Quot;Христианская йога"

Индийская йога известна на Западе уже много десятилетий, а в Америке она дала начало особенно многим культам, а также популярной форме физической терапии, цели которой предположительно далеки от религии. Почти двадцать лет назад французский монах-бенедиктинец написал о своем опыте превращения йоги в "христианское" учение; следующие описания взяты из его книги. (Ж.-М. Дешане. Христианская йога. - Хапер и Роу, Нью-Йорк, 1972. Первый перевод на английский - 1960 г.)

Индийская йога - учение, рекомендующее довольно аскетический, подчиненный дисциплине, образ жизни, - состоит в управлении дыханием и в определенных физических позах, которые приводят к состоянию расслабления, способствующему медитации, при которой обычно применяется мантра, или священное изречение, помогающее сосредоточиться. Сущность йоги не в самой дисциплине, а в медитации, которая является ее целью. Автор прав, говоря: "Цели индийской йоги - духовные. Можно приравнять к предательству забвение этого и сохранение только физической стороны этого учения, когда люди видят в ней только средство достижения телесного здоровья и красоты" (стр. 54) К этому нужно добавить, что человек, занимающийся йогой только ради телесного здоровья, уже подготавливает себя к определенным духовным воззрениям и даже переживаниям, о которых он, несомненно, и не догадывается; об этом мы скажем подробнее впоследствии.

Тот же автор продолжает: "Искусство йоги заключается в том, чтобы погрузить себя в полное безмолвие, отбросить от себя все мысли и иллюзии, отвергнуть и позабыть все, кроме одной истины: истинная сущность человека божественна; она есть Бог, об остальном можно только молчать" (стр. 63)

Разумеется, эта идея - не христианская, а языческая, но цель христианской йоги - использовать приемы йоги для совсем других духовных целей, для "христианской" медитации. Цель йоговских приемов, с этой точки зрения, - сделать человека раскрепощенным (расслабленным), удовлетворенным, недумающим и пассивным, то есть восприимчивым к духовным идеям и впечатлениям. "Как только вы приняли позу, вы чувствуете, как ваше тело расслабляется и вас наполняет чувство общего удовлетворения" (стр. 158). Упражнения приводят к "необычному ощущению покоя" (стр. 6). "Начнем с того, что человек ощущает общее раскрепощение, его охватывает прекрасное самочувствие, эйфория (блаженство), которая должна сохраняться - и вправду сохраняется - на долгое время. Если ваши нервы напряжены и натянуты до предела, упражнение даст им покой, и усталость как рукой снимет" (стр. 49) "Цель всех ее (йоги) усилий - заставить замолчать в себе думающее начало, закрывая глаза на всякого рода соблазны" (стр. 56). Эйфорию, которую приносит йога, "можно с полным правом назвать "состоянием полного здоровья", и она позволяет вам "делать больше и лучше - для начала, на человеческом уровне, а затем и на христианском, религиозном, духовном уровне. Наиболее подходящее слово для этого состояния - удовлетворенность, заполняющая тело и душу и предрасполагающая нас.. к духовной жизни" (стр 31). Это может изменить всю личность человека: "Хатха-йога благотворно влияет на характер. Один человек после нескольких недель упражнений признался, что сам себя не узнает, и что все замечают перемену в его поведении и реакциях Он стал более мягким и понимающим. Он спокойно относится к событиям и переживаниям. Он удовлетворен... Вся его личность претерпела изменение, и он сам чувствует, как она укрепляется и раскрывается, а из этого проистекает почти непрерывное состояние эйфории, или удовлетворенности" (стр. 50)

Но все это - только подготовка к "духовной" цели, которая не заставляет себя долго ждать: "Став созерцательной, моя молитва получила особую, новую форму" (стр. 7). Став необычайно спокойным, автор отмечает: легкость, которую я почувствовал при погружении в молитву, при сосредоточении на ее содержании (стр 6.). Человек становится "более восприимчивым к импульсам и побуждениям с небес" (стр. 13). "Практика йоги приводит к повышенной податливости и восприимчивости, то есть, к раскрытию тех личных отношений между Богом и душой, которыми отмечен путь мистической жизни" (стр. 31). Даже для "ученика-йога" молитва становится "сладостной" и "охватывает всего человека" (стр. 183). Человек расслаблен и "готов затрепетать при касании Святого Духа, принять и приветствовать то, что Господь в Своей милости сочтет нас достойными испытать" (стр. 71). "Мы подготовим все свое существо к тому, чтобы все оно было взято, было восхищено - и это, несомненно, одна из форм, даже высшая форма, христианского созерцания" (стр. 72). "С каждым днем упражнения, да и вся аскетическая дисциплина моей йоги прибавляет легкости, с которой благодать Христа притекает ко мне. Я чувствую, как растет мой голод по отношению к Богу, и моя жажда праведности, и мое желание быть христианином в подлинном смысле этого слова" (стр. 11)

Любой, понимающий природу прелести, или духовного заблуждения (см. ниже), узнает в этом описании "христианской йоги" точные характеристики тех, кто духовно сбился с пути - или в сторону языческих религиозных опытов, или в сторону сектантских "христианских" опытов. То же стремление к "святым и божественным чувствам", та же открытость и готовность быть "восхищенным" неким духом, те же поиски не Бога, а "духовных утешений", то же самоопьянение, которое ошибочно принимается за "состояние благодати", та же невероятная легкость, с которой человек становится "созерцателем" или "мистиком", те же "мистические откровения" и псевдо-духовные состояния. Это - общие характерные признаки тех, кто впал именно в это состояние духовного заблуждения. Но автор "христианской йоги", будучи бенедиктинским монахом, добавляет некоторые особые "медитации", которые показывают, что он мыслит полностью в духе римско-католических "медитаций" последних веков с их свободной игрой воображения на христианские темы.

Так, например, медитируя на тему Рождественской мессы, он начинает видеть Младенца у Его Матери: "Я вглядываюсь - и больше ничего. Картины, идеи (ассоциации идей: Спаситель - Царь - Свет- Сияние - Пастырь - Младенец - и снова Свет) приходят одна за другой, проходят мимо... Все эти кусочки священной головоломки, взятые в целом, рождают во мне одну идею... безмолвное видение всего таинства Рождества" (стр. 161-162). Каждый, кто хоть немного знаком с православной духовной дисциплиной, увидит, что этот достойный жалости "христианский йог" умудрился попасть в ловушку, расставленную одним из мелких бесов, поджидающих таких искателей "духовных переживаний": он даже не видел "ангела света", а только дал волю своим "религиозным фантазиям", порождениям сердца и духа, совершенно не подготовленным к духовной брани и бесовским искушениям. Подобная "медитация" в наши дни практикуется в целом ряде католических монастырей и обителей.

Тот факт, что в конце книги помещена статья переводчика "Добротолюбия" на французском языке с приложением выдержек из "Добротолюбия" только лишь показывает пропасть, отделяющую этих дилетантов от истинной духовности православия, которая совершенно недоступна современным "мудрецам", разучившимся понимать ее язык. Достаточным доказательством некомпетентности автора в понимании "Добротолюбия" является то, что он называет "сердечной молитвой" (в православной традиции это наивысшая умная молитва, которую постигают только немногие после долгих лет аскетической брани и усмирения истинно богоносным старцем) простейший трюк - произнесение слогов в унисон с сердцебиением" (стр. 196).

Ниже мы полнее прокомментируем опасности "христианской йоги", когда будем отмечать в ней черты, общие с другими формами, "восточной медитации", которые предлагаются сегодня христианам.

2. "Христианский дзен"

Восточная религиозная практика на более популярном уровне предлагается в книге ирландского католического священника: Уильям Джонсон, "Христианский дзен" (Харпер и Роу, Нью-Йорк, 1971)

Автор начинает примерно с того же места, что и автор "Христианской йоги" - с чувства неудовлетворенности западным христианством, с желания дать ему новое измерение медитации, или созерцания. "Многие люди, неудовлетворенные старыми формами молитвы, старыми обрядами, которые некогда так хорошо служили, ищут чего-то, что удовлетворило бы запросы современного сердца... Контакт с Дзен... открыл новые перспективы, показав мне, что в христианстве есть такие возможности, о которых я и не мечтал". Можно "практиковать Дзен, как путь к углублению и расширению своей Христианской веры" (стр.2)

Приемы японского Дзен-буддизма очень сходны с техникой индийской йоги - из которой он в конечном счете и произошел - хотя они еще проще. Там есть и та же основная поза (а не множество поз йоги), методика дыхания, повторение, если желательно, священного имени, в сочетании с другими приемами, своеобразными и свойственными только Дзен. Цель этих приемов точно такая же, как в йоге: исключить рациональное мышление и достигнуть состояния спокойной, безмолвной медитации. Сидячая поза "препятствует рассуждениям и размышлениям" и способствует проникновению "в центр собственного существа, в лишенном образов и звуков созерцании" (стр 5), в "глубокое и прекрасное царство психической жизни" (стр. 17), в "глубокую внутреннюю тишину" (стр. 16). Достигнутые таким образом ощущения несколько напоминают ощущение наркомана, так как "люди, принимавшие наркотики, кое-что понимают в Дзен, потому что у них уже уже разбужено сознание того, что существуют глубины сознания, которые стоит исследовать" (стр. 35). И тем не менее эти ощущения "открывают новый взгляд на Христа, взгляд менее дуалистический и более восточный" (стр. 48). Даже новички в Дзен могут достигнуть "чувства единения и атмосферу присутствия чего-то сверхъестественного" (стр. 31); при помощи Дзен состояние созерцания, прежде доступное только немногим "мистикам", может быть "распространено", и все могут иметь видения, все могут достичь самадхи (озарения, просветления)" (стр. 45)

Автор "Христианского Дзена" говорит об обновлении христианства; он признает, что опыт, который может к этому привести, может иметь любой христианин и не-христианин. "Я уверен, что существует главное озарение, которое не связано ни с христианством, ни с буддизмом, ни с чем-либо другим. Оно просто "человечно"". (с. 97). И вправду, в собрании, посвященном медитации, в дзенском храме возле Киото "самое удивительное... было отсутствие каких бы то ни было общих верований. Казалось, никто ничуть не интересуется тем, во что верят или не верят остальные, и никто, насколько мне помнится, ни разу не упомянул имени Бога" (стр. 69) Этот агностический характер медитации очень наруку "миссионерам", так как "таким образом можно научить медитации людей неверующих или тех, кого мучает совесть или страх, что Бог умер. Такие люди всегда могут сидеть и дышать. Для них медитация становится поиском, и я обнаружил... что люди, начинающие свои искания таким путем, в конце концов обретают Бога. Не антропоморфного Бога, от Которого они отреклись, а великое существо, в котором все мы живем, двигаемся и пребываем" (стр 70)

Описанное автором дзеновское "озарение" обнаруживает его коренное тождество с "космическими" переживаниями, которые дает шаманизм и другие языческие религии. "Я лично верю, что в нас заключены мощные стремления радости, которые могут быть высвобождены путем медитации, наводняя личность небывалой радостью, которая исходит неизвестно откуда" (стр.88). Интересно, что автор, возвратившись в Америку после двадцатилетнего пребывания в Японии, обнаружил, что эти переживания очень близки к переживаниям пятидесятников, и сам получил "крещение духа" на "харизматическом собрании" (стр. 100). Автор говорит в заключение: "Возвращаясь к собранию пятидесятников, хочу сказать, что, по моему мнению, возложение рук, молитвы людей, общественная благотворительность - может быть, те силы, которые освобождают психическую силу, приносящую озарение человеку, постоянно практикующему Дзен" (стр. 92-93) В седьмой главе этой книги мы исследуем природу опытов пятидесятников, или "харизматиков".

Не стоит много говорить, критикуя эти взгляды: они в основном совпадают со взглядами автора "Христианской йоги", только они менее эзотеричны и более популярны. Тот, кто верит, что агностический, языческий опыт Дзен можно использовать для "созерцательного обновления внутри христианства" (стр. 4), явно не имеет ни малейшего представления о великих традициях Православия, которые предполагают горящую веру, истинное убеждение, ревностную аскетическую брань, -и все же они не останавливаются перед тем, чтобы применять Добротолюбие и "великие православные учения" к своему рассказу, утверждая, что они также ведут к состоянию "созерцательного безмолвия и покоя" и являются примером "Дзен внутри христианских традиций" (стр. 38). Автор рекомендует для желающих повторение Иисусовой молитвы во время Дзеновской медитации (стр 28). Такое невежество положительно опасно - особенно когда его проповедник на своих лекциях рекомендует слушателям, в качестве "мистического" эксперимента, сидеть в дзадзен по сорок минут каждый вечен" (стр 30). Какое множество в сегодняшнем мире искренних, введенных в заблуждение пророков, и каждый считает, что несет своим собратьям благо, а не зовет их к психической и духовной гибели! Об этом мы скажем еще в заключительной главе.