Нейропсихология эмоцио нально-личностной сферы 2 страница

При сравнении двух групп пароксизмальных состояний выступает удивительно иллюстративная зависимость характера внешнего поведения от того, воспринимаются ли реальное пространство и время актуальными иди нет. Только при актуальности реального пространства и времени возможны активность, произвольность и действенность внешнего двигательного поведения. Очевидно также, что восприятие реального пространства и времени актуальными дисциплинирует и процессы чувственного познания. Видно, что в психотических состояниях нельзя вообразить пространство и время, которые бы заменили реальные. Ведь иной мир в представлениях больного в онейроиде потому, по всей вероятности, дефектен, призрачен, неявствен, что он не очерчен конкретным пространством и временем.

Вырисовывается существенное различие картины поражения полушарий: при правостороннем поражении, как правило, выступают различные расстройства восприятия реального пространства и времени, при левостороннем — они отсутствуют.

ТЛ.ДОБРОХО ТО В А ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ПАТОЛОГИЯ ПРИ ОЧАГОВОМ ПОРАЖЕНИИ ГОЛОВНОГО МОЗГА¹

Вопрос о формировании эмоциональных нарушений в условиях локального поражения мозга очень сложен. Клинические особенности эмоиионально-аффективных нарушений при очаговых поражениях головного мозга зависят от локализации поражения и давности заболевания, соотношения локальных и обшемозговых нарушений, выраженности и характера эндокринно-обменных расстройств, возраста и обшего состояния больных, а также преморбидных особенностей пациентов. В трактовке полученных данных необходимы предельная осторожность, учет всех указанных факторов и адекватная их оценка.

Локальный фактор

Рассмотренные данные показывают, что эмоционально-аффективные нарушения различны при поражении различных отделов мозга.

При опухолевом поражении диэнцефально-гшгофи-зарной области, протекающем с преобладанием анатомического повреждения мозга, в начальном периоде возникают более многообразные изменения эмоциональной сферы, выражающиеся в изменении устойчивости эмоций (лабильность эмоциональных реакций), аффективных пароксизмах тревоги и страха, преходящих состояниях невыраженной депрессии и более яркой гипоманиакальной картины, а также глубокого угнетения эмоциональных процессов (как и других аспектов психической деятельности) при возникновении синдрома оглушения. На конечных этапах заболевания эмоциональные нарушения входят в структуру апатического или эйфорического слабоумия. Эти формы деменции типичны для поражения лобных долей, однако в последнем случае отсутствует период характерных для начальных этапов гипофизарно-диэн-цефального поражения изменений эмоциональной сферы, сочетающихся с глобальными сдвигами реей психической деятельности и с самого начала прогрессируют изменения самых высокодифференцированных проявлений эмоциональной сферы (исчезновение эмоциональных нюансов поведения, резкое снижение и утеря социальных эмоций и взаимосвязанной с ними способности контролировать социальное поведение, дифференцированности и адекватности эмоциональных переживаний). В общей картине лобного поражения указанные эмоциональные расстройства, как правило, сочетаются с поражением и наиболее дифференцированных проявлений личности с нивелировкой (вплоть до полной утраты) индивидуальности больных.

При синдроме эйфорического слабоумия, возни-каюшем при преимущественно базальном поражении лобных долей, биополярность эмоций исчезает

¹ Доброхотова Т.А. Эмоциональная патология при очаговом поражении головного мозга. М.: Медицина, 1974. С.133—139.

за счет исключения переживаний с депрессивным оттенком и отмечается расторможенность влечений, тогда как при синдроме аспонтанности, характерном для преимущественно конвскситальных поражений лобных долей, можно говорить о постепенном сужении диапазона эмоциональных реакций со все убывающей их выразительностью, вплоть до состояния отсутствия эмоционального реагирования, сочетающегося с исчезновением побуждений к активной произвольной деятельности и социальной упорядоченности.

При избирательном поражении височных долей депрессивные состояния, которые при опухолевом поражении гипофизарно-гипоталамической области (за исключением опухолей гипофиза, сопровождающихся акромегалией) возникают лишь на первых этапах и при этом отличаются преходящестью, малой выраженностью, а при поражениях лобных долей не возникают вообще, представляют собой наиболее характерную и актуальную форму эмоциональной патологии. Тенденция к преобладанию переживаний с оттенком страдания (тоска, тревога) при височном поражении является устойчивой. Для аффективных пароксизмов характерно возникновение аффектов, также имеющих оттенок страдания (страх, тоска, ужас). В отличие от поражения лобных долей при избирательном повреждении образований височной области страдают главным образом витальные эмоции, в пароксизмах изменяется тонус эффективности, в то время как высокодифференцированные специфически человеческие эмоциональные переживания, тесно взаимосвязанные с социальным поведением, познавательными и волевыми процессами, длительное время сохраняются. Такие особенности эмоциональных сдвигов в общей картине болезни сочетаются с относительно сохранными личностными свойствами: больные критичны, адекватны в своем отношении к болезни, имеют, как правило, активную установку на компенсацию имеющихся дефектов.

Структура развивающихся депрессивных состояний, а также соотношение между перманентными и пароксизмальными эмоционально-аффективными нарушениями при височном поражении оказываются зависимыми от стороны поражения. Депрессивная симптоматика более сложна по структуре и более выражена при страдании височных структур левого (доминантного) полушария; здесь депрессия нередко сопровождается суицидальными мыслями и попытками. Аффективные пароксизмы при левостороннем височном поражении не достигают особой интенсивности, чаще психогенно обусловлены, более сложны по структуре (в пароксизмах могут возникать тревога, резкое внутреннее беспокойство с неотчетливым ощущением надвигающегося несчастья, тоска, страх). При правостороннем височном поражении наиболее актуальны пароксизмальные аффективные сдвиги и менее выражена депрессия, чаще протекающая с двигательной скованностью. Изучая именно пароксизмальные аффекты при поражении правой височной доли, можно получить наиболее интересные данные. Так, привлекает внимание возникновение двух типов пароксизмов, один из которых заключается во внезапном появлении чрезвычайно интенсивных аффектов тоски, страха, ужаса, а второй сопровождается сложными преходящими расстройствами восприятия, среди которых, в частности, отмечаются ощущение мертвенности, безжизненности, неподвижности окружающего мира, впечатление утраты собственных чувств и исчезновение эмоциональной диффсренцированности восприятия внешних объектов. По-видимому, эти особенности эмоционального статуса больных связаны с изменением аффективного тонуса.

Важно отметить, что возникающие в пароксизмах аффекты переживаются с оттенком страдания, сочетаются с многообразными висиеро-вегетативным и изменениями и галлюцинаторными переживаниями, имеющими неприятный, тягостный характер, составляя с ними единый комплекс бурных пароксизмаль-ных проявлений.

Аффекты с оттенком агрессивности (злоба, гнев, ярость) наблюдаются обычно при двустороннем поражении височно-лобного отдела полушарий и проявляются в общей картине гневливой мании на фоне повышенного настроения.

При поражении задних (теменно-затъиочные, те-менно-височно-ттылочные) отделов полушарий эмоциональный статус зависит от стороны поражения. В случае левостороннего страдания чаще отмечается склонность к депрессивным реакциям. Больные понимают свое состояние, переживают нарастающие дефекты и стремятся их компенсировать, остаются активными. При правостороннем же поражении более характерны благодушие, беспечность, эйфория, сочетающиеся с пассивностью больных и анозог-нозией. Интересно, что эмоционально-личностные сдвиги при поражении задних отделов правого полушария напоминают картину лобного поражения, хотя в клинической картине есть существенные отличия: при заднеполушарном поражении они в большом клиническом синдроме сочетаются с двигательными и чувствительными нарушениями, оптико-пространственными расстройствами, искаженным восприятием собственного тела, апраксией. Выраженность эмоциональных нарушений тем больше, чем более грубо представлены перечисленные нарушения.

Казалось бы, локальный фактор — главное, что определяет клинические особенности эмоциональной патологии. Но ряд обстоятельств говорит о значительно большей усложненности механизмов формирования эмоциональных и аффективных переживаний, а также о том, что роль самого локального фактора реализуется в условиях совместной работы всех систем мозга.

В частности, был подчеркнут факт: нарушения эмоций при височном поражении «специфичны» и устойчивы до тех пор, пока страдание мозга остается ограниченно височным. При вовлечении же в патологический процесс лобных долей характерные депрессивные переживания и пароксизм ал ьные аффективные нарушения с преобладающим оттенком страдания распадаются. Таким образом, распад «височной» эмоциональной патологии состоит в том, что постепенно нивелируются и исключаются переживания с депрессивным оттенком, исчезают аффективные пароксизмы и все более четкими становятся черты тех эмоциональных сдвигов, которые наблюдаются при непосредственном поражении лобных долей. Параллельно такой динамике эмоциональной патологии осуществляется и смена личностных особенностей: критичные и адекватные в своем отношении к болезни, тяжело переживавшие дефекты больные становятся безразличными, пассивными, безынициативными, некритичными.

По-видимому, для реализации эмоционально-аффективных нарушений, возникающих вследствие страдания височных структур, необходимым условием является сохранность аппаратов лобных долей. Следовательно, патология эмоций при ограниченно височном поражении оказывается результатом не только избирательного повреждения структур височных долей, но и измененных взаимодействий всех систем мозга, функционирующего в условиях поражения височных образований.

Как уже указывалось, при очаговом поражении гипофизарно-гипоталамической области эмоциональные расстройства более многообразны на первых этапах заболевания и более бедны, стереотипны на поздних, когда они постепенно приближаются к картинам, описанным при поражении лобных долей. Так, на первых этапах опухолей III желудочка может развиться гипоманиакальная картина, структура которой (ускоренное течение мыслительных процессов, богатство ассоциаций, деятельная активность, веселое настроение с выразительным мимическим и соматическим сопровождением) свидетельствует о высоком уровне активации корковых отделов больших полушарий мозга. Таким образом, хотя непосредственно «запускающей» причиной типоманиакального синдрома оказалось опухолевое поражение области III желудочка, в оформлении картины гипоманиакального состояния участвуют многие структуры мозга, в том числе корковые. Последние непосредственно опухолью не поражены, но в их функциональном состоянии обнаруживаются существенные сдвиги из-за изменений корково-подкорковых взаимоотношений. Клинические особенности всей психопатологической симптоматики, в том числе эмоциональных расстройств, при диэн-цефальном поражении в очень большой мере определяются состоянием интактных корковых отделов, многочисленных прямых и опосредованных проекций диэнцефальных структур.

Эмоциональные и аффективные нарушения занимают различное место и по-разному соотносятся с другими психическими и неврологическими расстройствами при поражении различных структур головного мозга. Учет этих особенностей позволяет думать, что каждая из рассмотренных церебральных систем принимает участие в формировании целостной психической деятельности. Чем филогенетически моложе мозговая система, тем более дифференцированную и высокоорганизованную структуру психической деятельности она, по-видимому, обеспечивает.

Очевидно, ни узкий локализационизм, ни эк-випотенциализм не могут объяснить эмоциональной патологии при локальном поражении головного мозга. Обширный клинический материал свидетельствует, что интересующие нас расстройства являются одним из специфических проявлений активности мозга, работающего в условиях функционального дефицита пораженной системы. Однако по отношению к эмоциональной сфере мозг выступает отнюдь не как недифференцированное целое, а как такая интегрированная совокупность систем, где каждая из систем в осуществлении эмоциональных процессов играет то более общую, то более специальную роль.

соотношение локального и общемозгового факторов

В диагностике очагового поражения мозга вообще, и в обсуждении различных клинических синдромов — в частности, важно адекватно определить удельный вес локальных и общемозговых проявлений в картине болезни в целом. Пожалуй лучше всего роль этих двух факторов и их соотношения демонстрируется на примере синдрома гневливой мании, который наблюдается при двустороннем поражении

мелио-базальных образований лобно-височных отделов полушарий. При этом синдроме у всех больных в равной мере отмечают пароксизмальные вспышки аффектов с оттенком агрессивности (гнев, злоба, ярость), а степень повышения настроения (эйфория) и личностные изменения выражены тем сильнее, чем более длительной у данного больного была внутричерепная гипертензия.

Поскольку «специфичность» синдрома определяется пароксизмальными аффективными нарушениями,

видимо, их следует считать следствием отмечавшегося у всех больных с этим синдромом локального воздействия опухоли на медио-базальные образования переднего отрезка обоих полушарий. Но структура синдрома, его окончательное оформление зависят и от выраженности, длительности гипертензии. В конечном итоге структура синдрома, удельный вес пароксизм ал ьных аффективных нарушений, эйфории и личностных сдвигов зависят от соотношения локального и обше-мозгового факторов.

Е.Д.ХОМСКЛЯ, Н.Я.БЛТОВА НЕЙРОПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ НАРУШЕНИЙ¹

Как известно, теоретической основой современной нейропсихологии являются теория системной динамической локализации высших психических функций, разработанная в трудах Л.С.Выготского и А.Р.Лурия и продолженная их учениками. Согласно данной теории, каждая психическая функция обеспечивается работой всего мозга как целого, однако различные мозговые структуры вно'сят свой дифференцированный вклад в ее осуществление. Мозговые структуры, участвующие в обеспечении той или иной психической функции, объединены в сложные функциональные системы, звенья которых ответственны за различные аспекты той или иной функции. Эти звенья (или факторы), обеспечивающие осуществление той или иной психической функции, подразделяются на «жесткие» — не изменяющие своей роли по мере формирования функции, и «гибкие», пластичные, работа которых определяется индивидуальным опытом (Н.П.Бехтерева, 1980 и др.).

Данная концепция мозговой организации психических функций была разработана на материале нарушений различных познавательных процессов и произвольных двигательных функций (А.Р.Лурия, 1969, 1973 и др.). В настоящее время ее разделяют не только представители отечественной нейропсихоло-гической школы, но и последователи этой школы за рубежом, поскольку она открывает широкие возможности для изучения как проблемы мозговой организации когнитивных процессов, так и проблемы «мозг и психика» в целом. Однако эвристические возможности этой концепции оценены еще явно недостаточно. И прежде всего — по отношению к проблеме «мозг и эмоции».

В настоящее время, несмотря на довольно многочисленные психофизиологические и нейропсихоло-гические работы, посвященные изучению отношения эмоциональных явлений к мозгу, как известно, нет еще целостной непротиворечивой концепции мозговой организации эмоций. Эту роль не может выполнить ни теория эмоциональных «центров», нашедшая широкую поддержку у некоторых нейрофизиологов, ни представления об «эмоциональном мозге» как субстрате эмоциональных явлений. По-видимому, назрела необходимость в разработке новой концепции, которая, с одной стороны, достаточно хорошо согласовывалась бы с психологической феноменологией эмоциональных явлений, т.е. с тем фактическим материалом, который накоплен клиническими и экспериментальными психологическими работами, с другой — удовлетворительно согласовывалась бы с теми данными, которые получены нейрофизиологическими исследованиями. Наиболее перспективными в этом отношении являются, по нашему мнению, те пред-

¹ Хамская Е.Д., Батова Н.Я, Мозг и эмоции. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. С.42-44, 160—168.

ставления, которые вытекают из нейропсихологических идей о мозговой организации психических процессов.

Хотя в настоящее время обший уровень знаний в этой области явно недостаточен — недостаточно разработана обшепсихологичсская концепция эмоций (в частности, в связи с обшей неразработанностью проблемы бессознательного), неполон объем точных экспериментальных сведений о протекании эмоциональных явлений, полученных с применением современных методических средств, — можно попытаться сформулировать некоторые обшие принципы, которые должны стать основой нейропсихологической концепции эмоций, т.е. нейропсихологических представлений о мозговой организации и функционировании эмоций.

Можно выделить следующие положения нейро-психологичсского подхода к изучению эмоционально-личностной сферы.

Во-первых, исходным положением должно быть то, что эмоциональные явления, как и психические явления, относящиеся к когнитивной сфере, являются системными по психологической структуре и осуществляются с помощью системных мозговых механизмов. Системный характер этих мозговых механизмов предполагает системный характер их строения и обеспечения, т.е. существование особых функциональных систем, объединяющих различные звенья этих механизмов в единое целое и направленных на реализацию различных поведенческих актов, сопровождающихся особым эмоциональным подкреплением. Эти системы обладают, по-видимому, рядом специфических особенностей. Прежде всего специфической особенностью подобных «эмоциональных функциональных систем» является включение в их состав таких структур мозга, которые реализуют жизненно важные мотиваиионно-потребностные процессы. Интимная тесная связь эмоциональных процессов с мотивационно-потреб-ностными структурами составляет специфику эмоциональной сферы.

Системные представления о работе обеспечивающих эмоции мозговых механизмов означают, что эмоции связаны не с работой какой-то одной мозговой структуры («центра» или целого «эмоционального мозга»), а множества структур, размещенных в различных областях головного мозга (коре и подкорковых образованиях). Мы понимаем известную условность выделения в особую категорию «эмоциональных функциональных систем», поскольку подкрепление — положительное или отрицательное — завершает любой поведенческий акт. Однако нельзя не учитывать того, что собственно эмоциональное переживание (страх, тревога, печаль, отвращение, симпатия, любовь, радость и др.) отличается от простого «удовлетворения-неудовлетворения» достигнутым результатом, которое завершает каждый поведенческий акт. По-видимому, наряду с механизмами простого подкрепления, участвующими в различных поведенческих актах, следует выделить механизмы особого собственно эмоционального подкрепления, обеспечивающие сложные, качественно различные эмоциональные явления у человека, опирающиеся на более элементарные базальные эмоции. Именно данные механизмы и входят — как звенья (факторы) — в «эмоциональные функциональные системы».

Во-вторых, нейропсихологический подход к изучению эмоций предполагает, что различные параметры эмоций (такие, как знак, модальность, осознанность, подчинение произвольному контролю и др.) являются системными качествами и как таковые связаны с

работой различных мозгорых структур. Следовательно, поражение той или иной структуры, входящей в эмоциональную функциональную систему, приведет к нарушению определенного, именно этого, а не другого параметра эмоций.

B-tnpe/пьих, нейропсихологическии подход к изучению эмоций предполагает, что поражение того или иного звена эмоциональной функциональной системы — или определенного фактора — должно привести не к изолированному нарушению эмоциональной сферы определенного характера, а к целой совокупности нарушений, т.е. к особого рода «эмоциональному синдрому», который складывается из различных форм нарушения определенного аспекта эмоциональной сферы. Подобный синдромный анализ эмоциональных расстройств полностью согласуется с традициями нейропсихологии и с общим «факторным» принципом изучения психических нарушений-

В-четвертых, нейропсихологический подход к изучению эмоциональных нарушений должен предполагать также анализ уровневой организации эмоциональной сферы (как и любого психического явления). Для эмоциональной сферы «уровневый подход» особенно адекватен, если учесть (как показывает прежде scero психологическая феноменология эмоций), что для эмоциональной сферы характерна четкая уровне-вая организация, наличие осознанных частично и в первую очередь неосознаваемых (бессознательных) уровней реализации эмоциональных явлений. Выявление особенностей функционирования различных уровней мозговой организации эмоциональной сферы представляет собой важнейшую задачу нейропсихологии эмоций.

Наконец, нельзя не учитывать и большую разнородность тех эмоциональных целений, которые объединяются понятием «эмоционально-личностная сфера». Если исходить из самой простой их классификации — из деления эмоциональных явлений на эмоциональные состояния (фон), эмоциональные реакции (процессы) и эмоционально-личностные качества, то нельзя не предположить, что эти явления обеспечиваются различными по сложности и структуре мозговыми образованиями. Однако все они должны включать и те общие мозговые звенья (факторы), которые объединяют их в один тип психических функций или явлений.

В целом нейропсихологический подход к изучению эмоциональной сферы представляет собой распространение нсйропсихологических принципов, разработанных для анализа когнитивных и двигательных процессов, на эмоциональные явления,

Как известно, в патологии выявляется то, что замаскировано в норме- Анализ нарушений эмоциональной сферы, возникающих при локальных поражениях мозга, позволяет выделить те параметры (аспекты, характеристики) эмоциональной сферы, которые изменяются под влиянием поражения той или иной мозговой структуры. Изучение этих параметров и сопоставление их с особенностями протекания различных психических процессов и составляет основную задачу нейропсихологического анализа эмоций.

В настоящем экспериментальном исследовании анализировались следующие параметры эмоциональных состояний и реакций:

1) знак эмоний (положительный, отрицательный);

2) интенсивность эмоций (высокая, средняя, низкая);

3) самооценка эмоций (положительная, отрицательная, разной интенсивности).

Указанные параметры исследовались на основном контингенте испытуемых с помощью различных процедур, направленных на оценку познавательных процессов, — памяти, восприятия и интеллектуальных операций.

Помимо того, анализировались такие параметры:

1) способность к определению (узнаванию) эмоциональных состояний лиц, изображенных на фотографиях (методом выбора названий эмоций из списка и методом анализа фотографий лиц, имеющих различное эмоциональное выражение), которая адресуется к «эмоциональной памяти»;

2) способность к классификации, ранжированию и обобщению эмоциональных стимулов (эмоционально-выразительных лиц, изображенных на фотографиях);

3) эмоциональная устойчивость, определяемая как производная от эмоциональной реактивности и эмоциональной адаптации;

4) когнитивная и эмотивная оценка базальных эмоций (последняя — методом семантического дифференциала). (...)

Описанные выше методики по своему характеру могут быть расценены как проективные. Их использование базировалось на предположении о возможности проекции собственного эмоционального состояния на различные когнитивные (перцептивные, мнемические и интеллектуальные) процессы и операции, производимые с эмоционально-выразительными стимулами (изображениями лиц на фотографиях, картинками, словами, обозначающими эмоции).

В настоящей работе объектом экспериментального изучения были прежде всего эмоциональные состояния и эмоциональное реагирование. Эти два типа эмоциональных явлений оценивались количественно, через сопоставление с нормативными данными. Эмоционально-личностные особенности испытуемых исследовались лишь на небольшом контингенте и подвергались главным образом лишь качественному анализу (особенно — у больных).

В целом работа была направлена на реализацию двух групп задач:

1. На изучение связи между локализацией очага поражения и нарушением определенных параметров эмоциональных явлений, а именно; а) знака эмоций; б) интенсивности эмоций определенного знака; в) самооценки эмоций; г) проекции эмоционально-личностной сферы на когнитивные операции, совершаемые с эмоционально-выразительными стимулами.

2. На сопоставление полученных результатов и выявление целостных «эмоциональных синдромов».

Изучались три основные группы больных: а) больные с поражением лобных, б) внелобных (височных, теменных, теменно-затылочных и др.) отделов мозга и в) диэнцефальной области. В качестве контрольного контингента испытуемых использовались здоровые лица (для получения нормативных данных) и больные с поражением задних отделов больших полушарий и области задней черепной ямки. * * *

Подводя итоги проделанной работе, можно выделить в ней три основных аспекта.

Первый — значение полученных результатов для общей психологии, для уточнения общепсихологических представлений об эмоциях как психических явлениях и эмоционально-личностной сфере — как совокупности эмоциональных явлений разного рода

и уровня.

Проведенное исследование убеждает в том, что эмоции, как и все психические явления, представляют собой системные образования и по своему психологическому строению они комплексны, многомерны, т.е. обладают многими параметрами и характеристиками.

Важнейшими параметрами эмоций являются знак, интенсивность, модальность (качество), степень осознанности, произвольности, реактивности и ряд других. Каждое эмоциональное явление может быть охарактеризовано определенным набором параметров, что и делает эмоции предметом действительно объективного научного исследования.

Настоящая работа показывает, что такие параметры эмоций, как знак, интенсивность, самооценка, качество (модальность), устойчивость (реактивность), поддаются точному количественному анализу и могут быть объектом специального экспериментального исследования.

Далее, результаты исследования подтверждают обшие представления об уровневой организации эмоционально-личностной сферы. Можно выделить три основных уровня эмоциональных явлений: эмоциональные реакции, эмоциональные состояния и эмоционально-личностные качества. Эти уровни тесно взаимосвязаны и в то же время достаточно автономны. Клинические наблюдения и проведенное экспериментально-психологическое исследование подтверждают правомерность такого общего структурирования эмоционально-личностной сферы и возможность объективного изучения каждого из этих уровней. Изложенные представления в целом согласуются с мнением ряда авторов, поддерживающих принцип «уровневой» организации эмоционально-личностной сферы. Так, А.Е.Олыианникова (1978, 1989) рассматривает эмоциональность — или совокупность эмоциональных характеристик субъекта — как структуру, состоящую из двух уровней — личностного и темпераментного (последний включает не только эмоциональные, но и динамические характеристики). Каждый из перечисленных уровней включает осознаваемые и неосознаваемые эмоциональные явления.

Как известно, в современной психологии весьма сложным и спорным является вопрос о врожденных и приобретенных факторах, детерминирующих эмоциональные явления. Включая эмоциональность в структуру темперамента, большинство авторов (представители школы Теплова-Небылицына и др.) рассматривают темперамент в значительной степени как совокупность врожденных качеств, как «онтогенетическую первичность» (A.M.Палей, 1983) или набор «органических системообразующих факторов в структуре человеческой индивидуальности» (А.Е.Олыианникова, 1989). Иными словами, внутри эмоционально-личностной сферы этими авторами выделяются приобретенные, основанные на социальном опыте эмоционально-личностные качества и врожденные, связанные с особенностями темперамента свойства эмоциональности, характеризующие преобладающую модальность и динамику эмоций. Эта точка зрения в целом находит подтверждение и в наших исследованиях, показавших существование достоверной зависимости между типом межполушар-ной асимметрии мозга и особенностями эмоционально-личностной сферы испытуемых. Лица с чисто правым типом межполушарной асимметрии мозга (т.е. с доминированием левого полушария по моторным, слухо-речевым и зрительным функциям) обнаруживают большую эмоциональную устойчивость, меньший разброс показателей, более однородную трактовку эмоциональных стимулов и более высокую и однородную самооценку своего эмоционального состояния, чем лица со смешанным типом асимметрии, левору-кие и левши. Тип межполушарной асимметрии (или сочетание парциальных моторных и сенсорных асимметрий) в настоящее время большинством авторов рассматривается как в значительной степени генетически детерминируемый тип мозговой организации функций, присущий субъекту. Исключение составляют патологические асимметрии, связанные с заболеванием мозга в раннем периоде развития, и вынужденные асимметрии, вызванные различными косвенными причинами, например, болезнью правой руки и т.п.