Год. Алтай. Улаганский район 1 страница

Коробейщиков Андрей - Камкурт. Хроники Тай-Шин

 

Мистический цикл «Войны Шаманов» – 3

Третий роман цикла «Войны шаманов» («Иту-тай»-«Пустенье»-«Камкурт»). Роман написан как сказание кайчи (алтайского сказателя) о том, что составляет основу душевных исканий. Сказка о Силе, которую невозможно понять Умом. Повествование о Великой Любви и Великой Битве. Роман о тайнах клана Тай-Шин.

 

КАМКУРТ — ШАМАН-ВОЛК, ПОСРЕДНИК МЕЖДУ МИРАМИ, ВЕДУЩИЙ, ВОЖАК СТАИ, ОБОРОТЕНЬ…

Тюрк.

 

«Любая тема — предлог, чтобы еще и еще раз поговорить о самом главном: о том, ради чего люди живут и остаются людьми, в чем основа, неотчуждаемое ядро человеческого достоинства… Неистощимый, но немного приедающийся поток фигур мысли и фигур речи, блестки слога, как поблескивание детской игрушки, — и после всего этого шума одна или две фразы, которые входят в наше сердце. Все ради них и только ради них».

Г. К. Честертон.

 

Предисловие

 

АЛТАЙ. Таинственное и волнующее название края, с которым связана значительная страница известной и неизвестной истории России. Для многих это слово резонирует с самыми глубинными струнами души, заставляя сердце биться чаще и наполняя душу томительным трепетом и предчувствиями. Для некоторых это абсолютно неизвестная земля, упоминание о которой вызывает ассоциации с горами, Рерихом и шаманами. Кто-то воспринимает Алтай как Жемчужину России и Сердце Мира, трепетно относясь даже к маленькому камешку на берегу реки. Кто-то воспринимает его как туристический край, открывающий возможности для прекрасного отдыха. Кто-то видит в Алтае перспективы для различного рода деловых проектов, финансовых вложений и поступлений. Но, в любом случае, тот, кто хоть немного прикоснулся к этому чудесному краю, наверняка почувствовал особые ощущения — присутствие некоей Силы. Одни увидели эту Силу в восхитительной природе алтайских гор и предгорий, другие почувствовали ее разрушительные удары на своей судьбе, связанной с грабительским использованием ресурсов этой земли, третьи ощутили ее касание, когда стали познавать историю этого Священного края.

Алтай хранит в себе множество тайн и загадок. Их гораздо больше, чем может быть создано с помощью даже самой буйной фантазии. Поэтому, вам самим предстоит решить, является ли этот роман выдумкой или события, описанные в нем, на самом деле имели место быть. Сегодня даже профессиональные историки не возьмут на себя ответственность за справедливость той или иной, даже «научно подтвержденной», гипотезы. Наша история содержит в себе столько фальсификаций, что вызывают недоверие даже те события, очевидцами которым были мы с вами. Что же говорить о более отдаленном времени? Одним из достижений современных ученых является предположение, подтверждаемое многими мистиками и шаманами, которые утверждали, что ИСТОРИЯ — МНОГОВАРИАНТНА, и существует бесконечное количество сценариев, которые были, могли быть, есть и будут реализованы в бесконечном информационном пространстве. В любом случае — я предлагаю вам ОДИН ИЗ ВАРИАНТОВ ИСТОРИИ АЛТАЯ. Я не настаиваю на его реальности. Мне кажется, что истинное предназначение писателя — не доносить до читателей какую-нибудь «новую» для них информацию, а создавать «толчок», импульс для самостоятельного поиска, творчества, осознания. В последнее время люди поняли, что достигли тупика человеческих представлений о мире. Наука запуталась, потерялась в бесконечности окружающего мира. История завралась, искажая себя ради прихоти человеческих правителей. Эзотерика открыла людям новые границы сознания, но оказалось, что за старыми границами лежит абсолютно неизвестная вселенная, угрожающая лишить всех прикоснувшихся к ней привычных ориентиров и твердой почвы под ногами. Религия, как оказалось, тоже шита насквозь белыми нитками, и с течением времени все чаще стали обнажаться кривые, наспех наложенные швы. Человечество оказалось на грани Большого Кризиса. Духовного, экономического, политического, исторического, биологического, нравственного. Человечество оказалось на грани осознания своей ущербности, вызванной свойствами нашей психики. В ее основе лежит дуальное мышление, которое и послужило причиной для потери жизненных ориентиров и отходе от интуитивного знания, являющегося нашим исконным языком. Человеком была потеряна связь со своим Сердцем. И, хотя об этом говорят много и везде, я имею в виду не философские рассуждения и гипотезы, а предельно практическую возможность общаться со своим «Высшим Я». Возможно, именно поэтому современные духовные практики стали зачастую обращать свои взоры в сторону малоизвестных и практически забытых языческих доктрин. Шаманизм стал популярен. Но этот роман написан не на волне конъюнктуры. Он не несет своей целью никаких «просветительских» амбиций или пропаганду нового мировоззрения. Более того, я утверждаю, что самое ценное в этом тексте не в его содержании, реальность которого не имеет значения, а в том влиянии, которое он окажет на шаблоны вашего восприятия. Жанр, в котором он создан, можно условно охарактеризовать как «философско-мистическая сага». Это повествование о людях, которые волею судеб оказались причастны к захватывающей дух мистерии и о тех событиях, в которые они в результате этого оказались вовлечены.

Тайшины… Загадочные Хранители Алтая. Они приходят, окутанные тьмой и тенями. В их сердцах ярким огнем горит невероятная любовь к Священной Земле. Они называют себя «оборотнями» и причисляют к тайным узам древнего родства воплощенного в загадочном Клане Волка. Кто они? Существуют они на самом деле или это лишь плод воображения автора? Мой вам совет — не истощайте себя подобными вопросами. Не пытайтесь препарировать это произведение, пытаясь вычислить процент заключенной в нем правды и вымысла. Воспринимайте его живым. Пусть оно разговаривает с вами. Мне кажется, что любое литературное произведение должно быть похоже на радугу. Она есть и в то же время не все ее видят. Кто-то даже не подозревает, что над ним открылись в небе разноцветные ворота, а кто-то зачарованно замирает посреди улицы, запрокинув голову вверх. Это физическое явление, но, тем не менее, оно настолько зыбкое и призрачное, что сложно уловить его границы и время его существования. Но когда вы смотрите на радугу, вы же не задаете себе вопрос: насколько она реальна, и что она может вам дать? Вы любуетесь ею, не пытаясь удержать ее или прикоснуться к ней. Или роса на стебле травинки… Или легкий туман, клубящийся причудливыми фигурами… Это больше напоминает мировоззрение шамана, но пусть вас не пугает это слово. В данном контексте оно употребляется как «тот, кто умеет чувствовать Силу». Этот роман и написан как сказание Кайчи — алтайского сказителя о том, что составляет основу душевных исканий многих современников. Это Сказка о Силе, а Силу невозможно понять умом, ее можно только почувствовать. Поэтому я надеюсь, что это предание, сколь бы фантастичным оно ни выглядело, всколыхнет вашу чувственную сферу и побудит, как минимум, задуматься о том, что происходит вокруг и внутри вас.

Этот роман закрывает трилогию «Войны шаманов». Он проясняет многие тайны связанные с Кланом Тай-Шин, но, может быть, оставляет еще больше вопросов. Вопросов, ответы на которые сможете дать себе только вы сами, если прислушаетесь к тихому голосу своего Сердца.

Итак, философско-мистическая сага начинается…

Это повествование о Великой Любви и Великой Битве, которая проходит в сердце каждого из нас. Сага о героической Битве за наш Мир…

 

Дух Алтая! Дай нам свое благословение! Пусть черные духи не препятствуют нам выполнить наши цели, если они чисты! Белые духи пусть помогут нам и дадут нам силы! Чистые духи пусть дадут нам сознание воплотить в реальность наши мечты, если они чисты! Пусть добро проникнет в сердца людей! Аминь! Чок!

 

ДЕЙСТВИЯМИ СВОИМИ ОНИ БУДУТ ОБЕРЕГАТЬ БЕЗМЯТЕЖНЫЕ ТРОПЫ СВОБОДЫ, ВО ВЗОРАХ СВОИХ НЕИЗМЕННО ХРАНЯ ЧЕСТЬ, РОЖДЕННУЮ В ИХ ОТВАЖНЫХ СЕРДЦАХ. ИХ НОЧНОЕ ЗРЕНИЕ, ПРИЗРАЧНЫЕ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ В ТЕНЯХ И ПЛАМЕННАЯ СТРАСТЬ К ЕДИНОЙ ЖИЗНИ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ БУДУТ ВНУШАТЬ ВСЕМ БЛАГОГОВЕЙНЫЙ СТРАХ.

ПАТРУЛИРУЯ ОТРОГИ СНА, ОНИ БУДУТ СТОЯТЬ НА СТРАЖЕ ПОРТАЛОВ ИНОГО МИРА, ПОВСЮДУ УСТРЕМЛЯЯ ВЗОР СВОИХ НЕУСЫПНЫХ ГЛАЗ. ПРЕДОСТЕРЕГАЮЩИМ РЫЧАНИЕМ И УСТРАШАЮЩИМ ОСКАЛОМ КЛЫКОВ ОНИ БУДУТ ХРАНИТЬ ОТКРЫТЫМИ ВРАТА В МИР СВЕТА. СТРЕМИТЕЛЬНО ПЕРЕДВИГАЯСЬ В ТЕНЯХ, ОНИ БУДУТ НАПРАВЛЯТЬ ИЗНУРЕННОГО ИСКАТЕЛЯ К ПОРОГАМ МИРА ПРЕВРАЩЕНИЯ.

ВСЕГДА ВЕРНЫМИ ДАРОВАННОЙ ИМ ИСТИНЕ БУДУТ ЭТИ ПСЫ ВСЕЛЕННОЙ, И СТАНУТ ИХ НАЗЫВАТЬ НАРОДОМ ВОЛКА. В СЕРДЦАХ СВОИХ ОНИ БУДУТ ВЕЧНО НЕСТИ СМУТНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ ОБ УШЕДШЕМ МИРЕ, ОРАНЖЕВО-КРАСНОМ СОЛНЦЕ, КОТОРОЕ БЫЛО КОГДА-ТО ЧЕЛОВЕКУ ДОМОМ, КОТОРОЕ БЫЛО КОГДА-ТО ЕГО СЛАВОЙ И ЕГО ЧЕСТЬЮ.

ДНЕМ ОНИ БУДУТ БЕЖАТЬ ОТ МЕРЗОСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЕЗУМИЯ, А НОЧЬЮ — ВЗИРАТЬ НА БЛЕДНЫЙ СВЕТ ЛУНЫ И ВЫПЛАКИВАТЬ СВОЮ БОЛЬ О ПОТЕРЯННОЙ СВОБОДЕ, О ЗАБЫТЫХ КОПЬЕ И МЕЧЕ. В КАЖДОЙ ЧАСТИЦЕ СВОЕГО СУЩЕСТВА ОНИ БУДУТ ВЕЧНО ЛЕЛЕЯТЬ ВОСТОРГ НАДЕЖДЫ И СВОБОДЫ.

РОЖДЕННЫЕ ПЕРЕД САМЫМ ВЕЛИКИМ РАЗЛОМОМ, ЭТИ ПСЫ АТЛЯ СРАЖАЛИСЬ ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ ВМЕСТЕ СО СВОИМИ СОБРАТЬЯМИ В ВОЙНЕ НЕБЕС. О ДА! ХОРОШО СРАЖАЛИСЬ! НО, УВЫ! СРАЖАЛИСЬ С ПЛАМЕННЫМ РВЕНИЕМ ФАНАТИЗМА, ЧТО БЫЛО И НЕОДОЛИМОЙ СИЛОЙ ИХ, И ВЕЛИЧАЙШЕЙ СЛАБОСТЬЮ — СЛАБОСТЬЮ, ИЗ-ЗА КОТОРОЙ ВОЗНИКНЕТ СТРАХ ПЕРЕД НИМИ, И НАЧНЕТСЯ ОХОТА НА ЭТИХ ВЕРНЫХ ПСОВ, КОТОРЫЕ КОГДА-ТО САМИ БЫЛИ ОХОТНИКАМИ.

В СВОЕЙ БОРЬБЕ ЗА ВЫЖИВАНИЕ ОНИ НАУЧАТСЯ ТАНЦЕВАТЬ НА ГРАНИ, БЕСШУМНО СЛИВАТЬСЯ С ТЕНЬЮ, ВЫБИРАТЬ ПОКРОВ НОЧИ ДЛЯ ПУТЕШЕСТВИЯ И ТЕПЛО ЮЖНОГО ВЕТРА В ПОПУТЧИКИ.

И СЛАБОСТЬ ИХ ВНОВЬ СТАНЕТ СИЛОЙ, СО ВРЕМЕНЕМ ПРЕВРАТИВШИСЬ В ИНСТИНКТ САМОСОХРАНЕНИЯ, ВЕРНОСТЬ РОДУ И ЛЮБОВЬ К СВОБОДЕ.

Из пророчеств Безымянного

«Народ Волка» Теун Марез

 

Дом на берегу

 

«Дождь лег на деревья, стекая в траву хрусталем,

своим мокрым телом пытаясь прижаться к земле.

Он был удивлен, нас увидев с тобою вдвоем.

Сотней глаз он смотрел на тебя, прячась в мокрой траве…»

«Вдвоем». А. Коробейщиков

 

Медно-оранжевое солнце, плавя горизонт, зависло над океаном подобно тюнгуру — шаманскому ритуальному бубну, занесенному над зеркалом воды невидимой рукой заоблачного мистического существа. Глубокое и прозрачное небо темнело, сгущающая синеву, и бухта, врезавшаяся в океан плоским откосом песчаной отмели, представляла собой невероятное смешение всех цветов спектра: зеленоватого оттенка синей океанской воды, бледной желтизны пляжных песчаных дюн, голубовато-фиолетового небосвода и пурпура солнечного диска.

Мужчина, одетый в светлые слаксы и бежевый пуловер, сидит на открытой веранде коттеджа и смотрит на закат. На стеклянном столике перед ним стоит ноутбук, в который он что-то периодически записывает, оторвавшись от своего полумедитативного созерцания. Рядом с компьютером стоит подсвечник из разноцветного стекла, в котором находится изящно витая незажженная свеча. Рядом с подсвечником бутылка вина и два бокала. Мужчина оборачивается на лестницу, ведущую в коттедж, по которой спускается девушка, и улыбается. Похоже, он ждал именно ее, а наблюдение за горизонтом лишь отвлекало его от мыслей о ней. Девушка одета в голубые джинсы и белый джемпер с высоким горлом. Она подходит и целует его в губы, садясь рядом, и прижимаясь к нему. Легкий бриз, дующий с океана, развевает ее волосы. Она тоже улыбается.

— Ты закончил книгу?

Мужчина кивает.

— Почти… Осталось всего несколько финальных предложений. Окончание всегда самый важный, кульминационный момент.

— Нам нужно ехать в город. Нас ждут в издательстве, ты помнишь?

— Да. Помню, — мужчина говорит с сожалением, словно не испытывая ни малейшего желания покидать это безлюдное место, рядом с океаном. — Ты знаешь, сегодня у меня вдруг родились очень странные стихи.

— Стихи? Прочтешь мне?

— Они получились какие-то… грустные. Мне приснилась зима, наша квартира там, когда мы еще жили в городе, и почему-то на это наложилось острое ощущение грядущей разлуки.

Мужчина наклоняется к столику и зажигает свечу. На столе сразу вспыхивает причудливая мозаика световых пятен. Он наливает вино в бокалы, протягивая один девушке. Она берет его обеими руками и пробует на вкус.

— Что это за вино?

— Это английское вино. Очень старое. Я хранил его именно для сегодняшнего вечера.

— Приберег напоследок?

— Почему напоследок?

Девушка пожала плечами.

— Я, наверное, не совсем правильно выразилась, просто сегодня ты закончил свою очередную сказку и отдаешь книгу в издательство.

Мужчина кивает:

— Да, очередная сказка… Но у меня странное чувство…

— Какое?

— Не знаю. Что-то должно случиться. Возможно, что-то … не очень хорошее.

Девушка смеется, ласково гладя его по голове.

— Что ты? Здесь ничего плохого случиться не может. Ты же создал это место вдали от людей специально для нас. Здесь мы в безопасности. Здесь действуют особые законы, Макс, ты же сам говорил.

Он, улыбаясь, прикладывает палец к ее губам. Здесь нет привычных имен. Здесь нельзя произносить их вслух. Она кивает ему.

— Я забыла, извини. Так что там со стихами?

Мастер сновидений. Он действительно говорил ей, что будет защищать ее всегда. Только не сказал от кого, а она и не спрашивала, вероятно, уже определив для себя все возможные источники опасности. И место это он сплел из иллюзий и снов не случайно. Здесь не было людей. Город был далеко, но в него приходилось периодически выезжать, потому что ей было необходимо общение с людьми. Но потом они опять возвращались сюда, в таинственную океанскую бухту, откуда их должен был унести в определенный день большой белый корабль, пришедший от далеких берегов неведомых стран. Она верила ему. Или делала вид, что верила. Во всяком случае, он постоянно ловил себя на переживании каких-то странных ощущений, связанных с ней. Но она тоже чувствовала это и закрывалась, словно уходила в тень своих чувств, наблюдая оттуда за его сомнениями и переживаниями.

Мужчина пристально смотрит в глаза своей собеседнице, и в тишине вечера снова звучит его голос:

 

Я зову тебя. Тщетно. Молчанье в ответ.

Я ищу тебя в путанных, призрачных снах.

Но ты таешь, как тает к утру лунный свет,

Исчезая в горячих рассветных лучах.

 

И тогда я кричу, как кричат от тоски,

От того, что я снова напуган тем сном.

И сжимают мой разум, как будто тиски,

Стены белого снега, за нашим окном.

 

Этот сон… Почему? Одиночества вкус

Никогда не страшил меня. Но в этот раз,

Я надрывно кричу, как отчаянный трус,

Осознав, что ты очень нужна мне сейчас.

 

Что тебя потерять, это как умереть.

Как дышать перестать, потеряв в жизни толк.

Будто сердце взорвав, в небеса улететь,

И на лунной дороге завыть, словно волк.

 

Девушка прижимается к нему, и они, обнявшись, смотрят на закатную дорожку, прорезающую сумерки вечера по зеркальной глади океана.

— Сегодня ты опять пойдешь к нему?

Мужчина кивает.

— Да. Но сегодня я хочу взять тебя с собой.

Девушка отрицательно качает головой.

— Нет. Он снова не придет. Или опять превратится в воду, как в прошлый раз.

Мужчина берет ее изящную руку в свою ладонь и подмигивает.

— Сегодня он придет. Я чувствую.

— Нет, давай только не сегодня. Я не готова. Да и к тому же нам нужно ехать. Нас ждут в городе.

— Хорошо. Не обижайся на него. Он ведь чувствует твою нерешительность, и… еще что-то, поэтому и поступает так. Давай перед поездкой зайдем к нему, хотя бы ненадолго?

Девушка нерешительно кивает. Они встают и, обнявшись, идут в дом. Включенный ноутбук призрачно мерцает голубоватым экраном, освещая им ступени в предзакатных сумерках. Мужчина останавливается и целует девушку, ощущая пьянящий вкус терпкого вина на ее губах. Пространство вокруг вдруг качается и становится зыбким. Сумерки заливают сознание темными волнами беспамятства. Мужчина открывает глаза и видит луну, ослепительно сияющую потусторонней белизной в темном небе. Он закрывает глаза и сбрасывает с себя это наваждение, понимая, что опять стоит на веранде, но уже в другой одежде. На нем черные брюки и черная шелковая рубашка в восточном стиле с высоким воротом-стойкой. На плечах тонкий черный шелковый шарф. Он оборачивается. Девушка, облаченная в легкий полупрозрачный пеньюар, стоит в дверях коттеджа и кивает ему головой в сторону океана.

— Иди. Он ждет тебя.

— А ты?

— Я… Я буду наблюдать за вами отсюда. Никак не могу привыкнуть ко всему этому.

— Может быть, со временем ты привыкнешь?..

— Со временем?.. Может быть… Иди.

 

Сумерки. Время смешения света и тьмы, перекресток прошлого и будущего. Мужчина смеется и, поправляя раздувающийся на ветру шарф, спускается по лестнице вниз, на дорожку, ведущую через песчаный пляж к водным заводям бухты. Его легкие ботинки не оставляют на песке следов, словно он превратился на время в бесплотного призрака, нарушившего этим вечером безмятежность безлюдного места. Вот он подходит к воде и, присев, опускает в нее обе руки. Его губы шепчут что-то похожее на языческое заклинание. Затем он делает несколько шагов назад и садится прямо на песок, не опасаясь испачкать дорогие брюки. Сняв с шеи шарф, мужчина надевает его на голову, на манер бедуинской повязки, чтобы скрыть под тонкой тканью свое лицо — говорят, тени прошлого иногда не узнают своих близких, забывая их облик, и приходят на их зов, ориентируясь только на особое мерцание глаз. Человек замер, словно и правда став тенью, пронизываемую теплым ветерком, дующим со стороны океана. В его голове возникло эхо далеких слов из зороастрийского предания: «Душа умершей собаки превращается в ручей»…

Черная овчарка появилась как всегда неожиданно.

— Арчи…

Мастер сновидений улыбнулся под повязкой, протягивая руки к вновь прибывшему существу.

 

Они бегали по кромке воды, словно тогда, много лет назад, когда все было по-другому. Волны сибирской реки с загадочным названием «Обь» накатывались из далекого прошлого и накладывались на шум океанских волн, создавая пространственно-временную петлю, иллюзию, в которой встретились два старинных друга: человек и собака, сказочник и персонаж его сказок, шаман и дух давно умершего друга, пришедший на его зов. Звонкий лай и громкий смех заполняют обычно тихий и безлюдный пляж.

Мужчина останавливается и, переводя дыхание от нечеловеческой гонки по песку, смотрит на дом. В окне силуэт девушки. Она уже одета в черное вечернее платье и стоит, наблюдая за игрой призрака и человека.

Он призывно машет ей рукой, но она отрицательно качает головой, словно раздумывая о чем-то, а потом делает жест рукой, не то, махая им в ответ, не то… прощаясь. Мужчина удивленно смотрит на собаку, а та остановилась, сев на песок и тоже наблюдая за домом.

— Арчи, что это с ней? В прошлый раз вы почти познакомились.

Собака не двигается с места.

— Ты что-то чувствуешь?

В карих глазах пса отражаются мерцающие окна дома и темный женский силуэт. Мужчина понимает — что-то происходит. Свет в окнах гаснет, и через секунду девушка выходит на улицу, но идет не к океану, а спускается во двор с другой стороны дома. Арчи озабоченно смотрит на своего бывшего хозяина, который растерянно замер, нахмурив брови.

«Последний раз… Что-то должно случиться…». Тревожное ощущение. Рывок. Мужчина, сорвавшись с места, бежит к дому. Его движения приобретают какую-то звериную грацию. Человек и в самом деле не может двигаться столь быстро. Он преодолевает за один прыжок по несколько метров, не увязая в песке. «Здесь действуют особые законы…».

Забор. Мужчина прыгает вверх, без усилий преодолевая высоту в человеческий рост, словно черный волк или, скорее, пантера, и замирает наверху, глядя вниз, во двор. А там стоит незнакомый автомобиль темного цвета, в недрах которого исчезает девушка, напоследок бросая растерянный взор на одинокий дом у океана. Она вздрагивает, когда ее взгляд падает на черную фигуру, застывшую, словно горгулья, на каменном заборе, окаймляющем коттедж. В ее глазах — боль и сожаление. В глазах ее спутника, выглянувшего из тьмы салона — изумление и страх.

«Куда они уезжают? Почему этот незнакомец увозит ее? Что происходит?».

Мужчина чувствует, что может в один прыжок преодолеть расстояние до автомобиля и как черный смерч обрушиться на бликующий отсветами дворовых фонарей металл.

Неуловимое движение, и в его руках появляются два коротких клинка, словно выращенные в мгновение ока из самих ладоней. Мужчина даже не помнит когда и, главное, зачем он прицепил к предплечьям пружинные ножны. Его внутреннее пространство сейчас заполнили до отказа лишь три чувства: оглушительные волны чужого страха, боли, а также ощущение шероховатых рукоятей ножей, дрожащих в руках, словно в предвкушении близкой кровавой жертвы.

Девушка что-то говорит своему спутнику, и тот поспешно заводит мотор. Мужчина на стене может видеть в сумерках как двигаются его губы, испуганно шепча:

— Колдун проклятый…

Девушка раздраженно обрывает его.

— Замолчи. Поехали.

В ее глазах слезы. Она смотрит сквозь окно на замершего перед прыжком человека, словно досадуя на то, что он увидел и этот странный зловещий автомобиль, и ее незнакомого спутника, и эти слезы. Машина срывается с места и, хрустя гравием, стремительно выруливает за ворота таинственного дома.

Человек на заборе не двигается. Понимание чего-то необратимого словно надломило в нем саму возможность шевелиться. Вот оно. Все-таки это произошло. Он так и сидел неподвижно, провожая взглядом уезжающий автомобиль, пока тот не затерялся со временем в многочисленных огнях на оживленной трассе, ведущей в город.

Город. Светящийся в темноте вечера громадой, испещренной миллионами неоновых светлячков-окон и витрин, вдалеке, он напоминал сейчас зловещего людоеда. Человек на заборе с ненавистью смотрел в эти хищные глаза урбанистического монстра, испытывая ненависть и тоску, перемешанные в разрушительное чувство сожаления и уничтожения. Так они и смотрели друг на друга, словно испытывая силу каждого: закутанная в черное фигура воина-шамана и гигантский спрут, поработивший человечество, и, словно насмехающийся сейчас над чувствами одинокого человека, противопоставившего себя его власти.

Ладони крепко, до боли, сжали рукоятки ножей, вибрирующих, словно это и вправду были живые существа. Для мастера ножевого боя, в основу которого положены тайные силы теней и сновидений, найти несколько человек в огромном городе не составляло никакого труда. Найти и… Человек потряс головой, словно освобождаясь от этого наваждения, вероятно порожденного его глубинными страхами, выпрыгнувшими из глубины подсознания, отзываясь на коварный зов оружия в его руках, а затем обернулся на океан и увидел на песке одинокую черную фигурку собаки. Арчи. Много лет назад погибший пес сидел сейчас около кромки воды и терпеливо ждал, чем закончится вся эта странная человеческая мистерия. Забор словно разделял два мира: один, в котором жил своей жизнью многомиллионный город-людоед, укравший только что очень дорогого человека, и другой, полупустынный, сотканный из сумерек и грез, пропитанный воспоминаниями, снами и магией ощущений.

Человек спрыгнул с забора вниз подобно черному ворону, спорхнувшему с ветви дерева. Ноги в легких парусиновых туфлях неслышно приземлились на гравий, и он стремительно побежал обратно, туда, где ждал его в предзакатных сумерках верный пес. По дороге он отбросил в стороны ножи, которые тут же исчезли с легким шорохом в прибрежном песке, сорвал с лица черный шарф, заструившийся над бухтой подобно черному летучему змею, подхваченному невидимой рукой легкого ветра.

— Она уехала, Арчи…

Пес подошел поближе и уткнулся головой в руки человека, который опустился перед ним на колени и обнял, прижимаясь к мягкой шерсти.

— Она опять убежала от меня. Испугалась. Возможно, так и должно быть. Ей там будет лучше, привычнее. Ее дом там.

Пес-призрак дотронулся холодным мокрым носом до щеки своего бывшего хозяина.

— Арчи, я найду ее. Обязательно найду. Я ведь так ей ничего и не сказал. Она просто забыла все. Забыла. И поэтому боится. Она нужна мне, Арчи…

Собака подалась навстречу человеку, словно пытаясь прижаться к нему, но тут же стала зыбкой как вода, и в самом деле превращаясь в сотни ручейков, хлынувших вниз, и тут же тающих на песке.

Человек еще пытался удержать свое видение, хватая ускользающего призрака дрожащими руками, но невыносимый свет закатного солнца больно ударивший по глазам последними лучами, швырнул его назад и вниз, на мокрый песок, заструившийся под ним, подобно пустынному зыбуну.

Луна. Ослепительно яркая луна в окне. Это не солнечный, а ее свет больно бьет по расширенным в темноте зрачкам. Человек изумленно смотрит на яркий диск, на окружающую обстановку спальни, еще продолжая по инерции ощущать прикосновение к своему телу мокрого шелка рубашки. Но спустя мгновение он понимает, что под ним действительно лежит мокрый шелк, покрывающий подушку. В этом мире не было никакой собаки, никакой девушки и никакого дома на берегу океанской бухты. Все это было сном, призрачным видением, а на подушке были слезы, просто слезы, но такие же горькие и соленые как океанская вода.

 

Часть 1. ОХОТНИК (ПРИЗРАКИ)

Хроники одной экспедиции (Воспоминания)

год. Алтай. Улаганский район

 

«…Гроза отшумела. Ушла, спрятав в ножны клинок.

За ней удалился с достоинством Гром-генерал.

Ушел, не нажав напоследок взведенный курок.

Ушел не спеша, чтоб не думали, что убежал.

Мы выйдем из Леса по еле заметной тропе,

покинув укрытие — свод из тяжелых ветвей.

О чем-то задумавшись, нежно прижмешься ко мне,

И спросишь, слегка улыбнувшись:

— Ты кто? Чародей?»

«Вдвоем». А. Коробейщиков

 

Глава 1. Заблуждение

Новые впечатления

 

А где-то меж звериных троп

Среди густой травы

Лежал несчастный землекоп

Без ног, без головы…

«Про одного ученика и шесть единиц» Самуил Маршак.

 

Они поняли что заблудились, когда на их пути новь встретилась причудливая коряга, напоминающая очертаниями какого-то экзотического морского монстра.

— Вот блин, опять этот осьминог. Что же это, а? Опять что ли сюда вышли?… — с досадой бормотал Бурман, широкоплечий бородатый охотник, выполняющий в группе роль проводника. Все остальные зафыркали и стали обмениваться шутками и колкостями в адрес непутевого предводителя. Но Бурману было не до смеха. Он, нахмурившись, растерянно озирался по сторонам, не веря собственным глазам. Такое с ним случилось впервые. И этого просто не могло быть. Он уже бывал в этих местах, и даже в случае потери тропы, которая неизбежно должна была вывести группу к стоянке около реки, он прекрасно ориентировался на местности, безошибочно определяя стороны горизонта и правильное направление движения. В этот раз окружающая местность будто сошла с ума. Элементы рельефа коварно меняли свое местоположение, будто нарочно перепутанные невидимым злоумышленником. И даже небесные светила, созвездия и солнце, казалось, присоединились к этому невероятному сумасшествию, поменяв в одночасье свои неизменные маршруты на небосводе. Конечно, все было бы проще, если бы у них остались GPS-навигаторы, позволяющие сверять дальнейший маршрут с картографической схемой, на которой их местонахождение определял специальный спутник слежения, выдающий данные на портативные карманные приборы. Но навигаторы исчезли. Также как исчезли и ружья. ВСЕ РУЖЬЯ. Просто пропали и все, оставляя своим обладателям гадать поутру о причинах столь неожиданного исчезновения. Бурман удивленно обернулся на своих спутников.

— Сюр какой-то… Бредятина.

Когда они готовились на эту охоту, все было просто и понятно, и предвещало не только увлекательную прогулку по предгорной тайге, но и захватывающее приключение с отстрелом волков, которых расплодилось в последнее время в горах Алтая невиданное множество, и на которых охотно давали «отстрельную» лицензию охотоведы. Поэтому в этот раз с собой даже взяли жен, которые уже давно упрекали своих супругов в чрезмерном увлечении охотой в ущерб совместному отдыху. И хотя изначально все понимали, что на охоту эта экспедиция уже не походила, результат был налицо: две семейных пары и растерянный холостяк Бурман заблудились далеко не в самом сложном, по охотничьим и туристическим меркам, районе. Было ли это следствием нарушения охотничьих традиций и участием в чисто мужском мероприятии женщин, Бурман не знал, но его одолевали тревожные предчувствия, которые он поначалу тщательно скрывал. Теперь же он по настоящему испугался. Кому как не ему, опытному туристу, сплавщику и охотнику, приходилось слышать о существовании таинственных лесных духов, путающих следы и завлекающих самоуверенных чужаков в губительные таежные дебри. Без малейшей возможности на спасение. Раньше Бурман считал это суевериями, но потом, пару раз побывав в сходных ситуациях, стал относиться к подобным историям серьезно. Теперь же, когда солнце клонилось к горной гряде, угрожая исчезнуть через час или полтора и оставляя заблудившихся горе-охотников в ночной тайге, он испытывал не только растерянность, но и какое-то ощущение тоски и обреченности. «Принесла же сюда нелегкая этих баб», мрачно подумал он, разглядывая еще веселящихся супругов Мальцевых и Строгановых. Они еще ничего не поняли. Уже тогда, когда поутру они обнаружили пропажу ружей и дорогостоящих приборов спутниковой навигации, нужно было сделать соответствующие выводы. Просто так оружие в воздухе не тает! Подозревать кого-то из присутствующих в злом умысле или же просто глупой шутке не было оснований. Если это была шутка, то она уже давно затянулась. А если это был злой умысел, то оставались не ясны мотивы злоумышленника, который лишил всю группу средств для самозащиты. Кроме того, и GPS-приборы и ружья были достаточно дорогостоящими, чтобы было можно вот так взять и просто спрятать их где-нибудь в тайге. Серьезный удар по семейному бюджету. Да и зачем?! Но если это были не женщины, тогда оставался открытым вопрос: как ночью в лесу могли бесследно испариться три ружья? Зря он согласился на эту авантюру с супружеским походом. Слава с Геной просили. Умоляли просто. «Ну ее, эту охоту, зато хоть отдохнем с девчонками капитально, баллы заработаем на десять лет вперед». Заработали… Бурман вытер мокрое от пота лицо ладонью и холодно сообщил идущим позади него спутникам: