Глава 1. Лечебные факторы в групповой терапии

Ялом Групповая психотерапия

Ялом И. "Групповая психотерапия: теория и практика". Пер. с англ. - М.: Апрель Пресс, Издательство Института психотерапии, 2005 г.

Глава 1. Лечебные факторы в групповой терапии - 1

Глава 2. Интерперсональное влияние - 12

Глава 3. Групповая сплоченность - 31

Глава 4. Лечебные факторы. Обзор - 47

Глава 5. Терапевт: задачи и техники- 74

Глава 6. Терапевт: перенос и прозрачность - 136

Глава 7. Отбор пациентов - 156

Глава 8. Формирование терапевтических групп - 175

Глава 9. Создание группы: место, время, размер, подготовка - 193

Глава 10. Начало - 209

Глава 11. Продвинутые группы - 230

Глава 12. Проблемный пациент - 262

Глава 13. Техника терапевта: специализированные формы и процедуры - 291

Глава 14. Групповая терапия и новые группы - 320

Глава 15. Обучение группового терапевта - 354

Глава 1. Лечебные факторы в групповой терапии

Как действует групповая терапия? Если мы сможем достаточно точно и определенно ответить на этот «простой» вопрос, в нашем распоряжении окажется ключ к наиболее волнующим и спорным проблемам психотерапии. Если выделить те факторы, которые имеют решающее значение в процессе терапии, это может дать терапевтам рациональную основу для выработки своей тактики и стратегии.

Я полагаю, что терапевтические изменения являются в высшей степени сложным процессом и что он происходит через непростое взаимодействие различных компонентов жизненного опыта человека, которые я буду рассматривать как «лечебные факторы». Как известно, сложное состоит из простого, а целостный феномен — из составляющих его процессов, поэтому я начну с описания и обсуждения этих фундаментальных факторов.

С моей точки зрения, лечебные факторы делятся на одиннадцать базовых категорий:
1. Внушение надежды.
2. Универсальность.
3. Сообщение информации.
4. Альтруизм.
5. Корректирующий анализ влияния родительской семьи.
6. Развитие социализирующих техник.
7. Имитационное поведение.
8. Интерперсональное влияние.
9. Групповая сплоченность.
10. Катарсис.
11. Экзистенциальные факторы.

В этой главе мы обсудим первые семь факторов. Факторы «интерперсональное влияние» и «групповая сплоченность» являются настолько важными и сложными, что мы рассмотрим их отдельно. Об «экзистенциальных факторах» речь пойдет в четвертой главе, в контексте изложения соответствующего материала. Поскольку «катарсис» неразрывно связан с другими лечебными факторами, он также будет освещен в четвертой главе. Надо иметь в виду, что, хотя мы и рассматриваем все эти факторы по отдельности, они взаимосвязаны друг с другом: ни один из них не существует и не действует сам по себе.
Некоторые из этих факторов относятся к самому процессу лечения, в то время как другие могут рассматриваться как его условия. Хотя отдельные лечебные факторы действуют в терапевтических группах всех типов, их взаимодействие в разных группах может протекать по-разному; факторы, являющиеся второстепенными или скрытыми в одних группах, могут оказаться первостепенными или открытыми наблюдению в других. К тому же на пациентов в одних и тех же группах могут воздействовать совершенно разные наборы лечебных факторов. По существу, терапия затрагивает сферу глубинных человеческих переживаний и, следовательно, может осуществляться бесчисленным количеством способов (подробнее об этом я пишу в четвертой главе).

Предложенный мной список лечебных факторов основывается на моей клинической практике, на опыте других терапевтов, на впечатлениях пациентов, успешно завершивших курс лечения в группе, на соответствующих системных исследованиях. В то же время надо признать, что ни одно из этих оснований нельзя считать бесспорным, а свидетельства руководителей группы и ее членов достаточно объективными, равно как нельзя считать нашу исследовательскую методику совершенной и применимой для всех случаев.

Групповые терапевты предлагают разнообразные и внутренне противоречивые перечни лечебных факторов (см. главу 4). Без всякого сомнения, их можно считать бескорыстными и неангажированными обозревателями. Все они потратили время и силы на то, чтобы добиться определенных терапевтических результатов, и их мнения по тому или иному вопросу в большей степени определяются их собственным опытом. Даже среди терапевтов, разделяющих одни и те же убеждения и употребляющих одни и те же термины, может не быть единого мнения о том, почему у пациентов наступает улучшение. Недавно я и мои коллеги, изучая группы встреч, обратили внимание на то, что многие руководители групп, добившиеся успеха, объясняют его факторами, не имеющими никакого отношения к терапевтическому процессу; например, техникой «горячего стула», или невербальными упражнениями, или непосредственным влиянием своей личности (см. главу 14). Но это нас не удивляет — история психотерапии изобилует врачами, которые могли эффективно лечить, но не могли объяснить причины этого. Иной раз у нас, терапевтов, «опускаются руки», настолько остро мы чувствуем, что зашли в тупик. У кого из нас не было пациента, у которого совершенно необъяснимым образом наступало общее улучшение состояния?

Опрашивая пациентов групповой терапии в конце курса лечения, мы можем получить данные о том, какие лечебные факторы, с их точки зрения, оказали на них наиболее позитивное воздействие, а какие наименее; кроме того, в течение самого курса лечения пациенты могут сообщать нам на каждом занятии о тех моментах, которые показались им наиболее важными. Для получения этих сведений можно использовать метод интервью или любой другой метод сбора данных. Но надо иметь в виду, что оценки пациентов — это субъективные оценки. Разве не будут пациенты отмечать факторы, лежащие на поверхности, и естественным образом, игнорировать запредельные для их понимания сущностные факторы лечения? Разве на их ответы не будут влиять факторы, не поддающиеся нашему контролю? Например, сообщаемые им сведения могут носить печать личного отношения к терапевту или к группе. (Исследования показали, что через четыре года после окончания курса лечения бывшие пациенты оказались способными более трезво рассуждать о негативных моментах своего пребывания в группе, чем будучи опрошенными сразу после окончания курса.)

Поиски лечебных факторов, которые могли бы стать общепризнанными, затруднены еще и тем обстоятельством, что переживания, которые испытывает пациент в группе, носят весьма личный характер; исследования показали, что одни и те же события, происходящие в группе, разные люди воспринимают и переживают очень по-разному. Какой-либо опыт может быть важным и полезным для одних членов группы, но в то же время бесполезным и даже вредным для других.

Несмотря на это, сообщения пациентов представляют собой богатый и сравнительно неразработанный источник информации. В конце концов, этот опыт принадлежит им и только им, и чем дальше мы отойдем от переживаний пациента, тем более выхолощенными будут наши выводы. Да, существуют факторы, несомненно влияющие на процесс лечения пациента, которые он не в состоянии познать, но из этого не следует, что мы не должны не брать в расчет то, что говорят пациенты. По своему опыту я знаю, что информативность и точность сообщения пациента во многом зависят от того, как его спрашивают. Чем глубже спрашивающий способен войти во внутренний мир переживаний пациента, тем более ясным и осмысленным становится его (пациента) сообщение. Чем больше спрашивающий способен на время «забыть» о своем исследовательском интересе, тем большего доверия пациента он добьется и сможет, более чем кто-либо, понять его внутренний мир.

Кроме мнения терапевта и сообщений пациента существует третий важный подход к определению лечебных факторов: метод систематических исследований. Обычная исследовательская стратегия состоит в соотнесении серий вводимых в терапию переменных факторов и тем, что происходит с пациентом «на выходе». Устанавливая соответствия между вводимыми в терапию переменными факторами и успешным результатом, можно проявить причинно-следственные зависимости и начать описывать лечебные факторы. Но как бы то ни было, исследовательский подход не безупречен. В нем много своих проблем: измерение того, что происходит «на выходе», не имеет четких критериев, равно проблематичен отбор и измерение вводимых в терапию переменных факторов (обычно точность измерения прямо пропорциональна тривиальности переменного фактора).

Я использовал все эти методы, чтобы определить лечебные факторы, обсуждаемые в этой книге. Я не представляю эти факторы как окончательные; скорее, я предлагаю их как некие заготовки, некие направляющие, которые могут быть проверены и развиты другими исследователями. Со своей стороны я удовлетворен тем, что вывел их на основании лучших из имеющихся в моем распоряжении доказательств и создал основания для эффективного подхода к терапевтическому процессу.

 

Внушение надежды

Внушение надежды и укрепление в ней является решающим лечебным фактором во всех психотерапевтических системах; не только потому, что это позволяет удерживать пациента в группе и, следовательно, лечить его, но еще и потому, что сама вера в исцеление может быть терапевтически эффективной. Исследования показали — чем больше пациент надеется на то, что ему помогут, тем результативнее терапия. Масса задокументированных данных свидетельствуют о том, что эффективность лечения напрямую связана с надеждой пациента на исцеление и его убежденностью в том, что ему помогут.

В каждой терапевтической группе есть люди, стоящие на разных ступенях на пути к выздоровлению. Пациенты длительное время контактируют с членами группы, у которых произошло улучшение. Они также часто сталкиваются с пациентами, имеющими сходные проблемы и достигшими больших успехов в их преодолении. Хадден в своем описании работы с группой гомосексуалистов доказывает, что в группе обязательно должны присутствовать люди, находящиеся на разных стадиях выздоровления. Мне часто приходилось слышать, как пациенты, закончившие курс лечения, говорили о том, насколько важно для них было видеть улучшения, происходившие у других. Групповые терапевты ни в коем случае не должны упускать возможность опираться на этот фактор, периодически обращая внимание пациентов на те улучшения, которые произошли у других членов группы. Нередко бывает так, что участники терапевтической группы сами начинают свидетельствовать перед новыми ее членами о пользе занятий.

Не менее важной является вера терапевта в себя и в эффективность своей группы. Я убежден, что смогу помочь любому пациенту, который обратится ко мне за лечением и останется в группе, по крайней мере, в течение шести месяцев. Во время первой встречи с пациентом я стремлюсь поделиться с ним своей уверенностью и стараюсь передать ему свой оптимизм.

Некоторые из групповых терапевтов специально акцентируют внимание на моменте внушения надежды. Большая часть собраний Общества Реабилитации и общества Анонимных Алкоголиков посвящена свидетельствам их членов. Члены Общества Реабилитации отчитываются о тех случаях, когда им в стрессовых ситуациях удалось избежать нервного перенапряжения, применив разработанные в этом сообществе методы. Достигшие успеха члены общества Анонимных Алкоголиков на каждом собрании рассказывают истории своего падения и своего спасения. Очень сильным фактором воздействия в обществе Анонимных Алкоголиков является то обстоятельство, что все его руководители — бывшие алкоголики. Синанон также поддерживает надежду своих пациентов, привлекая к руководству тех, кто смог преодолеть свою тягу к наркотикам. У пациентов развито убеждение, что их может понять только тот, кто прошел той же дорожкой и смог найти дорогу назад.

 

Универсальность

Многие пациенты приходят к терапевту очень обеспокоенные мыслями о том, что никто больше не мучается так, как они, что только они одни испытывают страхи, страдают от проблем и неприемлемых мыслей, порывов и фантазий. В этом, конечно, есть доля правды, поскольку многие пациенты имеют свои собственные «наборы» воздействующих на них стрессовых факторов и того, что скрыто у них в подсознании. Их чувство собственной уникальности тесно связано с социальной изоляцией, с трудностями, испытываемыми в межличностном общении, с недостижимостью искренности и раскрепощенности в интимных отношениях. В групповой терапии, особенно на ранних ее стадиях, разубеждение пациента в уникальности его проблем является мощным фактором, способным улучшить его состояние. После того как пациент выслушивает других членов группы и обнаруживает, что он не одинок в своих страданиях, он открывается для окружающего мира, и начинается процесс, который можно назвать «Добро пожаловать к людям», или «Мы все в одной лодке», или — более клинически — «Страдание любит компанию».

Ни один поступок, ни одна мысль не могут быть совсем недоступны опыту других людей. Я слышал, как члены группы признавались в таких действиях, как инцест, воровство, растрата, убийство, попытка к самоубийству и даже в более ужасных вещах. Но я видел, что остальные члены группы не зарекались от этого. Еще Фрейд отмечал, что стойкие табу (против отцеубийства и инцеста) были созданы именно потому, что подобные импульсы свойственны глубинной природе человека.

Этот фактор помощи не ограничивается рамками групповой терапии. Универсальность играет роль и в индивидуальной терапии, несмотря на то что здесь существует меньше возможностей для консенсуса. Однажды я обсуждал с пациентом его шестьсотчасовой опыт индивидуального анализа с другим терапевтом. Когда я спросил его о наиболее важном событии, происшедшем за это время, он вспомнил эпизод, когда он был глубоко огорчен своими чувствами по отношению к матери. Несмотря на противодействие сильных позитивных чувств, его преследовало навязчивое желание ее смерти, поскольку в этом случае он получал очень крупное наследство. Его аналитик прокомментировал это просто: «Похоже, это то, что мы создали». Такое утверждение не только принесло пациенту существенное облегчение, но в будущем дало ему возможность использовать свою амбивалентность для творчества.

Несмотря на сложность человеческих проблем, определенные общие знаменатели, несомненно, существуют, и члены терапевтической группы достаточно быстро находят «товарищей по несчастью». Проиллюстрирую это на примере: в течение многих лет я приглашал участников Т-групп (см. главу 14), чтобы привлечь их к задаче «высшей секретности». Членов группы просили анонимно написать на листочке свой главный секрет, — то, чем они совершенно не хотели бы делиться с группой. Секреты оказывались поразительно похожими друг на друга: все они относились к одной из двух доминирующих тем. Самый распространенный секрет — глубокое убеждение в своей неадекватности, — ощущение того, что если бы другие знали автора секрета по-настоящему, то им открылись бы его некомпетентность и интеллектуальная несостоятельность. Чуть реже встречается глубокое чувство отчуждения, люди сообщают, что они не могут по-настоящему заботиться о других людях или любить их. На третьем месте, среди наиболее популярных секретов, стоят различного рода сексуальные секреты, например страх перед гомосексуальными наклонностями. Та же картина наблюдается у тех, кто относится к категории пациентов. Почти всегда переживания пациентов связаны с глубоким беспокойством по поводу чувства собственного достоинства и межличностных отношений.

Универсальность, подобно другим лечебным факторам, не может рассматриваться сама по себе. Поскольку пациенты осознают свое сходство с остальными и разделяют их глубинные переживания, они получают пользу от их поддержки и переживают катарсис (см. главу 3, «Групповая сплоченность»).

 

Сообщение информации

В этот раздел я включил дидактическое обучение, касающееся психического здоровья, психических заболеваний и общей психодинамики, полученной от терапевтов, а также советы, внушения, помощь в решении жизненных проблем, предлагаемую как терапевтом, так и другими пациентами. Вообще, когда терапевты или пациенты оглядываются на путь, пройденный ими в группе терапии, они не очень высоко оценивают этот лечебный фактор.

Большинство пациентов к концу успешно пройденного курса интеракционной групповой терапии очень многое узнают о функционировании психики, значении симптомов, о межличностной и групповой динамике и самом процессе психотерапии. Тем не менее такое образование представляет собой достаточно скрытый процесс. Большинство групповых терапевтов не включают направленное дидактическое обучение в процесс интеракционной групповой терапии. Но существует несколько направлений групповой терапии, в которых обучение как таковое представляет собой важную часть программы. Например, Максвелл Джонс в своей ранней работе с большими группами посвящал три часа в неделю лекциям, в которых информировал пациентов о структуре и функциях центральной нервной системы и о том, какое это имеет отношение к психиатрическим симптомам и расстройствам. Клапмен развивал форму дидактической групповой терапии для пациентов, завершивших курс лечения, в которой использовал лекции и учебники. Марш создавал на основе терапевтических групп классы и вносил в них учебную атмосферу, читая лекции, задавая домашние задания и переводя пациентов из класса в класс.

Общество Реабилитации изначально было создано в соответствии с учебными подразделениями. Эта независимая организация была основана в 1937 году покойным доктором медицины Абрахамом Лоу и к началу семидесятых годов включала в себя более 1000 действующих групп, которые регулярно посещали свыше 12 000 человек. Членство в этой организации полностью добровольное, туда приходят люди, жалующиеся на всякие психологические проблемы. Руководители набираются из числа членов групп, и, хотя в этой организации профессиональное руководство формально отсутствует, доктор Лоу заложил традицию проведения собраний, на которых вслух зачитываются и обсуждаются отрывки из его учебника «К психическому здоровью через тренировку воли». Психические заболевания объясняются при помощи нескольких простых принципов, которые должны помнить члены подобных групп. Например, невротические симптомы причиняют страдания, но они не опасны; нервное напряжение усиливает и закрепляет симптомы, поэтому его надо избегать; при помощи свободной воли пациент избавляется от проблем, связанных с нервной системой и т. д.

Маламуд и Маховер сообщают о создании великолепного, новаторского подхода, созданного на основе обучения. Они организовали «мастерские самопонимания», состоящие в среднем из двенадцати пациентов, набранных из числа пациентов психиатрических клиник, ожидающих выписки. Основной целью занятий в мастерских была подготовка пациентов к групповой психотерапии. Курс состоял из пятнадцати двухчасовых встреч, во время которых в соответствии с подробно разработанным планом разъяснялись причины психологических расстройств, что являлось своеобразным методом самопознания. Техника была настолько успешной, что пациенты не только оказывались подготовленными к последующему лечению, но многим из них не потребовалось никакого дополнительного лечения.

Группы в пренатальных клиниках и группы в обучающих центрах Корпуса мира также используют дидактическое обучение. Будущим матерям разъясняют психологические основы происходящих у них физических и психологических изменений, объясняют, как проходят роды, стараются рассеять иррациональные страхи и предрассудки и показать, что они беспричинны. Т-группы Корпуса мира часто используют метод «предвосхищающего руководства», когда вероятные стрессы и конфликты, с которыми членам групп придется иметь дело в новой для них культуре, заранее предсказываются и прорабатываются. В своей работе с Корпусом мира я нашел полезным включать в состав персонала представителя той страны, в которую готовилась поездка. Он, используя дидактические средства, давал реальные сведения о культуре страны и показывал добровольцам подготовки всю беспочвенность их страхов.

Я и мои коллеги использовали аналогичный тип предвосхищающего руководства для психиатрических пациентов, когда готовили их к вступлению в «новую культуру» — в группу психотерапии. Предупреждая страхи пациентов, формируя у них необходимые когнитивные структуры, мы помогли им более эффективно бороться с первоначальным «культурным шоком». (Эта процедура в деталях описывается в девятой главе).
Таким образом, дидактическое обучение используется в различных видах групповой терапии: для сообщения информации, для структурирования групп, для объяснения того, как протекает заболевание. Часто дидактическое обучение служит фактором первоначального объединения людей в группе, пока «не включились» остальные лечебные факторы. В частности, объяснение и разъяснение действуют как полноправные и эффективные лечебные силы. Человек всегда страдал от неопределенности и во все века старался упорядочить свой мир, давая объяснения, прежде всего, религиозные или научные. Объяснение явления — это первый шаг к контролю над ним. Если извержение вулкана имеет причиной неудовольствие бога вулкана, значит, существуют методы, позволяющие умилостивить его и в конечном счете взять под контроль. Фрида Фромм-Райхман подчеркивает ту роль, которую играет неопределенность в возникновении тревожности. Она отмечает, что самоосознание человеком того, что он не подвластен самому себе, что его восприятие и поведение находятся под контролем иррациональных сил, является важной причиной тревожности. Джером Франк, изучая реакцию американцев на неизвестную болезнь (ши-стосомоз), возникшую в южной части Тихого океана, показывает, что вторичная тревожность, возникающая из состояния неизвестности, часто вредит сильнее, чем первичная болезнь. Сходным образом обстоит дело с психиатрическими пациентами: страх и тревожность, произрастающие неизвестно откуда, значимость и серьезность психиатрических симптомов могут настолько осложнить общую картину, что эффективное исследование становится чрезвычайно затрудненным. Таким образом, дидактическое обучение, обеспечивая структурное понимание явления и объяснение, имеет самоценное значение и занимает достойное место в списке инструментов терапии (см. пятую главу, в которой приводится более полное рассуждение по данному вопросу).

В отличие от эксплицитного дидактического обучения (которое может давать терапевт) в любой без исключения терапевтической группе, ее участники дают свои советы. В динамике интеракционной групповой терапии это обстоятельство настолько неизменно присутствует на ранней стадии существования группы, что по нему можно определять ее возраст. Если я просматриваю или прослушиваю записи работы группы, в которой пациенты регулярно говорят: «Я думаю, вы должны...», или «То, что вы делаете — это...», или «Почему бы вам...», — я могу быть уверен, что это молодая группа или это старшая группа, которая столкнулась в своем развитии с определенными трудностями и испытывает временный регресс. Несмотря на тот факт, что наличие советов характерно для ранней стадии развития интеракционной терапевтической группы, я могу припомнить несколько случаев, когда некоторые советы по определенным проблемам оказывались полезными пациентам. Как бы то ни было, когда пациенты что-то советуют друг другу, — не важно что, — у них возникает взаимный интерес и забота, это служит достижению цели. Иными словами, важен не сам совет, а важно то, что его дали.

Такое поведение, когда активно дают советы или просят их, часто является важным ключом для понимания патологии межличностных отношений. Например, пациент, который постоянно берет у окружающих советы только для того, чтобы отвергнуть их и расстроить при этом других людей, хорошо известен групповым терапевтам как «отвергающий помощь нытик» или «да... но» пациент (см. главу 12). Другие пациенты могут спрашивать советы по проблемам, которые в принципе не разрешимы или уже разрешены. Третьи впитывают в себя советы с неутолимой жадностью, но никогда при этом не отзываются на сходные проблемы у других. Некоторые члены группы, претендуя на сохранение своего высокого ролевого статуса в группе или сохраняя маску холодной самодостаточности, никогда впрямую не просят о помощи; некоторые несдержанны в выражении своей благодарности; другие никогда сразу не открывают подарок, но утаскивают его, как кость, домой, чтобы разгрызть ее в одиночестве.

В группах другого типа, не ориентированных на интерактивность открыто и эффективно, используются советы и руководство. Например, в группах, где пациенты готовятся к выписке из больницы, Общество Реабилитации и общество Анонимных Алкоголиков предпочитают давать прямые советы. В группах, готовящих пациентов к выписке, могут обсуждаться возможные испытания, поджидающие их дома, и варианты оптимального поведения в таких ситуациях. Общество Анонимных Алкоголиков пользуется специальными советами и короткими запоминающимися лозунгами, например, пациентов просят сохранять абстиненцию только на следующие двадцать четыре часа, только на один день. Общество Реабилитации учит своих членов как «отмечать симптомы», как «исправлять и отслеживать», «повторять и оборачивать», как эффективно применять силу воли.

 

Альтруизм

Существует древняя хасидическая история о Рабби, который беседовал с Господом о небесах и аде. «Я покажу тебе ад», — сказал Господь и привел Рабби в комнату, посреди которой стоял очень большой круглый стол. Сидящие за столом люди были голодны до отчаяния. В середине стола стоял большой горшок тушеного мяса, его было достаточно, чтобы насытить каждого. Мясо пахло очень вкусно, и у Рабби потекли слюнки. Сидящие за столом люди держали в руках ложки с очень длинными ручками. Каждый из них мог дотянуться ложкой до горшка и зачерпнуть мясо, но, поскольку ручка у ложки была длиннее, чем человеческая рука, никто не мог положить это мясо себе в рот. Рабби увидел, что страдания этих людей были ужасны. «Сейчас я покажу тебе небеса», — сказал Господь, и они прошли в следующую комнату, точно такую же, как первая. Там стоял такой же большой круглый стол с таким же горшком мяса. У людей, сидящих за столом, были те же ложки с длинными ручками, но они были сыты и упитанны, они смеялись и разговаривали. Вначале Рабби ничего не понял. «Это просто, но требует известного умения, — сказал Господь — Как видишь, они научились кормить друг друга».

В терапевтических группах происходит то же самое — пациенты получают, отдавая, причем не только в процессе прямого обмена, но также от самого акта «отдавания». Психиатрические пациенты, которые только начинают курс лечения, деморализованы и глубоко убеждены в том, что они не могут предложить окружающим ничего ценного. В течение длительного времени они считали себя обузой, и когда они обнаруживают, что могут делать для других что-то важное, это восстанавливает и поддерживает их самоуважение.

Несомненно, пациенты в процессе групповой терапии приносят друг другу огромную пользу. Нередко они с большей готовностью слушают и запоминают что-то, исходящее от другого пациента, чем от группового терапевта. Для многих терапевт остается просто тем, кому оплачивают его профессиональные услуги, но другие члены группы, как им кажется, более подходят для спонтанного и искреннего общения, для выражения поддержки. Когда пациент оглядывается на пройденный курс терапии, он всегда высоко оценивает других членов группы, как тех, кто многое сделал для улучшения его состояния, — если не в роли друзей и советчиков, то, по крайней мере, тех, кто позволил пациенту познать свой внутренний мир через их отношение к себе.

Данный лечебный фактор использовался и в других психотерапевтических системах. В первобытных культурах, например, пациенту давали задание приготовить кушанье или сделать что-нибудь другое для сообщества. Альтруизм является важной частью процесса исцеления в католических храмах и святых местах, таких как Лурдес, где пациент молится не только за себя, но и за других. Говорят, что Уорден Даффи утверждал: лучший способ помочь человеку — это дать ему возможность помочь вам. Людям необходимо чувствовать себя нужными. Я знал бывших алкоголиков, которые продолжали свои контакты с обществом Анонимных Алкоголиков годы спустя после излечения; один рабочий сообщил, что он рассказывал историю своего падения и последующей реабилитации, по крайней мере, тысячу раз.

Пациенты не могут сразу оценить этот источник помощи. Совсем наоборот. Многие из них сопротивляются терапевтическому воздействию группы, задавая вопрос: «Как может слепой вести слепого?» Или же они спрашивают: «Что я могут получить от других, так же запутавшихся, как и я? Мы утопим друг друга». Исследования показывают, что пациент в этих случаях на самом деле говорит: «Чем же я таким обладаю, чтобы предложить это кому-либо?» Причина подобного противодействия воздействию групповой терапии заключается в критической самооценке пациента.

Есть и другая, более тонкая, выгода, заключенная в альтруистическом акте. Множество пациентов увязли в болезненном самоедстве, которое приобретает форму навязчивой интроспекции или попыток, скрежеща зубами, «реализовать» себя. Но самореализацию или смысл жизни нельзя обрести внутри себя, своего самосознания. Я, как и Франкл, считаю, что эти качества появляются как следствие выхода человека за свои пределы, когда мы забываем самих себя и отдаем себя кому-то или чему-то вне нас. В терапевтических группах этому ненавязчиво обучают и открывают перед ее участниками контрсолипсистские перспективы.