Глава седьмая в Москву с нюхоскопом

 

И вот ей кажется, что кто-то стучит в окно.

«Это же град!» – подумала Люся.

Но стук повторился. В окно явно стучали. Кто-то хотел войти в дом с улицы, с подоконника.

Люся выпрыгнула из-под одеяла. Подошла к окну. Из окна на нее глянула белая усатая морда.

– Снежная Королева! – ахнула Люся.

Она встала на письменный стол и открыла форточку. Горностай полыхнул белым мехом и проскользнул в комнату. Следом сверкнула лаковая молния, и перед Люсей возникла Фьюалка.

– Боже ты мой! – ахнула Люся и обняла мокрых зверей. – Это же третий этаж.

Она сбегала в ванную и принесла махровую простыню.

– Давайте я вас вытру! Как вы сюда добрались? Как вы меня отыскали? Что у вас там нового?

Выяснилось вот что. Не зря у Люси тревожилась душа. Потому что в интернате были следующие события.

В двенадцать часов дня порыв ветра сломал старую березу на углу дачного поселка. На березе был добродуш. Он выключился. И охотник Савельев Николай, по-интернатски Темнотюр, что значит Небритый, почувствовал себя ужасно. Руки затряслись, все разонравилось. Он выбрался из-под веток и сказал:

– Я еле жив, а тут бегают пушные звери. Поймаю и продам пару. Куплю себе валерьянки сто флакончиков. Тогда мне сразу станет легче.

У него с собой всегда был мешок и веревка. Мало ли, вдруг где-нибудь трубы валяются или шлаковата. И с этим мешком он стал подбираться к двухэтажному зданию интерната.

В это время ежик Иглосски и Сева Бобров в две лапы несли на помойку ведро с картофельными очистками. Они подошли к помойке, и вдруг из помоечного ящика выскочил небритый дядька.

– Попались! – закричал он.

Схватил Севу за шкирку и запихнул в мешок. Иглосски удалось отскочить.

– Еж, еж, еж! Цып, цып, цып! – говорил дядька и подкрадывался к малышу.

Он прыгнул, чтобы сцапать Иглосски, но ежик свернулся в клубок из стальных игл. Темнотюр искололся до крови.

– Караул! Помогите! – закричал он.

И кинулся бежать. Однако мешок с Севой Бобровым не бросил.

Добродуш на березе, не работал, но забывант был в исправности. И мысли в голове у охотника стали путаться:

«Что я хотел сделать? Продать пару и купить сто флакончиков… Поддать пару… поддать… и купить сто балкончиков…»

А Сева Бобров болтался у него за спиной в мешке и думал: «Укусить или не укусить?»

Он знал, что кусаться невежливо. Но и сидеть в этом противном мешке долго не собирался. Сева решил пока подождать.

Темнотюр бежал в сторону станции, а Иглосски прибежал к Мехмеху:

– Боброва украли! Бобров в мешке. Темнотюр украл Боброва!

Мехмех собрал всех малышей и сказал:

– Севу Боброва украл Темнотюр. Он несет его куда-то в мешке. Давайте позовем Севу ультразвуковым кричаньем.

Малышня подняла головы вверх и тихонько так заскулила.

Звук становился все тоньше и тоньше. Наконец он совсем исчез.

Но сами звери его слышали.

– Так, – сказал директор. – Теперь послушаем ответ.

Все затихли и напряженно слушали.

– Слышу, – сказал Снежная Королева. – Он отвечает, что он около станции.

– Ты и ты! – показал Мехмех на горностая и на Лаковую Молнию. – Бегом к станции. Только возьмите вот это на всякий случай… Знаете, что это?

– Ручной добродуш.

Горностай и Фьюалка скрылись. Еще секунду их видели здесь, и вот они уже во дворе. Так они быстро передвигались.

– Можно я тоже? Можно я тоже? – заговорил Мохнурка. – Я под ним яму вырою.

– Больше нельзя никому. Всем быть на месте. Кара-Кусеку – обскакать все добродуши и проверить. Неисправные заменить.

Он, как наседка, собрал всех зверей в кучу и ждал новостей.

 

– И что было дальше? – спросила Люся.

Темнотюр стоял на платформе. Он продавал Севу Боброва. Тут же, не отходя от кассы.

Покупателей было не очень много. Всего один – сторож при станции.

– Что это? – спросил сторож.

– Бобер домашний полудикий! – ответил Темнотюр.

Он вытряхнул Севу из мешка и держал его, наступив ногой на широкий хвост.

– Где ты его взял?

– У браконьеров отбил. Вот продаю.

– Сколько он стоит?

 

– Сто рублей.

– Ты с ума сошел? – закричал сторож. – Да у нас на всей станции таких денег никогда не было.

– У вас и бобров таких никогда не было.

Дядька отошел. Решил посоветоваться с женой. Развести таких бобров – всю жизнь можно жить безбедно.

И тут над забором платформы взмыли две тени. Они схватили и быстро накинули мешок на Темнотюра. Не успел он оглянуться, как был обмотан веревкой. А вежливый Сева не удержался и все-таки укусил его за ногу. Ведь он был хоть домашний бобер, но все-таки полудикий. И все трое быстро умчались в сторону дачного поселка.

Остались на платформе орущий Темнотюр и сторож-покупатель.

«Нет, – решил сторож, – не буду я его покупать и разводить».

 

– Вот и все! – сказал Снежная Королева.

И еще он сказал, что интернатники соскучились по Люсе. И что к рабочему кухни дяде Косте приехал брат из Москвы, на поливалке.

Он с дядей Костей повидался и поехал обратно в Москву.

Группа интернатников во главе со Снежной Королевой воспользовалась случаем. Влезла на крышу поливальной машины и отправилась к Люсе в гости.

Там внизу еще Мохнурка стоит и Биби-Моки. Они не могут по стене влезть.

– А как же вы меня нашли? Вы же Москву не знаете. И адреса моего у вас нет.

– У нас нюхоскоп есть. Его Биби-Моки таскает. Мы через нюхоскоп тебя нашли.

Люся даже за голову схватилась.

– Ничего себе экскурсия! В совсем незнакомый город! Тоже мне – интуризм на поливалке.

На кухне захрипел придушенный на ночь телефон. Люся выскочила и принесла аппарат к себе.

– Алло? Алло? – неслось из трубки. – Это девочка Люся?

– Это я, – шепотом ответила Люся.

Никто бы из людей ее не услышал. Но дир понял. Потому что это был именно он – Меховой Механик.

– Девочка Люся! Девочка Люся! У нас беда! Четыре интернатника пропали. Что нам делать? Куда обращаться? Подскажите, девочка Люся.

– Никуда не надо обращаться! – тихо сказала Люся. – Они здесь у меня. Не беспокойтесь. Я их скоро привезу.

– Спасибо! – прокричал дир. – Спасибо, девочка!

Люся схватилась руками за голову и задумалась. Что делать? Придется будить папу.

– Папа, папа, проснись!

Отец поднялся на диване и вытаращил глаза:

– Ты что, дочь, очумела?

– Папа, у тебя машина на ходу?

– На ходу. А что?

– Надо четверых товарищей отвезти за город. Срочно.

– Каких еще товарищей? В какой еще загород?

– Это секрет, папа. Надо, чтобы мама ничего не знала.

На папу это подействовало. Потому что он был на маму сердит.

– Понимаешь, папа, если ты мне не поможешь, я и сама справлюсь. Только ты мне будешь больше не друг.

– Говори, что надо делать, – приказал отец. – Только и ты мне будь друг, когда понадобится.

Люся поняла, что отец настроен правильно. Что он по-настоящему поможет и ничего не будет спрашивать. Люся провела его в спальню.

– Это мои друзья, – показала она на интернатников. – А это мой папа.

Интернатники встали на передние лапы.

– Блюм! – сказала Люся, и они блюмкнулись.

Папа был ошарашен. Он сам чуть не встал на руки.

– Их надо отвезти за город. В Интурист. Хорошо, папа?

– Вот тебе ключи от машины, – сказал отец. – Спускайся вниз. И старайся со своим зоопарком никому на глаза не показываться.

Он стал одеваться.

Девочка и звери быстро сбежали вниз.

Только Люся вышла из двери в темноту, к ней бросились две тени. Это были Биби-Моки и Мохнурка.

Они были совсем мокрые. Люся скорее повела их к машине. Она вставила ключ в зажигание, завела двигатель и включила обдув.

Слава богу, машина не успела остыть, и поток теплого воздуха сразу пошел на зверят.

– Милые мои! – сказала Люся. – Соскучились!

По лестнице сбежал отец. Прыгнул за руль, и машина понеслась.

В тепле интернатники заснули. Люся в их окружении тоже задремала.

А машина шпарила по шоссе. Спокойный отец гнал ее и гнал вперед. И тихонько играла музыка.

На подъезде к дачному поселку дорога явно ухудшилась. Машину бросало из стороны в сторону. Всех растрясло, все проснулись.

Ворота к дачам были закрыты. Отец остановил машину. Интернатники вышли. Взвились вверх по бетонному забору. Сделали стойку на лапах и стекли вниз. Биби-Моки было труднее всех. Ей мешал нюхоскоп.

 

Отец дал задний ход. Их ждал город.