоянное участие в обсуждении проблем общения было для нас полезно. „ „ Предлагаемая читателю книга представляет собой попытку ответить на те многочисленные вопросы, которые задавали ав­торам слушатели курса «Психология общения». Нам бы хоте­лось выразить свою искреннюю глубокую благодарность нашим слушателям, любознательность и въедливость 'которых стиму­лировали написание книги.

УВИДЕТЬ И ПОНЯТЬ (перцептивная сторона общения) Самое удивительное, что в дейст­вительности все совсем не так, как на самом деле. С. Е. Леи,

 

Рассматривая процесс познания человеком человека в обще­нии, один из основоположников советской психологии, С. Л. Ру­бинштейн, писал: «В повседневной жизни, общаясь с людьми,

,, мы ориентируемся в их поведении, поскольку мы как бы,,чи­таем" его, то есть расшифровываем значение его внешних дан­ных и раскрываем смысл получающегося таким образом тек­ста в контексте, имеющем свой внутренний психологический план. Это,,чтение" проистекает бегло, поскольку в процессе об-

„j щения с окружающими нас вырабатывается определенный, бо­лее или менее автоматически функционирующий подтекст к их поведению» [92,с. 180].

Вопросы о том, как именно происходит это «беглое чтение» другого человека, что позволяет нам понимать его поведение, встают и перед исследователями общения, и перед каждым из нас. Очень часто важно не только само по себе понимание того или иного поведения, но и его основ, истоков, движущих сил,

' механизмов. Поэтому имеет смысл прежде чем знакомиться с результатами научных исследований, посвященных этим проб­лемам, попробовать ясно сформулировать свои вопросы, отве­ты на которые и предстоит нам найти. Для этого необходимо описать в общих чертах то, что стоит для нас за словами «вос-

⁽ приятие и понимание другого в общении».

Представим себе двух людей, которым предстоит общение. Пусть это будут Георгий Петрович и Михаил Иванович, только что устроившиеся на работу в некоторое учреждение. Оказа­лось что им предстоит работать в одной комнате — они, таким образом, «обречены» на общение.

Георгий Петрович и Михаил Ивано-

) вич — разные люди. У каждого свои пред­ставления о жизни, о том, что такое хо­рошо и что такое плохо, о людях, какие они есть и какими должны быть, о ра­боте. У каждого свои цели и планы, в об-

) щем свой жизненный багаж.

Они входят в комнату и смотрят друг на друга. Георгий Петрович видит перед собой кругленького, толстенького чело­века, сияющего улыбкой и расположен­ностью, и думает: «Опять мне не повез-

ло: как с таким вместе работать?» А Михаил Иванович видит высокого, сдержанного, даже сухого, уверенного в себе и угрю­мого человека и радуется: «Ай, как хорошо! Будет хоть с кем поговорить!» Таким образом, они не только «восприняли» друг друга, но и в какой-то степени «поняли». Причем произошло это удивительно быстро, моментально. Действительно, в таких

 

случаях не производятся какие-нибудь сложные исследователь­ские процедуры, которые могли бы составить прочную основу для делающихся заключений. Нет, все происходит мгновенно. Увидел — и готово. Готово самое первое представление друг о друге, так называемое первое впечатление.

Конечно, первое впечатление — не всегда окончательный приговор, но важно, что с самого начала именно на его основе строится общение.

Так, если Михаил Иванович предполагает, что с Георгием Петровичем ему повезло, он постарается быстрее начать разго­вор с соседом на интересующие его темы. А Георгий Петрович, посчитав Михаила Ивановича неудачным соседом по комнате, проявит свое первое впечатление или в хмуром молчании, или в высокомерных ответах, или в натянутом показном дружелю­бии.

В любом случае главным регулятором в построении общения будет являться тот образ партнера, то представление о нем,

 

которое имеется у каждого, так как именно к этому образу

и будет обращено общение.

Но откуда он взялся, этот образ партнера? Мы ведь ничего еще не знаем о нем, «в одном полку не служили», «пуда соли вместе не съели», только увидели и уже «имеем представление». Похоже, что оно у нас было заранее. Ну, может быть, не одно, а несколько, мы увидели человека и выбрали подходящее. Действительно, если учесть -скорость и непринужденность <из-готовления» первого впечатления, то легче всего представить себе это так: едва увидев человека, мы вынимаем откуда-то уже готовое представление и просто как бы «навешиваем» его на (, человека и в дальнейшем обращаемся уже не к реальному ' партнеру, а к этому своему представлению о нем. В общем даже понятно, откуда оно вынимается. У нас же опыт. Мы же знаем, чего ждать от человека, который «так» выглядит.

В самом деле, ведь у каждого с собой багаж, состоящий из представлений и суждений о людях, о мире, о себе, из вос­поминаний, из планов, которые надо осуществить в будущем и еще из многого другого. Вот из этого багажа и вынимается образ партнера. Тем самым все, что есть в багаже, может каким-то образом отразиться в первом впечатлении о другом

человеке.

Если Георгий Петрович, скажем, считает, что большинство

людей не слишком умны, а вот таких умных, как он, днем с огнем не сыскать, то это мнение как-то будет отражено в его представлении о Михаиле Ивановиче. А Михаил Иванович счи­тает, что главное в людях совсем не интеллект — лишь бы че--ловек был хороший и приятный, и у него самого все было бы в жизни лучше, если бы наружность не подкачала, — это также

повлияет на его образ Георгия Петровича.

Конечно, багаж у каждого свой, и поэтому люди обращают внимание на разные черты и качества окружающих, исполь­зуют разные элементы своих общих представлений и своего опыта и получают разный результат. Следовательно, основной вопрос, который должен нас интересовать: как, по каким схе~ ^ мам, по каким законам из имеющегося багажа в каждом конк­ретном случае строится представление о другом человеке.

Постойте, скажете вы, а насколь­ко эти представления связаны с ре- ~ альностью? Разве не важно, пра­вильны ли представления партнеров друг о друге, верны ли они? Долж­но же быть какое-то соответствие между образом партнера и реаль­ным партнером, иначе общение бу­дет неправильным, ошибочным, не­эффективным. Если каждый извле­кает представление о другом из сво-

его багажа, то почему оно всегда разное? Как оно зависит от реального партнера? Наверное, главная проблема в другом— как должно формироваться представление о партнере, чтобы оно было правильным, чтобы образ партнера был максимально близок к объективно существующему человеку. Ведь только го-гда и будет правильное восприятие и понимание и, следователь­но, успешное общение.

В этих возражениях содержится два очень важных вопро­са—о той степени объективности, которая должна содержать­ся в нашем представлении о другом для успешного общения, и о том, как связан образ партнера с конкретным воспринима­емым человеком. Каждый из этих вопросов указывает на свое направление анализа восприятия человека человеком.

Вопрос о степени объективности формирующегося первого впечатления ведет к вопросу о роли понимания ситуации обще­ния для построения образа другого. В разных ситуациях нам необходимо совершенно разное представление о партнере — такое, которое бы возможно больше помогало нам строить свое поведение^ и общение с ним. И даже если бы существовала возможность получить полную «объективную» информацию о партнере, она нам была бы не нужна. В реальной ситуации не нужно знать, какой человек «вообще», необходимо представ­лять себе, как он проявится в данной ситуации, чего от него ждать сейчас, в этих условиях, при данных целях, задачах, желаниях, в данном контексте.

Общение строится не «вообще», а «здесь и сейчас», и представление о партнере должно отражать эту реальность общения.

Предположим, что Михаил Иванович мечтает организовать на новой работе волейбольную команду. В этой ситуации в пер­вую очередь для него будет особенно важным в Георгии Пет­ровиче то, насколько он подходит для команды. Михаил Ива­нович отмечает, что Георгий Петрович — худой, подтянутый и спортивный, и радуется своему соседу, считая, что ему повезло. Это его заключение относится' не к объективным характери­стикам Георгия Петровича как хорошего или плохого работ­ника, расположенного или нерасположенного к другим чело­века и т. п., а просто к тому, что Михаил Иванович нашел то, что искал,—человека способного, как ему кажется, играть в волейбол. Поэтому образ Георгия Петровича вполне соответ­ствует реальной ситуации. Что касается самого Георгия Пет­ровича, то он, помимо всего, озабочен тем, чтобы не потол­стеть. Для него главное в образе нового коллеги то, что он, наверное, любит поесть. Поэтому в соответствии со своим пред­ставлением о ситуации он считает, что ему не повезло с со­седом. В результате у каждого партнера свой образ другого, который соответствует реальности общения, но не имеет ни­какого отношения к объективности.

Однако то, что представление о другом в общении совер­шенно необязательно должно соответствовать объективной ре­альности, не означает, что образ другого зависит только от того, кто его строит, и от его понимания контекста. Конечно, партнер может оказать и оказывает определенное влияние на тот образ, который появляется у другого. Если Михаил Ива­нович пришел на работу в тренировочном костюме, а Георгий Петрович во фраке, это обязательно повлияет на то, какое представление друг о друге у них сложится. И тренировочный костюм и фрак сработают как своего рода крючки, которые зацепят и вытянут из багажа другого определенные представ­ления, но опять же в соответствии с контекстом и содержи­мым багажа. Скажем, если бы наши герои были музыкантами, эти крючки вытянут одно, а если тренерами—другое. Следо­вательно, в дополнение к нашему вопросу о законах форми­рования представления о другом человеке надо добавить во­прос о том, как те или иные реальности их внешности или по­ведения — крючки — влияют на образование представления.

Систему этих крючков, или знаков, смысл которых проявля­ется в образе, который получает партнер, можно назвать само­подачей. Хочет человек этого или нет, осознанно он употреб­ляет определенные знаки (надевает фрак, например) или не­осознанно, все равно система самоподачи, самопредъявления существует и оказывает свое влияние на общение. Нет сомне­ний, самопредъявление также формируется под влиянием пред­ставления о контексте общения и содержимого багажа, т. е. представлений о мире, о людях, о себе.

В результате получается следующая картина: общение оп­ределяется тем представлением о партнере, которое формируется в восприятии. Это представление в большой степени зависит от индивидуального багажа воспринимающего, но также и от его понимания ситуации. Кроме того, на образ партнера влияет его самоподача — система крючков, за которые цепляется вос­приятие.

Значит вопросы, на которые надо найти ответ, таковы. По каким законам строится представление о другом? Как влияют

на восприятие другого индивидуальный жизненный багаж, пред­ставление о ситуации и самопредъявление? Нет сомнений, что все это важно знать не только для первого впечатления, но и относительно «второго» и «третьего» впечатлений.

Восприятие друг друга у Георгия Петровича и Михаила Ивановича ведь не остановится на первом впечатлении. В про­цессе совместной работы каждый будет воспринимать и оце­нивать действия и слова другого, его поведение в разных ситуа­циях. Безусловно, первое впечатление окажет свое влияние, но, вероятно, оно будет как-то меняться. Георгий Петрович начнет понимать, как ведет себя его сосед, когда он доволен жизнью и когда злится, как по-разному проявляется у него заинтере­сованность волейболом и работой. Для Михаила Ивановича станет ясно, что он рано радовался: спортом сосед не интере­суется, вообще он резок, даже хамоват, но зато на него можно положиться.

Происхождение этого понимания для нас также важно, и по­этому ответа потребуют еще два вопроса: каковы способы вос­приятия в длительном общении и каковы способы понимания людей и их действий при совместной деятельности?

Таким образом, анализируя результаты научных исследо­ваний, посвященных восприятию и пониманию человека чело­веком в общении, мы прежде всего будем искать ответы на следующие вопросы: как формируется первое впечатление? как происходит восприятие и понимание другого в длительном об­щении? как сказывается на понимании другого общий контекст взаимодействия? как проявляется самоподача в общении?

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Если люди различны по целям жизни, по внутреннему содержанию жизни, то это различие непременно отразится во внешности, и внешность будет различ­ная.

Л. Н. Толстой

Не следует судить о человеке по ли­цу — оно позволяет лишь строить пред-' положения.

Дабрюйер

Типовые схемы формирования первого впечатления. Одним из важных результатов психологических исследований форми­рования первого впечатления было обнаружение некоторых типовых схем, по которым строится образ другого и которые в той или иной степени используются всеми людьми. Построение образа партнера по этим схемам иногда приводит к так назы­ваемым эффектам первого впечатления или систематическим' ошибкам социального восприятия. Знание этих схем очень мно­гое может дать для понимания того, как формируется первое:

впечатление о человеке.

Наиболее часто применяется схема восприятия, которая за­пускается в случае неравенства партнеров в той или иной сфере—социальной (различный социальный статус), интеллекту­альной, неравенство позиций в группе (групповой статус) и т. п. Ошибки неравенства проявляются в том, что люди склонны систематически переоценивать различные психологические ка­чества тех людей, которые превосходят их по какому-то пара­метру, существенному для них. Эта схема начинает работать не при всяком, а только при действительно важном, значимом для нас неравенстве. Если я, болезненный и слабый, хочу быть здоровым и сильным и встречаю пышущего здоровьем и силой человека, то я переоценю его по всем параметрам—он в моих глазах одновременно будет и красив, и умен, и добр. Если же для меня главное — эрудиция, образованность, то при встрече с сильным человеком ничего не произойдет, зато при встрече с интеллектуально превосходящим — ошибка будет иметь место.

Психологические эксперименты ясно свидетельствуют о том, что эта схема применяется часто. Обратимся к конкретным исследованиям. В опытах А. А. Бодалева предлагали группе взрослых испытуемых описать человека по фотографии. Перед показом одного и того же фотопортрета одной группе дали по­нять, что это портрет героя, а другой—что преступника.

В зависимости от предлагаемого статуса человека изменялись описания, данные испытуемыми по фотографии.

Например: Преступник. «Этот зверюга что-то хочет понять, умно смотрит и без отрыва. Стандартный бандитский подбо­родок, мешки под глазами, фигура массивная, стареющая, бро­шенная вперед». Или: «Человек опустившийся, очень озлоблен­ный, неопрятно одетый, непричесанный. Можно думать, что до того как стать преступником, он был служащим или интелли­гентом. Очень злой взгляд».

Герой. «Молодой человек лет 25—30. Лицо волевое, муже­ственное, с правильными чертами. Взгляд очень выразительный. Волосы всклокочены, небрит, ворот рубашки расстегнут. Ви­димо, это герой какой-то схватки, хотя у него и не военная форма». Или: «Очень волевое лицо. Ничего не боящиеся глаза смотрят исподлобья. Губы сжаты, чувствуется душевная сила и стойкость. Выражение лица гордое» [15, с. 12].

В другом исследовании П. Уилсон показывал студентам разных классов колледжа одного и того же мужчину, которого он назвал «мистер Инглэнд», В одном классе Уилсон представ­лял «мистера Инглэнда» как студента, во втором — как лабо­ранта, в третьем — как преподавателя, в четвертом — как до­цента, в последнем — как профессора. После того, как гость уходил, просили максимально точно определить его рост и рост самого экспериментатора. Оказалось, что рост «мистера Инглэн­да» неуклонно увеличивался по мере увеличения его социаль­ного статуса в то время, как рост Уилсона не менялся. Инте­ресно, что разрыв в росте «мистера Инглэнда» от первого до последнего класса составлял 14—15 см [187].

Итак, можно полагать, что в данном случае схема воспри­ятия такова. При встрече с человеком, превосходящим нас по какому-то важному для нас параметру, мы оцениваем его несколько более положительно, чем было бы, если бы он был нам равен. Если же мы имеем дело с человеком, которого мы в чем-то превосходим, то мы недооцениваем его. Очень важно, что превосходство фиксируется по какому-то одному парамет­ру, а переоценка (или недооценка) происходит по многим па­раметрам. Договоримся в дальнейшем называть такого рода ошибки в общении действием фактора «превосходства».

Не менее важными и узнаваемыми являются ошибки, свя­занные с «общей эстетической выразительностью человека» [15], т. е. с тем, нравится нам внешне наш партнер по общению или нет. Ошибки заключаются в том, что если человек нам нра­вится (внешне!), то одновременно мы склонны считать его бо­лее хорошим, умным, интересным и т. д., т. е. опять-таки пере­оценивать многие его психологические характеристики.