Дуга - сальто. Прерванная песня

Соскокдугой и сальто вперед делал еще корифей мировой гимна­стики Виктор Иванович Чукарин. Соскок мог бы развиваться и дальше, но...наступила эра «больших махов», сальтовых движений с больших оборотов и подлетов-перелетов. «Дуги» из рук мужчин пе­решли на время в распоряжение гимнасток (187,188), а потом и у них вышли из моды.

Однако, сами движения — как обороты в висах сзади, как соскоки лётом и др. упражнения — остаются и вполне могут представлять ин-

ПЕРЕКЛАДИНА _______________________________________

терес для хороших исполнителей, ибо, как уже не раз говорилось, нет неинтересных движений, а есть только их плохие исполнения!

Чукарин делал наиболее простой вариант дуги-сальто — в груп­пировке. Но двигательный потенциал современного мастера позво­ляет достичь много большего. Достаточно сказать, что еще в конце 70-х годов даже гимнастки успели выйти на уровень соскока дугой и сальто вперед прогнувшись или (что энергетически сопоставимо) со­скок дугой —двойное сальто вперед.

Наиболее эффективен, как известно, вариант дуги, выполняемой из упора-виса стоя (рис. 44).Это и понятно: действия спада (к.к. 1—2) координационно наиболее просты и, вместе с тем, мышцы-разгиба­тели, выполняющие основные действия упражнения (к.к. 2—5) ока­зываются достаточно хорошо подготовленными благодаря предвари­тельной растяжке.

_____________ 50. Дуга - сальто. Прерванная песня...

Отметим несколько деталей, характерных для этого движения.

Первая из них связана со спадом. Сгибание тела в положении упо­ра стоя (к.к. 1—2) здесь близко к пределу, но если в ходе спада поза совершенно не меняется, предварительное натяжение мышц задней поверхности тела будет носить статический, фиксированный харак­тер и не даст максимальной мощности в фазе последующего разгиба­ния. Поэтому, стремясь увеличить активность действий при разги­бании, гимнаст может использовать дополнительный прием, позво­ляющий сделать подготовительную стадию более конструктивной. Он заключается в усилении «складки» на спаде посредством опреде­ленного приема, о котором более подробно мы говорим в главе, по­священной брусьям разной высоты (188).

Другая деталь имеет отношение к высоте движения ног при разги­бании. Формальная логика вроде бы подсказывает, что чем выше бу­дет движение, тем лучше. На самом деле нетрудно догадаться, что здесь нужен не максимум, а оптимум. Ведь чрезмерно высокое дви­жение, даже если бы гимнаст с ним справился физически, дает слиш­ком крутую траекторию вылета с неприятно коротким отходом впе­ред от опоры (рис. 45-а). Но дело не только в траектории.

Чрезмерно позднее и, следовательно, высокое движение невы­годно для вращения в полете, об этом мы уже не раз говорили в связи с другими контрвращениями: чем выше гимнаст при соскоке дугой поднимается на опоре (именно на опоре, а не в полете!), тем больший угловой путь ему придется проходить при контрвращении вперед в полете. Может показаться, что эта трудность компенсируется хоро­шей высотой подъема, но и здесь нас ждет разочарование: тело гимна-

ста, высоко «забравшееся» вверх на опоре, из-за дей­ствия сил тяжести и трения резко теряет в скорости и после перехода в полет прак­тически не имеет свободного вылета вверх; это означает резкое уменьшение реаль­ного времени в полете.

Но и ранний, отлогий отход также неудовлетвори­телен (рис. 45-в). Условия контрвращения здесь благо­приятны, но полученную быструю «крутку» вперед не

 

ПЕРЕКЛАДИНА ______________________________________

удастся реализовать из-за угрожающе низкого и кратковременного полета.

Итак, наилучшие результаты должно дать только умеренно-вы­сокое движение. Ориентиром здесь может быть направление началь­ного «срывного» движения стопами при разгибании. Как видно из рис. 45-6, этот угол не более, чем 15—20° к горизонту.

Третья, важнейшая деталь — конечная поза разгибания на опоре. Сама фаза разгибания обычно протекает как последовательное дви­жение, начинающееся ногами и завершающееся сильным отталкива­нием руками за голову (ср. с действиями отхода на «ткачевский», рис. 28). Показательна финальная поза на/я/с. 44, к. 5с предельным прогибанием тела. Впрочем, важно помнить, что выход в такое поло­жение оправдывает себя только в том случае, если гимнаст способен до самого перехода в полет активно наращивать скорость разгибания; если же она начинает к финалу разгибания затухать, то лучше перехо­дить в полет пораньше, не дожидаясь предельного прогибания тела! Поза на к.5 показательна тем, что все суставные движения в этом время работают на усиление контртемпа; даже сгибание ног назад в коленях (к. 5-а) помогает решению этой задачи. И напротив, ранняя (еще на опоре!) группировка как на рис. 5-6 — ошибочна, так как вызывает вращение периферических звеньев тела назад, то есть в на­правлении, противоположном сальто. Группироваться, если это не­обходимо, нужно, но — только после полного перехода в безопорное положение (еще раз вспомним о «люфтпаузе», 32).

И последнее. При верных действиях на опоре последующее вра­щение по сальто выглядит как активное продвижение плечами вперед-вниз, особенно при сгибании (к.к.5—7). Если же движение такое как на к. 7-а и выглядит как подтягивание ног к плечам, это означает, что мощность контртемпа была явно недостаточной (43).

СРЫВ БЕЗ СРЫВА

Движения «срывом» из упора давно вышли из моды, даже у жен­щин (186). Но из истории гимнастики они не выпали, а историю, как известно, нужно знать, так как она позволяет многое понять в совре­менности.

Мужской соскок «срывом», то есть — махом вперед из упора про­дольно соскок сальто назад прогнувшись, существовал издавна. Его название восходит к тем временам, когда движение делалось так, как это показано на рис. 46-а: начиная движение как обычный «пере-шмыг» (к.к. 1—4), гимнаст должен был уже вскоре после прохожде-

Срыв без срыва

ния плечами отвесного положения покинуть опору (к.-5); только в этом случае (при старой технике) можно уйти вперед от грифа, не задев его ногами и сохранив вращение назад в полете (к.к. 5— 7). При­чем, в этой фазе движения гриф еще находится под значительным давлением, он натянут как тетива лука, и его внезапное освобожде­ние дает неприятный эффект срыва с характерными вибрациями пе­рекладины (22); да и полетные параметры старого «срыва» были бо­лее, чем скромными.

Соскок этот, справедливо квалифицированный как архаический, долго находился в забвении, пока остроумные деятели из ФИЖ не вспомнили о нем и не ввели в обязательную комбинацию для масте­ров на период 1968—1972 г.г. Вспомним в связи с этим одну занят­ную историю.

ПЕРЕКЛАДИНА

Тем, кто должен был браться за «срыв», с самого начала было ясно, что делать соскок по-старому, собственно срывом, нельзя, не солид­но. Начались поиски более современной формы движения, более высокого и, конечно, не «срывного». И вот пошли приключения: члены сборной СССР, мастера высокого класса, стремясь добиться высокого и мягкого отхода, один за другим... вставали на голову (благо можно было работать на низкой перекладине, обложенной матами). Почему? — Вполне понятно (рис. 46-6): начиная спад привычным движением (к.к. 1—5), гимнаст пытался мощным толч­ком прямыми руками вывести себя повыше и подальше от опоры (к.к. 5—6). Но что же реально получалось? Быстрое увеличение пря­мого угла при отходе означает здесь не что иное, как контртемп, ко­торый в данном случае может не только резко снизить активность исходного вращения, но и вообще свести его к нулю: начиная работу руками на отход от перекладины в положении виса «не касаясь» вниз головой (рис. 46-6, к. 5), гимнаст гасит этим начальную круткутелаи, вместо того, чтобы продолжать вращение по сальто назад, идет пря­мёхонько головой вниз на маты (к.к. 5—8).

Какое-то время положение оставалось тупиковым: плохо делать стыдно, а хорошо — не получается.

Но, как неоднократно отмечалось, любое упражнение можно сде­лать достойно, если только оно в принципе выполнимо.

Пробные «срывы» не пошли потому, что, обновляя движение, нужно было менять его технику не частично, а целиком, начиная со спада, который является здесь главным энергообеспечивающим действием. Раз в результате отхода с вынужденным «контртемпом» гимнаст теряет исходное вращение, нужно, не ослабляя действий отхода, дополнительно нарастить, форсировать именно исходное вра­щение!

Одним из первых новую форму соскока показал молодой еще тог­да и дерзкий Николай Андрианов. Его «срыв» — высокий, мягкий, нормально «прокрученный» — выглядел так (рис. 46-в): из положе­ния замаха в упоре (к. 1), не обязательно высокого, но непременно оттянутого, делается спад с быстрым отведением плеч назад и на зна­чительном удалении от опоры (к.к. 1—2). Такое движение резко уси­ливает вращение тела, а к нижней вертикали (к. 4), когда гимнаст, наконец, сближается с опорой, оно достигает максимума. На этом фоне и делается в дальнейшем (к.к. 4—6) отход с мощным, но мяг­ким, без срыва, выталкиванием руками вперед-вверх (мягкость от­хода обеспечивается здесь именно выталкиванием, которое позволя­ет еще до перехода в полет снять механическую нагрузку с деформи-

_____________________________ 52. Когда инерция - помеха

рованного при вращении грифа). Выталкивание, как мы уже знаем, заметно «съедает» начальное вращение, но того, что в этих условиях остается, оказывается вполне достаточно для нормального вращения в полете (к.к. 6— 8). К этому нужно добавить, что общее повышение мощности действий в упражнении находит свое выражение и в высо­те полета, которая в этом случае гораздо больше, чем в старинном прототипе соскока «срывом».

Любопытно, что на том этапе возрождения «срыва» все же встре­чались исполнители, в технике которых нет-нет, да и отражались трудности освоения нового стиля соскока. Так, иногда можно было видеть в произвольных упражнениях соскок «домиком», то есть — полет со сгибанием тела, к которому гимнаста понуждала недостаточ­ная «крутка». Внешне это выглядело как «оригинальный» соскок, хотя в действительности гимнаст просто не справлялся с энергообес­печением движения (к.к. 6—8, пунктир).

Заметим, что необычность соскока «домиком» также в том, что том случае, когда и если гимнаст начнет сгибаться еще на опоре (к.к. 5—6), это будет означать, что здесь используется и дополнитель­ная активная «подкрутка» по типу «курбета» (20). Это особенно инте­ресно тем, что свидетельствует об использовании здесь редкой в гим­настике структуры с дублирующим циклом действий, когда нужное вращение достигается двукратной «подпиткой» (97). В описываемом соскоке это мах вперед в упоре продольно и курбет перед отходом.

Что же касается тех исполнителей, кто мог делать движение мощ­но, уверенно и не пользовался дополнительным сгибанием, то они имели возможность развивать мотив этого соскока и дальше за счет поворотов и даже дополнительных вращений по сальто, но... Но это требовало гораздо больших усилий и работы, чем при освоении об­щепринятых соскоков из виса, и это предопределило нынешнее заб­вение «срывов»... А жаль.

КОГДА ИНЕРЦИЯ - ПОМЕХА

Свободное инерционное движение тела (как перемещение, так и вращение) — огромное природное благо, дарованное гимнасту. Оно, как известно, позволяет выстраивать непрерывно текущее, слитное, энергетически экономное движение. Оно обеспечивает точность, предсказуемость, устойчивость перемещения (52,84,170). Но есть и обратная сторона этой медали: иногда инерционность движения со­здает гимнасту неожиданные проблемы. Рассмотрим два поучитель­ных случая.

 

ПЕРЕКЛАДИНА _____________________________________

Случай первый — переворот в упор стоя согнувшись перед оборо­том «поставить — снять» (рис. 47). Это старое, совсем несложное уп­ражнение пригодится нам как любопытный пример. Обычно гим­наст, обращающийся к этому элементу, осваивает его на базе боль­шого оборота назад и порой сталкивается с досадным затруднением: сделав оборот и идя вторым движением в упор стоя, он почему-то не может поставить ноги на гриф; что-то странным образом ему мешает. И чем активнее оборот, тем больше возникающие трудности. Адело здесь в том, что если гимнаст идет в переворот так же, как на оборот (а), то это значит, что после броскового движения (к.к. 1—3) следует разгибание тела, которое заставляет ноги гимнаст двигаться в на­правлении, противоположном тому, в котором они должны двигать­ся при постановке на опору (к.к. 3—4). Чем активнее гимнаств этой фазе разгибается, тем труднее ему будет послать ноги в обратном на­правлении, к грифу. Конечно, согнуться все-таки удастся, но — позже, чем нужно, и можно промахнуться стопами мимо грифа. «Ле­чится» эта ошибка просто: для того, чтобы поставить ноги, нужно делать практически пассивный переворот назад, довольствуясь толь­ко той скоростью, которая была получена при спаде (б). Впрочем, это

_____________________________ 52. Когда инерция - помеха

рецепт для новичков. Опытный гимнаст просто сделает оборот в пол­ную оттяжку и, пройдя за стойку, поздним темпом поставит ноги на гриф.

Случай второй — вход одной с поворотом кругом в упор ноги врозь вне. Когда-то это движение было очень модно, но разными гимнастами и в разное время делалось по-разному.

Существует наиболее простая техническая форма такого входа, при которой гимнаст, сделав переворот вперед из стойки, практичес­ки без всякой активизации маха назад, на чистой инерции поднима­ется к упору, просто разводит ноги и, делая всё необходимое для по­ворота со смещением в сторону, выполняет вход по образу и подобию махов на коне. Высота движения разноименной ногой при этом мо­жет получаться различной, но никогда не бывает особенной.

Однако, раз вход делается, то должны быть и исполнители-вир­туозы. И такие мастера были. В свое время в СССР, да и в мире, не было лучшего исполнителя входа одной, чем многократный чемпион страны по упражнениям на перекладине Павел Столбов. Это был в высшей степени элегантный гимнаст, блиставший растяжкой и кра­сивой «линией». Он выполнял вход предельно высоким движением, как бы броском одной ногой, тогда как другая, благодаря высокой растянутости исполнителя, оставалась внизу (рис. 48-6 нъ с. 136). Делая свой «фирменный» вход, П. Столбов проходил положение стойки на руках и уже оттуда эффектно выходил в высокий, подтя­нутый упор ноги врозь вне.

Конечно, тотчас появились подражатели. Но странное дело! У других исполнителей вход не только не получался по-столбовски, но часто, еще на тренировках, не получался вообще: стремясь выйти в высокое положение, гимнаст делал бросок, выводил после него раз­ноименную повороту ногу вверх и... не мог повернуться! Всякие попытки «загрузить» одноименную руку и сместиться в сторону по­ворота наталкивались на неприятное движение с завалом в сторону маховой ноги; гимнаст садился или падал на перекладину, не дотя­нувшись свободной ногой до грифа. Но почему?

Здесь мы опять сталкиваемся с эффектом инерционно-устойчи­вого движения. Делая активный бросок обеими или хотя бы одной ногой в плоскости начального (по обороту) движения, гимнаст задает им в этом направлении стабильное перемещение, которое потом трудно преодолеть при повороте. А между тем гимнасту нужно (как и при любом поворотое кругом) смещаться в сторону поворота, так как в конце входа он должен занять положение, сдвинутое по грифу на ширину хвата (а).

ПЕРЕКЛАДИНА _________________________________________________

Не означает ли сказанное, что бросковое движение входу проти­вопоказано?

И да, и нет. «Да» потому, что многие мастера, действительно, дела­ли описанный круговой вход без броска, и это облегчало им задачу, хотя и не улучшало при этом движения. «Нет» потому, что ведь упо­мянутый нами В. Столбов делал вход именно броском. И как делал! Но вся хитрость в том, что в этом случае мах ведущей ногой строится по-особому. Во-первых, нога ведется не по широкому, почти гори­зонтальному кругу, как обычно, а как бы «через голову». Во-вторых, уже с самого начала бросок ведущей ногой выполняется с некоторым заведомым смещением в сторону поворота (а), то есть при повороте налево правая нога, выполняющая собственно вход, сразу посылает­ся отнюдь не вправо по кругу, а как бы к затылку и далее, в сторону левой, опорной руки. Собственно, круговой мах ногой есть и здесь, но делается он не по горизонтали (а точнее — по восходящей спира­ли), а в вертикальной плоскости движения всем телом. Только в этом

______________ 53. Подъем разгибом - без разгиба

случае возникающее при броске инерционное движение ноги не ста­новится препятствием в исполнении входа.

Итак, мы видим,что инерционное движение может быть и благом и — помехой, с которой нужно уметь бороться.